- Нет, Юрий, на этот раз подвела твоя интуиция! - Он усмехнулся. - Да и трудно было бы догадаться - откуда… Виной всему была женщина - воистину справедлива здесь французская поговорка. Влюбился я в одну цирковую актрису…
- Влюбился? - недоверчиво переспросил Юрий и невольно взглянул в сторону дачи.
- Влюбился, да еще как! - подтвердил дед и кивнул по направлению взгляда внука. - Бабушка знает об этой страшной истории! - усмехнулся старый генерал. - Это было еще в Петрограде, когда я учился там… Мадам Боливар, как значилась она по афишам, была то ли из Германии, то ли из Франции и гастролировала по российским городам. Я не знал, как подступиться, но однажды столкнулся с ней в парковом тире, который держал один болгарин. Оказалось, что циркачка очень частая посетительница этого тира и никогда не уходила оттуда без призов, не делая ни одного промаха… Вот и решил я тогда, что это мой шанс.
- Не понял - какой? - удивился Юрий.
- Я рассуждал просто: подкараулю ее, и, когда она придет туда пострелять, я буду сбивать те мишени, в которые будет метить она, и этим заставлю обратить на себя внимание.
- Ох, дед, сложный ты человек! Я поступил бы проще: подошел и - здравствуйте, я - Юрий, давайте знакомиться…
- Она бы усмехнулась и подала знак кому-нибудь из сопровождающих, которых достаточно вилось около нее, и тебя бы вышвырнули куда подальше! Это сейчас все просто: "Здравствуй, я Петя… Привет, я - Маша, пошли в кино…"
- Не совсем так, но… похоже. - Юрий рассмеялся. - Так что же дальше?
- А что дальше… много дней провел я в том тире! А сколько денег перевел?! А все-таки добился своего: выбил однажды все мишени и забрал все призы.
- И мадам Боливар обратила на тебя свое внимание? - улыбнулся Юрий.
- Так бы, возможно, и случилось, но к тому времени окончились сроки ее гастролей в городе, и она уехала, а вскоре - революция…
- Революция тебя в Питере застала?
- Февральская - да, а Октябрьская - в Москве.
- Так в Москве и остался?
- Юра! - Сергей Петрович неожиданно пристально посмотрел на внука. - Я еще вчера хотел спросить тебя, но как-то выскочило из головы: ты задаешь такие вопросы, будто впервые слышишь обо мне…
- Не обижайся, дед, скажу откровенно: сколько я слышал о тебе от бабуси, от матери и отца, но никогда не вслушивался, и сейчас все настолько ново для меня - словно впервые! - Юрий смущенно поглядел на него.
- Ну, хорошо, коли так…
- А во-вторых, сам же сказал, что, рассказывая мне, ты выстраиваешь цепочку…
- Запомнил? - дед покачал головой и улыбнулся, потом снова дернул удочкой вверх, пытаясь подсечь неосторожную рыбку, но на этот раз она, сверкнув над водой, сорвалась и шлепнулась обратно. - Повезло ей… - Огорченно крякнув, Сергей Петрович заменил насадку и снова закинул ее подальше от берега. - Так ты спросил о Москве? Как ты помнишь, я оказался в Сибири… Направили меня с одной инспекционной поездкой в один из городков, с особыми полномочиями…
- Перегибы на местах?
- Хуже: контрреволюция… Не успел я доехать до того городка - гражданская началась… - Он замолчал ненадолго, как бы собираясь с мыслями. - Сейчас, с расстояния более чем полувека, все кажется таким нереальным, что удивляешься, а ведь было. - Сергей Петрович тяжело вздохнул. - Тогда и в плену у чехов побывал, но удалось бежать, и переодевался, и гримировался - чтобы добраться до родного дома… Добрался. - Он снова замолчал: нахлынули тяжелые воспоминания, защемило сердце тупой, ноющей болью… Столько лет прошло-пробежало, а не может забыть гибель своих братьев и отца: стоят они перед глазами, словно заставляя всякий раз отчитываться за жизнь свою… - В то время здорово меня помотало, пока снова до Москвы не дошел… - продолжил он свой рассказ, изредка бросая взгляд на поплавок. - А через несколько дней вызывает меня Кедров и неожиданно спрашивает: был ли я когда-нибудь в… и называет небольшой южный городок. Конечно нет, говорю, вообще никогда не был на юге… Вот и хорошо, говорит, туда и поедешь. Я в амбицию: вокруг люди революцию защищают, жизни кладут, а меня в тмутаракань отсылают! Усмехнулся он: не отдыхать тебя посылаю, а с важным поручением… Когда он ввел меня в курс дела и спросил, сколько мне нужно дней на сборы, я, под впечатлением серьезности поставленной задачи, готов был тут же отправиться в дорогу, но Кедров предоставил двое суток для подготовки, и мы распрощались…
Мне с большим трудом удалось уложиться в эти двое суток, чтобы успеть оформить все необходимые документы, получить жалование, заготовить хлеб и выяснить точный маршрут… Сейчас, вспоминая подробности той дороги, становится немного смешно: как можно было добираться до городка семь суток, а сейчас, даже если на поезде, затрачивается не более тринадцати часов? Да-да, не удивляйся: так в то время работала железная дорога…
Сергей Петрович задумался: как давно он уже не навещал тот городок, с которым накрепко связала его судьба? Лет десять минуло, не меньше… А ведь давал себе слово почаще наведываться.
