Может, вы просто начитались о связи различных половых извращений с криминальными наклонностями, а?
Мэрфи пристально посмотрел на меня, затем в его глазах неожиданно промелькнуло сомнение. Он не спеша направился к кровати.
- Мне кажется, вы не слишком внимательно осмотрели тело, Эл? - спокойно спросил он.
- Я не подходил близко, - признался я. - У нее нож между лопаток - что там еще разглядывать?
- Вот это! - отрывисто бросил Мэрфи.
Протянув руку, он резким движением откинул набок несколько прядей длинных золотистых локонов.
Я тупо уставился на жуткие пятна и вздувшиеся рубцы на мертвенно-бледной шее; все вопросы застряли у меня в горле.
- Если ты собрался убить кого-то и уже припас для этого нож, которым неплохо владеешь, - изрек Мэрфи, - то зачем перед этим душить свою жертву? Или нож был просто запасным вариантом, если с удушением вдруг что-то не заладится? - Один тембр его голоса обладал редкой способностью безжалостно тюкать меня по мозгам. - Или возьмем другой вариант - если кто-то пытается удавить тебя, станешь ли ты спокойно лежать, не мешая убийце делать свое дело?
- Что за чертовщина? - воскликнул я, внимательнее присматриваясь к бирюзовому бархатному покрывалу, на котором распластался труп.
Так я смотрел черт знает сколько времени. Значительно больше, чем требовалось заметить, что покрывало сморщилось лишь в непосредственной близости от тела. По краям его поверхность оставалась совершенно гладкой, без единой складочки, с какой стороны ни посмотри.
- Теперь поняли, о чем я? - спокойно спросил Мэрфи.
- Вы полагаете, она не сопротивлялась потому, что никакой борьбы попросту и не было? - Я покачал головой. - Согласен, но это совершенно невероятно.
Однако спасибо, что навели меня на более правдоподобное объяснение случившегося, док. Ее сначала задушили, затем воткнули нож в спину, а уж потом бросили сюда в такой позе, поскольку у этого убийцы довольно извращенное чувство юмора!
Глава 2
Если верить телефонному справочнику, то Реймонд Г. Уолтере занимался оптовой продажей мехов, а я всегда представлял себе мехоторговца эдаким детиной, стоящим посреди старого, грязного подвального склада площадью в пару акров, сплошь заваленного шкурками животных. Поэтому ультрасовременный офис из алюминия и тикового дерева оказался для меня настоящим сюрпризом. А для столь же ультрасовременной знойной секретарши неожиданным сюрпризом явился я сам - еще бы, ведь к ним пожаловал настоящий, живой полицейский.
- Лейтенант Уилер? Из службы шерифа? - Секретарша повторяла за мной слова с таким удивлением, словно я сообщил ей, что занимаюсь коллекционированием девственных представительниц человеческой расы и с этой целью прибыл из самых дальних уголков галактики. Хотя едва бы она слишком забеспокоилась и в таком случае, поскольку наверняка оказалась бы вне сферы моих интересов.
- Совершенно верно, - спокойно подтвердил я. - Не могли бы вы передать мистеру Уолтерсу, что мне необходимо срочно с ним увидеться?
- С мистером Уолтерсом… срочно? - Судя по ее ошеломленному выражению, моя просьба показалась ей еще более несуразной, чем тот факт, что я был лейтенантом полиции.
- Вы же слышали.
На ее шелковой блузке было расстегнуто слишком много пуговиц, поэтому если постараться и как следует изогнуть шею, то в том месте, откуда начинались черные кружева, можно было увидеть восхитительную выпуклость ее грудей. И пока она решала, как же со мной поступить, я изо всех сил вытягивал шею.
- Но это просто невозможно, - после некоторых раздумий заявила она. - Мистер Уолтере сейчас занят.
- Дело не терпит отлагательств, поскольку речь идет о полицейском расследовании! - Я постарался изобразить на своем лице демоническую ухмылку. - Полагаю, такая милая крошка, как вы, не захочет, чтобы в окружной тюрьме - куда она может попасть за неоказание содействия властям - ее обыскивала какая-нибудь отвратительная плоскогрудая полицейская мегера, которая на поверку вполне могла оказаться переодетым лейтенантом Уилером! - С невозмутимым видом я уставился на ложбинку между ее грудями. - Или вы об этом просто мечтаете? - Но она уже звонила Уолтерсу.
