– В зоопарке Сан-Диего, – уточнил Тим. – Завтра. В два.
– Где именно?
Тим никогда там не был, но, как ему кажется, в каждом зоопарке есть слоны, так что он уточнил:
– Рядом со слонами.
Киту же понравятся слоны, верно? Дети любят слонов.
Монах задумался:
– Принесу все в пластиковом пакете супермаркета "Ральф". Сможешь такой достать?
– Конечно.
– В два часа.
Тим решил в очередной раз попытать счастья:
– И еще мне нужна кое-какая информация.
– Валяй.
– Что мы сделали дону Уэртеро?
"Мы" – чтобы привлечь внимание старины Монаха. Чтобы он испытал нечто большее, чем острый интерес.
Монах долго пыхтел над этим вопросом. Если только он не выяснял в это время, откуда звонят.
– Ну так что? – спросил Тим.
– Ничего не приходит в голову.
– У нас есть что-нибудь, что ему принадлежит?
– Ничего, о чем я бы знал.
– Поработай над этим, а? – просит Тим. – Обсудим это завтра.
Тим повесил трубку. Если Монах отслеживал, откуда звонят, пора двигать отсюда. К тому же Кит уже так и подпрыгивал на сиденье, потому что по улице к ним приближался серебристый автомобиль.
– Плохие парни, – прошептал Кит, когда Тим садился в машину.
– Придется нам от них оторваться, – тихо ответил Тим.
– А мы сможем?
– О да.
Я же Бобби Зет, верно?
Тим нашел хозяйственный магазин, где купил поливиниловый шланг, ножовку по металлу и стальную вату. В магазине на горе Маунт-Лагуна он оплатил обычную ерунду и еще попросил сухую смесь для шоколадного печенья и самый тонкий противень, какой у них есть.
Он сражался со всем этим хламом, пытаясь дотащить его за один раз, а Кит, обогнав его, несся к домику, торопясь отпереть дверь.
Забавно, думал Тим, какая мелочь может порадовать ребенка.
В этот вечер они пекли печенье. Во всяком случае, этим занялся Кит, потому что Тим понятия не имел, как это делается. В Квентине он пытался пристроиться на кухню, но вместо этого его послали на фабрику автомобильных номеров.
43
Монах вешает трубку и упирается взглядом в океан. Окна в гостиной от пола до потолка, так что сделать это нетрудно. Дом расположился на выступе скалы, с трех сторон окружен утесами, так что, если кому захочется окинуть взором водную ширь, можно это сделать, не напрягая шею. Справа виден пляж в Эль-Морро, а слева – Лагуна-Бич. Из дома открывается вид ценой в миллион, что неудивительно, поскольку стоит этот дом в три раза дороже.
Деньги с травки. Деньги Бобби Зета.
Проблема в том, что теперь он вернулся.
Больше всего Монаха потрясает не то, что Бобби вернулся (это проблема материального мира), а то, что исполнилось пророчество Полного Улета.
Если ты послал Бога подальше, то исполнение пророчеств невольно тебя малость настораживает.
Зоопарк? – думает Монах. С каких это пор Бобби стал ходить по зоопаркам? Почему не встретиться в пещере в Солт-Крик-Бич, как они делали раньше? Или на ступеньках в Три-Арч-Бей? Почему зоопарк?
Потому что он тебе не доверяет, отвечает себе Монах. Он хочет встретиться в людном месте.
Паранойя, вздыхает Монах, отодвигая стеклянную дверь и выходя на террасу. Паранойя, извечное проклятье наркотического рынка.
Двадцать штук и паспорт. Двадцать штук? Для Бобби это – карманные деньги, но он, похоже, так и рвется их получить. И паспорт. Бобби снова намылился свалить из страны, а значит, его наверняка припек не только дон Уэртеро. Из-под юрисдикции дона Уэртеро не вырвешься. Во всяком случае, пока дышишь.
И кого Бобби решил надуть этим "что я сделал дону Уэртеро"? Монах задумывается: может быть, рядом с Бобби был человек, слушавший их разговор? Может, Уэртеро уже заполучил Бобби, и тот пытается подставить меня?
