- Ну, после ебли я попросил Марию выдать мне справку психа, - объяснил скинхед. - Она сказала, что я, пожалуй, самый разумный из всех, кого она знает, и она никогда не пропишет меня сумасшедшим. Я сказал, или справка, или я накатаю на неё жалобу и её завернут с работы. Сука засмеялась и сказала, я не смогу ничего доказать.
- Есть в её словах правда, - вставила Элиот. - Если команда профессионалов из среднего класса будет расследовать это дело, думаю, они скорее поверят слову вежливого участкового врача, чем обвинениям голодранца из рабочего класса вроде тебя.
- Но ты сама сказала, мне надо выебать суку и шантажировать, чтобы она выдала мне справку психа! - запротестовал Джон. - Если так дело пойдёт, мне не видать квартиры в Уэст-Энде как своих ушей! Почему лучшие дома отдаются сумасшедшим? Это ни хрена не честно! Ладно, как думаешь, что мне делать дальше?
- Попробуй снова встретиться с доктором, - предложила Карей. - Если у вас завяжутся отношения, может, она сделает тебе одолжение.
- Мария сказала, что она сегодня опять навестит меня в шесть-тридцать! - воскликнул Ходжес. - Даже если я не смогу её шантажировать, она всё равно чертовски хороша в постели.
- Разберись с ней по-быстрому, - посоветовала Элиот, - я хочу, чтобы ты пришёл ко мне в восемь переиихнуться.
- Полный бред! - пожаловался скинхед. - Ты чего, думаешь, я доильная машина?
- Какая разница, что я думаю, а чего не думаю, - проворковала Элиот, взяв Джонни за руку и провожая до двери. - Просто приходи в восемь, если хочешь поупражнять ебальную палочку.
Спустя пару секунд бутбой уже стоял на Корем-Стрит. В его списке Элиот шла под грифом очень странной тёлки. Да какого чёрта, это тело, созданное для любви, и Ходжесу нужно то, что есть у Карен. Может, сука и впрямь тронутая на голову, и поэтому социальные службы поселили её в клёвом доме. Ему было всё равно. Скинхед не сомневался в постельных талантах этой бабы, поэтому он сто пудов вернётся сюда в восемь!
"Эстетика и Сопротивление" снимали большую комнату в студийном комплексе на Карпеитерс-Роуд в Стратфорде. Вообще-то место им было не нужно, потому что они работали исключительно с аранжировками из готовых бытовых объектов. Однако у каждого великого художника есть студия, и "Эстетике и Сопротивлению" она тоже понадобилась. Платили они мало, и, в любом случае, Дональд Пембертон получал чрезвычайно щедрое содержание от отца, так что денежные соображения мало заботили эту пару, когда они выбирали помещение. Здесь они тусовались и встречались с богемой, такими людьми, как Росс Макдональд и Джозеф Кэмпбелл - те проводили свои дни, изготавливая пластиковые слепки скал и потом выставляя результаты своего бесплодного труда в галереях, финансируемых государством.
- Знаешь, мужик, - уговаривал Дональд Пембертон. - Надо сражаться с системой. Массы - просто бездумные зомби, сидят, смотрят "мыло" по телеку и надираются лагером по выходным. Мы, художники - духовная элита, мы на короткой ноге с высшими материями, что значит, по праву мы обязаны диктовать культурные вкусы нации!
- Есть такое дело, - согласился Макдональд. - Если
люди будут тратить время на восприятие нашего искусства вместо просмотра второсортных фильмов, мир станет куда лучше. . * . ..
- Более того, - воскликнула Эпплгейт. - Хотя я и готова терпеть материальную нищету, если только так я могу своими работами принести в "Новая Жен/ Мужчина" духовное просветление, это несправедливо, что я не получаю никакого вознаграждения за титаническое служение, которое я совершаю для общества. В конце концов, если бы моё искусство, словно маяк, не освещало элите путь к переоценке ценностей, цивилизация рухнула бы, и мы снова оказались бы в тёмных веках! Каждый художник должен лолу^ чать гарантированную минимальную зарплату, уж не меньше, чем чистый доход доктора или банковского менеджера!