Через несколько секунд я входил в личный кабинет Реймонда Г. Уолтерса, вид которого меня просто потряс: он олицетворял собой воплощенную мечту любого чиновника о настоящем кабинете. Честное слово, он был действительно великолепен, и я подумал, что если толкач мехов может позволить себе такую роскошь, то не настало ли мое время толкать чуток посильнее, чтобы добиться в жизни хоть чего-то похожего.
Уолтере оказался крупным мужчиной, что не давало ему затеряться в пышном убранстве кабинета и само по себе производило впечатление. Это был широко костный детина, чей рост на пару дюймов превышал мои шесть футов. Судя по крепости его рукопожатия, он мог бы вполне успешно подрабатывать в должности костолома.
- Присаживайтесь, лейтенант, - пригласил он звучным басом. - Чем могу быть полезен?
Усевшись в элегантное, обитое дорогим бархатом кресло, я едва заметно улыбнулся.
- Расскажите, что вы делали этой ночью, мистер Уолтере.
На его физиономии отразилось неподдельное удивление, и я снова слегка улыбнулся ему. Лицо торговца мехами выглядело довольно примечательно: широкий лоб, нависающие кустистые брови, настороженные серые глаза. Как мне кажется, подобные черты чаще всего встречаются у людей жестких и расчетливых, редко испытывающих какие-либо сентиментальные чувства.
Я решил, что Уолтерсу где-то около сорока или чуть больше; а может, он был еще старше, поскольку густая, коротко стриженная каштановая шевелюра вполне могла ввести в заблуждение кого угодно.
- Вы это серьезно, лейтенант? - Удивление медленно сползло с его лица и уступило место холодной настороженности.
- Вполне, - резко ответил я.
- Ну… - Уолтере пожал широкими плечами. - Из офиса я ушел около семи, потом заехал за своей подружкой к ней домой, и мы вместе поужинали в "Вилла д'Арт".
Знаете это место? Оно недавно открылось - немного экстравагантно, все метрдотели гомики, но зато еда - просто божественная.
- Я у них завсегдатай, - не моргнув, вежливо улыбнулся я. - У нас, копов, постоянно одни и те же проблемы - как избавиться от непомерных доходов и облегчить свои карманы. Представляете, как это непросто, а?
- Да я просто так, к слову пришлось, - замялся Уолтере.
- И я просто так. Короче, вы с подружкой поужинали. А что дальше?
- Я отвез ее домой, - подавив раздражение, продолжал он. - Там мы немного выпили, и около двенадцати тридцати я отправился домой. У себя я попил чаю и лег спать - это еще где-то час спустя.
- Полагаю, ваша подружка может подтвердить ваши слова? Хотя бы до того момента, когда вы ушли от нее? - спросил я.
- Ну конечно! Почему бы нет? - Он не спеша вытряхнул из пачки сигарету; при этом его глаза не переставали наблюдать за мной. - А в чем, собственно, дело?
- Вы можете назвать ее имя и адрес? - небрежно спросил я.
- Без проблем, - фыркнул он. - Ее зовут Вирджиния Мередит, она живет по адресу Бейсайд, 1401…
- Мне известен этот адрес, мистер Уолтере.
- Изве… - Его глаза гневно сверкнули. - Так какого тогда черта вы развели всю эту канитель, лейтенант?
- Кто-нибудь может подтвердить время, когда вы вернулись домой? Может, миссис Уолтере?
- Никакой миссис Уолтере не существует! - огрызнулся он. - И я решительно отвергаю ваши грязные инсинуации, будто я солгал, когда… - Уолтере неожиданно замолчал, потом прикурил сигарету от позолоченной зажигалки. - И почему, черт побери, кто-то непременно должен подтвердить, в котором часу я вернулся домой этой ночью?
- Потому что сегодня ночью, где-то около четырех часов, Вирджиния Мередит была убита. И на данный момент вы, похоже, последний человек, который видел ее живой.
