Роман "Золото тофаларов" писателя С. Горяинова - остросюжетный криминальный боевик. Главный герой узнает о том, что в середине 50-х годов в Восточных Саянах, в лагере близ золотодобывающего прииска, возник мятеж. Охрана уничтожена, заключенные разбежались. Со складов бесследно исчезает несколько сотен килограммов золота. Поверив в реальность этой истории, Сергей организует экспедицию в заброшенный район. Он обнаруживает крупный прииск - центр империи теневой золотодобычи. Жизнь членов экспедиции оказывается под угрозой.
Содержание:
Глава 1 - МЯТЕЖ 1
Глава 2 - "БЕЛЫЕ НОЧИ", ЗОЛОТОЙ ТУМАН 4
Глава 3 - ТРИ КАРТЫ 6
Глава 4 - ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЙ УДАР 8
Глава 5 - ДЖУЧИ-ХАН И ДРУГИЕ 9
Глава 6 - КОМАНДА 11
Глава 7 - РЕКОГНОСЦИРОВКА 13
Глава 8 - КОРРЕСПОНДЕНТ СТОЛИЧНОЙ ПРЕССЫ 15
Глава 9 - СМЫСЛ РИСКА 17
Глава 10 - СВИДЕТЕЛЬ И ЕГО РОЛЬ 18
Глава 11 - ПОДГОТОВКА К ДЕБЮТУ 21
Глава 12 - БОГОРОДСКОЕ ШОССЕ 22
Глава 13 - НЕКОТОРЫЕ ВЕЩИ, НЕОБХОДИМЫЕ В ДАЛЬНЕЙ ДОРОГЕ 24
Глава 14 - ДРЕЙФ У ЦЕЛИ 25
Глава 15 - КАПКАН 27
Глава 16 - ОТКРОВЕННОСТЬ ЗА ОТКРОВЕННОСТЬ 29
Глава 17 - СМЕНА КАРАУЛА 30
Глава 18 - НА ВОЙНЕ КАК НА ВОЙНЕ 32
Глава 19 - БЕГСТВО 33
Глава 20 - КОНЕЦ КОМАНДЫ 35
Глава 21 - ФИНЛЯНДИЯ. ТУРКУ ДВА ГОДА СПУСТЯ 37
Глава 22 - СПЕЦИАЛЬНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ 38
Глава 23 - ПЯТЬДЕСЯТ ВТОРОЙ 40
Глава 24 - НАСЛЕДСТВО И НАСЛЕДНИКИ 41
Глава 25 - НАДЕЖДЫ УТОПАЮЩИХ 42
Глава 26 - СТАРЫЙ ДРУГ ЛУЧШЕ НОВЫХ ДВУХ 44
Глава 27 - ОХОТА НАЧАЛАСЬ 45
Глава 28 - ПРЕТЕНДЕНТ НА ТРОН 46
Глава 29 - ДВА-ОДИН 47
Глава 30 - ДОГОВОР 49
Глава 31 - ИГРА ТЕНЕЙ 51
Глава 32 - ЦЕНА ПЕРСПЕКТИВЫ 52
Глава 33 - ПЕРВЫЙ ВЫСТРЕЛ В НОВОМ СЕЗОНЕ 53
Примечания 54
Сергей Горяинов
ЗОЛОТО ТОФАЛАРОВ
Несмотря на то что некоторые события, изложенные в этой книге, происходили в действительности, лицам, имеющим отношение к российскому теневому рынку золота, не следует принимать мой рассказ слишком близко к сердцу. Хорошо известно, что в делах такого рода истины просто не существует, хотя приближение к ней может быть бесконечным.
ПОСВЯЩАЕТСЯ Л. В. ГОРЯИНОВОЙ
Глава 1
МЯТЕЖ
(11 сентября 1954 года)
Шел дождь. Промозглый мелкий дождь пятые сутки поливал верховья Бирюсы. Было холодно и безветренно. Тайга на склонах гор, окружавших лагерь, подернулась желтым и красным, но в сером свете холодного дня цвета были неяркими, грязноватыми. Тяжелый туман лежал в распадках.
