Наряду со старыми появились и новые формы осуществления пенитенциарной политики государств. Во Франции, например, после завершенной в 1958 году реформы уголовно-процессуального права стали функционировать судьи по исполнению наказаний, круг полномочий которых чрезвычайно широк. На них возлагается надзор за отбыванием осужденными наказания в тюрьмах, они определяют для каждого заключенного режим отбывания назначенного наказания. В некоторых тюрьмах перевод заключенного на каждую следующую ступень производится только с его санкции. Под непосредственным руководством судьи по исполнению наказаний происходит условное освобождение, он же осуществляет надзор за всеми осужденными, находящимися на свободе: условно освобожденными, условно осужденными, лицами, переданными на пробацию, лицами с ограниченным правом проживания в определенных местностях. Полномочия судьи по исполнению наказания открывают широкие возможности для произвола в виде "самостоятельного судейского толкования" законности, оставляя безграничные возможности для грубых ее нарушений, для усиления репрессий против трудящихся.
Особенностью некоторых тюремных систем является наделение органов, ведающих исполнением наказания, широкими полномочиями, неограниченным "усмотрением". При существующей в ряде стран системе неопределенных приговоров это выражается в предоставлении тюремной администрации права определять продолжительность наказания того или иного заключенного в зависимости от его поведения. Ограничение содержится лишь в том, что предельным временем заключения в этом случае является максимальный срок, указанный в законе за данное преступление. Таким образом, администрация тюрем в определенной степени обладает и судебными функциями.
В Японии, например, функционируют восемь государственных реабилитационных комиссий, которые по ходатайствам начальников исправительных учреждений выносят решение об освобождении заключенных "под честное слово". Такое освобождение может быть применено в отношении лиц, отбывших не менее одной трети срока (или 10 лет в случае пожизненного заключения), при условии их полного раскаяния. Выпущенные таким образом на свободу находятся под наблюдением специальных учреждений, а также добровольных общественных инспекторов.
Современные государства усиленно ищут новые пути повышения эффективности борьбы с преступностью. В связи с тем что не оправдала себя тюремная система, направленная на устрашение правонарушителей, стали широко предприниматься попытки изменить ее и создать видимость гуманного подхода к заключенным.
В 60-х годах в США был введен институт условно-досрочного освобождения, которым устанавливалось, что заключенным в федеральных тюрьмах, если они беспрекословно соблюдают все жесткие тюремные правила, срок наказания может ежемесячно сокращаться на несколько дней: для лиц, приговоренных к трем годам лишения свободы, - на шесть дней; к пяти годам - на семь дней и т. д. по специально установленной шкале. В результате таких сокращений заключенный может быть освобожден условно-досрочно, но если учесть, что сокращение сроков производится самостоятельно тюремной администрацией, то станет ясной несбыточность этой перспективы.
Достаточно указать хотя бы всего одну черту: условно-досрочное освобождение применяется лишь при заблаговременном обеспечении освобождаемого работой. Это правило, на первый взгляд, может показаться прогрессивным, но фактически оно дает возможность тюремщикам не освобождать тех, кто нежелателен им по каким-либо соображениям. Делается это под предлогом невозможности подыскать для таких лиц работу. Таким образом, введенный в США институт условно-досрочного освобождения сам по себе объективно явился составным элементом реакционного уголовного и тюремного права.
Жестокий тюремный режим, условия, оскорбляющие человеческое достоинство, цинизм надзирателей и многое другое - все это составляет неизгладимый след в психологии заключенного. Как свидетельствует ветеран американского рабочего движения Элизабет Гэрли Флинн, "американские тюрьмы не исправляют людей, а прививают им самые грязные пороки".