- Вирджиния убита? - Краска сошла с его лица, и он тяжело откинулся в кресле. - Этого не может быть, лейтенант! Вы уверены… - Уолтере быстро покачал головой. - Ну конечно же вы уверены, иначе не пришли бы сюда! А при опознании не могло произойти ошибки?
- Нет, это исключено, - ответил я. - Как она себя чувствовала перед тем, как вы расстались?
- Прекрасно, просто прекрасно. - Уолтере широко раскрытыми глазами несколько секунд смотрел на меня. - Господи Боже! Вы что, серьезно считаете, что Вирджинию убил я?
- На данный момент я вообще ничего не считаю.
Я просто задаю вопросы.
- Она сказала, что устала и хотела бы лечь пораньше, - наконец вымолвил Уолтере каким-то бесцветным, механическим голосом. - Половина первого для Вирджинии - это уже пораньше. В общем, как я уже говорил, мы немного выпили, и я ушел.
- А когда уходили, не заметили ли кого-нибудь внутри в доме или возле него?
- Нет, - уверенно ответил Уолтере. - Старик очень рано принимает свой секонал и отключается до утра.
А эта девица, Донуорт, которая присматривает за ним, всегда ложится до одиннадцати.
- Однако вы хорошо осведомлены о распорядке их дня, мистер Уолтере.
- Еще бы, - задумчиво кивнул он. - Я бываю там довольно часто. Ведь старина Пэйс - мой партнер. - На мгновение лицо Уолтерса исказила гримаса отвращения. - Эдакий спящий партнер, которому просто необходимо давать секонал, а то он при каждом удобном случае будет совать свой нос во все дела или, хуже того, попытается управлять ими.
- Как вы думаете, кто мог желать смерти Вирджинии Мередит? - не очень-то рассчитывая на ответ, все же спросил я.
- Старикашка, - не задумываясь, ответил Уолтере. - Но, я думаю, вряд ли у него хватило бы на это сил. Он ненавидел мать Вирджинии и всегда ненавидел ее саму.
Кроме того, должен заметить, что Вирджиния и эта самая Донуорт не выносили друг друга. Может, она рассчитывает, что хоть на смертном одре у этого старого козла оттает сердце и он оставит ей все свои денежки? Раз Вирджинии не стало, то теперь Донуорт - самый близкий ему человек.
- Вы неплохо ведете следствие, мистер Уолтере, - одобрительно заметил я. - Что еще можете сообщить?
- Вирджиния мертва… - гневно сказал он. - Черт возьми, она мне очень нравилась… И я не хотел бы, чтобы ее убийца вышел сухим из воды!
- Я вам сочувствую, - холодно произнес я. - Мистер Пэйс говорил, будто его падчерица путалась с кем попало. Точнее, если повторить его слова - она постоянно блудила.
- Ну, что до этого, то, полагаю, в ее жизни было немало мужчин, - с явной неохотой признал Уолтере. - Но я предпочитал бы не обсуждать эту сторону ее жизни. Мы с Вирджинией были просто хорошими друзьями, и все.
- Скажите, не знаете ли вы кого-то, кто лучше вашего был осведомлен об этой стороне ее жизни?
Он немного подумал.
- Наверное, вам стоит поговорить с Мари Галлант.
Может, она что-то знает. Это ее лучшая подруга… она была лучшей подругой Вирджинии.
- Вы знаете, где она живет?
- Нет, но она работает в модном ателье "Рэдин Фэшен", и вы можете застать ее там в любое время.
- Спасибо, - поблагодарил я. - Однако, мистер Уолтере, вы мне так и не сказали, может ли кто-нибудь подтвердить, когда вы вернулись домой минувшей ночью?
- Никто, - честно признался он. - Я холостяк и живу один. - Торговец мехом слегка улыбнулся мне. - По крайней мере, большую часть времени! И что теперь, лейтенант? Меня арестуют?
- Нет. - Я улыбнулся в ответ. - Пока нет.
По лицу Реймонда было видно, что мой ответ не слишком утешил его, а я и не собирался этого делать.
Если парень, последним видевший жертву живой, не имеет алиби, это означает одно из двух - либо он говорит правду, либо он чертовски хитер. Так, насколько я помню, гласит второе правило полицейского, расследующего убийство.