Лагерь, поселок, прииск и дорога утопали в жидкой грязи, размешанной гусеницами бульдозеров, стекающей по бесчисленным причудливым каналам, пробитым гидропушками золотодобывающих установок. На юго-запад от Покровского - основной базы, ближе к Андреевскому, шли взрывные работы, и каждые полчаса пропитанный дождем воздух вздрагивал, донося плотный гул взрыва.
Майор Семен Захарченко, начальник лагеря, стоял у окна караульного помещения и смотрел, как колонна из полусотни мокрых, облепленных грязью зэков в сопровождении пяти автоматчиков и двух собак вползает в ворота зоны. Охранники были в плащ-палатках, капюшоны скрывали лица, спереди плащи оттопыривались и под ними угадывались очертания неуклюжих ППШ с круглыми магазинами.
Жестяная печка в караулке светилась багрово сверху, у трубы, и тихо монотонно гудела. Тепло было и сухо, и спать хотелось смертельно. Но спать никак нельзя - опасное теперь это занятие, плохо может кончиться. Майор дернул головой, ударившись виском о раму окна. "Вот уж стоя засыпаю. Сутки еще не выдержу. Ночь даже не выдержу. Плохо…"
Дверь распахнулась, впуская волну сырости, капли дождя долетели до печки, зашипели на раскаленном металле. Вошедший офицер откинул капюшон, усталым жестом приложил ладонь к козырьку фуражки.
- Ну что, Саша? - Майор снял с полки кружки, нашарил в столе кулек с сахаром. - Плохи дела-то наши?
- Людей мало, товарищ майор. - Лейтенант провел мокрой ладонью по лицу, сел у стола.
- Вот-вот. Мало людей-то, а золота много. Слишком много золота. С сегодняшним за центнер перевалит наверняка. У тебя сколько сняли?
- Пятнадцать с небольшим.
- У тебя пятнадцать, у Григорьева десять, у Леши восемь с половиной - точно за сотню будет.
- Что по связи передают, товарищ майор?
- Да нет связи почти. Утром пробились кое-как, один треск. Ждите, говорят. И так уж неделю ждем. И сегодня самолета не будет. Погода, чтоб ее…
- Может, прекратить добычу? Временно, до самолета?
- Нельзя, Саша. Всю ораву в одном месте держать нельзя. Информаторы сообщают - совсем зверье на взводе. Уголовные оскалившись ходят. Если б можно было, я третью часть в верховья, на Хорму отправил, да людей в охрану нет. Гоценко в твоем отряде?
- Клич? Да, у меня.
- Как он?
- Тихий последнее время, почти не видать.
- Повнимательнее будь, Саша. Все вокруг него собираются. Он и еще трое. Зверье!
- Побег готовят?
- Кабы побег… Кусок огромный под боком - сотня кило, и с каждым днем все больше и больше. А настроения - сам знаешь! Лаврентий уже год как враг народа, а у нас ни одного пересмотра приговора пока. Если самолета еще пару дней не будет, Клича надо убирать!
- Куда ж его денешь?
- Туда! - Майор ткнул пальцем в низкий дощатый потолок. Обрюзгшее лицо его на мгновение стало жестким, холодным. - Попытка к бегству.
- Но…
- Какое "но", сынок? На мине сидим, в любой момент рвануть может. Вот что, Саша. Я тебе доверяю. Больше всех здесь доверяю, поэтому и позвал. Дело одно надо будет сделать, Саша. Очень ответственное дело. Как стемнеет, возьмешь солдата и двух зэков, каких скажу. Двух лошадей возьмешь, четыре вьючника. Заберешь золото из хранилища и доставишь на Катышный, в верховья. Там схоронишь и сразу назад. Сроку тебе даю восемь часов. Смотри сюда. - Майор достал карту из планшета. - Вот здесь, во втором распадке снизу, есть оборудованное место. Бункер. Нашла партия геодезистов в сорок седьмом. В управлении про него известно, так что в случае чего будут знать, где искать металл.
- А что за бункер, откуда?
