Глава 4
Валентин Еропкин уселся на смятой постели только с пятой попытки. Вцепившись в спинку кровати, он подтянул жилистое, облепленное взмокшей от пота майкой и сатиновыми трусами тело к изголовью. На тумбочке жена оставила блюдо с одним сырым яйцом, рюмочкой уксуса, солонкой, перечницей и стаканом, в котором всё это добро предстояло смешать. Средство от похмелья Валентин всегда готовил лично и выпивал его залпом. Из всех рецептов он предпочитал именно этот.
Еропкин сидел, спустив на коврик босые ноги, всклокоченный и заспанный. Болтал вилкой в стакане и с ужасом думал о том, что вечером должен, полностью протрезвев, явиться на работу, сесть за руль иномарки, каждую ночь развозившей девочек по клиентам.
Вчера они с Тамарой справили "стеклянную" свадьбу - пятнадцать лет совместной жизни; по этому случаю шеф разрешил одну ночь пропустить. Правда, потом Валентин должен был отработать в двойном размере - таков был внутренний устав. Никто в их фирме даром отгулы не давал, но это ничего, важно - вчера удалось освободиться.
Гостей собралось человек двадцать. На всю ораву пришлось по ящику водки и пива, не считая кислятины для дам. Ели-пили, пели-танцевали, рычали в дыму и в чаду, падая головами в тарелки. Валентин боялся, что кого-нибудь нелёгкая занесёт в кладовку, но потом сознание отлетело совершенно, и прийти в себя удалось спустя несколько часов - под ватным одеялом, куда Еропкина запихала уставшая от безудержного веселья Тамара. Она раздела мужа, как это бывало не раз, оставила его приходить в себя на их постели, а сама отправилась спать в залу, оставив открытыми все форточки.
Закончив взбивать в стакане пену, Валентин опрокинул содержимое в рот, крякнул и вытер губы ладонью. Нужно было как-то приводить себя в порядок - например, во второй раз идти в баню или, на худой конец, вставать под контрастный душ. А лучше всего выползти на снег, запихать его за шиворот, вымыть рожу, зачерпнув горстью из сугроба.
Но при мысли о том, что из-за этого придётся разгибать спину, выпрямлять дрожащие ноги, тащиться до шкафа, стискивая в ладонях больно пульсирующую голову, Валентин тихо стонал и ругался сквозь зубы. Всё равно нужно какую-то одежонку напялить и хотя бы пунктирно сориентироваться в пространстве. Нет, ни о каком походе во двор не может быть и речи. Лучше всего выпирать аспирин - всегда помогало…
Аромат вянущих хризантем мешался с запахом подгорелого жира с кухни, отчего Еропкина то и дело начинали мучить приступы тошноты. Как всегда в эти тяжкие минуты, Валентин вспоминал росистое утро в родной Кашире, орущего петуха на заборе, огромный, наполненный сладостными ожиданиями и открытиями мир детства.
Жил ведь когда-то с родителями в деревянном домишке на окраине подмосковного городка похожий на резвую обезьянку мальчуган. О будущем не думал - надеялся на "авось". Был таким, как все, звёзд с неба не хватал. Мечтал, как и многие в их дворе, только о московской прописке. Лелея в душе самые радужные надежды, шестнадцать лет назад подался в столицу. Устроился на ЗИЛ токарем, и в Парке Горького, как это бывает только в кинофильмах, встретил Тамару - ткачиху с Трехгорки.
Жили они в разных общагах, потом получили комнату в коммуналке. А после рождения двойни - квартиру здесь, в Солнцево. Валюн хоть и выпивал по праздникам, мужик был работящий и основательный. Жильё содержал в полном порядке, да ещё и участок они взяли. Там тоже дом построили, огородишко развели, насадили яблонек да вишенок.
Но на заводе вдруг всё пошло прахом. Валюн попёр против начальства, когда стали задерживать зарплату, и с ЗИЛа вылетел. Супругу и двоих пацанов нужно было кормить, и по протекции приятеля он устроился на останкинский мясокомбинат. Счастье вновь улыбнулось Еропкиным - удалось сыновей устроить в Суворовское училище, и в доме появились деньги.