- А вы не слишком-то симпатизируете мистеру Пэйсу, - констатировал я, меняя тему.
- Вы же видели его, лейтенант. - Рот Уолтерса скривился в неприятной усмешке. - Неужели у вас могли возникнуть хоть какие-то теплые чувства по отношению к нему, даже несмотря на его старость?
- Вряд ли, - признался я. - Но ведь это не мой "спящий" партнер по бизнесу, а ваш. Насколько велик процент от дела, в котором он "спит", мистер Уолтере?
- Пятьдесят один, - раздраженно ответил он. - Но зачем вам это знать, лейтенант?
- Пятьдесят один? - с уважением повторил я. - Интересно, а вы, случайно, не навещаете его каждый день, чтобы воочию убедиться, получает ли он свою постоянную дозу секонала?
Уолтере сверкнул глазами, и на мгновение мне показалось, что сейчас он набросится на меня. Однако, слегка поостыв, он вместе с окурком сигареты потушил в пепельнице вспыхнувший было гнев - Что вас еще интересует, лейтенант? - спросил он низким, хриплым голосом.
- Думаю, на сегодня достаточно. - Я поднялся с кресла. - Спасибо, что уделили мне время, мистер Уолтере. Надеюсь, мы с вами еще не раз встретимся.
- Знаете что? - натянуто произнес он вдруг. - Я всегда считал старикашку самым пронырливым ублюдком в этом проклятом мире, но куда ему до вас!
- Иногда хороший нюх - сущий клад в нашем деле, - невозмутимо ответил я. - Занятие меховым бизнесом сделало из вас толкача, а мое - на полицейском поприще - превратило меня в нюхача. И если уж говорить начистоту, мистер Уолтере, здесь что-то здорово пованивает. Мне кажется, тут дело в вашем алиби или, точнее, в его отсутствии. Для человека без алиби вы уж слишком осторожны насчет того, что вовсе не относится к делу. - Я широко улыбнулся. - Надеюсь, вы меня поняли?
Покинув офис меховщика, по дороге в "Рэдин Фэшен", я заскочил перекусить и облегчил свое и без того мизерное жалованье, потратившись на гамбургер и кофе.
Таким образом, немногим позже двух я припарковал свой "остин-хили"у здания, которое в те годы, когда с Кестером произошли самые крупные неприятности , знавало куда более лучшие времена.
Потертая табличка извещала, что ателье мод расположено на втором этаже. Я осторожно стал подниматься по скрипящим ступеням, надеясь, что, пока доберусь до верха, крыша не успеет рухнуть мне на голову.
Наконец я увидел нужную дверь с потускневшей трафаретной надписью на матовой стеклянной панели и постучал. Откуда-то изнутри раздался мужской голос, прокричавший, чтобы тот, кого бы там черт ни принес, заходил.
Открыв дверь, я шагнул внутрь и чуть не растянулся носом вниз, споткнувшись о переполненную мусорную корзину. Но мне как-то удалось удержаться на ногах - и очень вовремя, не то мои глаза выскочили бы из орбит прямо в эту самую корзину.
Передо мной предстал рослый, моложавый тип с гривой преждевременно поседевших, давно нуждавшихся в стрижке волос. Одной рукой он орудовал ножницами, а другой - куском мела. Однако меня так сильно взволновал не его облик, а вид модели, стоявшей на столе в центре комнаты. Потрясенный ее красотой, я вытаращился просто до неприличия.
Это была высокая, очень стройная и элегантная рыжеволосая девица. С одной стороны волосы ее были гладко зачесаны, зато на другой царил живописный беспорядок из буйных золотисто-каштановых прядей, прикрывавших правый глаз и роскошным каскадом спадавших к восхитительной ложбинке у ключицы. У нее были широко расставленные голубые глаза с зеленоватым отливом, прямой классический нос и высокие, словно высеченные из мрамора скулы, между которыми выделялся яркий, дразнящий рот. Презрительный, чувственный изгиб припухшей нижней губы свидетельствовал о непостоянстве ее хозяйки, как бы бросая вызов всем пылким представителям мужского пола.