- Эх, парень! Золото здесь до нас еще лет двести добывали. Даже путь, говорят, контрабандный проходил. Сам знаешь, на полигонах то ружье кремневое поднимут, то череп с дыркой. Места с историей - человеков покрошили здесь немало. Бункер найдешь вот по этой кроке. Лейтенант посмотрел на маленький листок бумаги и хотел спрятать его в карман гимнастерки.
- Нет. - Майор остановил его руку. - Надо запомнить, Саша. И сразу забыть потом.
- Запомнил. - Лейтенант отдал рисунок. - Кого я должен взять с собой?
- Возьмешь сержанта Павленко, Каманова Володю и Федорова из Лешиного отряда.
- Зачем зэков брать?
- Вдвоем быстро не управитесь, а мне здесь нужен каждый человек.
- Почему именно этих?
- Каманов был со мной в Восточной Пруссии, в сорок четвертом. На фронт попал семнадцатилетним пацаном, доброволец. Был снайпером. Потом школу офицерскую закончил, разведвзводом командовал. Две Красные Звезды и Красное Знамя. Представлен был к Герою. Срок получил в сорок шестом.
- За что?
Майор махнул рукой, не стоило сейчас объяснять.
- Сережа Федоров, студент, сын Анатолия Павловича, ты знал его по Ленинграду.
- Профессора Федорова сын? Надо же! А он?
- В пятьдесят втором - десятку. Болтал много. Короче, Саша, они знают, что я все сделаю, чтобы вытащить их отсюда. Они помогут, и им зачтется.
- Ну, если вы в них уверены, товарищ майор…
Захарченко устало взглянул на собеседника и, опустив лицо в ладони, глухо сказал:
- Уверен.
В сумерках резкий ветер задул с Хоройского Белка, разогнал низкие дождевые облака. Яркие звезды зажглись над долиной Бирюсы. В темноте гул реки слышался сильнее. В тяжелом, глуховатого тона реве неожиданно возникали высокие, чистые звуки, иногда сливаясь в странную, затейливую мелодию.
Майор смотрел вслед маленькому отряду, медленно уходящему вниз по реке. Лошади осторожно ступали по мокрой гальке, вздрагивали от холода. Каждая несла по два опломбированных вьючных ящика защитного цвета с металлической окантовкой. Темнело быстро. Через сотню метров Захарченко уже не мог различить отдельные фигуры, угадывалось только само движение. Вот подошли к повороту тропы. Исчезли…
Проверив посты, майор зашел в свою комнату и встал, опершись руками на стол. Он знал, что если сядет или ляжет, то немедленно уснет, но сдаваться не хотелось. Еще минуту он боролся, потом вытащил ТТ из кобуры, положил под подушку, достал из сейфа две запасные обоймы, сунул в карманы брюк и упал не раздеваясь на койку.
"Они вернутся утром в пять. В пять ты проснешься. В пять… Золото укрыто надежно… Ты сделал, что должен…"
По всем приметам до бункера оставалось никак не меньше шести километров, а лейтенант уже чувствовал, что силы его на пределе. По этой тропе, похоже, лет пять, а то и больше, никто не ходил - сплошные завалы из полусгнивших деревьев и заросли колючего, цепкого кустарника. Одна из лошадей повредила ногу и с каждым шагом все заметнее хромала.
- Привал. Передохнем чуток. - Лейтенант устало опустился на поросшую мхом кочку и прислонился спиной к холодному мокрому стволу лиственницы.
От мха шел пряный теплый запах, слегка сладковатый, непривычный. Сильный ветер шумел в кронах деревьев, его гул перекрывал другие, обычные в ночном лесу звуки, и невольная, неосознанная тревога постепенно овладевала душой.
Сержант Павленко, крепкий мускулистый хохол, снял с плеча карабин, прислонил оружие к дереву и сел рядом с лейтенантом.
- Перекусить трэба, товарищ командир! - В густом голосе его слышалась фамильярность старого унтера.
Лейтенант кивнул, и Павленко повелительно махнул рукой младшему зэку. Тот развязал вещмешок, вынул буханку хлеба, пару банок консервов. Павленко извлек финку из ножен, протянул ему лезвием вперед. Студент присел на корточки, неумело ковырнул банку ножом.