Фактически тюремная политика и не рассчитана на эффективное моральное совершенствование заключенных. Об этом свидетельствует хотя бы то, что попавшие в места заключения новички быстро оказываются под влиянием опытных рецидивистов. Приведенное ниже высказывание подтверждает сделанный вывод: "Американские тюрьмы и исправительные заведения сами являются школами преступности. В основном это результат отсутствия изоляции несовершеннолетних и случайных нарушителей от закоренелых преступников. Не без основания утверждали, что преступники-новички, находясь в общении с профессионалами, перенимают у них все тонкости ремесла, в результате они покидают тюрьмы и исправительные заведения с большей решимостью продолжать преступную карьеру, чем до отбытия наказания в местах заключения". Что же касается рецидивной преступности, то, по словам американского буржуазного исследователя, "три четверти покинувших тюрьмы возвращаются к преступлениям",
В течение нескольких месяцев 1970 года в США работала объединенная комиссия конгресса во главе с К. Паппером. Выводы комиссии, обсуждавшиеся в конгрессе, заключались в том, что весьма важным фактором, влияющим на общий рост преступности, является рецидивизм. По материалам округа Колумбия, например, 60 - 70 процентов преступников, отбывших наказание, снова оказываются за решеткой. Комиссия отклонила предложение об увеличении сроков тюремного заключения, что, по ее мнению, не сможет сократить рецидивизм, поскольку он порождается порочной системой воспитания в тюрьмах.
В ряде государств в настоящее время получают известное развитие элементы прогрессивной системы, применяемой к отдельным, определенным законом категориям преступников. В Англии, например, обвинительный приговор к тюремному заключению означает, что весь определенный судом срок заключенный отбудет в тюрьме, а в случае примерного поведения и старания может получить зачет в размере одной трети срока наказания. В судебном приговоре не указывается, в какого рода тюрьму будет направлен правонарушитель, каков режим, которому он подвергнется, - эти вопросы решаются тюремной администрацией на основании ведомственных директив и норм права.
Приведем другой пример. В США Законом от 10 ноября 1966 года определены условия освобождения заключенных в федеральном округе Колумбия для выполнения работ. Законом устанавливается, что лица, приговоренные к тюремному заключению на срок более одного года за совершение проступков, нарушение муниципальных и других подобных правил, неуплату штрафов, неуважение к суду, а также в других случаях при наличии смягчающих обстоятельств, могут быть привлечены к работе вне территории исправительных учреждений (тюрьмы). Использование такого рода заключенных на работе может быть осуществлено по инициативе суда, вынесшего приговор, с учетом рекомендации департамента исправительных учреждений округа Колумбия или же по просьбе самого осужденного. Суд предусматривает в своем постановлении срок и другие условия освобождения из места заключения для работы. Заключенный может быть использован на работе как по своему постоянному месту работы, так и по выбору департамента исправительных учреждений, который учитывает пожелания заключенного. Средства, полученные от использования заключенного на работе, вносятся на специальный счет министерства финансов США. Из этого счета производится выплата на содержание самого заключенного до 20 процентов, а остаток выдается заключенному по отбытии срока наказания.
Сейчас во многих штатах США разрешается использовать в дневное время труд заключенных на работах в соседних населенных пунктах (на фермах и предприятиях). Такая привилегия предоставляется только лицам с безупречным поведением, прошедшим шестимесячный испытательный срок.
В 1969 - 1970 годах по предложению президента Р. Никсона в США была разработана десятилетняя программа осуществления тюремной реформы. Специальная президентская комиссия проводила необходимые для этого эксперименты. Рекомендации комиссии направлены в основном на ослабление тюремного режима, повышение квалификации административно-воспитательного состава тюремных учреждений, создание при исправительных учреждениях специальных служб для постоянных контактов с местными промышленными, транспортными и другими организациями с целью привлечения их к перевоспитанию и трудоустройству заключенных.
Современное французское законодательство предусматривает два вида льгот для заключенных: перевод на режим работы вне тюрьмы и перевод на полусвободный режим. Разрешение на работу вне тюрьмы под контролем администрации могут получить лица, которым осталось отбыть не более одного года лишения свободы, а также лица, к которым применимо условное освобождение. Порядок работы заключенных вне тюрьмы детально регламентирован и исключает возможность их общения с посторонними. Работы производятся под конвоем, заключенные обязаны носить арестантскую одежду, а после окончания рабочего дня возвращаются в тюремные помещения. Заработанные заключенными деньги на руки не выдаются: часть переводится на счет заключенного, а основная доля - в казну.
На полусвободный режим разрешается переводить: а) лиц, которым осталось отбывать не более одного года лишения свободы; б) заключенных, достигших определенной ступени прогрессивной системы; в) лиц, для которых полусвободный режим должен явиться испытанием перед условным освобождением. Находящиеся на полусвободном режиме лица получают право поступать на работу на общих основаниях и освобождаются от надзора на период рабочего времени. Они обязаны ежедневно возвращаться в тюрьму и там проводить все выходные и праздничные дни, а невозвращение в тюрьму к установленному сроку считается побегом. Заработная плата лиц, находящихся на полусвободном режиме, пересылается работодателем в адрес администрации тюрьмы, которая перечисляет 70 процентов на личный счет заключенного, имеющего право брать с этого счета лишь небольшие суммы, необходимые на обед и транспортные расходы.