В этом безбожном мире не существует преданности, вздыхает Монах.
А дело-то в том, что Монах порядочно ободрал дона Уэртеро. Да и Бобби, если уж на то пошло. Бобби забрал деньги этого старого мексиканца – три миллиона долларов yanqui, – чтобы закупить на них какой-то тайский опиум, и переправил их ребятам Уэртеро в Бангкок. Но Монах сдал этих ребят тайской полиции, а потом разделил с тайцами опиум и прибыли.
Извините, дон Уэртеро, но тайская полиция поймала ваших ребят. Скажите "adios" вашим инвестициям. Не повезло.
Что ж, думает Монах, наблюдая, как серферы штурмуют волны над рифом близ Эль-Морро, Уэртеро, видимо, об этом пронюхал.
И теперь он в бешенстве.
У Бобби из-за этого неприятности, и он хочет узнать причину. Хочет заглянуть в отчетность. И, возможно, захочет вернуть эти деньги.
Нет, не может того быть, успокаивает себя Монах.
Он едет в город и предается раздумьям о сущем над итальянским капучино. Он до сих пор не может взять в толк, откуда этот завсегдатай психушек Полный Улет узнал, что Зет вернулся.
Это его пугает.
Настолько, что он едет в Дана-Пойнт посмотреть, как там яхта.
Оглядывается через плечо, быстро шагая вниз по причалу, однако не видит Полного Улета и вообще никого не замечает. Он занят размышлениями о том, что даже полоумному может раз в жизни повезти в старом добром пророческом бизнесе.
"Если пришествие мессии мог предсказать твердолобый безумец Иоанн Предтеча, – утешает он себя, – то, наверное, может и Полный Улет. Так что расслабься".
Монах спускается вниз и начинает орудовать отверткой и ножом. Два часа спустя он снимает кусок обшивки и залезает внутрь корпуса.
Ощупывает аккуратно завернутые упаковки наличных.
Затем некоторое время прилежно трудится, ставя секцию на место, а мысли его скачут как блохи с больной собаки.
Может быть, пора уплыть подальше.
Но сначала он должен передать Бобби его мелочь и паспорт.
А потом убить его.
44
Гружа злится, потому что испачкал пеплом новые ботинки.
Он стоит среди развалин виллы Брайана Кэрвье, и ветер заносит пеплом новенькую пару его кожаных "бостонов", которые он купил на распродаже в "Нордстроме".
Еще Гружа недоволен тем, что Брайана шлепнули почти две недели назад, а ему до сих пор никто не удосужился об этом сообщить. И вот он стоит в какой-то чертовой дыре, глядя на останки первостатейного извращенца и жулика Брайана Кэрвье, у которого такой вид, точно его обожгли напалмом, и думает, что в катастрофе подобного масштаба наверняка должен был как-то участвовать этот безмозглый осел Тим Кирни.
– Уголь в легких? – спрашивает Гружа у юного агента ДЕА. Кажется, парнишка работает у них не больше месяца… И как же его, черт бы побрал все на свете, зовут?..
– Медэксперт говорит – нет.
– Значит, Брайану повезло, – произносит Гружа. – Умер до пожара. А что, одежда у него вся сгорела?
– Нет, он был голый.
Что ж, удача удаче рознь, думает Гружа.
– И они говорят, что Бобби Зет был здесь? – спрашивает Гружа примерно в пятнадцатый раз.
– Мы взяли в Боррего-Спрингс кое-кого из слуг, которые тут работали, и все они утверждают, что сеньор Зет был гостем этого дома.
– Но мы не нашли тела сеньора Зета, – в очередной раз повторяет Гружа.
– Нет.
"Потому что сеньор Зет – более пронырливый ублюдок, чем мне казалось", – вынужден признать Гружа.
– А что там с этим погибшим колбасником? – интересуется Гружа.
– Отказал двигатель, – отвечает парень. – Видимо, его смерть никак с этим делом не связана.