Каманов стоял возле лошадей, вглядываясь в прогал, туда, где расступалась стена тайги и в чуть светающем небе уже появлялись контуры горы Катышная. Ночной переход по горной тайге совсем не утомил его, сказалось прошлое охотника и разведчика. С радостью он осознал, что по-прежнему превосходно видит в ночном темном лесу.
Краем глаза он заметил, что лейтенант задремал, опустив подбородок на грудь.
- Дай-ка мне. Быстрее будет, - шагнул он к студенту и взял у того нож.
Теплая рукоятка из капа удобно легла в ладонь.
Павленко почуял опасность, успел немного приподняться. Нож Каманов не бросил - навык подзабылся без практики, и он решил не рисковать. Бросился сам, одним прыжком преодолел расстояние, вложил всю энергию тела в удар. Нож ушел в шею глубоко, но сержант - здоровый черт, конвульсивно дернул руками, стряхнул нападавшего. Каманов успел схватить карабин за ремень, кувырком откатился назад, в темноту.
Лейтенант вскочил, зацепился ногой за корень, упал, схватился за кобуру. Сколько времени надо - кобуру открыть, ТТ вынуть, патрон в ствол дослать, а главное - мишень в темноте углядеть глазами от бессонницы красными. Не успеть…
Каманов затвор передернул, когда за дерево катился, сразу, рефлекторно. Карабин вещь для него такая же привычная, как для другого ложка. Подниматься - зачем? Видел, как лейтенант кобуру царапает, лицо видел, не просто белое пятно - мишень, а глаза, рот в крике раскрытый. Снайпер должен в темноте хорошо видеть - это профессия его. Целиться не стал. Руки и глаза - единый механизм, сами свое дело сделали. Вой ветра приглушил выстрел.
Мощный патрон у русской винтовки. Лейтенанта отбросило назад, ударило о дерево. Пуля вошла точно в переносицу, на выходе разнесла затылок.
Каманов дернул затвор, гильза желтым светлячком упала в мох. Правой ладонью ласково провел по стволу - привычка. Оружие он всегда любил, относился как к живому. Оно-то никогда его не предавало. На коробке карабина сверху тульское клеймо и год - 1944; может, и повоевать успел этот ствол, может, там же, где и он, Каманов.
"Сорок девятый и пятидесятый. Я убил пятьдесят человек. Восемнадцать теперь офицеров, двое штатских, одна женщина. Остальные - рядовые и унтера. Почти всегда я видел их лица. И запоминал. Этих буду помнить тоже".
Горячка боя, давно уже не щекотавшая нервы, стала отпускать. Каманов почувствовал холод, поежился, бережно положил карабин и обернулся.
Лошади по-прежнему стояли, низко опустив головы. Студент сидел на земле, прижав руки к груди, глядел на Каманова полными ужаса глазами.
Каманов подошел к нему, подобрал опрокинувшуюся банку консервов, запрокинув голову, вытряхнул в рот остатки тушенки. Оторвал кусок от намокшей буханки, жевал жадно.
- Бежать надо! - тихо произнес наконец очнувшийся студент и взвизгнул фальцетом: - Бежать!
- Бежать не надо. Успокойся, дуся. Вот пожуй лучше. Сейчас работать будем. - Каманов говорил быстро и повелительно. Истерику у студента надо было на корню выбить.
- А как же…
- Да вот так же. Скалу на той стороне ручья видишь? Оттащим ящики туда - вон в ту пещерку по левому склону. Там зароем. После вернемся в лагерь. Надо бы служивых прикопать, да времени мало.
- Как - в лагерь?
- К утру Клич со своей шпаной всю охрану передавит, так что лагерь просуществует еще часов пять или шесть.
- А нам-то зачем туда?
- Дуся, у нас всех запасов - полбуханки хлеба и четыре патрона, надо пополнить резервы на дорогу. А потом я хочу Семена вытащить оттуда. Шанс очень маленький, но попытаюсь. Должок у меня перед ним. Ну, давай работать.
