* * *
Несмотря на то, что Тураев родился и всю жизнь прожил в Москве, а в свои лучшие годы объездил полмира, он любил Санкт-Петербург. Любил хотя бы потому, что в тихом по сравнению с разудалой столицей, сумрачном и таинственном городе ему лучше думалось. Именно в кратковременном уединении, в полноценном отдыхе от всех привычных и бесконечных дел нуждался сейчас Артур Тураев.
Никаких особых занятий в этой поездке, кроме работы с телефонными номерами, он не планировал. В первый же день выяснил, что один из них принадлежит Юлии Железновой, горничной из гостиницы Морского порта, проживающей на проспекте КИМа. Сегодня с утра Артур занялся другим номером и уже в полдень вышел из метро на станции "Приморская" и, на ходу закурив, отправился к мосту через речку Смоленку.
В голове у Тураева царил непривычный сумбур, потому что, как оказалось, первоначальные его догадки не имели ничего общего с реальностью. Телефон квартиры, которая тоже находилась в Гавани Васильевского острова, числился за семидесятилетней старушкой, которая проживала там одна. Следовательно, он не мог принадлежать предполагаемой возлюбленной Кирилла Железнова. До сегодняшнего утра Тураев думал, что именно к этой диве приревновала печника его жена Вера.
Конечно, у старушки могли быть дети и внуки, зарегистрированные в другом месте, и эту версию следовало тоже проверить. Рассудив, что без личной встречи не обойтись, Артур позвонил Галине Васильевне Сафоновой и попросил о свидании. Хозяйка всполошилась, и Артуру пришлось долго её успокаивать, уверяя, что лично к ней у московской милиции никаких претензий нет.
Пенсионерка оказалась красивой гладкой дамой, выглядевшей лет на десять младше своего возраста. Как и условились, она ждала Артура у крыльца дома, чтобы провести его по сложной системе лесенок и балкончиков к себе на второй этаж. Улица Беринга была пуста, лишь летали под порывистым ветром жёлтые листья, и изредка проскакивали легковушки.
С аккуратной укладкой на каштановых волосах, с ярко накрашенными губами, в пёстром кардигане, накинутом поверх строгого чёрного платья с кружевным воротничком, эта женщина производила самое приятное впечатление.
- Здравствуйте!
Галина Васильевна радостно заулыбалась, прищурив зеленоватые хитрые глаза, и почему-то Артур сразу подумал, что она была поварихой.
- А я уж беспокоиться начала - не заблудились бы тут у нас…
- Да я ведь не из деревни Чмаровки приехал! - в тон ей отшутился Тураев. - Разберёмся как-нибудь.
Похоже, здесь проблем не будет - тётеньке скучно, и она с удовольствием скоротает в обществе Артура часок-другой. Он приехал не для допроса под протокол, а для задушевной беседы, во время которых и раскрывались самые страшные тайны.
- Тогда пойдёмте - дверь-то открытая!
Артур уже знал, что пустым от Сафоновой он не уйдёт, и потому пока осматривался по сторонам. Удивляла странная конфигурация этого дома - чтобы попасть на лестницу и подняться по двум маршам, нужно было перейти по балкончику из одного подъезда в другой, а потом вернуться назад.
- Вот, тут я и живу! - Галина Васильевна, пропустив гостя вперёд, закрыла дверь на два замка. - Куртку вешайте в шкаф, тапочки берите под стулом - и сразу в комнату…
Артур проделал это всё в недоумении - ведь Галина Васильевна даже не спросила удостоверение и спокойно провела в квартиру постороннего человека, который только на словах назвался сотрудником Московского уголовного розыска.
- Вот мои документы.
Тураев, устроившись на диване, оглядел набитую антиквариатом комнату и подумал, что половину барахла он бы точно сразу же выкинул - никаких особо ценных экземпляров здесь не было.
- Вы уж, пожалуйста, в следующий раз не будьте так доверчивы. Хорошо, что я - действительно майор милиции…
- А у меня глаз намётан! - махнула рукой Сафонова, присаживаясь за квадратный стол под люстрой и плавленого хрусталя с искусственными свечами. - Я всю жизнь по столовым да ресторанам - стольких людей повидала! Приличного человека от уголовника всегда отличить смогу…
- Значит, и я не ошибся? Вы по профессии повар?