Он взглянул на внука: деликатно отвернувшись, тот делал вид, что занят рыбной ловлей… Хороший парень: внимательный, заботливый…
"Дама с претензиями"? Интересное наблюдение! Нужно будет поехать завтра с Юрием и посмотреть на эту Хелену Брайс…
- Ну что, Юрий, бабушка-то, верно, совсем заждалась нас… Да и погода начинает портиться: пора возвращаться.
- Слушаюсь, товарищ генерал! - вскочил Юрий и деланно вытянулся перед Сергеем Петровичем. - Разрешите искупнуться на прощание?
- Вольно! - подыграл ему Сергей Петрович. - Двадцать минут на купание, пять на одевание - и в путь! - Он начал не спеша складывать рыболовные снасти, с любовью поглядывая за тем, как плавает внук.
Он сам его учил плавать еще тогда, когда Юрий с трудом держался на ногах. Научился быстро и очень полюбил воду: всякий раз, когда они оказывались у воды, тот первым делом устремлялся к ней. Сергей Петрович усмехнулся, вспомнив, как однажды, отдыхая на море, они отправились на прогулку на теплоходе и при первой же остановке маленький Юра прыгнул прямо с борта в воду. Подумав, что он упал, за ним устремились человек двадцать спасать… Вот хохоту было.
- Тебе хорошо: не стыдно возвращаться с таким уловом, а мне каково? - хмыкнул Юрий, надевая одежду прямо на мокрое тело.
- Вот чудак, да кто же для бабушки экспертизу делать будет: где твои, где мои? Зажарит - и слопаем за милую душу! - Дедушка похлопал его по плечу.
Коша они вернулись, обед уже ожидал на столе, а Вероника Александровна нетерпеливо поглядывала в сторону ворот.
- Может быть, вас и кормить не стоит: ухой напитались? - сказала она, ехидно поглядывая на судок с рыбой и пытаясь определить, с уловом ли они явились.
- Почти не клевало сегодня, - заметил Сергей Петрович, деланно укладывая рыболовные снасти на место. - Так… кое-что…
- Будет тебе оправдываться, - махнула рукой Вероника Александровна. - Скажи, что рыболов из тебя никудышный, и все. - Она сняла крышку и сунула не глядя руку в судок. - Это надо же! - тут же воскликнула она и вытащила оттуда крупного окуня, пытавшегося вырваться из ее рук. В конце концов ему это удалось, и он шлепнулся прямо на пустую тарелку.
- Ты, мать, что, так и будешь ее сырой есть? - стараясь скрыть усмешку, воскликнул Сергей Петрович. - Может быть, не стоит это начинать в твоем возрасте…
Вероника Александровна хотела что-то достойно ответить на его шутку, но расшалившийся окунь, выпрыгнувший из тарелки, стал биться по столу, раскидывая приборы, не предоставил ей этой возможности, и все кинулись ловить рыбку во второй раз. Наиболее удачливым оказался Юрий: схватив ее, он бросил в судок и с радостной улыбкой осмотрелся.
- Даже здесь мне не повезло, - буркнул Сергей Петрович, хитро поглядывая на внука.
- Я так и знала, что рыбку наловил… - начала она, но Юрий, не удержавшись, фыркнул, и бабушка, взглянув на него, спокойно и уверенно закончила: -…наловил ты, мой старый генерал!
После обеда они немного поиграли в карты, оставив любимого внука в "полных дураках", затем Юрий с бабушкой уткнулись в телевизор, а Сергей Петрович отправился работать над своими воспоминаниями…
2
В понедельник, не успел Сергей Петрович прикоснуться к Юрию, сладко спавшему на веранде, как тот тут же открыл глаза и бодро вскочил с кровати. Он выглядел отдохнувшим и посвежевшим. Взглянув на часы, огорченно заметил:
- Я же просил тебя разбудить в шесть… теперь на электричку опоздаю…
- Не опоздаешь, - подмигнул дед. - Вместе поедем! Я вызвал машину… Спокойно умывайся, завтракай и через сорок минут будь готов к отъезду! Ясно?
- Есть, быть готовым к отъезду через сорок минут! - четко ответил Юрий, явно повеселевший. - А у тебя какие дела в городе?