Валентин всё же нашёл в себе силы дотащиться до кладовки. Потихоньку прикрыл дверцу, проверил ружьишко - всё в порядке. Промасленная тряпка не развёрнута, рогожка перевязана верёвочкой, сверху навален разный хлам. Только если знать, где искать, можно обнаружить. Но кто знает, кроме самого Валюна?
Тамарка со страху бы умерла, но ей и невдомёк - она в этот ящик не лазает. А в ящике целый склад - патроны, несколько толовых шашек, финка. Для ходки в зону вполне хватит, особенно теперь, когда по всем подвалам ищут гексоген. Но тот приятель, что на мясокомбинат устроил, год назад попался дуриком при гаишном шмоне. Нашли в его багажнике обрез с патронами, кое-что ещё в погребе, и упекли на восемь лет.
Валюн понятия не имел, что конкретно натворил его бывший кореш, но поддался на уговоры и спрятал часть арсенала у себя, чтобы тому ещё больше не навесили. Теперь лучше всего отвезти всю эту гадость в лес на машине и закопать, или в реке утопить, потому что надоело трястись днём и ночью. Доказывай потом в ментовке, что приятель отдал на хранение. Скажут, что все так врут, а сами пособничают бандитам и террористам.
- Валь, есть будешь? - крикнула с кухни Тамара. - Я картошки пожарила.
- Да нет, мутит. Огурчика если только… - Еропкин, похрустывая огурцом, вернулся в спальню, рухнул поверх одеяла.
А, с другой стороны, нехорошо без спросу выкидывать добро. Ведь если бы не тот друг-благодетель, не попал бы Еропкин на нынешнее денежное место. Раньше в водителях у известного сутенёра Магомеда Гаджиева числился именно Васька Перов. И как-то невзначай, незадолго до ареста, обмолвился он в присутствии хозяина насчёт Еропкина. Мол, он в Кашире баранку крутил и был на хорошем счету.
После того, как Ваську забрали, Гаджиев разыскал Валюна и предложил ему уволиться с мясокомбината. Еропкин так и сделал, о чём ещё ни разу не пожалел. Работа чистая. Зарплата приличная, можно себе ни в чём не отказывать. Тамарка повеселела, снова почувствовала себя человеком, хозяйкой в доме. И мальчишек приодела - не хуже других…
В дверь позвонили, и Еропкин вздрогнул - кого ещё несёт? Новым гостям он не был рад, ещё не отдохнул от вчерашних. И потому надеялся, что это к Томке забежала соседка за луковицей или щепоткой соли. Но в прихожей забубнил мужской голос, вроде бы даже знакомый, только Валюн никак не мог понять, чей именно. Простучали шаги по коридорчику, дверь распахнулась, и в проёме возник плотный высокий парень с чёрными усами подковой - их участковый, старший лейтенант Оноприйчук. Из-за его мощного плеча с погоном выглядывала перепуганная Тамара.
- Ну, що, Валюн? Здоровеньки булы!
Лёня Оноприйчук сиял, как медный самовар, а у Еропкина сразу же отнялись ноги. Он живо представил чулан, металлический ящик, его содержимое - и окончательно пал духом. Так и знал, что этим кончится! Побывал всё-таки кто-то из гостей в кладовке, доложил участковому, и тот заявился с утра пораньше.
- Здорово, командир! - угрюмо отозвался Еропкин.
- Ну и що ж ты такий смурный? Я чуял, погудели вы вчера - на весь дом. Соседи три раза в милицию звонили! Ты що ж порядок нарушаешь?
- Ну, виноват, если было чего!..
Еропкин был готов заплатить какой угодно штраф, лишь бы Оноприйчук поскорее убрался из квартиры.
- Виноват, виноват! Придётся и отвечать, - добродушно сказал участковый. - Собирайся-ка, Валентин, поедем к нам. Тут недалече, ты знаешь…
- Куда, командир? - Еропкин не сразу понял. - Зачем ещё?
- Та документы оформить треба! - объяснил Оноприйчук. - Протокол якись составим, щоб не шумел по ночам. В три часа кончил плясать!.. Одевайся, я отвернусь.