– Ты что, идиот? – осведомляется Гружа. – Тут сжигают дотла дом наркодилера и работорговца, а один колбасник, его партнер по бизнесу, падает с неба, что твой метеор, а посреди пустыни здоровенная скала вся усыпана трупами индейцев, как в каком-то фильме с Джоном Уэйном, и ты думаешь, что все это друг с другом не связано? Думаешь, в дом попала молния и он взорвался? Как Нагасаки? Откуда ты такой взялся? Из Айовы?
Парень краснеет, и солнце тут явно ни при чем.
– Из Канзаса, – отвечает он.
– Гребаная мечта любого агента! – взрывается Гружа. – Я иду против долбаного дона Уэртеро, и долбаного Бобби Зета, и хрен знает еще каких долбаных ублюдков, а со мной – только какой-то придурок из Канзаса! Скажи мне правду, у вас там, в Канзасе, есть наркотики?
– Конечно.
– "Конечно"! И какие?
Парень начал перечислять, но Гружа его не слушал. Груже пришло в голову вот что: теперь всеамериканский неудачник Кирни поверил, что он и есть великий Бобби Зет, и начал метить свой путь трупами, точно хлебными крошками. Этот паршивый раздолбай возомнил себя братцем Гензелем – хорошо еще, если не сестрицей Гретель. Что ж, по крайней мере, он оставил след.
– …кристаллический мет, экстази, кокаин простой, кокаин "крэк"…
– Заткнись!
Агент заткнулся.
– Ты что, не понял, я прикалываюсь? – спросил Гружа. Он по-настоящему разозлился. Если бы ему сразу же сообщили о происшествии на ранчо Брайана, след Кирни еще не успел бы остыть. Он сумел бы его поймать и доставить к Уэртеро.
Но теперь…
– Я хочу, чтобы все это уничтожили, – приказывает Гружа. – Срок – вчера. Скажешь смотрителям парка, что здесь никогда ничего не было. Похоронить этих долбаных индейцев, отправить колбасника обратно во Франкфурт, взорвать эти бункеры и послать бобоедов обратно в Мексику. Можешь это сделать?
– Да, сэр.
– И не зови меня "сэр", на хрен! – орет Гружа. – Я что, похож на какого-нибудь офицера? – И Гружа вновь начинает изучать пепелище.
Просто черт ногу сломит, думает он. Уэртеро переходит через границу, как в девятнадцатом веке, убивает гринго, сжигает поместье дотла и снова ускользает за границу.
Да, дон Уэртеро – серьезный человек.
А значит, мне нельзя валять дурака, делает вывод Гружа. Он осмотрел тело (если это можно назвать телом) Брайана и получил наглядный урок: вот что случается с теми, кто разочаровал Уэртеро.
Садясь в машину, Гружа думает: "Мне необходимо – причем как можно быстрее – доставить дону Уэртеро юного Тима Кирни. В процессе доставки он должен умереть, чтобы больше не разевал свою глупую пасть. Проблема в том, что Кирни оказался более упорным недоноском, чем я предполагал".
"Semper fido", а?
Гружа опускает глаза и видит, что пепел с ботинок попал на коврик машины, а ведь он только что пылесосил эту проклятую штуковину. Его охватывает раздражение, а тут как назло звонит телефон.
– Привет, удолбыш, – раздается голос Бум-Бума.
– Чего тебе, жирная задница?
– Я нашел твоего парня.
Груже делается чуть полегче.
– Надеюсь, ты не паришь мне мозг, – предупреждает он.
– Скоро убедишься сам.
Теперь Гружа уже не так переживает насчет своих башмаков. "К дьяволу башмаки, – думает он, – я смогу купить уйму башмаков. Очень скоро я разбогатею".
45
Тим уложил Кита спать после того, как закончились "Спасатели Малибу". Этот сериал нравился им обоим. Кит сходил с ума по всем этим спасательным операциям, когда выручают людей из беды, а Тим – по женщинам, бегающим туда-сюда в мокрых купальниках. Он полагал, что это как раз такие женщины, какие бегают в мокрых купальниках по пляжам, которые часто посещал Бобби Зет.
