Артур обращался сразу к обоим своим гостям, но больше к Арнольду, потому что с женой фирмач мог и не поделиться.
- Был один тип, - неуверенно начала Анжела, но вспомнила данное Артуру обещание и заговорила громче: - Я не одобряла Женину дружбу с этим Крыгиным! Но муж почему-то считал его неплохим парнем. Арнольд, наверное, пересекался с Крыгиным в офисе фирмы, но основные контакты происходили на нашей даче. Женя считал, что сейчас каждый крутится, как может, и скелеты в шкафах есть у всех. Кроме того, мужа с Лёшей Крыгиным познакомил его зять, муж Варвары…
- Это дочь шефа от первого брака, - пояснил Арнольд.
- Да-да! - Хорошенькое личико Анжелы неприязненно скривилось. - Женя чувствовал себя виноватым перед дочерью и во всём ей потакал. Когда, вняв моим уговорам, он наконец-то решил избавиться от Крыгина, Варя закатила истерику. Орала по телефону, как резаная, обвиняла отца в том, что он брезгует ею и её друзьями…
- А сам Крыгин был заинтересован в дружбе с вашим мужем?
- Не то слово! - Анжела тряхнула головой, и в её ушах сверкнули два алмазных сердечка. - Он же из брюк выпрыгивал, пытаясь угодить Евгению. Постоянно давил на Варю и её мужа, чтобы они выступали на его стороне. Варю-то завести просто - нужно только вовремя ей напомнить, что богатый и симпатичный отец сбежал от её матери к молодой стерве. Я у него раньше была секретаршей, - призналась Анжела, снова закуривая. - Крыгин эксплуатировал самые низменные чувства Варвары, и с крайней жестокостью растравлял её душевные раны.
- Давно ли вы в последний раз видели Крыгина? - Артур закончил печатать и поднял глаза. - И когда с ним встречался ваш муж?
- Насчёт Жени я не в курсе. А наше последнее свидание произошло три-четыре месяца назад. В тот день между моим мужем и Крыгиным произошла перепалка, едва не закончившаяся дракой. Телохранителям даже пришлось их разнимать. С тех пор я ничего об Алексее не слышала, Евгения не спрашивала, и он первым не начинал разговор. К тому же Варя и её муж Борис надолго уехали в Испанию, и Крыгин лишился рычага давления на Евгения.
- Я о Крыгине тоже слышал, - неожиданно оживился Арнольд.
До этого он сонно поглядывал на часы, высчитывая, сколько ещё времени они могут пробыть в обществе сводного брата. Молодой директор фирмы очень торопился, но не решался прямо об этом заявить.
- Евгений как-то вскользь обронил, что впутываться в Лёшкину авантюру не желает. Насколько мне известно, Крыгин был тесно связан с бандитами, обворовывающими музеи, картинные галереи, частных коллекционеров. Ещё чаще они нападали на библиотеки и архивы, которые хуже всего защищены. Правда, года четыре назад эти ребята обчистили даже дворец "Монплезир" в Петергофе. Они делают деньги на тех ценностях, которые многие поколения собирали веками. И потому ещё более отвратительны, чем обыкновенные грабители валюток и банков. Иконы, древние монеты, манускрипты, редкие книги, картины - вот их профиль. Материальный ущерб для страны - десятки, даже сотни миллионов долларов. О моральном, духовном я уже не говорю. Шефу, особенно под конец, о Крыгине даже вспомнить было противно. Но ради дочери он сдерживал себя…
Арнольд подождал, пока брат закончит нажимать клавиши ноутбука. Потом заговорил снова.
- А суть конфликта состояла в том, что Крыгин передал Субочу желание своих хозяев продать за рубежом украденные ценности на весьма выгодных условиях. Ведь наша фирма в числе прочего занимается реализацией российских товаров за границей. Крыгин предлагал за большие деньги превратить её в канал сбыта антиквариата на Запад. Шеф не хотел рисковать репутацией "Аэросервиса", несмотря на то, что предложение выглядело очень заманчиво. Через "Шереметьево-2" из России убывает множество дипломатов, багаж которых не досматривается. У Субоча были отличные возможности завербовать некоторых из них для работы в интересах группировки. А дипломаты - люди ушлые. Многие являются кадровыми разведчиками, а потому ловко водят за нос таможню и полицию. Дошло до того, что шефу предлагали торговать краденым прямо в аэропорту, открыв фешенебельный магазин и обеспечив себе спокойную жизнь путём подкупа милицейского начальства. Об этом можно рассказывать долго, но, надеюсь, ты уже понял суть дела, - заключил Арнольд. - Анжела, нам пора.
- Мы, наверное, злоупотребили терпением Артура, - лучезарно улыбнулась вдова, но глаза её смотрели тоскливо. - Вот моя визитная карточка. Здесь вы найдёте все без исключения номера телефонов, по которым можно связаться со мной…
- Минуточку! - Артур хотел удостовериться в правильности своей догадки. - Получается, Субоч отказался работать на бандитов? И его за это обещали ликвидировать - как несговорчивого коммерсанта и просто как ненужно свидетеля? Но его не убили. Он застрелился сам, уничтожив перед этим какую-то бумагу. Таким образом, на сегодня мы сформулировали условие задачи, которую предстоит решить.
- В тот день, когда произошла ссора на даче, Крыгин вопил, что Жене недолго осталось ходить по земле, - вспомнила Анжела. - Но, насколько я знаю супруга, он стал бы жить просто назло этим мерзавцам.
- Очень ценное дополнение. - Артур поднялся, давая понять гостям, что отпускает их. - Арнольд, вы на служебной машине?
- Да, но за рулём - я сам.
Братишка, склонив напомаженную голову с безукоризненным пробором, взял Анжелу под руку и повёл в прихожую. Артур, между прочим, подумал, что холостой братец вполне может заменить Субоча не только в кресле директора фирмы, но вслух ничего не сказал и вышел провожать гостей.
Наблюдая через окно за тем, как со двора выезжает чёрный представительский лимузин, Артур барабанил пальцами по стеклу и думал, что именно сейчас ему по-настоящему захотелось раскурить трубку "Данхилл".
* * *
- Тебя только за смертью посылать, - зевая, проворчал Тураев, отпирая дверь и впуская в квартиру мокрого, озябшего Голланда. - По правде говоря, я уже мысленно попрощался с джипом.
- Обижаешь!
Александр, сняв куртку и кепку, достал из той самой спортивной сумки бутылку коньяка "Хеннеси" и довольно улыбнулся.
- О-о, здорово! - Артур повернул бутылку в руках. - Но гости уже три часа как ушли, так что придётся нам распивать коньяк вдвоём.
- Всегда можно найти третьего, - успокоил Голланд, причёсываясь перед зеркалом и раздувая ноздри. - Да, кстати, что за гости? Ты ждал одного Нолика. А тут, похоже, была дама, пользующаяся духами "Опиум". Жаль, что ты принял её не на уровне.
- Это ещё как сказать! Смотря, что этой даме было от меня нужно, - заметил Тураев, полоща под струёй воды душистый лимон. - А что касается третьего, то в этом деле нам с тобой в этом деле помощники не нужны.
- Мне нечего возразить!
Александр вымыл в ванной руки, вернулся на кухню, где принялся выкладывать из сумки пакеты и банки.
- Вот, взял по дороге. С тобой же от голода подохнуть можно. Но, как я помню, ты всю жизнь был малоежкой.
- Каждому своё.
Тураев оглядывал всё это гастрономическое великолепие, но думал о другом. Уже в который раз за день поставив на плиту кофейник, он уселся верхом на табуретку.
- Сань, ты ведь к женщине отправился с визитом. Неужели она не приняла тебя, как полагается? Надо было цветы купить, конфеты. Еще шампанское или что она там любит. А взамен получил бы роскошный стол, уют и ласку. Или я не права?
- Конечно, не прав!
Голланд отхватил ножом чуть ли не половину батона, разрезал его на две половины, щедро намазал маслом и начинил кусками жирной ветчины.
- Я же говорил, что мы встретились на станции метро, говорили максимум полчаса. А всё остальное время я провёл в поездках по любимым с юности местам. Приятно рассекать по Москве на джипе "Мерседес-Гелендваген". Никогда этой моделью не управлял - мечта! Знал, что тебе не до меня, и возвращаться не спешил.
Голланд жевал так жадно, что Тураеву даже стало смешно. Сам он хотел только кофе.
- Понятно.
Артур внимательно наблюдал за приятелем и видел, что тот сильно расстроен и только пытается бодриться.
- Просто интересно, почему вы так быстро расстались с Верой. Не о чем было поговорить после долгой разлуки?
- Если есть желание поболтать, темы всегда сыщутся. С Кирюхой Железновым я познакомился несколько лет назад, и Верку сегодня тоже не впервые увидел.
Голланд прикончил бутерброд и открыл бутылку минеральной воды. Коньяк он пока не трогал.
- Но она, судя по всему, не чаяла, как от меня избавиться. Вещи, которые я привёз, взяла, но с явной неохотой. Да и вообще, ты бы её видел!
Голланд опрокинул в рот стакан минералки, отчего-то поморщился и с вожделением уставился на бутылку "Хеннеси".
- Была дебелая высокая дама, кровь с молоком. А к сегодняшнему дню от прежней Верки осталась даже не половина, а одна треть. Раньше носила косу ниже пояса, а теперь ходит с короткой стрижкой. Да и та - с проплешинами… Голос тихий и тусклый, взгляд отрешённый. Это у Верки-то, певуньи и плясуньи! Полная отстранённость от всего сущего, как у смертельно больной. И эти перемены произошли всего за четыре месяца! Самое главное, что я не понимаю, почему Верка так ненавидит покойного мужа. Даже после того, как Кирюха погиб, не смягчилась. Да, бывало, ходил налево. У нас все мужики срываются, особенно если без жён в город попадают. Но чтобы из-за этого делать аборт на большом сроке, подавать на развод, да ещё потом проклинать уже мёртвого супруга - такого сроду не бывало! Интересно, что гулял Кирюха всегда, а взбесилась Верка только этой весной…
- Как я устал от этих ваших загадок! Давай ужинать.
Артур снял кофейник с конфорки, налил кофе в две чашки. И подумал, что ночью точно не заснёт.
- Тут такое дело… - Голланд споро делал бутерброды, стараясь не смотреть на Тураева. - Тебе легче всё провернуть. У тебя официальные "корочки", и вопросов не будет. А мне, частнику, за каждый чих приходится баксы выкладывать. Я чувствую себя в долгу перед Железновым, хотя ничего ему не обещал. И если Кирилл действительно покончил с собой, я обязан выяснить, кто в этом виновен. Верка, скорее всего, что-то знает, но откровенничать со мной не хочет.
- Как сформулировали причину смерти? - обречённо спросил Тураев, понимая, что отказать Саньке Голланду не сможет.
- Несчастный случай. Отравление угарным газом в состоянии алкогольного опьянения. Окись углерода, СО, забирает кислород из крови и тем самым губит организм. Никаких вопросов у следователей не было. А у меня один возник - несчастный ли это случай? Мне кажется, что имело место или самоубийство, или убийство.
- Этот-то кому нужен?! - изумился Артур, взъерошил пальцами чёрные жёсткие волосы. - Я понимаю, что застрелившийся шеф Арнольда - величина, влиятельный деятель бизнеса. От него многое зависело. А печник? Кирпич, что ли, из трубы камина выпал? Из-за чего могли начаться разборки? Кому он всерьёз мешал жить? Мне кажется, что всё гораздо проще. Жена ушла, мужик спился. В таком состоянии, да ещё в депрессии, можно угореть. Или сгореть, заснув с сигаретой в зубах. И никакого криминала. Шесть лет назад я едва не стал жертвой такого вот одинокого безнадёжного запоя. Но у меня сгорели только одеяло и подушка - даже пожарных не вызывал.
Тураеву не терпелось остаться в одиночестве и всё хорошенько обдумать. В то же время он не мог позволить себе обидеть давнего друга и дорогого гостя.
- Я тебя о многом не попрошу. - Голланд понял, что перешёл границы дозволенного и нагрузил Артура сверх меры. - Пробить два телефончика можешь? Скорее всего, они питерские, но на всякий случай проверь и Москву. Мне Кирюхину записную книжку отдали. Там куча номеров, но семизначных - только два. Вот они.
Александр достал из бумажника листок, положил перед Тураевым. Тот мельком взглянул и еле заметным кивком дал понять, что номера проверит.
- Железнов когда-нибудь бывал в Москве? Имел здесь знакомых?
- По-моему, нет. Главный упор делай на Питер. Я хотел сегодня показать их Верке - вдруг что-то знает? Не вышло.
- Ничего, если питерские - тоже пробьём. Сам что думаешь?
- Один-то номер, наверное, Юлии, первой жены Кирилла. Они с сыном Павлом живут в Гавани Васильевского острова. А вот насчёт другого - полный мрак. Судя по всему, номерок из того же района. Как только ты начисто исключишь Москву, я займусь Питером. Не возражаешь, если мы сейчас поджарим яичницу с луком?
- Буду только рад. Ты надеешься найти разгадку в этих телефонах?
- Найти - не найти, а приблизиться к ней надеюсь.
Александр занялся приготовлением своего любимого блюда. Артур сидел неподвижно.
- Когда ты в последний раз видел Кирилла живым?