- Я не баба, чтоб отворачиваться.
Еропкин, преодолевая головокружение, роняя то брюки, то рубашку, принялся одеваться. Тамара, всхлипывая и шёпотом причитая, отправилась домывать оставшуюся со вчерашнего вечера посуду. Оноприйчук неторопливо прохаживался по комнате, время от времени поглядывая в окно, нюхал хризантемы и явно демонстрировал своё расположение к Валентину.
А тот, в свою очередь, никак не мог сообразить, когда именно приезжала милиция, и сетовал на собственную невоздержанность к спиртному. Лишь бы поскорее закончить формальности и не опоздать в кафе! В двадцать два часа он обязан выехать с девочками по первым трём адресам…
Еропкин, качаясь, натянул куртку, а кепку забыл на подзеркальнике. Неловко обнял Тамару, поцеловал её в щёку, будто покидал квартиру надолго, а то и навсегда. Оноприйчук, проходя мимо двери в кладовку, толкнул её плечом, и у Еропкина сердце замерло на несколько секунд. А потом застучало неровно, с каким-то жутким фырканьем.
У подъезда стоял "козлик" с гербом Москвы на дверцах, а вокруг топтались старухи. Наверное, они и вызывали ночью милицию, потому что появление Еропкина в сопровождении участкового встретили одобрительными возгласами. Валюну было все равно. Он радовался, что Леонид всё-таки не зашёл в кладовку, и глубоко дышал, стараясь проветрить мозги. Первый октябрьский снег буквально на глазах таял, превращался в грязную кашу, а низкое солнце светило в больные после вчерашнего перепоя глаза.
Оноприйчук сам сел за руль, а Еропкин привычно забрался за решётку. Автомобиль лихо вылетел на проспект, разбрызгивая лужи. Что-то было не так во всём происходящем, и Валентин никак не мог сообразить, что именно. Он качался из стороны в сторону, обхватив голову ледяными ладонями, а лицо его горело, как в лихорадке.
Отделение милиции помешалось на первом этаже точечного дома; теперь оно называли отделом. Леонид ловко втиснул машину на забитую транспортом стоянку, пригласил Еропкина на выход и быстро провёл его по узким коридорчикам, мимо дежурного и нескольких плотно закрытых дверей. Самую последнюю он открыл своим ключом и посторонился, пропуская Валентина в кабинет. Тот шагнул через порог и оторопел - в запертом кабинете находился человек, и человек этот ждал именно его, Валентина Еропкина.
Щупловатый на вид мужик лет тридцати, одетый в серо-голубую "тройку" полосочкой, смотрел на Еропкина особенными, похожими на пистолетные дула глазами. В глянцево-чёрных его волосах выделялся ровный пробор, а щеки поблёскивали под лампами дневного света - на них начинала отрастать непобедимая щетина.
- Вот, доставил, товарищ майор! - отрапортовал Оноприйчук.
- Молодец. - Майор придирчиво оглядел Валентина. - Думаю, что мы через час освободим помещение. Может быть, даже и раньше. Но пока мы здесь, сделай так, чтобы нас не беспокоили.
- Есть, товарищ майор!
Оноприйчук вытянулся, но больше в шутку. Потом он, захлопнув дверь, повернул ключ в скважине и тяжело затопал по коридору. Валентин Еропкин и Артур Тураев остались наедине.
* * *
- Магомед-Али Гаджиев родом из Новолакского района. Из того самого, где бои недавно были. Это в Дагестане, и все его охранники оттуда…
Еропкин то и дело смотрелся в висящее напротив овальное зеркало. И видел своё лицо, заросшее и распухшее, которое сегодня особенно напоминало морду шимпанзе. Экстравагантная внешность гаджиевского водителя привлекла внимание Тураева ещё две недели назад, когда он начал лично выпасать обслуживающий персонал того самого кафе.
Установив личность и домашний адрес примерного труженика баранки. Артур связался с местным отделом милиции и настоятельно попросил раздобыть на него более-менее значимый компромат.
- И много у него охранников? - перебил Артур, оживляясь.
