- Я всегда слишком устаю, чтобы ещё и дрочить! - покраснела Шиазан. - Падаю в кровать в час-два ночи после полуночных посиделок, где в нас вдалбливают линию партии. Собирают всех продавцов газет центрального Лондона, и мы играем в вопросы-ответы по актуальным политическим публикациям. Похоже, нам промывают мозги. Ладно, возвращаясь к сексу, у меня было больше партнёров, чем стоило и хотелось бы. Я пользовалась популярностью у партийных лидеров. Но по большей части они женаты, и я обычно просто отсасываю им в сортире во время перерыва. Как тебе обращение с женщиной? Вот что меня действительно напрягает в партии, их теория равенства полов никак не соотносится с практикой. Ещё, у меня есть приказ спать с каждым, чьё имя им хочется видеть на заявке о приёме. Думаю, все мужские кадры соблазнились на вступление из-за секса!
- Представь, что будет, если ваши лидеры придут к власти! - взорвался Джонни.
- Если подумать, кошмар, - воскликнула Атима. - Думаю, большую часть населения загонят в концлагеря. Стариков и калек поубивают, партийные лидеры искренне верят, что кто не работает, тот не ест.
- А как ты зарабатывала на жизнь с тех пор, как присоединилась к этим гадам? - поинтересовался Ходжес.
- Подала заявку на соцобеспечение, - объяснила Шиазан, - но половину денег надо отдавать партии, а на оставшиеся очень трудно прожить!
Джок Грэхем бешено печатал на лаптопе. Неоизм оказался самым захватывающим арт-движением последних лет - и фактически неизвестным! Художественный критик намеревался превратить стандартную работу над темой в высшее достижение своей карьеры. Грэхем давно достиг высшей квалификации в своём деле - но книга, которую он собирает, поставит его на одну доску с бессмертными, такими людьми, как Винкель-ман и Раскин, изменившими курс истории культуры!
Спартак тоже углубился в сказание о Неоистах. Его очаровала бесконечная ссора между личностями, формирующими группу. Невероятно, но как только один из Неоистов добивался успеха с книгой или фильмом, остальные тут же объявляли вчерашнего друга "продажной девкой шоу-бизнеса". Потом отношения налаживались, и скоро наставала очередь другого Неоиста оказаться под огнём вербальных оскорблений остальных членов движения.
Смит выписал некоторые послания, обращённые к Бобу Джонсу, когда был издан его первый роман: "Ты подобен тем сталинистам, что срали в деревянные ящики. Постарайся убить себя, а то публика забудет твои жалкие потуги на литературу через неделю, Ты бесталанный хуй, твой успех - результат того, что ты наворовал идей у собственных друзей. Надеюсь, ты сдохнешь, читая это письмо, и я с превеликим удовольствием приду плюнуть на твою могилу". Мало того, что фактически каждый Неоист сел и написал Джонсу письмо с ругательствами, группа взяла на себя труд издать свои послания ненависти памфлетом! Литераторы на Британских Островах обычно считают такие поступки отличительной чертой французской интеллигенции - но текст, который листал Спартак, доказывал, что сюрреалисты и ситуационисты были не единственными авангардными группами, совершавшими коллективные попытки уничтожения личности.
Джок Грэхем обнаружил, что с трудом может оторваться от исследования, хотя и понимал, что будет работать эффективнее, если сделает получасовой перерыв и съест приличный обед. Усилием тренированной воли он выключил свой лаптоп. Еда казалась столь тривиальным развлечением арт-историку, который только что провёл несколько часов, погрузившись в увлекательнейшую информацию о Неоизме!
- Если вы собираетесь на ланч, можно ли составить вам компанию? - спросил Спартак пожилого господина.
- Конечно, - ответил Джок, - Надеюсь, вы не возражаете против кафе в самом здании музея?
- Абсолютно нет, - понёс Смит. - Кормят здесь хорошо, и компания будет выдающейся. Чтение о Неоизме вызывает во мне бурю эмоций, а теперь рядом со мной эксперт, с кем можно обсудить это малоизвестное художественное движение!
- А чем вы занимаетесь? - подозрительно спросил Грэхем, заподозрив, что этот выскочка намерен залезть на его территорию.
- Я художник, - объяснил Спартак, пока они шли в ресторан. - Я только что подписал контракт с "Флиппер Файн Артс", и меня весьма вдохновляет Неоизм.
- Вы, очевидно, образованный молодой человек. - Арт-историк испытал облегчение, обнаружив, что интерес Смита к Неоистам абсолютно невинен. - Думаю, Неоизм весьма разрастётся в ближайшие годы. На самом деле, я исследую книги по этой теме, потому что необходимо осведомить публику о радикальной арт-деятельности восьмидесятых. Многие думают, что этот период характеризуется метафорической дрочкой и раздутыми ценами - но это попросту неверно!