В 1969 году произошли некоторые изменения и в тюремной практике ФРГ. Теперь осужденные, приговоренные к лишению свободы от двух месяцев до двух лет и уже отбывшие половину срока, могут получить отпуск на праздники, чтобы встретить их в кругу семьи. Отпуск предоставляется, в зависимости от повода, от трех до семи дней. Кроме того, заключенные получают особый отпуск за три месяца до окончания срока заключения, с тем чтобы позаботиться о жилье и работе.
Все большее распространение получает институт пробации, на который буржуазные ученые возлагают особые надежды в плане снижения рецидивной преступности. В основе пробации лежит условное осуждение, когда суд предписывает осужденному осуществлять минимум "желаемого обществом" поведения, определяемого условиями пробации. Несоблюдение этих условий служит суду основанием для отмены режима пробации…
Пытаясь представить преступность как некое болезненное состояние личности, не зависящее от каких-либо социальных причин, тюрьмоведы стали использовать разного рода "новые психологические теории", обосновывающие "новые методы воздействия" в виде "групповой работы, группового лечения, групповой психотерапии". Преступник изображается здесь неким хроническим больным, а тюрьма чем-то вроде больницы или клиники. Как показала практика, все эти "новые психологические методы обращения с преступниками" позволяют не без удобств для заинтересованных кругов вывести исполнение наказания за рамки сферы права, рамки законности и превратить его в некий "процесс лечения". Оценивая все новейшие попытки усилить моральное воздействие на заключенных, нужно помнить, что моральные установки объективно не способны привести к положительным результатам, так как сами по себе они антигуманны и с точки зрения трудящихся никакой моральной ценности не представляют.
Современное тюрьмоведение широко обсуждает проблему так называемой реадаптации заключенного, то есть воспитания в нем способности жить в обществе. Высказывается мнение о необходимости поддерживать и развивать в заключенном общительность, бескорыстную заботу о благе других и готовность жертвовать для них своими личными интересами. Подобного рода пожелания явно беспочвенны. Ведь сама по себе система эксплуатации и бесчеловечного грабежа слабого сильным органически противоречит всяческому бескорыстию.
Попытки придать наказаниям в виде лишения свободы исправительный характер и внести в исполнение этих наказаний некоторые элементы гуманности надо рассматривать как известную дань ученых настроениям народных масс, которые резко осуждают методы подавления и репрессий. Не случайно на I конгрессе по предупреждению преступлений и обращению с преступниками, созванном ООН в августе 1955 года в Женеве, были приняты специальные Правила обращения с заключенными. В августе 1970 года в Киото (Япония) состоялся IV конгресс, участники которого уже не пропагандировали биологическую природу причин преступности, как это было в 1965 году на III конгрессе в Стокгольме.
На последних конгрессах подчеркивалась необходимость гуманного обращения с заключенными, осуждалась их чрезмерная эксплуатация, а также применение жестоких и вредящих здоровью методов тюремного воздействия. И в последние годы в ряде стран была осуществлена некоторая либерализация тюремного дела, проведены определенные реформы в области смягчения тюремной политики. В поисках решения проблемы сокращения преступности IV конгресс, в работе которого участвовали представители 85 стран, высказался против превышения мер наказания и введения более строгих законов. Беспредельное усиление карательных функций, указывается в решении конгресса, не может привести к сокращению преступности.
(Бельсон Я. М. Суд, прокуратура и тюрьмы в современном буржуазном государстве. - М., 1972)
О тюрьмах Болгарии в прошлом
Неделчо Ганчовский родился 5 ноября 1920 года в Селе Смолско Софийского округа. Вырос в Софии в семье рабочего. Окончил 1-ую Софийскую мужскую гимназию, а затем высшую партийную школу. Член Рабочего союза молодежи с 1938 года, в Болгарскую коммунистическую партию вступил в 1941 году. За подпольную антифашистскую деятельность был арестован и судим, три года провел в тюрьме. Вышел на свободу 9 сентября 1944 года, в день освобождения Болгарии от фашизма.
