Месть мое личное дело - Микки Спиллейн 4 стр.


- Нет, - хихикнула Конни, - манекенщиц я не знаю. У нас в агентстве два отделения: те, кто одеваются, и те, кто раздеваются. Я работаю фотомоделью, рекламирую нейлоновые изделия, белье и ночные сорочки. Любая манекенщица на моем месте выглядела бы ужасно, поэтому они завидуют нам, хотя зарабатывают больше нашего и при этом держатся с нами так, будто мы последние панельные шлюхи...

- Ерунда! Хотя их можно понять. Кому приятно быть гладильной доской...

- Классно сказано, Майк! Я запомню. Это поднимает меня в собственных глазах.

- Пошли, детка. - Я отодвинул пустой стакан. - Провожу тебя, куда ты пожелаешь, а потом займусь своими делами.

- Пойдем ко мне домой, и ты займешься делом там.

- Если ты не заткнешься - получишь в ухо, - оборвал ее я.

Конни откинула голову и опять расхохоталась:

- Ох, мальчик, десятки других парней мечтают услышать от меня такое.

- А ты говорила это всем десяти?

- Нет, Майк. - Голос ее звучал призывно и нежно. Свободного такси нигде не было, поэтому мы прошлись по Бродвею, пока не увидели машину, водитель которой дремал за баранкой. Конни назвала свой адрес на Шестьдесят второй улице, придвинулась ко мне и взяла за руку.

- Тебе очень нужно найти ту девушку, Майк?

- Да, малышка, для меня это очень важно.

- Мне бы хотелось тебе помочь. Честно. Я посмотрел ей в лицо: взгляд ее был серьезным и сочувственным.

- Мне и правда нужна помощь, Конни. Ведь я даже не знаю, ушел ли мой друг с той манекенщицей. А если ушел, то еще неизвестно, признается ли она в этом. Я ничего не знаю толком.

- А что тебе сказала Джун?

- Она попросила, чтобы я зашел завтра. К этому времени она попытается что-нибудь выяснить.

- Но ведь Джун... она приводит в восторг любого мужчину. Такая девушка, как я, рядом с ней не имеет ни единого шанса. - Конни стиснула мою руку. - Сейчас же скажи, что это не правда, Майк.

- Это не правда, Конни.

- Ты нагло лжешь, - расхохоталась она, - но это ничего не значит. Ладно, допустим, твой друг ушел с той неизвестной девушкой. Значит ли это, что он имел на нее виды? Что он был за человек?

Я сдвинул шляпу на затылок и попытался представить себе Честера Вилера. По моему мнению, он был примерным отцом семейства и вряд ли чувствовал себя уверенно в роли Казаковы. Свое мнение я выложил Конни, добавив при этом, что все-таки нельзя точно сказать, на что способен человек в чужом городе, когда он совершенно один и никто за ним не присматривает.

- В таком случае не исключено, - заметила Конни, - что девушка просто пыталась развлечься за его счет. Наверняка повела его в какой-нибудь шикарный ресторан. Все они так делают.

В этой мысли определенно что-то было. Конни тряхнула головой, и волосы ее рассыпались по плечам.

- В последнее время манекенщицы облюбовали несколько дешевых ночных ресторанов. Я там, правда, не бывала, но можно попытаться туда сходить, не так ли?

Я взял ее за подбородок и взглянул прямо в глаза.

- А ты умна, малышка.

Ее пухлые губки были красно-вишневого цвета. Она облизнула их, чуть приоткрыв рот, чтобы распалить меня, и, возможно, добилась бы своего, но в этот момент такси резко затормозило у края тротуара и Конни ткнулась носом в спину водителя. Она скорчила злобную гримаску и еще крепче вцепилась в мою руку. Я расплатился с водителем.

- По-моему, самое время выпить по бокалу коктейля, Майк. Зайдем ко мне.

- Только ненадолго.

- Черт возьми, никогда еще мне не приходилось прилагать столько усилий, чтобы меня трахнули. Неужели во мне нет ничего привлекательного?

- Есть. Две очень красивые штучки.

- Ну слава Богу. Это уже кое-что.