Джонни Махач отвисал с Атимой Шиазан у неё дома на Уоррен-Стрит. Квартирка была аховая - штукатурка осыпалась со стен; а пол, похоже, не убирали с полгода. Они только что проглотили пару промокашек из тех, что скинхед отобрал у холборнского толкача.
- Тебе досталось то, к чему я всегда стремился, - вздохнул Ходжес. - Адрес в зоне W1, только местечко так себе, мне больше нравится моя хата в Попларе. Я думал, все дома в центре Лондона должны быть отделаны по полной программе!
- Квартира в удобном районе и аренда дешёвая, - ответила Атима. - Если бы тут всё было отремонтировано, плату бы задрали до небес. По большей части живут тут шлюхи, думаю, их клиенты и ожидают, что окажутся в обшарпанном доме. Забавно, когда возвращаешься поздно ночью, встречать на лестнице жирных бизнесменов!
- Эй, - спросил Джонни, меняя тему. - У тебя есть сок или сахар кубиками?
- Нет, - сказала Шиазан, одновременно качая головой. - А на кой они тебе?
- Один из эффектов приёма кислоты, - объяснил скинхед, - сужение вен, и надо увеличить количество глюкозы в крови из-за замедления циркуляции. Иначе из-за нехватки сахара мозг почувствует голодание, и это вызовет плохой приход!
- Похоже на древние хипповские загоны! - засмеялась Атима.
- Нет, это правда! - возразил Джонни. - Доктор из Голландии по имени Барт Хьюз проводил исследования на эту тему. Я лучше схожу куплю апельсинового сока, пока кислота не начала действовать!
Ходжес бросился по голой лестнице и через минуту уже оказался на улице. Он нашёл ближайший продуктовый магазин, где купил пакет сока и коробку сахара кубиками. Движение замедлилось, словно Джонни стал частью восьмимиллиметрового фильма, проигрываемого на неправильной скорости. Когда он вышел на улицу, он бросил пару кубиков сахара в рот и уселся напротив зеркального окна. Через минуту ему стало лучше.
- Извините, - спросила у Джонни тёлка в кожаной куртке. - Не подскажете, как пройти на Гудас-Стрит?
- Ах-ха, - прокудахтал бутбой. - Поверни налево у конца вселенной и топай прямо до утра.
- Очень смешно.
Голос накатывал на Ходжеса огромными волнами. Скинхед решил, что лучше уйти с улицы, и, пробродив, по ощущениям, несколько часов, вновь оказался дома у Атимы. Шиазан была обнажена, она сидела, привалившись спиной к стене. Бывшая активистка держала в руке одноразовую бритву.
- Ты побрила письку! - объявил Джонни.
- Подумала, надо чем-нибудь заняться, пока жду тебя, - голос Атимы капал, как мёд, в горло бутбоя. - Это символично, теперь, когда я вышла из партии, я хочу нового рождения!
- Я тебе говорил, что я девственник? - Ходжес осознал, что они общаются телепатически, потому что его ощущения говорили, что губы ие двигаются.
- Не верю я тебе! - прощебетала Шиазан.
- Это правда! - запротестовал скинхед. - Я тебя никогда не имел, точно?
- Похоже, ты прав, - уступила Атима.
Джонни стоял на корточках, его язык ползал по бритой письке Шиазан. Он чувствовал вкус мыла и крови. Ходжес закрыл глаза. А когда открыл, его голова погрузилась внутрь её пизды. Он лизал розовые складки плоти и через некоторое время отрубился. Чуть позже осознал себя лижущим клитор Атимы.
- Ты порезалась, - заметил бутбой, хотя не знал наверняка, что эти слава значат.
- He-а, ни разу, - голос Шиазан доносился из страшного далека. - У меня месячные.
Какого чёрта, скинхед осознал, что кровь питательна, так что совершенно неважно, почему она на него течёт. Джонни просто хотел продолжать лизать, потому что стоны Атимы говорили ему: она на полпути к раю. Бутбой хотел отправить девушку спиралью сквозь неизведанную бесконечность дальнего космоса. Запах рок-музыки доносился из-под пола, и там был бам-бам-бам подгорелого тоста из соседней квартиры. Ходжес подумал, что раздутый клитор Шиазан сейчас взорвётся у него во рту. Он работал двумя пальцами в дырке девушки, и она трепетала в экстазе.