- Общество обрекло нас с Россом на нищету! - завопил Кэмпбелл.
- Вы нарушили условия аренды? -г осведомился Дон.
- Да! - воскликнул Джозеф. - Но что мы можем поделать? Гениальный человек не должен спать на улице!
- Давайте выпьем, - сказала Пенни, свинчивая голову бутылке водки и наливая алкоголь в четыре щербатые кружки. - За мир будущего, где каждый познает духовную ценность художников. Давайте вы-" пьем за мир, где наш гений будут уважать все остальные жен/мужчины.
- За будущее! - громыхнули четверо друзей в унисон, поднимая кружки с водкой.
- За успех, - добавил Пембертон, - и контракты с лучшими галереями!
- За успех, ^ присоединились трое остальных.
Художники забулькали выпивкой. Росс взял бутылку и налил себе по второй. Дон швырнул свою кружку в стену, где она разлетелась вдребезги, и осколки обрушились на пол.
- Вот, как насчёт новой арт-работы? - заорал Пембертон. - Назовём её "Бытовая Аранжировка 917 - Семейная Ссора", её выставят в музее раньше, чем мы её подпишем!
- Ты пылающий гений! - взвыл Макдональд, хлопая друга по спине.
- Я знала, что снимать студию надо, - воскликнула Эпплгейт. - Местная атмосфера - само вдохновение. Если мы сможем сделать ещё пару работ такого уровня, с "Эстетикой и Сопротивлением" скоро подпишет контракт Мейфэр, и тогда мировое признание нам обеспечено!
Карен Элиот не составило труда найти поликлинику. Она прошла сквозь приёмную, потом по коридору, который ветвился в двух направлениях. Она пошла налево, и через пару секунд засекла табличку с именем "Доктор Мария Уокер". Разговор в комнате вполне чётко прослушивался и по эту сторону двери.
- Не вижу никаких отклонений, - говорила доктор, - но давайте сделаем анализы крови, ваше утомление может быть вызвано авитаминозом. Однако есть и другое варианты. Вы в курсе, что разум может влиять на тело?
- Да, - ответил пациент.
- Тогда вы согласитесь, что ваше заболевание может быть психосоматическим. В вашем случае уверенности нет, по крайней мере, пока мы не сделаем остальные анализы - и даже если ваше заболевание психосоматическое, я считаю, что симптомы всё равно остаются весьма тяжёлыми. Однако, в таком случае, чтобы излечить вас, придётся изучить ваш образ жизни. Итак, я хотела бы начать с вопроса, чем вы в данный момент занимаетесь?;
- Я получаю доктора философии по социологии, - признался студент, - в которой изучаю отношения между лечащими врачами и пациентами.
- Ясно, - прошипела Уокер, ошеломлённая тем, как пациент подсёк её профессиональную позицию. - Осмелюсь предположить, вы знакомы с большей частью вопросов, которые я хотела поднять, и можете сами рассказать, есть ли у вас проблемы в половой жизни и так далее. Если вы возьмёте направление на анализ крови в регистратуре на выходе, посмотрим, может из него станет что-нибудь понятно.
- Благодарю вас, - вежливо сказал пациент.
- Удачи, - кратко попрощалась доктор.
Карен проскользнула мимо студента, когда тот вышел в коридор. Уокер подняла взгляд от записей, а Элиот тем временем закрыла дверь. Вспышка злости проскочила по лицу доктора.
- Выйдите за дверь! - крикнула Мария. - Возьмите направление, и вас когда надо вызовут!
- Мне не нужно направление, - ответила Карен. - Я пришла поговорить про Джона Ходжеса.
- О нет, - воскликнула Уокер, откидываясь в кресле. - Не мог же он всерьёз написать профессиональную жалобу! Он и сформулировать-то её толком не сможет, только не говорите, что собираетесь ему помочь!