Этапные тюрьмы
Этапные тюрьмы были дном тогдашней Болгарии. Буржуазное общество собирало в них и человеческие отбросы, и своих политических противников. Каких только людей не приходилось встречать здесь! Проституток, изгнанных из столицы и направляемых неведомо куда; психически больных, которых везли в Бялу или Карлуково; воров и мошенников, схваченных далеко от места преступления и возвращаемых для следствия и суда; бедняков, не явившихся в суд по какому-нибудь делу в качестве свидетелей и отправленных в принудительном порядке; дезертиров, нищих, уголовников, которых переводили из одной тюрьмы в другую, и нас, политических заключенных, место заключения которых тоже меняли. Все, кто должен был принудительно путешествовать по стране, попадали под полицейский конвой и в этапную тюрьму.
Помещения для арестантов были такими, что когда мы хотели дать определение чему-либо до крайнего предела грязному, темному и душному, то говорили: "Как в этапной тюрьме".
Этапные тюрьмы были для заключенных чаще всего местами тяжких страданий. Заключенные находились там в грязи, среди клопов и вшей, в тесных, душных и холодных камерах, где проводили долгие голодные часы, а порой даже дни и ночи.
Рассказывали, что самой худшей была этапная тюрьма на станции Мездра, хотя и Пловдивская не во многом ей уступала. Там я не был и не могу сравнивать, но Плевенскую познал хорошо. Помещение для стражи находилось на уровне земли. В дощатом полу была крышка, ее открывали и говорили арестанту: - Иди!
Он начинал колебаться, но времени для размышлений не давали и, хочешь не хочешь, приходилось спускаться по почти отвесной деревянной лестнице в подземелье, служившее тюрьмой. То, что помещение находилось под землей, еще не значило, что там темно, там было довольно светло - свет проникал через два больших зарешеченных отверстия без стекол, а нары, как обычно, находились в углу. Такие жестокие страдания пришлось мне терпеть в этом дьявольском помещении, что трудно рассказать. Несколько раз передо мной открывали крышку и подгоняли меня словом: - Иди!
Бывало там и весело. Мы, шестеро ботушевцев, однажды застали в подземелье Арико. Арико вы, конечно, не знаете, но для нас он был знаменитостью, и о нем стоит рассказать. Это был вор, но не мелкий и не какой-нибудь простофиля, которого ничего не стоит поймать; нет, Арико был настоящим мастером своего дела, так сказать, виртуозом-карманником. Мы быстро познакомились, он оказался общительным, дружелюбным, даже остроумным малым, так что нетрудно было узнать, кто он и за что осужден. Ему не исполнилось еще и двадцати лет. Этот изящный, стройный, быстроглазый юноша был сыном - как вы думаете, кого?.. - Софийского раввина, жреца иудеев. Достопочтенный отец готовил ему другое будущее, но наш Арико сделал по-своему и стал карманником. Пошли аресты, тюрьмы, и теперь он снова попал в "кутузку". Речь его отличалась выразительностью - что-то от блатного жаргона софийских окраин, что-то от тюремного арго, но попадались слова и из более культурной среды его детства. Он забавно рассказывал о своих подвигах. Один раз даже запел:
Я Коду - первый среди блатных,
нет у меня денег, я небогат…
Мы смеялись от всего сердца, поддразнивали его, но он был широкой натурой, обладал чувством юмора.
- Арико, неужели ты действительно можешь вот так, посреди улицы, снять с человека часы? - и недоверчиво, и поддразнивающе спросил Борка Минчев.
- Это мне раз плюнуть. Увижу стоящие часики у какого-нибудь олуха, стяну и смоюсь. Он даже и не почувствует.
- Да не болтай!
- Вот в чем секрет, - и он показывает два пальца - указательный и средний на правой руке (а пальцы длинные и тонкие!). - И здесь надо кое-что иметь, - тычет он пальцами в свой висок.
- Арико, ну серьезно, покажи, как ты это делаешь, - настаивает кто-то из нас.
С каким удовольствием Арико прочитал нам целую лекцию о том, как орудовать двумя пальцами! Кто-то повернулся спиной, а он протянул два своих знаменитых пальца и, хитро нам подмигивая и объясняя свои манипуляции, стал с их помощью вытаскивать из карманов разные предметы…