Хуй Джонни представлял собой двенадцать футов чистого мужества. Скользил, словно по собственной воле, в четырёх измерениях времени и пространства. Каким-то образом любовный мускул оказался во рту Атимы, и там его лизали, щекотали и заглатывали целиком. Бутбой скрежетал непристойности, когда любовный сок вскипал в его паху. Шиазан продолжала обрабатывать орган, когда жидкая генетика выплеснулась из него в глубину её горла. Когда Ходжес отрубался на полу, он видел, как крысы снуют в подвале в четырёх-пяти сотнях футов под ним.
"Эстетика и Сопротивление" наслаждались пребыванием в Библиотеке Галереи Тейт. Неоизм оказался вдохновляющей темой, и будущие арт-звёзды надеялись раскрыть его секрет. Дональд Пембертон считал необходимым установить точную дату организации движения. Отследить смерть Неоизма 7 декабря 1986 года они сумели - но рождение его было покрыто тайной. Само слово в его современном смысле впервые было использовано летом 1979 года группой из Монреаля, Канада. В список ответственных за это нововведение входят Кики Бонбон, Леон Лазер, Наполеон Моффатт и Брат Нео. Однако, ключевые концепции, использованные франко-канадцами, были созданы в середине семидесятых почтовыми художниками Дэвидом Заком, Элом Акерманом и Марксом Кундзинь-шем. Однако, к 1978 году, клика мейл-арта обозначала свою деятельность термином ИЗМ. Есть мнение, что имя, принятое движением во взрослой фазе, придумал Брат Нео, совместивший собственную кличку с описательным названием, выбранным Заком сотоварищи на год ранее: Такое положение дел значит, что за дату рождения Неоизма можно принять фактически любой день между мартом 1976 и маем 1979.
- Вам пора собираться, мы закрываемся, - объявила библиотекарша шести личностям, которым было даровано разрешение поработать в Теш* в этот день.
- Чёрт, - ругнулся Пембертон, захлопывая книгу, - такая классная тема, я мог бы всю ночь читать.
- Боюсь, - сказала с улыбкой женщина, - вам придётся подождать до завтра.
- О, конечно, - чирикнула Пенни Эпплгейт. - Похоже, у меня появился шанс немного поспать.
- Как восхитительно, что наша коллекция материалов Неоистов подогревает воображение аспирантов и арт-историков, - провозгласила библиотекарша. - Неоизм сейчас самый популярный предмет среди учеников, которые используют наше собрание. До недавнего времени чаше всего приходили изучать коллекцию писем Марка Ротко - но теперь всё изменилось!
- Как получилось, что вы обладаете столь замечательной коллекцией публикаций Неоистов? - спросила Эппл гейт.
- Разные члены движения приносили материалы, - объяснила библиотекарша, - и наш закупщик сразу же распознал их важность. Когда ПитХоробин в 1984 году жил в Лондоне, он продал нам громадное количество замечательных вещей.
- А вам довелось с ним встречаться? - с завистью воскликнула Пенни. Она знала, что Хоробин уже долгие годы живёт затворником, и весьма вероятно ей никогда не представится возможность пообщаться с этим титаном духа.
- Конечно же, нет,-проворчала библиотекарша. - Я по возрасту не могла работать здесь в 1984! Ладно, идите уже, рабочий день закончился!
Пембертон и Эпплгейт сделали, как было сказано. Даже если бы библиотека работала круглосуточно, для них не было бы никакой разницы, потому что в семь часов настала пора встретиться с остальными членами Фронта Семиотического Освобождения у входа на станцию "Майл-Энд". Оттуда толпа должна была пойти на Гроув-Роуд, в -"Боу Студиоз", где выставлялось большое собрание современной скульптуры. ФСО тщательно проговорил план нападения предыдущим вечером, так что больше обсуждать было нечего. Спартак убедился, что каждый Кандидат в Орден точно знает, чего от него ждут. Потом они будут сравнивать записи своих исследований Неоизма.
Самсон тусовался дома у Джонни Махача и слушал альбом Руфуса Томаса "Do the Funky Chicken" - старая стекс-классика, давно ставшая любимой в фирме "Рейдеров". Скинхед тащился от "Turn Your Damper Down" и смутно беспокоился, что случилось с остальной бригадой, когда кто-то начал колотить в дверь. Бутбой искренне возжелал, чтобы это оказались соседи Джонни, пришедшие жаловаться на шум, это был бы идеальный предлог отметелить их - но за дверью обнаружилась штучка Ходжеса.
- Привет! - чирикнула доктор Мария Уокер.
- Привет! - эхом откликнулся Самсон.
- Джонни дома?
- Нет, но заходи.
Мария приняла предложение и ущипнула Самсона за правую ягодицу, следуя за скинхедом по коридору. Уокер хотела как следует поебаться, и если Ходжеса дома нет, его друг вполне её устроит.