Дом, где жила Конни, совсем не радовал глаз. Лифт не работал, и нам пришлось подниматься на четвертый этаж пешком. Конни, порывшись в кармане, вынула ключ, открыла дверь, и мы вошли в квартиру. Я щелкнул выключателем, бросил шляпу на стул и уселся с таким видом, будто жил здесь уже несколько лет.

- Чем тебя угостить? - осведомилась Конни. - Коктейль? Кофе?

- Сперва лучше кофе. Кстати, сегодня мне так и не довелось пообедать, так что было бы очень любезно с твоей стороны угостить меня яичницей, - попросил я.

Я дотянулся до книжной полки и сгреб несколько женских журналов. Их обложки ни в чем не уступали почтовым открыткам из Мехико. На половине фотографий я узнал Конни и еще раз убедился, что она ничего. Очень даже ничего.

Запах свежесваренного кофе вскоре заставил меня проследовать на кухню. Конни как раз перекладывала со сковородки на тарелку яичницу огромных размеров. Я не заставил себя упрашивать и жадно набросился на еду. Собрав последние крошки, я достал пачку сигарет.

- Наелся? - спросила она.

- Угу.

- Хорошая жена из меня получится?

- Это смотря для кого.

- Негодяй, - засмеялась она.

Я ухмыльнулся и притворился, что хочу шлепнуть ее по попке. Конни, вместо того чтобы уклониться, сама подставилась под мою руку, так что шлепок получился весьма ощутимый, и она взвизгнула.

Коктейль мы пили в комнате. Минутная стрелка на моих часах сделала полный круг, потом еще один. А мы вновь и вновь наполняли наши бокалы, прислушиваясь, как звенят в них кубики льда. Я откинулся в кресле с бокалом в руке, полуприкрыв глаза, и размышлял. Спички у меня кончились, и всякий раз, когда я вынимал сигарету, Конни подносила мне огонек...

Погиб хороший парень.

В пистолете не хватало двух патронов.

Одна гильза и одна пуля очутились в коридоре отеля...

Самоубийство?

Я открыл глаза и посмотрел на Конни. Она примостилась в углу кушетки и не сводила с меня взгляда.

- Ну, что будем делать дальше, малышка? - спросил я.

- Сейчас около семи. Я переоденусь, и мы куда-нибудь поедем. Если нам повезет, мы узнаем, с кем из девушек ушел в тот вечер твой товарищ.

Я слишком устал, чтобы темнить дальше. Мои глаза слезились от дыма, висевшего в комнате клубами, а в желудке ощущалось приятное тепло.

- Тот человек погиб, - проговорил я. - Газеты сообщили, что он покончил с собой, и полиция считает так же. Но я знаю больше - его убили.

Конни вздрогнула и чуть не выронила сигарету.

- Я хочу выяснить, почему его убили, - спокойно и неторопливо продолжал я. - Для этого кое-что разузнал, и оказалось, что он познакомился здесь, в Нью-Йорке, с какой-то девушкой. Я пришел туда, где работает эта девушка, и стал наводить справки. И тут одно чрезвычайно милое существо, очень сексуальное, чуть ли не вешается мне на шею и заявляет, что готово помочь мне в розысках. Почему, спрашивается, она, имея на выбор десяток парней, предпочла им человека, который только что лишился работы и, сам расщедрившись только на пиво, поедает ее яйца и запивает их коктейлями?

Конни зашипела, как дикая кошка. Сигарета обожгла ей пальцы, но она этого, видимо, даже не почувствовала. Я не двинулся с места. Она вскочила и замерла передо мной, расставив ноги.

Ее удар был настолько неожиданным, что я даже не успел закрыть глаза. Она не залепила мне пощечину, а просто ударила со всей силой кулаком по лицу. Я почувствовал во рту привкус крови и ухмыльнулся.

- Я выросла с пятью братьями, - злобно процедила она сквозь зубы. - Один наглее другого, но все они настоящие мужчины. Из десятка парней, увивающихся вокруг меня, нельзя, пожалуй, сделать и одного такого. И вот теперь появился ты. Ах, как же мне хочется оторвать твою тупую башку! Но ты же не слепой. Смотри!