Артур решил сразу не переходить к интересующему его делу и побольше узнать о хозяйке.
- Почему-то сразу это заметно.
- Толстая, вот и заметно! - расхохоталась Сафонова. - А чего мне, в балете танцевать? Какая есть - такая и есть. Не каждая баба в шестьдесят лет ещё замуж выйдет - а я вот вышла! Три фамилии в жизни носила - Лагода, Коновалова и теперь вот Сафонова, по Николаю. Правда, умер он уже три года назад… Кушать хотите? - В ней властно разговорил профессионал.
- Нет, спасибо. - Тураев не собирался ни обедать, ни выпивать. - Я задам всего несколько вопросов и долгу вас не задержу.
- А хоть на целый день оставайтесь - времени у меня вагон! Наработалась в жизни досыта - пора и отдохнуть. А вы худой очень, и под глазами тени. Куда жена смотрит?
Галине Васильевне, судя по всему, очень хотелось о ком-то позаботиться. Вероятно, у неё есть сын, и об этом тоже нужно спросить.
- Разведённый я, Галина Васильевна, - с притворной грустью сообщил Тураев. - Некому и приглядеть за мной. А вы давно здесь живёте?
- В этой квартире - девять лет. А в доме - считайте, все двадцать.
- Не понял. - Артур ничего не собирался записывать - он просто расслабился на диване и слушал. - Уточните, пожалуйста.
- Нам от гостиницы "Европейской", где я поваром была, в этом доме квартиры давали. Мне с сыном - однокомнатную, представляете? А он взрослый уже, и стыдно нам обоим. Он и сейчас тут живёт, точно надо мной, только на пятом этаже. А здесь Николаша мой покойный получил площадь, со своей предыдущей супругой. Она его на десять лет старше была и умерла в девяностом. Тогда же мы и поженились. Сжалился Господь - теперь у нас с сыном по квартире, и мы друг другу не мешаем. Ну, так что вас интересует в жизни моей занюханной? - Несмотря на показную браваду, Сафонова всё-таки грустила.
- Галина Васильевна, а вы в прошлом году всё время находились здесь? Не выезжали на дачу, в тур куда-нибудь? Может быть, сдавали квартиру, тем более что у вас ещё одна тут есть?
Тураев про себя ответил, что насчёт сына тоже догадался правильно.
- Постарайтесь вспомнить, это очень важно. Сразу скажу, что тему уплаты налогов затрагивать не будем, так что можете говорить откровенно.
- Сдавала девушке одной, по рекомендации. К сестре в Курскую область уезжала на лето, а бросить квартиру боялась - обнесут ещё. На сына-то надежда плохая - он тут нечасто бывает, всё по бабам живёт. У него и ключа нет - не доверяю ему. Больше сорока лет, а в голове ветер свищет…
- Вы знаете человека по имени Кирилл Железнов?
Тураев внимательно следил за реакцией хозяйки, но ничего подозрительного не заметил.
- Нет, не знаю. Никогда про такого не слышала. - Сафонова удивлённо посмотрела на Артура. - А кто это?
- В его записной книжке обнаружен номер вашего телефона. А вы утверждаете, что это имя вам не знакомо. Может быть, с Железновым общался ваш сын? У него есть семья?
- Говорю же - обалдуй сущий. Всё для него сделала, квартиру эту вот для себя с боем вырвала у Николашиного сына и внучек, лишь бы только своему чаду потрафить. Мой Серёга развёлся в молодости, потом ещё раз, где-то двое детей без отца и без бабушки растут. А я тут сижу, как одинокая рябина… Не знаю ничего про его друзей нынешних, но вряд ли. Тогда он дал бы свой номер.
- Тогда каким образом этот номер попал к Железнову? - настойчиво поинтересовался Тураев. - Поверьте, я задаю эти вопросы не из праздного любопытства. Мне нужно знать, какое отношение этот человек имеет к вам, вот и всё.
Галина Васильевна внимательно посмотрела на молодого мужчину в замшевой куртке цвета охры, в такт каким-то своим мыслям покачала головой. Потом, внезапно догадавшись, ударила кулаком по столу.