- Помогать ему писать на вас жалобу я стала бы в последнюю очередь, - многозначительно объявила Карен. - Я здесь, потому что мы делим один отросток этого хулигана, и...
- Я забуду про него, если вы настаиваете, - прервала её Мария. - У меня есть бойфренд, знаете ли, я и бет левака могу спокойно прожить.
- И снова вы меня совсем не так поняли, - засмеялась Элиот. - Я отнюдь не ревную. Я подумала, раз уж мы встречаемся с одним парнем, можно превратить это в неплохую забаву.
- Не поняла, - сказала Уокер, качая головой.
- Посмотрим на практике, - предложила Карен. - Я знаю, ты встречаешься с Джонни сегодня в шесть-тридцать, а я настояла на встрече в восемь. Я живу в Блумзбери, что значит, у него на тебя полчаса, если он хочет успеть ко мне вовремя. Что я хочу - чтобы ты продержала его хотя бы до половины восьмого, пускай он опоздает. Джонни примчится ко мне, возбуждённый донельзя - и представь его смущение, если он ворвётся в квартиру - а там сидишь ты!
- Но каким образом я доберусь в Блумзбери быстрее, чем он? - спросила доктор.
- Машина есть?
- Ага.
- Тогда в чём проблема? - спросила Элиот. - Джонни на пособии, так что он может добираться исключительно общественным транспортом. Даже стартовав позже, ты будешь в центре города раньше нашего заводного скинхеда.
- А что бы ты предложила, если бы я не умела водить? - захотела узнать Мария.
- Проще простого, - парировала Карен. - Я предложила бы тебе поймать такси!
Пока две женьчины строили коварные планы, Уокер осознала, что ей нужна такая подруга, как Элиот, чтобы сделать жизнь ярче. Доля участкового врача весьма скучна, единственная радость, которую она несёт - зарплата в сорок штук!
Джонни Махач всё утро шлялся по Сохо. Он кайфовал, даже просто гуляя здесь. Время тут бежит быстрее, чем в центральном Лондоне. И скинхеду зто нравилось, появлялось ощущение, что ты на острие общества, бросающего себя в будущее. Ходжес топал по Чаринг-Кросс-Роуд, высматривая тёлку на съём.
- Как вы относитесь к Европарламёйту? - спросил активист, преграждая Джонни дорогу.
- В общем-то, никак, - ответил бутбой.
- В таком случае, не хотите ли вы приобрести экземпляр "Марксист Таймс", - сказал дрочила, протягивая журнал. - В нём есть вставка с пояснениями, почему британские рабочие должны противостоять европейской сверхдержаве.
- Ты тут хорошо очень сказал, мне понравилось, только я читать не умею, - соврал Ходжес. - А давай ты мне вслух почитаешь?
- Вы можете купить экземпляр журнала и попросить кого-нибудь из своих друзей почитать вам его, - предложил марксист, опасаясь, что потратит на этого скинхеда кучу времени, в которое мог бы впаривать партийную литературу образованным прохожим.
- Не виноватый я, что такой тупой, - взорвался Джонни. - Мои батя с мамкой всю жизнь работали на заводах, а у меня в школе были проблемы с учителями, да я туда почти и не ходил. Я рос в муниципальном районе, меня сроду никто ничему не учил. Давай, почитай мне свой журнал, мне очень нравятся ваши идеи. Спорим, ты ходил в университет, все дела, и знаешь, как правильно говорить длинные слова.
- Ох, ну ладно, - согласился активист. Потом, перевернув пару страниц, он начал: - "В своей борьбе за свержение капиталистической системы потребления, отчуждённых вещей и за замену этих антагонистических отношений на социализированное единство, где продукты человеческого труда больше не обращаются против пролетариата в процессе отчуждения прибавочной стоимости, которую он создаёт, рабочий класс сталкивается..."
- Погод и-ка, - прервал его Ходжес. - Я думал, ты собираешься рассказать мне, что Европарламент - это говно. На фига мне слушать всю эту фигню про рабочий класс, это не ко мне.