Она расстегнула блузку и отшвырнула ее прочь. Вскоре вся ее одежда валялась на полу, а она, ничуть не стыдясь, застыла передо мной, уперев руки в боки и гордо выпятив грудь.

Живот ее напрягся от возбуждения, но она позволила мне любоваться ею сколько захочу.

Я вцепился в подлокотники кресла. Воротник рубашки вдруг стал мне тесен, и по спине побежали мурашки.

- Трахни меня, - проговорила она.

Струйка крови бежала у меня по подбородку, напоминая о случившемся. Я встал и крепко поцеловал ее в губы. Она запрокинула голову и сладострастно взглянула на меня из-под полуприкрытых век.

- Ты по-прежнему этого хочешь?

- Трахни меня...

Глава 4

Мы хорошо поужинали в маленьком китайском ресторанчике. Он был полон, но никто не смотрел в свои тарелки. Все взгляды были устремлены на Конни, и мой, кстати, тоже.

В этом не было ничего удивительного. Ее платье с глубоким вырезом позволяло видеть столько чарующих деталей, что их просто нельзя было обозреть за короткое время. Я снова подивился ее нежной, шелковистой коже и спросил себя: а могла бы какая-нибудь женщина одеться еще более вольно и не выглядеть при этом совершенно голой?

Мы почти не разговаривали и лишь с улыбкой глядели друг на друга. Я пытался разгадать, что же делает Конни такой привлекательной? И наконец понял это. Она была совершенно искренней и честной и не скрывала своих намерений и желаний. Конни росла вместе с пятью братьями, которые обращались с ней как с мужчиной, и ей это нравилось. К фотосъемкам она относилась просто как к работе и пользовалась своей красотой легко, не делая из нее фетиша.

Когда мы, сытые и довольные, покидали ресторанчик, было уже почти девять часов вечера.

- А куда теперь, малышка?

- Ты бывал когда-нибудь в трущобах, Майк?

- Кое-кто думает, что я оттуда не вылезаю.

- Все эти милашки помешались на них. Вот мы и отправимся в трущобы. Это место зовется Бовери Знаешь?

- Бовери? - удивился я.

- Ты, верно, давно там не был. Там теперь многое изменилось, хотя, конечно, не везде. Один парень с ясной головой додумался превратить старую пивнушку в дорогой бар для туристов. Он сохранил весь антураж, и теперь всякие визитчики ходят туда посмотреть, как живут другие люди.

- Черт возьми, что они в этом находят! Водитель такси заметил мой знак, и машина замерла возле нас. Я назвал адрес.

- Люди всегда ищут что-то новенькое, - объяснила Конни. - И если это новое всем нравится, оно становится модным. Сейчас такой модой стал Бовери.

- А кто в основном туда ходит?

- Черт их знает, Майк. - Конни пожала плечами и придвинулась поближе ко мне. - Я сужу только по слухам. Но там теперь не один такой бар - их не меньше дюжины. И в них толкутся всякие торговцы, дельцы и, конечно, красивые девицы. Кстати, вся эта публика платит за развлечения немалые деньги.

Таксист выбрался наконец из пробки, свернул на тихую улочку и домчал нас до места без остановок. Я протянул ему две бумажки и помог Конни вылезти.

Бовери - улица безликих людей. Молящие голоса из полумрака, и чьи-то шаги у тебя за спиной. Кто-то тянет тебя за рукав и заученно жалобным тоном выпрашивает милостыню, женщины в слишком тесных платьях бросают на тебя выразительные взгляды. Двери пивнушек то и дело распахиваются, открывая чужому взору несчастных, сидящих там перед стаканом виски или над тарелкой супа.

Да, я давно не посещал подобные места. К тротуару подкатило такси, и из него вылезли какой-то тип в смокинге и рыжеволосая девица. Их мгновенно обступили нищие. Девица раздала им немного мелочи, а остатки с размаху кинула на тротуар. Когда оборванцы бросились подбирать монетки, она раскатисто расхохоталась. Ее кавалер тоже нашел это весьма забавным. Он решил проделать тот же фокус с пятидолларовой бумажкой: подбросил ее высоко в воздух и пустил по ветру вдоль улицы.