- Ты так заинтересовал меня описанием "дамы с претензиями", что мне самому захотелось взглянуть на нее, - подмигнул Сергей Петрович.
- Это на какую даму тебе захотелось взглянуть? - воскликнула Вероника Александровна, неслышно появившись на веранде.
- Ну вот, попробуй тут скрыть что-либо от недремлющего ока дорогой супруги! - вздохнул Сергей Петрович…
После некоторых формальностей Сергею Петровичу удалось добиться официального разрешения присутствовать во время допроса Хелены Брайс. Юрий сидел за своим столом и о чем-то тихо разговаривал с переводчиком, а Сергей Петрович - за соседним, сбоку. Вскоре в кабинет ввели Брайс, и Сергей Петрович внимательно посмотрел на нее, стараясь не привлекать к себе особого внимания: Юрий действительно довольно точно описал эту женщину. Если бы Сергей Петрович не знал о ее возрасте, то он наверняка бы ошибся в определении оного. Сохранившаяся фигура кого угодно могла ввести в заблуждение, кроме того, ухоженные, холеные руки. Миловидные черты лица говорили о том, что она была хороша в молодости и не одному парню вскружила голову.
Сергей Петрович невозмутимо отметил, что одета она весьма элегантно и с большим вкусом и очень дорого. Заметив присутствие в кабинете нового лица, каковым являлся Сергей Петрович, женщина чуть заметно насторожилась, но тут же взяла себя в руки и спокойно уселась на стул, стоящий посередине кабинета, положив нога на ногу. Заметив на столе Юрия пачку "Столичных", вопросительно взглянула на Юрия.
- Пожалуйста, курите! - ответил Юрий, и переводчик тут же перевел. - Это одни из лучших советских сигарет! - добавил Юрий.
Женщина что-то ответила, взяла из пачки сигарету и с огромным удовольствием затянулась, потом еще что-то сказала, и переводчик улыбнулся:
- Вы так молоды и любезны, - а после затяжки добавила: - Это, конечно, не "Мальборо", но курить можно…
Юрий хотел чем-то ответить, но в этот момент в кабинет заглянул молоденький лейтенант.
- Разрешите, товарищ капитан?
- Да, прошу… Ну что, посмотрел?
- Так точно, товарищ капитан, и после допроса просил зайти к нему! - ответил тот и положил перед Юрием папку с документами. - Разрешите быть свободным?
- Да, идите!
Лейтенант щелкнул каблуками и тут же вышел.
- Что ж, госпожа Брайс, если нет возражений, приступим? - Он повернулся к переводчику.
- Не возражает, - отозвался тот, услышав ее ответ.
- Надеюсь, вы вспомнили, кто изображен на фотографии рядом с вами? - спокойно спросил Юрий.
- Вы знаете, молодой человек, я очень старательно пыталась, но… - Она театрально развела руками и как бы виновато улыбнулась, но машинально бросила взгляд на Сергея Петровича, который как бы весь углубился в папку с надписью: "Хелена Брайс".
Он быстро пробегал справки, различные объяснительные, протоколы предварительных опросов, пока его глаза не скользнули по старой, пожелтевшей от времени фотографии… Механически перевернув лист, другой, он неожиданно для себя вернулся к той фотографии…
"Неужели?! - промелькнуло у Сергея Петровича.
На этой пожелтевшей от времени фотографии были запечатлены двое: на стуле сидел черноволосый мужчина, а рядом с ним, положив руку на его плечо, стояла молодая симпатичная девушка с двумя пышными черными косами.
Сергей Петрович долго вглядывался в эту фотографию, не в силах оторвать от нее глаз.
Брайс вдруг прекратила курить и с некоторым волнением уставилась на странного пожилого мужчину. Юрий тоже почувствовал, что Сергею Петровичу знакома эта фотография…
В кабинете воцарилось молчание, которое продолжалось недолго: его нарушила Хелена Брайс. Чуть нервно она задала вопрос, который тут же перевел переводчик.
- Чего это вы так смотрите на эту фотографию? Или так девушка вам понравилась? - она чуть нервно хохотнула.
Не отвечая, Сергей Петрович перевел взгляд на женщину и молча уставился на нее.
Юрий подумал, что дед действительно кого-то узнал на фотографии, и внутренне порадовался, что Сергей Петрович захотел повидать эту "даму с претензиями".
Брайс снова нервно хихикнула.
- Чудак какой-то: то на фотографию смотрел, не мог оторваться, теперь на меня уставился…
- Скажите… - проговорил наконец Сергей Петрович с волнением, - это… это вы? - он ткнул пальцем в фотографию.
Он говорил тише, чем обычно, ч потому Юрий понял, что дед очень волнуется.