- Ой, дурёха я! Это же, наверное, Валькин ухажёр! Она и дала ему номер…
- Вот видите - всё и выяснилось! - У Артура заметно посветлело на душе. - А когда вы ей квартиру сдавали?
- На всё лето уезжала - с июня по сентябрь. После деревни ещё в Курске самом у крестницы гостила…
- Вы говорите, Валя? Как её фамилия?
- Черенкова. Я её паспорт вдоль и поперёк проверила - не сомневайтесь. Перед тем, как вселилась, всю подноготную мне выложила. Приехала-то от вас, из Москвы, а родилась в Гатчине. Хорошая девушка - вежливая, симпатичная. Квартиру мне вылизала - сроду здесь так чисто не было. Даже потолки побелила.
- Галина Васильевна, такой нескромный вопрос… Вам не показалось, что эта милая Валя занимается проституцией? Или такой вариант начисто исключается?
- Да сейчас порядочных-то и не найдёшь! - махнула рукой хозяйка. - Как собаки - сбежались-разбежались… Чем занимается, не говорила, да я особенно и не спрашивала. Платила исправно, за телефон сама рассчитывалась. Мне никаких долгов не оставила. - Лицо хозяйки слегка помрачнело, стало не таким гладким. - Только вот кондомы завалились за диван. Я их выбросить хотела, но потом думаю - может, Серёгиным девкам пригодятся? Сунула куда-то и забыла. Конечно, мужчин она здесь принимала, это уж без вопросов. Но, говорю, перед отъездом такую чистоту навела - залюбуешься! Претензий у меня к ней нет, одним словом. А что ухажёру номер телефона дала - так и ладно. Позвонит - скажу, что Валя уехала.
- Не позвонит он, Галина Васильевна. Скончался в августе месяце.
Тураев увидел, как не то, что страх, а какой-то мертвящий ужас гипсом заливает лицо Сафоновой.
- Нет-нет, к вам это никакого отношения не имеет! Ну что же такие люди нервные - ведь не тридцать седьмой год! Я только хочу узнать, каким образом Валентина Черенкова на вас вышла. Говорите, по рекомендации? По чьей? Можете имя назвать?
- Да тут она и живёт, в этом доме. К себе поселить не могла - семья у неё. А я как раз плакалась, что некому жильё посторожить.
- Ладно, имя вы назовёте после. А сейчас я хотел бы взглянуть на те самые кондомы, которые Валя у вас забыла. Это в принципе возможно или надо долго искать?
- Кажется, в сервант сунула, в коробку… Минуточку. - Сафонова, кряхтя, низко нагнулась, достала несколько картонок. - А какой-то из этих. Вы уж подождите, пока я пороюсь тут - если бы знала, приготовилась, достала бы…
Хозяйка надела очки и принялась шуршать упаковками.
- Ничего, время терпит.
Артур рассеянно слушал крики чаек за окнами - совсем рядом плескался хмурый Финский залив.
- Ну, вот они, а то я уж испугалась… Думала, пропали, выкинула, не подумавши! Два пакетика, как и нашла их. Держите.
- Огромное вам спасибо! Можно их забрать?
Артур рассматривал упаковки и никак не мог поверить своим глазам. Те же марки, что нашла Анжела Субоч под подушкой и в ящике письменного стола своего мужа - "Сейфетекс" и "Дюрекс"! Конечно, это ещё ни о чём не говорит, и у разных женщин вполне могли быть одинаковые пристрастия. И всё же, всё же…
- Галина Васильевна, вы - идеальный свидетель! С прошлого года сохранили такую важную улику! Теперь, будьте добры, ответьте ещё на пару вопросов. Валя Черенкова оставляла вам номер телефона или адрес?
- Нет. А зачем? Надо будет - сюда позвонит. Она уехала и всё.
- Сколько ей лет? - Артур спрятал упаковки в карман куртки. - И как именно она выглядела?
- В ту пору ей было двадцать. Она русая, светлая. Волосы на прямой пробор, немного волнистые. Лицо круглое, губы тонковатые. Глаза серые, вроде. Брови тонкие, дугами, и румянец во всю щёку. Может, наведённый. Я, конечно, не проверяла. Бывало, хвост носила, а то и по плечам волосы распускала. Сама она пухленькая и невысокая, меньше меня ростом. Одевалась скромно, в джинсы с курткой или в платье простенькое…
Тураев между делом отмёл предположение, что Илона Имшенник и Валя Черенкова - одно и то же лицо. Конечно, женщина может изменить внешность, получить фальшивый паспорт, но кое-какие параметры коррекции всё же не подлежат. Невысокая, круглолицая, полненькая Валя Черенкова никак не могла быть вылеплена из долговязой, худой, бледной Илоны Имшенник. И губы у украинки пухлые, как назло…
- Благодарю вас, Галина Васильевна, и прошу прощения за украденное время. - Тураев достал ещё одну визитку. - Вот, здесь все мои телефоны. Обращаю ваше внимание на то, что номера московские. Набирать нужно через год 095. Здесь же имеется и домашний адрес. Если вспомните о Черенковой ещё что-нибудь, или она сама вдруг объявится, дайте мне знать. Все расходы обязательно возмещу. А теперь назовите мне имя соседки, которая посоветовала вам сдать квартиру Вале Черенковой, и я пойду. Провожать не надо - я всё запомнил, и выберусь сам…
* * *
Сосед Тураева давно сидел сны, а сам Артур из последних сил заставлял себя лежать неподвижно. Думал о Субоче, о его жене и любовнице, о Железнове и Черенковой. О Голланде, которому пока нечего рассказать. А ведь пахал, как Карло. С Васильевского острова Артур отправился на Петроградскую сторону, в гостиницу Дворца молодёжи, где остановился по приезде в Питер. Поставил перед собой телефон и обзвонил местных коллег. Через полчаса он знал о Валентине Петровне Черенковой если не всё, то очень много.
В кейсе Тураева лежала даже её фотография, добытая в частном приюте, основанном финской воспитательницей. В приюте Валя жила целый год. Тураев уже знал, что прямо с Ленинградского вокзала поедет на станцию метро "Авиамоторная", найдёт расположенный неподалёку от Рогожского кладбища Упорный переулок. Там Валентина, по сведениям приютских подружек, в последний раз сняла квартиру - кажется, даже двухкомнатную.
Родилась Валентина Черенкова двадцать один год назад в Гатчине. Шестнадцати лет сбежала из дома от родителей-алкоголиков, осела в Питере. Ничем, кроме панельной проституции, заработать на жизнь девушка не могла. Приходилось и воровать, и просить милостыню, и ошиваться на подхвате у рыночных торговок. В день, когда ей стукнуло девятнадцать, Валентину напоили до чёртиков, потом избили, изнасиловали в очередь и бросили умирать на морозе. На Валино счастье, в этом доме прорвало трубу парового отопления. Сантехники спустились в подвал и обнаружили там лужу крови. Вызванные милиционеры разыскали между гаражами Валентину и отправили её в больницу. Сообщили и родителям в Гатчину, но те не проявили к судьбе дочери никакого интереса.
В палату к Черенковой неожиданно явились незнакомые девочки из финского приюта и после выписки забрали её к себе, избавив от страданий. Дома у Вали остались две сестрёнки, и она, скучая, возилась с младшими постояльцами приюта - бродяжками, воровками, хулиганками. Затравленные, злобные, хитрые, безразличные ко всему зверёныши оживали, смягчались, изъявляли желание завязать и исправиться.
Раньше, обнаружив такие способности, Валя могла бы рассчитывать на учёбу и работу. Ныне же перспектив у девушки не было никаких, а в финскую семью её было уже не устроить. Она закончила девять классов в Гатчине, и потому могла, подменяя репетиторов, сама заниматься с девчонками, многие из которых не умели ни читать, ни писать. В финском приюте эти жертвы обстоятельств и собственной глупости отдыхали, отъедались, учились жить по-человечески.