- Слушай, - нетерпеливо ответил марксист. - Я начну про Европарламент через минуту. Статья начинается с обозначения отношений между пролетариатом и европейской политикой. Это должно сделать статью интереснее. Она написана с точки зрения, которую
ты разделяешь с партией, потому что относишься к рабочему классу!
- Если я рабочий класс, - выплюнул Джонни, - почему я на пособии? Почему у меня нет работы?
- Это же просто название! - запротестовал активист.
- Да пошёл ты на хуй! - завопил скинхед, вбивая кулак в зубы марксиста. Раздался радующий хруст раскалывающейся кости, и ублюдок отшатнулся назад, а в стороны полетели брызги крови и кусок зуба. Джонни совсем уж было собрался добить его, когда заметил, что к ним бегут два коппера.
- Здорово, что вы успели, - сказал Ходжес полицейским. - Этот сучок, пытался стукнуть меня башкой, когда я сказал, что не собираюсь слушать, как он поливает помоями наши прекрасные полицейские силы. Я, конечно, не первый начал, но когда он на меня бросился, я был вынужден защищаться. Хорошо, что вы пришли, это доказывает моё мнение, что бобби всегда рядом, когда он или она нужны, чтобы разобраться с проблемами.
- Не переживай, сынок, - ответила молодая офицерша, пока её коллега-мужчина надевал наручники на активиста. - Мы позаботимся об этом скандалисте. Теперь, прежде чем вы сможете уйти, я хотела бы узнать ваши данные и написать заявление...
Карен Элиот считала "Герб" на кэмденской Роял-Колледж-Стрит той ещё дырой. И всё равно согласилась встретиться в этом пабе с Джоком Грэхемом, потому что знала, марксист и художественный критик видит в нищете романтику. Элиот этот потасканная пивная дыра отнюдь не впечатлила - его наполняли снобистские неудачники от тусовки, жалкие в своих бесплодных попытках подделать членство в неких мифических низших слоях общества.
Карен по происхождению была из низшего среднего класса, и ни капли этого не стеснялась. Она всегда стремилась к лучшей жизни, и предпочитала пабы с экзотическими темами таким, как "Герб" с его попыткой эксплуатировать любовь высшего среднего класса к нищете. Элиот прошла долгий путь с тех пор, как покинула родное гнездо - развалюшку в Гершеме. Она зарабатывает больше; чем отец, у неё квартира в Блумзбери, она общается с миллионерами благодаря статусу арт-звезды. Элиот чувствовала, что у неё есть право смотреть сверху вниз на ублюдков вокруг, которым вопреки преимуществам частного образования отчаянно не хватает социальных навыков, таких, например, как привычка регулярно мыться.
- Ну, так скажи мне, - говорил Джок Грэхем, - откуда это очарование Неоизмом?
- Пожалуй, - ответила Карен, - не считая денег и славы, мой основной интерес в искусстве заключается в процессе исторификации...
- Постой, - вмешался Грэхем, поднимая правую руку, - у меня плёнка кончилась. Сейчас переверну. Юювая штука эти портативные диктофоны. Не представляю, как журналисты работали до того, как их выбросили на рынок. Ну вот, можно продолжать, я снова тебя спрашиваю, откуда эта одержимость Неоизмом?
- Что надо знать про Неоизм, - объяснила Элиот, - это диалектическое отношение ко всему от футуризма, дадаизма и сюрреализма через леттристов, си-туационистов и флуксус. Отсюда и анти-институцио-налистские традиции, и одновременно - демонстрация, каким образом такой дискурс до сих пор образует часть ядра серьёзной культуры. Неоизм завершил дело, начатое теми, кто примкнул к ранним проявлениям этой традиции, сводя её к единому, ограниченному фокусу. Что ещё сказать, Неоисты просто хотели исто-рифицировать себя как значительное художественное течение. Не производя никаких мало-мальски ценных работ, и сосредоточившись исключительно на паблисити, Неоисты продемонстрировали механизмы, с помощью которых культурная индустрия наделяет объекты, личности и события ценностью.