- Понял, о чем я говорила?

- Да.

Ох, как же мне хотелось переломать ребра этому типу!

Мы последовали за этой парочкой, примерно в пяти футах от них. Судя по говору, парень был со Среднего Запада, а девица тщетно пыталась скрыть бруклинский акцент. Она висела на руке у своего ухажера и бросала на него взгляды, которые ему явно нравились. Этим вечером он наверняка чувствовал себя на коне.

Они свернули в самый задрипанный бар на этой улице. Вонь ощущалась уже на улице, а из зала доносились хриплые и грубые вопли. Ну и публика там толкалась! Разбитые морды, вышибленные зубы, трясущиеся руки... А говорили они так, что даже у меня уши вяли. Две старые проститутки драли друг друга за редкие волосы из-за парня у стойки, который едва держался на ногах.

Впрочем, были и другие. Еще хуже. Они веселились. Зрители, богатые туристы, получавшие наслаждение при виде человеческих страданий. Меня это так взбесило, что я едва мог говорить. Официант провел нас в заднюю комнату, но и там хватало всякого сброда - и первых и вторых. И те и другие с пользой проводили время, читая надписи на стенах и слушая истории, рассказываемые противоположной стороной. Секрет этого предприятия нетрудно было разгадать. Бедняков и нищих привлекала сюда дешевая выпивка, которую им подавали за счет заведения, потому что богатые туристы, которые, зажав нос, потягивали то же виски, платили за него втридорога. В общем, это было даже забавно.

Конни с улыбкой приветствовала двух-трех знакомых девушек. Одна из них подошла к нашему столу. Ее звали Кэт, и она пришла сюда с компанией.

- Ты ведь тут в первый раз, Конни? - спросила Кэт.

- Да, и надеюсь, в последний, - с чувством ответила моя спутница. - Какая здесь вонь... Смех Кэт походил на звон колокольчика.

- Мы тоже здесь долго не пробудем. Моим мальчикам деньги оттягивают карманы. Надо помочь парням избавиться от лишней тяжести, так что мы двинем в ресторан. Может, и вы с нами?

Конни взглянула на меня. Я едва заметно кивнул, и она ответила:

- Ладно, Кэт. Мы с вами.

- Вот и чудненько. Садитесь за наш стол, я вас познакомлю со всей компанией. Они хотят увидеть тут такие штучки, которых не увидишь больше нигде... И такие дома... где, ну, ты сама знаешь... - И она хихикнула.

Конни недовольно поморщилась. Мы проследовали за Кэт к ее столику. Если б со мной не было Конни, они вполне могли бы принять меня за еще одного экзотического персонажа. Только через несколько минут эти толстяки вышли из ступора. Их звали Джозеф, Эндрю, Хомер, Мартин и Раймонд - о фамилиях они умолчали. Руки их были холеными, бриллианты крупными, смех громким, бумажники пухлыми, а девушки - прекрасными. У всех, кроме Хомера. С ним была секретарша: не такая красивая, как остальные девицы, но готовая выполнить любое его желание. Мне она понравилась больше всех. И Конни тоже. Обменявшись рукопожатиями, - такими крепкими, что у меня заболела рука, - мы уселись за стол и выпили по несколько рюмок. После этого Эндрю заявил, что ему хочется поехать еще куда-нибудь. Мы поднялись. Мартин дал официанту такие чаевые, что он проводил нас до дверей.

Конни не знала, куда идти, поэтому мы просто присоединились к остальным. Дорогу показывали девушки. Дважды нам пришлось обходить пьяных, валявшихся посреди тротуара, а один раз отступить на обочину, чтобы не оказаться замешанными в уличную драку. Я не помнил себя от злости, и Конни сочувственно потерлась щекой о мое плечо.

Ресторан "Бовери" расположился в одном из переулков. Это был невзрачный дом с окнами, наполовину заколоченными досками, и засиженной мухами вывеской. Казалось, что здание давно всеми покинуто и понемногу разваливается. Но внешнее впечатление оказалось обманчивым.