- Да в тот же день, двадцатого августа. Он как раз моей соседке "голландку" сложил. Мы присутствовали на празднике по этому случаю. Уже сильно набравшийся Кирюха торжественно зажигал дрова. А утром двадцать первого числа из соседнего посёлка явилась следующая заказчица. Я ведь говорил, что график у Железнова был, как у премьер-министра. Той мадам потребовался камин в английском стиле, и она собиралась с утра закупить материалы для нового шедевра. Дверь в дом Железнова была открыта. Клиентка вошла и чуть не упала в обморок. Кирюха сидел в кресле перед своим шикарным камином, в коричневых изразцах и барельефах. Сидит, значит, мужик в кресле, а лицо у него синее, перекошенное. На подбородке пена, и сам весь в дерьме.
Голланд два раза сглотнул комок, но справиться с эмоциями не смог.
- Налицо все признаки отравления, в камине - остывшие угли. Знаешь, те, на которых синие язычки танцуют. Клиентка сразу же милицию вызвала, да и самой медицинская помощь потребовалась. Сильнейший стресс - сам понимаешь…
- Я сразу могу сказать, что Вера ни в чём не виновата, - без тени сомнения заявил Артур. - Не знаю, почему она так относится к бывшему мужу, что послужило причиной ухудшения её здоровья, но подозревать её нет никаких оснований. Ты говорил, что на разводе настаивала Вера? Если бы она хотела прикончить мужа из корыстных побуждений, разводиться перед этим не следовало. Или надо было делить совместно нажитое имущество. А тот вариант, что имеет место быть, самый невыгодный для дамы. Теперь она ни на что не имеет права. И, судя по всему, никакими правами не интересуется. Не появись ты в Москве, Вера никогда не побеспокоила бы тебя. Думаю, что и с семьёй Железнова она не пытается связаться.
- Да, действительно, не пытается, - задумчиво согласился Голланд. - Но ты рассматриваешь корыстный мотив. А если не из корысти?.. Всякое ведь бывает между супругами…
- Ты думаешь, из ревности? Это могло произойти тогда, весной, но не после официального развода. Ведь, как я понял, по-серьёзному никакой новой женщины у Железнова не было. К кому же ревновать?..
- Пока ни фига не понимаю, - признался обескураженный Голланд. - После развода с Юлией Кирилл обещал заботиться о Пашке вплоть до совершеннолетия. И Верка против поездок мужа в Питер не возражала. Сначала они жили в так называемом "гражданском браке", но год назад расписались и обвенчались. С тех пор Кирюха побывал у сына раза три. В мае этого года он опять отправился на праздники к Пашке, и Верка ожидала его с нетерпением. Весь посёлок завидовал счастью Железновых. И, видно, кто-то навёл порчу. Кирюха ещё не вернулся, а Верка вдруг экстренно легла в больницу на аборт. На шестом-то месяце! Более того, немедленно подала на развод и уехала в Саратов. Процесс проходил без её участия. Она не могла больше видеть Кирюху. Три месяца он прожил без жены, и всё время пил. И я, признаюсь, сколько ни пытался, так и не смог вытрясти из него, что же между ними произошло. Потом долго рылся в его вещах, нашёл вот эту книжечку…
Зазвонил телефон. Артур вышел в переднюю и снял трубку.
- Слушаю! Какой Степан? Ах, Старшинов? Да, я помню. Завтра Гавриилу Степановичу исполнилось бы шестьдесят. Я непременно приеду в Химки. Тем более что Елена Николаевна этого хочет. К десяти утра? Обязательно. Как там у вас жизнь? Я понимаю, что ничего хорошего. Но все остальные-то здоровы? Ну и прекрасно. Договорились. Адрес я помню. Что-нибудь из Москвы привезти нужно? Нет? Тогда до встречи. Обязательно поговорим. Нет, ты мне не помешал, не волнуйся. Спокойной ночи!
Артур положил трубку, постоял немного у телефона и вернулся на кухню, где Голланд раскладывал по тарелкам яичницу.
- Саня, завтра квартира на целый день в твоём распоряжении. Можешь развлекаться и принимать гостей. Только, пожалуйста, не ломайте мебель…
- А что случилось? - У Голланда даже задёргалась борода.
- Конкретно сейчас - ничего. Но в конце апреля трагически погиб, выпав с лоджии своей квартиры в Химках, мой добрый гений Гавриил Степанович Старшинов. Я у него в суде проходил практику. А в девяносто третьем он подобрал меня, уволенного, брошенного, прокажённого. Он единственный из всех не побоялся помочь мне. Там, в Химках, я и переждал тяжёлые времена. И поэтому я должен завтра почтить его память. Сразу предупреждаю, что в Химках я проведу целый день…