Тураева провели по приюту, и ему там понравилось. Евроремонт, гостиная, комнаты на двоих - всё располагало к тому, чтобы безболезненно распрощаться со страшным прошлым. Но, как оказалось, Вале вдруг наскучило быть нянькой. Природа взяла своё, и в летнем трудовом лагере она сошлась с парнем по имени Денис. С ним Валя и убежала в Москву, где надолго затерялась.
В последний раз она навещала свой приют прошлой осенью, привозила подарки девочкам. Была довольная, нарядная - вся в дорогой коже, в золотых цацках, и французской косметики полная сумочка. Призналась, что Денис её бросил, а возвращаться в приют было стыдно. Пришлось путанить, сидеть в "обезьянниках" и молотить с мусорами за каждый чих. Но один из них, Валерий, оказался душевным, пристроил Валю к бесподобной "мамке", в которую она прямо-таки влюбилась.
- Кормилица наша, никаких с ней проблем! Мы в безопасности, и при "капусте". Я даже две квартиры могу сразу снимать!
- Может, говорила, и замуж выйду!
Таня, лучшая Валина подруга, рассудительный и хозяйственный человечек, по-быстрому организовала для гостя кофе и дала больше всех показаний. От этого рыжего, веснушчатого даже осенью солнышка, удалось узнать московский адрес Черенковой.
- Она на Упорном переулке живёт, флэт клёвый нашла. А здесь остановилась в Гавани, мы несколько раз по телефону поболтали. Но часто не встречались - у Вальки в Питере свои дела были. Всё обещала познакомить с женихом, а сама исчезла с концами, даже не попрощалась. И всё, глухо. А мы ведь и с Новым годом её поздравляли, и с днём рождения седьмого февраля. На Вальку не похоже, чтобы она могла нас позабыть. Девчонки волнуются, и воспитатели тоже - не случилось бы чего…
На свидание с Илоной Имшенник Артур уже опоздал, и поэтому сейчас не был уверен в том, что сумеет встретиться с Валентиной Черенковой. А так много общего было у этих двух девчонок - многодетная семья, трудное детство, незавидный промысел. А после - отличная "крыша", опекаемая милицией. Таня сообщила, что Валентина числилась официанткой в многоцелевом кафе. Там можно было и вкусно пообедать, и девочку по желанию снять - из числа хорошеньких официанток. Тураев ещё не знал наверняка, но уже подозревал. Что Валя и Илона работали в одном заведении.
На Ленинградском вокзале, куда "Стрела" прибыла точно по расписанию, пришлось предъявить удостоверение. Каждый приходящий в Москву поезд встречали бдительные милиционеры и производили выборочный шмон. Невысокий, чернявый, со вкусом прикинутый и заросший щетиной Артур сразу же привлёк их внимание, но его пришлось отпустить.
Москва купалась в тумане. Листья облепили мокрые тротуары. После бессонной ночи хотелось быстрее принять прохладный душ и сварить себе кофе по-турецки, но Тураев решил не менять свои планы.
Около нужного дома, как назло, что-то ремонтировали. Кругом громоздились строительные леса, стояли мешки и вёдра. Задним ходом ездили грузовики, припорошенные известью, будто снегом. Перепрыгивая через мутные лужи, Артур добрался до домика салатного цвета, тоже недавно отштукатуренного, трёхэтажного, с маленькими окошками.
Около подъезда, как и везде в Москве, кучковались старухи - на сей раз без бантиков, наоборот, в зимних пальто и тёплых платках; одна была даже в шубе. Кодовому замку они явно не доверяли и придирчиво оглядывали каждого, кто проходил мимо, и демонстрировали неусыпную бдительность.
- Вы к кому, молодой человек? - слабеньким голоском крикнула одна из них, едва Артур замедлил шаг и сверился с номером дома.
- К Валентине Черенковой, - спокойно ответил он, подходя поближе.
- Так она ж погибла! - испугалась другая пенсионерка, гораздо моложе первой.
В отличие от прочих добровольных сторожей столичных подъездов, она была ярко накрашена. Густо-бордовые волосы её были забраны в тугой валик на затылке.
- Вы разве не знаете?
- Когда погибла?..
Тураев особенно не удивился. Такой вариант он рассматривал ещё в поезде как один из наиболее вероятных.
- Да на Крещение ещё. Только Валюша бабку из церкви привела…