Огромные коралловые серьги в виде колец тихонько дрогнули, когда она, повернув голову, с интересом посмотрела на меня своими томными лазурными глазами.
Ее тело было задрапировано куском разрисованного орхидеями шелка, оставлявшего обнаженным одно плечо и ниспадавшего почти до колен, туго обтягивая тонкую талию, ткань плавно переливалась на бедра, четко обрисовывая их восхитительный изгиб.
- Еще булавку, - потребовал давно не стриженный тип, проводя мелом поперек высокой груди.
Рыжеволосая осторожно извлекла одну булавку из нескольких, торчащих в углу ее рта, и подала ему. Он приколол кусок цветного шелка прямо под мышкой девушки и отступил на шаг, оценивая результат.
- Просто омерзительно, - пробурчал он. - Ну да черт с ним! - Он раздраженно схватил обеими руками край материала и с силой дернул вниз.
Послышался легкий треск, булавки не выдержали рывка, и весь кусок ткани мягким, бесформенным облаком опустился к ногам рыжеволосой. Тут мои глаза второй раз чуть не вылезли из орбит. Теперь девица стояла в одном белом бюстгальтере без бретелек, с трудом сдерживавшем выпиравшую грудь, на которую, очевидно, не действовал закон земного притяжения.
Шелковые белые трусики так нежно льнули к бедрам, словно это были мои собственные руки, и моим глазам не оставалось ничего другого, как опять, уже в третий раз, полезть из орбит.
- Я покончу с собой, - угрюмо произнес преждевременно поседевший тип. - Если мой гений, мой талант навсегда покинули меня, то что мне остается делать, кроме как броситься в реку? Или вылакать пинту цианистого калия со льдом? А может, лучше невзначай вскрыть себе вены в теплой ванне? Я даже вижу заголовок: "Модельер Клайд Рэдин умер так же, как жил - элегантно, благоухая одеколоном!"
- Клайд, милый, - промурлыкала рыжеволосая мягким, грудным голосом. - Не хочу тебя отвлекать, но у нас гость. Да еще с такими ошалевшими глазами, словно он с трудом сдерживается от изнасилования.
- Если он пытается что-нибудь продать, то у нас в настоящее время нет наличности, - пробурчал Клайд, даже не потрудившись повернуть голову в мою сторону. - Скажи то же самое в случае, если он пришел получить долг.
Красотка легко спрыгнула со стола, при этом ее бюстгальтер без бретелек чуть не свалился совсем. Я почувствовал острое сожаление, что этого не случилось, и одновременно прилив глухой ненависти к нынешним производителям дамского белья. Черт побери, они что, нарочно издеваются над такими горячими парнями, как я?
- Слышал, что тебе сказано? - бросила она все тем же ленивым голосом, от которого у меня буквально замерло сердце. - Забирай свои гляделки и проваливай к чертям собачьим!
Я показал ей свою полицейскую бляху, и она без особого интереса взглянула на нее, будто видела более похожую на настоящую в витрине магазинчика карнавальных принадлежностей за углом.
- Тут сказано - лейтенант? - Ее голос прозвучал недоверчиво. - Лейтенант чего? Отряда бойскаутов?
Или местного миссионерского общества?. Или тех, кто насилует несчастных рыжеволосых?
- Вам не откажешь в остроумии, - уныло пришлось признать мне. - А если я так прямо и заявлю - лейтенант полиции из службы шерифа?
Этих слов оказалось вполне достаточно, чтобы потенциальный самоубийца повернул голову и посмотрел наконец в мою сторону: в его живых глазах мелькнул зарождающийся интерес.
- Эй! - Он вопросительно взглянул на рыжеволосую. - Готов поспорить, ты вчера совершила нечто ужасное. Например, прикончила одного из своих старых приятелей или что-нибудь в том же роде, и даже не рассказала мне об этом. - Он надул губы, как маленький. - Я считаю тебя ужасной девочкой, Мари.
И ни за что больше не дам тебе играть моими чудесными тряпочками. Ни за что! Вот увидишь!
Он застыл в столь излюбленной комиками классической позе негодующего гомосексуалиста - одна рука на бедре, а другая выставлена вперед.