- Ясно! - воскликнул Джок. - Так вот почему из твоих рук вышла исключительно сотня портретов людей, вовлечённых в то, что ты называешь Неоистской Революцией. Ты подразумеваешь, что у движения нет иного содержания, кроме примкнувших личностей!
- Именно! - сказала Карен. - И перемен в этих индивидуальностях по мере того, как делается и переделывается история. Вот почему каждая моя выставка - просто набор портретов Неоистов, сделанных в художественном стиле, который был в фаворе в тот месяц, когда я их делала!
- А ты не думаешь, что зашла в тупик? - спросил Грэхем. - В тот момент, когда стилем месяца стал твой?
- Это важнейшая часть процесса! - радостно объявила Элиот. - Я уже готовлю новую коллекцию - и она состоит исключительно из копий моих ранних работ. Оригиналы были проданы за гроши, а новые версии пойдут по неприличным ценам!
- Для тебя, нет ничего евятого! - провозгласил Джок. - Твоя работа вытаскивает на свет все противоречия творческой системы* организованной ради получения прибылей!
- Извините, - пролепетал волосатый дрочила, наклонившись от соседнего столика, - но я невольно подслушал ваш разговор. Я тоже художник и никак не могу изыскать возможность выставить свои работы. Может, вы дадите мне совет что делать?
- Ага, - проворковала Карен. - Подстриги волосы, прими ванну, купи нормальную одежду. И сразу обнаружишь, что владельцы галерей готовы оценить твои работы.
- Ну, это уж слишком! - взвился парень. - Моя девушка говорит, что я очень талантливый и не должен идти на уступки системе. С неё станется бросить меня, если я обрежу волосы. Господи, у меня и так с этой тёлкой полно проблем! Содержания, которое мне выдаёт отец, едва хватает, чтобы покупать этой суке наркотики! Только вчера её эвал вернуться прежний парень, который барыжит герой!
- Пошёл на хуй, неудачник! •*- проревела Элиот, засветив парню в ухо.
Выходя из лифта на двадцать третьем этаже Фицджеральд-Хаус, Джонни Махач слышал могучий голос Марты Ривз, выводящий бессмертную классику Holland-Dozier-Holland -"Некуда Бежать". Вот он, "Мотаун"в лучшем своём проявлении, размышлял Ходжес, отпирая входную дверь, когда поток звука едва не сбил его с ног. Марта и Vandellas уделывали любой соул родом из Детройта. И какая железная была оппозиция в те славные дни середины шестидесятых!
Скинхед прошествовал в гостиную, где обнаружил не только "Рейдеров" в полном составе, но и Марию Уокер. Доктор была в центре внимания, и неудивительно, учитывая, что она привлекательная женщина, привыкшая внушать уважение пациентам из рабочего класса, проживающим на её участке.
- Привет, Джонни, - приветствовала Мария скинхеда. - Я пришла пораньше - а ты опоздал! Не то, чтобы я злилась, твои друзья неплохо меня развлекают. Они рассказывали, что ты думаешь, у докторов нет воображения, когда дело доходит до секса.
- Это не я так думаю, - рыкнул Ходжес. - Так говорят в последнем выпуске "Замочной Скважины".
- Иди сюда, я докажу тебе, что ты неправ, - ответила врач, стягивая юбку.
- Господи! - воскликнул Худой. - У нас намечается групновушка - или как?
- Никаких; блядь, групповушек! - громыхнул Джонни, стаскивая Худого с дивана и швыряя через всю комнату. - А теперь все вон из моей квартиры, пока я ещё держу себя в руках! Это ко всем относится, пошли, пошли, выметайтесь!
Когда "Рейдеры" выполнили его приказ и покинули помещение, Ходжес переключился на Марию. Врач ждала его с распростёртыми объятиями. Скинхед отщёлкнул подтяжки, и его "ста-престы" упали на пол.