- Да… - пожав плечами, недоуменно ответила женщина. - А что, не очень похожа? - она деланно рассмеялась, с трудом сдерживая свое волнение. - Лет сорок тому назад я была очень даже ни-че-го! Не всегда же я была такой старой!
- Вам что, плохо? - подскочил Юрий к деду, заметив что-то неладное. - Уведите гражданку Брайс! - бросил он стоящему у двери сотруднику.
Явно ничего не понимая, но о чем-то догадываясь, Хелена Брайс неотрывно смотрела на застывшего Сергея Петровича, пока не вышла из кабинета.
…Вскоре Сергея Петровича привезли на дачу, и сотрудник, сопровождавший его, долго не хотел уезжать и предлагал вызвать врача, пока старый генерал не заверил его, что с ним все в порядке и тот может возвращаться в город. Вероятно, что и это не убедило бы капитана, но тут вернулась Вероника Александровна, ходившая повидаться с соседями.
Подробно помучив капитана вопросами о том, что произошло с Сергеем Петровичем, она взяла правление в свои руки и проводила сотрудника к машине.
- Передайте полковнику, что вы сопротивлялись, но я сама вас выпроводила. Не волнуйся, сынок, все будет в порядке! - улыбнулась она. - Мой старик еще крепкий мужик: выдюжит, не волнуйся…
Когда она вернулась в дом и заглянула к нему в комнату, Сергей Петрович спокойно спал на кушетке. Дыхание его было ровным и уверенным.
- Вот и хорошо! - удовлетворенно прошептала Вероника Александровна. - Сон для тебя самое лучшее лекарство. - Она вышла, бесшумно притворив за собой дверь.
Сергей Петрович тут же открыл глаза. Зная характер своей супруги, с которой прожил не один десяток лет, он был уверен, что только таким образом сможет остаться один и спокойно поразмышлять над мучившими его вопросами…
А вопросов действительно было много, даже слишком. Почему ему так захотелось лично повидать эту "даму с претензиями"? Интуиция? Случай? Или еще что-либо? Почему его память все время возвращается в прошлое? Хотя на этот вопрос есть простое объяснение: он пишет книгу воспоминаний, и вполне естественно, что его мозг работает именно в этом направлении… Сергей Петрович усмехнулся: мозг-то мозг, но и что-то другое подталкивает его. Взять хотя бы документы, принесенные Юрием, он же сам неоднократно перерыл тот архив, а документы, так нужные для книги, принес Юрий… Вот тебе и не верь после этого в провидение!.. Словно Бог самолично помогает ему в его деле. А сейчас почему-то вспомнится предвоенный год.
Зима 1940 года была морозной, с сильными ветрами (возможно, Сергею Петровичу, по прошествии трех десятков лет, она и запомнилась такой студеной, холодной потому, что принесла с собою трагическую потерю). Сергей Петрович тяжело и несколько облегченно вздохнул: память, словно оттягивая неизбежную встречу со злополучным 1940 годом, перекинула его в ту часть жизни, которая на несколько лет связала с уголовным розыском. Перед этим жизнь совершала с ним какие-то странные циклические повороты. Начало учебы в университете - направление в ЧК, после окончания гражданской войны - снова учеба, на этот раз он увлекся, и увлекся всерьез, языками, после окончания войны был направлен работать в ОГПУ, а в 1934 году стал субинспектором в отделе нераскрытых убийств. Сергей Петрович очень хорошо помнит этот год: в декабре в стране было очень неспокойно. Был убит Сергей Миронович Киров. Сергею Петровичу запомнились молчаливые колонны людей, по шестеро в ряд шагавших по морозной Москве. Лица были застывшие, угрюмые. Провожали в последний путь одного из любимых вождей. Шли рабочие с заводов "Борец", "Динамо", "Пролетарский труд", "Мосэлектрик", "Станколит", "Манометр"… Запомнились самолеты: сотни и сотни крылатых машин проносились низко, едва не касаясь башен Московского Кремля над Красной площадью. Гроб с телом Сергея Мироновича везли на артиллерийском лафете в сопровождении кавалерийского эскорта с обнаженными саблями. Едва скрылись в небе последние серебристые машины и над городом нависла гнетущая тишина, как вдруг она была взорвана тысячами гудков паровозов, сотнями сирен московских заводов…
От работы в ЧК у Сергея Петровича сохранилось много разнообразных привычек: удивительное спокойствие в любых, самых тяжелых обстоятельствах, достоинство, уверенность в себе, в своих знаниях, быстрота реакции и постоянная готовность к действию. Все эти привычки, необходимые для работы в уголовном розыске, отнюдь не помогали в личной жизни (к тому времени у них с Вероникой Александровной уже появился сын). Как притчу в их семье рассказывали, и не один раз, как Сергей Петрович, если ночью раздавался телефонный звонок, еще не поднимая телефонной трубки, начинал одеваться, чтобы снова отправиться туда, где случилась беда…