- Человек пятнадцать. По крайней мере, стольких я видел, - испуганно ответил Валентин, прекрасно понимая, что в такие подробности вдаваться не стоило. - После того, как чеченцев вышибли из района, дагестанцы выданное для самообороны оружие обратно не сдали. Все они числились ополченцами и защитниками родного очага. Но у него не только автоматы - есть вещи серьёзнее, в том числе много разной взрывчатки. Это же каспийская икорная мафия, а с ними всегда были шутки плохи. Их любимое дело - дома взрывать…
- И как же ты, скромный токарь, с такими бандитами познакомился? - усмехнулся Тураев, протягивая Еропкину пачку "Парламента". - Угощайся.
- Спасибо! - Валентину действительно очень хотелось курить.
Артур уже дал понять, что знает всё о содержимом кладовки, и потому в целях собственной безопасности Еропкин должен помочь родной милиции. В противном случае будет возбуждено уголовное дело, и Гаджиев адвокатов для ничтожного водилы нанимать не станет. Найдёт другого, как нашёл после ареста Василия Перова. А того сам же и подставил, приказав перевезти оружие с квартиры на квартиру. Найденные обрез Гаджиев своим не признал и всё свалил на Василия. Так получится теперь и с Валентином…
- Васька-то Перов, который сейчас чалится, мне и раньше был знакомым. Он тоже из Каширы, на мясокомбинате осел ещё при Советской власти. Ну и меня туда же устроил, когда с ЗИЛа попёрли. А Магомед кончал техникум пищевой промышленности, был Васькиным однокашником. Там они скорешились. А уже после Васька Маге всё про меня рассказал. Но сам я только возил их, ей-Богу, ни в каких злодеяниях не участвовал. Ружьишко и всё прочее - не знаю чьи - Васьки или Магомеда. Каюсь, что не сдал их вовремя милиции. Но Магу-то я тоже боюсь, вот в чём дело! Два сына у меня…
- Значит, Гаджиев имеет многочисленную, хорошо вооружённую охрану, состоящую преимущественно из земляков, - подвёл предварительный итог Тураев. - А в настоящий момент он только икрой занимается или ещё чем-нибудь? Говори, не бойся. Здесь нас никто не слышит. И все думают, что тебя забрали в отдел за ночной дебош. Кстати, то же самое ты и после должен говорить всем. Мол, за пьянку погорел, и точка.
- Да, понял! - Еропкин обрадовался, что не придётся придумывать легенду самому. Здорово всё устроил этот майор. - А Магомед стал ворочать делами покруче икры. Вместе с тремя своими братьями организовал несколько точек общепита. Но персонал из них на самом деле выезжает по вызовам или принимает клиентов прямо там. И девочки, и мальчики - понятно? Кроме этих кафушек, есть клубы по интересам, бани, парикмахерские, массажные салоны. Даже поликлиники… гомеопатические, вроде… Кабинеты восточной медицины. Да, тренажёрные залы и плавательные бассейны Мага тоже держит. И все, кто там работает, на самом деле проститутки. Но проблем с регистрацией у них нет. Менты, извините, у Гаджиева тоже в доле. И они с Кормилицей свой бизнес расширяют…
Ещё хорошо, что те две шлюхи работали именно в кафе, а то век было бы не объединить их преступления в серию. Только вот вопрос, в одном ли, потому что уютных забегаловок, оказывается, имеется несколько. Насчёт Наталии Швец пока одни вопросы, и нужно для начала показать её фотографию Еропкину.
Артур думал об этом, а сам внимательно слушал водителя и готовился к самому главному, ради чего, собственно, и устроил весь этот спектакль с использованием участкового. Получить исчерпывающие сведения о Гаджиеве можно было и по другим каналам, но так выходило и дешевле, и быстрее.
- Сперва Мага набирал несовершеннолетних девок для обучения модельному ремеслу. Обещал райскую житуху за границей, - продолжал Еропкин, прикуривая одну сигарету от другой.
Несмотря на то, что он возил по вызовам девочек Гаджиева и имел за это не хилое вознаграждение, баловаться "Парламентом" ему не приходилось.