- Эй, - крикнула доктор, когда Самсон уже почти вошёл в гостиную. - Мы чего, трепаться собрались? Давай сразу в койку!
- Ты хочешь трахаться со мной? - спросил скинхед, не веря ушам. Он просто не привык, чтобы тёлки так крепко брали его в оборот.
- Именно! - ответила Мария. - Я хочу, чтобы ты заебал меня до полусмерти. Как думаешь, потянешь?
- Я тебя так отдеру, что ты неделю сидеть не сможешь! - рявкнул Самсон.
- Шикарно! - прокудахтала Уокер, заходя в спальню.
Скинхед прошёл следом за ней в дверь, и долю секунды спустя они уже раздевались. У Самсона во всех нужных местах бугрилось, и Мария подумала, что обнажённый он ещё красивее, чем одетый в тесные "ста-престы". Когда Уокер шагнула из чёрных трусиков, скинхед бросил её на постель. Самсон собирался прыгнуть на доктора сверху - но она оказалась проворнее и перекатилась по матрасу раньше, чем он успел её пришпилить.
Бутбою нравился грубый секс, а Мария была какой угодно, но только не покорной. Не меньше десяти минут было потрачено на борьбу, и потом ещё пять на лизание пизды, прежде чем Самсон погрузил свой дрын в любовную пещерку Марии. Дальше не было ничего утончённого, впрочем, оно было и не нужно, это был секс во всей своей первозданной красе.
- Девочка, я покорён! - громыхал скинхед.
- Выеби меня! - мычала доктор.
- Твоя пизда как чёрная дыра, - скрежетал Самсон. - Она как болото, затягивает меня вниз, всасывает в себя!
- Как здорово! - стонала Уокер.
- Я так не могу! - лепетал бутбой. - Так здорово, я хочу ебаться вечно, я сейчас кончу!
- Ещё рано, ублюдок! - фыркнула Мария, жестоко ткнув скинхеда по яйцам.
Самсон захлебнулся криком. Уокер продолжала двигать его телом. Это было, как убрать газ на конфорке - любовный сок, что только что был на грани извержения, теперь медленно кипел на пограничной температуре. Самсон и Мария отбивали извечный ритм болот, тискали плоть, скользили руками по бесконечным тактильным поверхностям друг друга. Доктор решила, что скинхед не сможет насладиться психическим удовлетворением сексуальной разрядки, пока она не заведёт его далеко за пределы физических возможностей.
Спартак вёл Фронт Семиотического Освобождения в "Боу Студиоз". Смит украл комплект ключей у дру-га-художника, который работал в здании, так что операция была выполнена без труда. Выставлялись две дюжины фигур в человеческий рост, вырезанные из цельных кусков дерева. Это была работа всей жизни одного отшельника, обратившегося к искусству, когда его бросила невеста. Каждый новобранец получил пилу и приказ покрошить скульптуру.
- Я не могу! - захныкал Юджин Де Фрейд. - Нельзя преднамеренно разрушать искусство. Человек потратил на эти работы всю жизнь!
- Ты кто? - спросил Дон Пембертон. - Человек или тварь дрожащая? Моя совесть молчит на тему разрушения второсортных работ. К тому же, мы никогда не заключим контракт с серьёзными галереями, если не будем подчиняться приказам господ Хирама!
- Дон прав! - влезла Эпплгейт. - Всё равно, парень, чьи работы тут выставлены, умер в прошлом году - и нельзя позволять традициям мёртвых поколений довлеть над жизнью живых!
- Более того, - прошипел Спартак, - мы не собираемся уничтожать работы, наоборот, мы их совершенствуем. Вспомни про Асгера Йорна, и что делал его Институт Творческого Вандализма и обращённые картины маслом. Как и Асгер, мы добавляем дух тайлы в подборку весьма консервативных работ. Это поэзия в истинном смысле слова, мы продолжаем великие традиции сюрреалистов, ситуационистов и Неоистов!
- Ладно, ладно, - крякнул Де Фрейд. - Убедили! Хватит болтать, пора переходить к творчеству.
Без дальнейших разговоров Фронт Семиотического Освобождения приступил к работе. Спартак резал голову скульптуре старика, Эпплгейт отпиливала руки молодой женщине, а Пембертон уродовал гениталии обнажённого атлета. Росс Макдональд и Джозеф Кэмпбелл красили из баллончика две мужские фигуры в мёртвенно-розовый цвет, а Де Фрейд ампутировал ногу доярке.
По мере скапливания на полу частей тела, остальные члены ФСО складывали их в эстетически приятном порядке. Через некоторое время Спартак удовлетворился улучшениями, которые привнёс в различные скульптуры, и, подобрав баллончик краски, оставил на стене следующее послание: