- Никого рядом не видали? Не встретили?
- Откуда? Позднотища же?.. Только подлюга одна подъезжала из интереса. Поглазела, развернулась и уехала. Даже из машины не вылезла! А я вижу - окошко светится, давай в дверь барабанить. Еле сторожа добудился! Начали пожарным звонить, потом барахлишко таскали, боялись - на хибарку его перекинется…
- Ну-ка поподробней, что за машина, - прерывает его Томин.
У Знаменского собрались Кибрит, Томин и Томилин. Кибрит вооружена актом экспертизы и схемой склада, размеченной сотрудниками пожарной службы.
- Зинаида, не углубляйся в дебри! - просит Томин.
- Тебе неинтересно, а я увлеклась. Пожарно-техническая станция меня прямо заворожила!.. Ну ладно, изложу попросту. - Она откладывает акт. - Сначала думали, что пожар в месте наибольшей степени обгорания. Но когда учли все условия, влиявшие на распространение пламени, мнение изменилось. Первоначальный очаг оказался здесь. - Она обводит небольшой участок на плане. - Судя по черепкам, тут стояли ящики с посудой и, следовательно, было много упаковочной стружки.
- Совершенно точно, - поддакивает Томилин, сверяясь со своей схемой. - Номер семь - чайные сервизы "Весна".
- А хоть какие-то данные, отчего загорелось, - не терпится Пал Палычу.
- Кое-какие есть, - небрежно произносит Кибрит, чтобы поэффектней подать новость. - В том месте на бетонном полу найдены следы бензина, - она загибает пальцы, - осколки бутылки и свечной парафин.
- Так это ж умышленный поджог! - восклицает Знаменский.
- Молния… окурок… - вспоминает Томилин в сердцах.
- Нет, погодите. Получается, плеснули бензину, чиркнули спичкой и пошли? Заперли горящий склад - и по домам? А сторожа усыпили? Такой вот дружный общий сговор… Как-то странно, братцы!
- Не обязательно сговор, Пал Палыч, - возражает Кибрит. - В заключении об этом не сказано, но мы много обсуждали… И по расчетам - конечно, предположительным - до ящиков пламя добралось не сразу. Не стану утомлять Шурика подробностями, но могло и двадцать минут пройти, и даже тридцать, а тогда уже начало разгораться всерьез.
- То есть можно было чиркнуть спичкой и удрать? Причем еще до конца работы? И при опломбировании ничего не заметили?
- Да, Пал Палыч.
- Если расчеты достоверны, снимаю шляпу! - говорит Знаменский.
- Я б в пожарники пошел, пусть меня научат!.. Как будем дело делить? - произносит Томин, обращаясь к коллеге. - Тематика вроде бы хозяйственная - карты в руки БХСС. На чужое мы не посягаем!
- Мы тоже, - в тон отзывается Томилин. - Если хищение - область моя. Но если воры посторонние - раскланиваюсь и исчезаю со сцены.
- Пока всем работы хватит. - Пал Палыч хочет, чтобы Томин остался вести расследование. - Давайте малость порассуждаем. Сторож прибыл без четверти семь, как всегда. Тотчас отправился к начальству. Это единственные пять-семь минут, когда термос был без присмотра. Но все это время Гуторская и Стольникова находились в конторе. Кто подсыпал снотворное?
- Икс, - говорит Томилин.
- Он же поджигатель?
- То ли он, то ли неведомый сообщник.
- Еще, значит, игрек, - замечает Томин. - Не исключен, между прочим, и зет. Зевака на пожаре - помните его? - видел загадочные "Жигули". Подкатили к складу, постояли и умчались. За рулем сидела женщина. Нет-нет, - отзывается Томин на оживление слушателей, - приметы неизвестны. Но сдается мне, сия особа являлась проверить, хорошо ли горит.
- Шурик, не разводи хитростей на пустом месте! - урезонивает Кибрит. - Женщина помчалась звонить по ноль один.
- Если бы, Зинаида, если бы! У пожарных четко: все сообщения дежурному параллельно пишутся на магнитофон. И там зафиксирован только звонок сторожа. Этого самого Николаши!
- Какая модель "Жигулей", твой зевака не разглядел? - спрашивает Томилин.
- Светлая "двойка", универсал.
- У складских ни у кого "двойки" нет, - задумчиво произносит Томилин. - А любопытно бы познакомиться с этой дамой.
- Сомневаюсь, - пожимает плечами Кибрит. - Ну, мне пора.
- Зиночка, подожди, пожалуйста, - останавливает Знаменский. - Есть одно соображение…
- Сомневаться вольно во всем, - продолжает между тем Томин. - Я вот возьму и не поверю, что Николашу усыпили!
- И что предложишь взамен? - живо оборачивается Пал Палыч.
- Сам намешал дряни в чай. И набивался потом со своим термосом: проверьте, мол, что за жидкость, меня споили, я чистенький!
- Ты серьезно? - удивляется Кибрит.
- Нет. Но только потому, что очень он непритворно зевал! А вообще-то ничего нельзя скидывать со счетов. И даму в "Жигулях" тоже. Пламя было яркое, а сколько темного! Каламбур на скорую руку…
- Не столько темного, сколько пока не доказанного, - возражает Томилин.
- И темного хватает, - поддерживает Томина Пал Палыч. - Я не зачисляю сторожа в иксы и игреки, однако… Предположим, он скрыл визит какого-нибудь дружка. Дружок в тот вечер просто заглянул проведать. Но у него дурная репутация, поэтому лучше умолчать. Между тем дружок незаметно сыпанул в термос сонных порошков, потом под храп Николаши появились прочие дружки, вывезли со склада все, что понравилось, а для маскировки следов учинили пожар. Опровержения будут?
- Нет, - отвечает за всех Томин. - Правомерная версия. И - благо это по моей части - начинаю изучать Николашину биографию и круг знакомств.
- Пал Палыч! - Кибрит постукивает по циферблату наручных часов. - Время бежит - что ты хотел?
- Прежде всего услышать твое личное мнение. - Знаменский слегка "подлизывается" к ней ввиду предстоящей просьбы.
- Если с женской колокольни, я бы сказала, что этот склад - маленькое бабье царство. Возможны интриги, острая вражда.
- Однако с юридической колокольни к словам "поджог" и "ревизия" так и напрашивается слово "хищение"! - подхватывает Томилин.
- Ладно, - заключает Пал Палыч, - проверять будем все: Николашу, вахтера, образ жизни складских работников, вариант женской мести и тэ дэ и тэ пэ. Но по линии хищения мы плотно упираемся в вопрос о недостаче.
- Документы, естественно, в ажуре, - вздыхает Томилин. - А доказательства огонь скушал. Вот тут и…
- Может, не совсем скушал? - прерывает Пал Палыч. - Ничто не сгорает абсолютно бесследно, а, Зина? Насколько я понимаю, для химика сгоревшая пластмасса все-таки пластмасса, а не кожа и не дерево.
- Ну, теоретически…
- А практически? - настаивает Знаменский.
- Да ведь вам нужно количество! Число предметов!
- Мы не будем добиваться, восемнадцать шуб спалили или девять. Если недостача, то крупная, иначе бы не жгли!
- Одна шуба или пятьдесят, Зинаида Яновна! - присоединяется Томилин. - В таких пределах можно определить?
- Н-не знаю… Невероятный объем работы - и на пожарище, и в лаборатории… С ума сойти!..
- Зиночка, нет таких крепостей!.. Тем более ты начальник отделения, можешь добавить еще группу экспертов!
- Пал Палыч, разве моей группы хватит?
- Зинаида, ты никогда нас не подводила! - напоминает Томин.
- Прямо беда с вами… - Кибрит встает.
- Мы договорились? - давит Знаменский.
- Не знаю… попробую, но…
- Сегодня же?
Кибрит взглядывает на часы.
- Тираны вы! У меня ж и других дел невпроворот!.. Ну ладно, еду в испытательную лабораторию, оттуда позвоню.
- Та-ак, - говорит довольный Пал Палыч после ее ухода. - Возникает необходимость охранять пепелище. А то вездесущие мальчишки…
- Сделано, Пал Палыч, - докладывает Томилин. - Я на всякий случай распорядился, чтобы и вахтер, и сторож выходили к складу и не допускали посторонних.
- И я подстраховался, - признается Томин. - Попросил тамошнее отделение милиции приглядывать. Чтобы считали местом происшествия, где работа не закончена. - Он смешливо косится на коллегу. - Трудно нам разграничить сферы влияния!
- Сочтемся славою, абы на общую пользу, - примирительно улыбается тот. - Пал Палыч, если напрячь интуицию, кто поджигатель?
- Пока интуиция молчит. А поджигатель - ключ ко всему…
4
По территории грузовой автобазы шагает начальник колонны. Рядом юлит щегольски одетый, заискивающий и одновременно нагловатый шофер Костя, смазливый, пухленький, длинноволосый парень лет двадцати пяти.
- Начальник, дай отгул! Бабушка ногу сломала! Доктора надо, лекарства всякие…
- Вечная песня!
- У нее, кроме меня, никого! - жалобно врет Костя.
- Если считать, это пятая, не то шестая твоя бабушка! Скольких ты уже в последний путь провожал? Имей в виду - еще одна помрет, ищи себе другую работу!
- Не нравится Костя - пожалуйста, в любом автобусном с поклоном примут!.. - и, видя, что начальник нахмурился, нажимает: - Дай отгул! Позарез нужно! Личные обстоятельства!
- Когда? - бурчит начальник, злясь, что приходится уступать.
- Прям сейчас! Ну, порядочек, спасибо! - Костя резво пускается прочь, пока начальник не передумал.
Спешно помчался Костя укладывать многочисленные свои пожитки. Среди них ни единой книги, но одежды хватило бы на троих. Умяв и застегнув второй чемодан, Костя утирает влажный лоб и выходит на лестницу, с силой захлопнув за собой дверь с красивой табличкой "Е. М. Стольникова".
На очередном допросе Стольникова заторможенная и сникшая.
- День был суматошный, Пал Палыч. Конец квартала. Привоз, увоз… Одним надо сбыть на склад готовую продукцию. Магазины рвут дефицит для плана. Иной раз прямо во дворе с машины на машину перегружают. У нас с Женей только глаза туда-сюда бегают, как бы чего не напортачить. На кило худеешь за такую смену, честное слово! А вы спрашиваете: кто был? что делал? куда ходил? Не сумею я ответить…
- Меня больше всего интересуют последние полчаса рабочего времени.
- Да тут уж как раз схлынуло. Мы даже сели чай пить… - Она что-то вспоминает, хмурясь, задумывается.
- Евдокия Михайловна, ваши мысли куда-то упорхнули.
Та грустно-виновато улыбается:
- Да…
- В конце левого прохода стояли ящики с посудой?
- Стояли.
- Оттуда к вечеру забирали что-нибудь? Или сгружали из нового привоза?
Стольникова отрицательно качает головой:
- Посуда давно попусту место занимала. Тот угол у нас вообще был неподвижный - на что спросу нет… - Она опять умолкает.
- Что с вами приключилось? На себя не похожи.
- Дома неладно… - с заминкой признается женщина. - Как-то вдруг…
- Недаром подмечено: беда одна не ходит.
- Ой, не надо так говорить! - вскидывается Стольникова с испугом. - Должно наладиться! Мало ли что случается, а потом налаживается!
- Тоже верно… Расскажите-ка, Евдокия Михайловна, какие у вас отношения с людьми.
- По работе? Кладовщицы меня ругают, что ли?
- Дружно хвалят.
- Да? Я иногда могу и пошуметь… но в общем-то нормальные отношения.
- А с заместительницей? Конфликтов не было?
- С Женей? - удивляется Стольникова. - Чего нам ругаться?.. Честно сказать, зануда она, Пал Палыч. Сухарь… Такая начальница - кошмар! А заместительница - вполне! - Отвлекшись от печальных мыслей, Стольникова несколько оживляется.
- Тогда копнем шире: вне работы были у вас враги?
- Враги?..
- Да, готовые крепко насолить.
- Кое-кто, возможно… - говорит она, помолчав. - Не знаю… не задумывалась как-то… Немножко странный разговор…
- Ничуть, Евдокия Михайловна. Ведь на складе был совершен поджог.
- Как поджог?! - страстно восстает Стольникова. - Не может быть поджог!.. Пал Палыч, миленький, что вы!!
- Вот заключение экспертизы. Вывод из него однозначен.
Стольникова берет протянутые листы, пытается читать.
- Буквы прыгают… - Она роняет бумагу на стол.
- Пожар возник между ящиков с посудой. Не исключено, что спичкой чиркнули еще до опломбирования замка.
- До опломбирования?.. Но были только свои! А я вообще вышла последняя… самая последняя… Пал Палыч!
- Я не утверждаю, что это сделали вы. Но кто тогда?
Лицо Стольниковой темнеет, глаза смотрят мимо Знаменского.
- Соберитесь, Евдокия Михайловна, сосредоточьтесь! Конечно, поджигатель осторожничал, чтобы не заметили. Кладовщиц я тщательно опросил - пока ничего. Но вы все-таки попробуйте припомнить… или догадаться.
Пал Палыч вопросительно ждет, но до женщины уже не доходит смысл его слов.
- Ну и подлость… ну и подлость… - шепчет она с искаженным лицом. - Это надо ж додуматься! - И непонятно, на весь ли род людской негодует или проклинает кого-то конкретно. Вдруг ослабев, стонет: - Господи!.. - и прижимает руки к груди.
- Сердце?
Она не слышит.
- Валидол есть, Евдокия Михайловна?
- А?.. Отпустите меня… Пожалуйста!
- А не лучше ль посидеть, успокоиться? И мы обсудим ваши подозрения.
- Нет! Нет! Ничего я сейчас не соображаю! Обухом по голове! Мне срочно надо, срочно… пройтись по воздуху! Пал Палыч, миленький!..
После короткой паузы Знаменский подписывает пропуск.
- С условием, что завтра в двенадцать вы будете здесь.
- Да-да… обязательно! До свидания!.. - Она стремительно выходит, оставляя Пал Палыча в раздумье.
Мечась вдоль тротуара, а порой выбегая от нетерпения на проезжую часть, Стольникова ловит такси. Но то ли остановка тут запрещена, то ли по иной причине - машины не тормозят.
Тогда она достает полусотенную купюру и за уголок поднимает в протянутой руке.
Тотчас к тротуару подворачивает "Волга" с надписью "Аварийная".
Томилин в беседе с Гуторской пытается выяснить ее отношения с сослуживцами.
- Значит, прежний заведующий ушел на пенсию и прислали Стольникову.
- Да, прислали.
- По мне, надо бы вас назначить!
- Я бы тоже себя назначила, - сухо замечает Гуторская.
- У вас гораздо больше данных…
- Зато она умеет подольститься к мужчинам! - не удержавшись, поддается Гуторская на лесть. - Обошла, кого надо, в ГлавУРСе. Богатый опыт! Вы не видели ее трудовую книжку? Стюардесса, буфетчица на теплоходе, завтурбазой… Трех мужей сменила… Если кто поддерживал порядок на складе - так только я. Стольникова совершенно безалаберная!
- Вы связываете с этим и случившийся пожар?
- Почему нет? Где руководитель безответственный, там и люди распускаются!
- Безусловно, Евгения Антоновна, безусловно! А зачем вы в вечер пожара возвращались на склад?
- Что вы хотите сказать? - медленно произносит Гуторская, опешив от неожиданности.
- Я хочу услышать, что вы скажете.
- Забыла сумку с продуктами. Поставила на землю, когда запирала контору. И забыла.
- И в складское помещение не входили?
- Разумеется, нет!
- К сожалению, теперь этого не проверишь. А следствие установило, что был совершен поджог!
Некоторое время Гуторская переваривает новость.
- Ничего себе!.. Поздравляю - нашли преступницу! - Она взвинчена, но тон привычно едкий. - Скажите на милость, зачем мне?! Я материально ответственная! Зачем мне поджигать?!
- Можно сбыть "налево" все ценное и ликвидировать полупустой склад.
- Чтобы говорить такие вещи, надо иметь доказательства! - заходится от раздражения Гуторская. - Или помалкивать!
- Вы же просили к примеру, - невинно возражает Томилин.
5
Кибрит идет по коридору Петровки, помахивая от возбуждения рулончиком ватмана. Входит к Знаменскому.
Тот поднимает голову от стопы бумаг, переложенных тут и там закладками.
- Ничего, если я тебя оторву? - спрашивает она.
- А вы по какому вопросу? - бюрократическим тоном вопрошает Пал Палыч.
- Да по служебной надобности. Не угодно ли вам сплясать, товарищ майор?
- Недостача?! - догадывается Пал Палыч.
- Она самая! - Раскатывая рулон, Кибрит говорит: - Я с этой схемой не расстаюсь, уже замусолила… Наверно, археологам и то легче. У меня ощущение, будто с ног до головы в саже, сколько ни мойся!.. Двигаемся мы от передней стены, - показывает она по схеме, - и вот смотри, в этом квадратике что, по-твоему, лежало?
- Как сейчас помню, пальто на меху, Югославия, пятьдесят штук.
- Ни малейшей Югославии! Зола от стеллажей плюс что нападало с крыши!.. Есть и еще. Тут вот рядом значились телевизоры. Они честно сгорели, останки найдены. Зато транзисторы числом восемьдесят явно испарились до пожара!
- Еще?
- Пока все, Пал Палыч. Ведь только начали.
- А я Стольникову отпустил полчаса назад! Хотя… заикнись сейчас о транзисторах, скажут - куда-нибудь перенесли. Чтобы на допросе произнести "недостача", нужны результаты всей вашей работы. Ждать и ждать…
- Но ты-то понимаешь, что недостача была?
- Да… Была недостача. Была… - с оттенком сожаления подтверждает Знаменский.
- Однако плясать не собираешься? - Кибрит разочарована.
- Зиночка, за помощь огромное спасибо, без тебя - зарез! Но радоваться… Понимаешь, сидела заведующая, истово клялась всем святым, что пожар и ревизия - случайное совпадение…
- И ты поверил?
- Нельзя же никому не верить! Когда верится - верю.
- Я не о том. Но у тебя такой нюх на вранье!
- Я и сегодня ей поверил! - сердится Знаменский. - Даже сейчас верю, что не знала она о поджоге!
- Удивительно! По-твоему, Стольникова - невинная овечка?
- Разумеется нет!
- Тогда ты сам себе противоречишь!
- Обстоятельства противоречат. С одной стороны - недостача и ревизия. Чего еще? Ясно. А с другой стороны, я убежден, что пожар для нее неожиданность!
6
Стольникова выскакивает из "аварийной" у ворот склада - не своего, сгоревшего, а другого. Тут все как-то почище и посолидней. Вахтер важничает, словно церемониймейстер.
- Вы куда, гражданочка?
- Ленка на месте?
- Что еще за Ленка? - одергивает он. - Заведующая складом, товарищ Уварова, у себя.
- К ней я! - порывается пройти Стольникова.
- Минутку! - загораживает дорогу вахтер. - Вам она лично требуется?
- Лично и срочно!
- Обязан доложить. Организация? Фамилия?
- Скажи, Дуся пришла!
- Вы не покрикивайте. Доложу - примет. Или не примет. По усмотрению. - Он звонит по внутреннему телефону. - Елена Владимировна, Сидоров беспокоит. Тут вас Дуся спрашивает… Ясно. Будет исполнено. - Обернувшись к Стольниковой, говорит ледяным тоном: - Велела обождать. Присядьте пока.
Стольникова, округлив от безмерного удивления глаза, садится…
Уварова в своей конторке оглядывает небольшой стол, накрытый к чаю, достает коробку конфет. Она развязывает шелковый бантик на коробке, когда врывается разъяренная Стольникова:
- Ты, Ленка, сдурела - держать меня в проходной?!
- Да народ был посторонний, Дусенька. Зачем при чужих?
- Я со мной так обращаться не позволю!
- Батюшки, нервы-то у тебя ходуном. Седуксен попей, Дусенька. Таблетки такие. Говорят, помогают.