В первую очередь нас удивил запах. Никакой вони. Там пахло так, как и должно пахнуть в приличных барах. Столы и стойки, казалось, специально старались принять обшарпанный вид. Фальшивыми мне показались и типы, сидевшие за ними. Но провинциалы, наверное, этого не замечали.

Конни состроила презрительную гримасу:

- Так вот, значит, каков знаменитый ресторан "Бовери"... Мне много приходилось о нем слышать, но сама я тут в первый раз.

В зале стоял такой шум, что я едва мог расслышать слова Конни. То и дело кто-нибудь из посетителей бара кидался с громкими приветствиями к вновь пришедшим: девицы визжали как свиньи, их жирные ухажеры выдавливали из себя улыбки. Когда очередной взрыв приветствий утихал, посетители сдавали свои пальто и шляпы толстой бабе: на столике рядом с ней стояла железная плошка для чаевых.

Пока Конни здоровалась с несколькими тощими манекенщицами из агентства Антона Липсека, я пробился к стойке. Мне срочно потребовалось что-нибудь выпить. Кроме того, оттуда можно было рассмотреть весь зал. В дальнем его конце располагалась узкая дверь, косо висевшая на одной петле. К ней был прибит отрывной календарь, и как только дверь открывали, его листики вспархивали, словно бабочки.

Порхали они беспрестанно, потому что дверь постоянно открывали и закрывали. И проходили через нее только мужчины в смокингах и дамы в вечерних туалетах.

Конни отыскала меня глазами и направилась в мою сторону.

- Эта первая комната что-то вроде забегаловки, Майк. Мне сказали, что там, за дверью, гораздо лучше.

- Вот и славно, детка. Мне страшно хочется куда-нибудь отсюда уйти.

Я взял ее под руку, и мы тоже вошли в дверь с календарем. Там нас поджидал сюрприз: мы оказались в тесном предбаннике, который был устроен таким образом, что следующую дверь можно было открыть после того, когда закроешь первую.

А эта первая, оказывается, висела вовсе не косо и не на одной петле... Все это было бутафорией. Маленькая каморка заканчивалась другой дверью, ведущей непосредственно в ресторан. Зрелище, представшее нашим глазам, действительно было достойно внимания.

На оборудование бара ушло, наверное, больше сотни тысяч долларов. Такие же суммы, видимо, хранились в бумажниках людей, расположившихся у бара и за столиками. В зале царил полумрак. Горел лишь один прожектор, направленный на обнаженную танцовщицу, демонстрировавшую заключительную часть стриптиза. Само по себе ее обнаженное тело не очень-то возбуждало, но весь процесс последующего одевания был поставлен весьма искусно. Одевшись, она выскользнула из-под луча прожектора и подсела к какому-то лысому старичку, которому очень польстило такое соседство. В честь знакомства он заказал бутылку шампанского.

Теперь мне стало ясно, почему этот ресторан пользовался такой популярностью. Стены сверху донизу были увешаны фотографиями девушек в самых разных позах и на всех стадиях стриптиза. Все фотографии, как следовало из надписей, посвящались человеку по имени Клайд. Мы с Конни выпили, и я скользнул взглядом по фотографиям.

- Ты там есть? - поинтересовался я.

- Может быть. Хочешь посмотреть?

- Нет. Я предпочитаю смотреть на тебя настоящую. Заиграл оркестр Хомер пригласил Конни на танец, оставив мне взамен свою секретаршу, которая сразу же принялась просить меня потанцевать с ней. Мне не слишком этого хотелось, но она меня уговорила. Танцуя, девица все время прижималась ко мне и трогала кончиком языка мое ухо. Хомер явно провел время лучше. К половине двенадцатого в баре уже яблоку негде было упасть. Все шумели так, словно мы находились в палате буйно помешанных. Эндрю опять захотелось чего-нибудь новенького. Одна из девушек поднялась и заговорила с официантом. Тот подошел с ней к столу и о чем-то спросил Эндрю, указывая на нишу в стене, закрытую занавесом.

- Сейчас кое-что начнется, малышка, - проронил я.

- Что? - удивилась Конни.

- Старый трюк. У них есть комната для азартных игр. Потому официант и напустил на себя такую таинственность.

- Ты шутишь?

- Сейчас сама убедишься.

Назад Дальше