- На хрена тебе эти ящики? Майор говорил - там какие-то документы.
- Документы? Столько не весит даже собрание сочинений Вождя всех народов. Кобылы вон ноги еле передвигают. Ну, не догадываешься, что там?
Каманов подошел к одной из лошадей, внимательно осмотрел вьючный ящик. Сделан крепко, но замок - так себе.
- Нож принеси! - крикнул он студенту и стал пальцами отламывать проволочные хвостики пломбы.
Федоров подошел к телу сержанта, грузным мешком лежавшему у дерева, и неуверенно потянулся за ножом. Нижняя часть лица и горло Павленко были покрыты пленкой запекшейся уже крови, глаза широко раскрыты. Федорову показалось, что сержант смотрит куда-то ему за спину. Быстро протянув руку, он коснулся холодного лба и провел пальцами по лицу, опустив веки. Потом, отвернувшись, нащупал рукоятку ножа и резким движением дернул. Голова сержанта склонилась к плечу, из чернеющей раны поползла тяжелая бурая струйка.
Подойдя к Каманову, студент протянул ему нож, держа двумя пальцами за рукоятку.
- Вытер бы, - буркнул тот, но в сердитом голосе прозвучала сочувственная нотка.
Быстро расправившись с замками, Каманов поддел клинком и с усилием откинул крышку. Сверху лежал пропитанный маслом брезент. Каманов взял ткань за край и осторожно потянул в сторону.
Тусклый красновато-желтый блеск медленной волной заколебался в сыром воздухе. Шесть-семь самородков неправильной формы, с рваными краями, размером примерно со спичечный коробок, лежали сверху на плотной груде золотого песка и самородков помельче.
- Понял теперь? Вот твои документы. Килограмм по тридцать в каждом вьючнике. Сегодня за это золото Клич отправит на цугундер не одного человека. А оно - наше! Так что в лагере не вздумай чего-нибудь брякнуть.
- Куда его денешь, это золото? Деньги нужны, документы, а с ним что делать?
- Правильно мыслишь, студент. И деньги нужны, и документы, и жратва, и патроны, и карта. Но золото - всегда золото. В любое время, при любом вожде, в любой стране. Цена колеблется, но всегда достаточно высока, жизнь дешевле стоит. Пусть это добро полежит здесь. Когда-нибудь мы вернемся и оно послужит. Нам послужит. Держись за меня, студент. Не пропадешь! Выбор, впрочем, у тебя невелик. В одиночку тебе отсюда не выбраться, а с Кличем связываться не советую - дерьмо народ. Да ты сам его знаешь. Значит, так, сейчас закопаем ящики, спустимся к реке, у Хороя есть брод - перейдем на правый берег, лошадей оставим в километре от лагеря, если что спросят - ходили на Мокрый Миричун, смотрели, в каком состоянии посадочная полоса, там есть резервная.
- Откуда ты знаешь?
- Карту случайно видел у Семена.
- И запомнил все?
- Да, мне достаточно раз взглянуть, память у меня какая-то ненормальная, почти ничего не забываю. Жаль только, что один лист всего видел. Ладно, веди лошадей через ручей, я сейчас.
Каманов подошел к лейтенанту, вынул из кобуры пистолет, запасную обойму, положил оружие во внутренний карман бушлата. Прикинул размер и, поколебавшись секунду, стянул сапоги, переобулся, отбросил свои рваные ботинки. Снял с руки трупа часы с черным циферблатом и светящимися цифрами. Часы были явно трофейными - "Омега". По возрасту лейтенант воевать никак не мог - купил или подарок.
Пошарил в карманах сержанта в поисках патронов. Не нашел. Подобрал карабин и направился к ручью. Студент переводил уже вторую лошадь.
"Ну и денек будет сегодня, - подумал Каманов. - Ну и денек…"
Уже совсем рассвело, когда, обогнув сопку на правом берегу Бирюсы, они вышли к Покровскому. Сверху, со склона сопки, лагерь был виден как на ладони. Несколько зданий горело, густой черный дым тянулся почти вертикально - ночной ветер утих, небо опять закрывалось низкими облаками.