- Но попадали они там прямиком в публичные дома, и редко кому удавалось вырваться. Мага имел с этого жирный навар - русские девки нынче в моде. Но потом-то он покровителей во власти завёл, и в милиции тоже, когда с Маниловым Валерой познакомился. Тот выход имеет и на чиновников, и на всяких коммерсантов. "Папиков" в саунах и бассейнах девочки с распростёртыми объятиями принимали. Когда Мага сошёлся с Кормилицей, они модельный бизнес совершенно забросили, стали в открытую рекламировать интимные услуги. Изысканный и незабываемый досуг! - Валентин оскалил крепкие желтоватые зубы. - Выбор утех всё время пополнялся. Специально командировочных отправляли перенимать опыт за рубежом. Но доходы перекрывали расходы…
- И сколько Гаджиев берёт за сеанс? - поинтересовался Тураев.
- От десяти до пятнадцати тысяч баксов в сутки. А если по часам, то пропорционально, - еле выговорил последнее слово Валюн.
- Что же это за ударницы такие? - У Тураева даже задёргалась бровь.
- Красотки все обалденные, и без комплексов. - Похоже, Валентин даже гордился этим. - Обслуживают членов правительственных делегаций, но сами не имеют даже десятой доли тех денег. Всё идёт Гаджиеву, Манилову и Кормилице!
Залысины Валюна вспотели, и редкие вьющиеся волосы прилипли к мокрому выпуклому лбу. Табачный дым валил у него уже из ушей. Пытаясь расположить к себе Тураева, Валентин говорил даже о том, о чём под страхом смерти обещал молчать.
- "Крыша" у них не только ментовская. Руководители нефтегазовой отрасли благоволят к их бизнесу, из всяких министерств и ведомств наведываются "папики". Один раз Магу накрыли, а через день выпустили - за недоказанностью. С ними связываться уже никто не решается, от греха подальше. А девочки себе не принадлежат, даже когда отдыхают. Почти все они иногородние, живут на съёмных квартирах, где установлена всякая прослушка. В Москву без разрешения Кормилицы ни одна выйти не смеет…
А уж тем более они не могут, подумал Артур, устраиваться на работу в Шереметьевскую фирму или в салон магии, а также ездить в Петербург. Значит, всё это было сделано с ведома Кормилицы или Гаджиева. Только ведь предположения к делу не пришьёшь - нужно получить достоверные факты.
Тураев смотрел на зарешеченное окно, слушал матерок, перемежавшийся взрывами хохота. Парни в серой форме обсуждали подробности какой-то крутой ночной операции, проведённой в этом районе по наводке. Потом Артур протянул руку и на всякий случай задёрнул шторы - привык нацело никому не доверять. Еропкина он уже считал агентом, потому что отвертеться от компромата водила не мог.
- Мага-то знает, что за ним следят, но не боится.
Еропкин немного освоился в кабинете и осмелел. От него нестерпимо разило перегаром, но форточку Артур не открывал. Их разговор в таком случае могли подслушать. А это уже ставило под удар всю операцию.
- Влиятельные клиенты мешают - раз. Не нарыли, наверное, достаточно улик - два. На элитных квартирах наши птички министров принимают, а диспетчеры ведут учёт всех, кто там бывает, на компьютере. Если банк данных в милицию попадёт, то потом по телику можно будет сериал смотреть типа министра в бане или приключений человека, похожего на Генерального прокурора. Так что высшие офицеры силовых структур предпочитают Магомеда не трогать. Кому нужны грандиозные скандалы? Слушай, начальник, мне бы водички попить!
Еропкин облизал пересохшие губы. Тураев встал, налил в стакан воду из электрического чайника, потому что графина в кабинете не оказалось. Валентин жадно выпил и смущённо улыбнулся. - Добавочки бы, а, начальник? С бодуна я.
- Оно и видно, - заметил Тураев, выливая из чайника всю воду до капли.
Он думал о том, что позавидовать положению Валентина сложно. Не хочется подвергать смертельной опасности этого неотёсанного, но очень даже неплохого мужика, только другого выхода нет. Еропкин идеально подходит на роль агента.
- Давай дальше. Меня теперь интересует личность твоей хозяйки, Кормилицы, в миру Серафимы Кобылянской. Что о ней можешь сказать? Не обижает она тебя?