Вот в общественном бассейне в Дезерт-Хот-Спрингс была спасательница, вспоминает Тим, звали ее Большая Блю, потому что она носила ярко-голубой – "блю" – цельный купальник. Никто никогда не видел, как она плавает. Да и зачем ей было утруждаться? Люди говорили: если начнешь тонуть, Большая Блю плюхнется в бассейн, вода выйдет из берегов и тебя выплеснет волной. Впрочем, проверить эту теорию добровольно никто не брался. Такой Большая Блю и осталась в памяти Тима: посиживает себе в кресле, читает журнал "Мадемуазель" и жует вяленую говядину.
А девушки из "Спасателей Малибу", уверен Тим, вообще понятия не имеют, что такое вяленая говядина.
Загнав, наконец, Кита в кровать, Тим приступил к работе. Он отпилил прямой кусок шланга длиной в фут. Набил грубую стальную вату в трубку и навинтил на нее крышку. Насадил эту штуку на ствол пистолета, убедился, что она села как следует, и аккуратно снял.
46
Тим платит за пакет шоколадного печенья "Орео", минеральную воду, сырную соломку, хлеб и банку арахисового масла, и кассир спрашивает:
– В бумагу или в пластик?
– В пластик, пожалуйста.
Тим с Китом выходят из "Ральфа" и садятся в машину.
– А какой сюрприз? – в который уже раз начинает приставать Кит, когда Тим выезжает с парковки и направляется к скоростной автостраде.
– Если я тебе расскажу, это будет уже не сюрприз.
– Ну во-о-о-от…
– "Ну во-о-о-от", – передразнивает Тим. – Через несколько минут узнаешь.
– Значит, это где-то в Сан-Диего, – говорит Кит сам себе.
Мальчишка веселится вовсю.
Тим хотел бы разделить его веселье, но не может. Он не представляет, во что ввязался, не знает, сдержит ли Монах обещание, кто его будет ждать у вольера со слонами, и это его до смерти пугает.
Хотя приятно, конечно, устроить ребенку небольшой праздник. Очевидно, никому раньше это в голову не приходило, потому что Кит просто вне себя от восторга.
Тим сворачивает со Сто шестьдесят третьего шоссе возле указателя с надписью: "4-я авеню – Парк Бальбоа – Зоологический парк".
Кит – парнишка смышленый, он успел прочесть "зоо" в слове "зоологический".
– Мы едем в зоопарк!!! – вопит он. – Это и есть сюрприз, да?! Зоопарк? Точно?
– Может быть.
– Точно! Я знаю! – Кит подпрыгивает на сиденье. – Зоопарк!
– Ты никогда раньше не был в зоопарке? – спрашивает Тим.
– Нет!
– И я не был, – признается Тим.
Они проехали через парк Бальбоа и, следуя указателям, направились к зоопарку. Долго колесили по необозримой парковке, пока не нашли свободное место.
– Так, – говорит Тим, – тебе задание: запомнить, в каком мы ряду. В страусином ряду.
Над их рядом, на большом шесте, – картинка со страусом.
– Страусиный ряд, – повторяет Кит.
Ведь тут-то и может выйти облом, думает Тим. Провернуть это дело и после не суметь отыскать свою машину – это классическая проруха в стиле Тима Кирни.
Тим покупает билеты. Он долго не может поверить, что надо отдать целых четырнадцать баксов, чтобы попасть в паршивый зоопарк, но поверить приходится. Оказавшись внутри, он первым делом изучает выданную вместе с билетами карту, где нарисованы все звери, и находит на ней изображение слона.
Затем ориентируется на местности. Зоопарк раскинулся на склоне большого холма, и пешеходные дорожки идут вверх и вниз. К тому же есть и эти подвесные штуковины, гондолы-вагончики, которые ездят от подножия до вершины. Выход только один, и он – рядом со входом, где они сейчас стоят.
– Можно нам проехаться? – спрашивает Кит, указывая на вагончик канатной дороги.
Тим сверяется с картой:
– Конечно, почему бы и нет?
Времени у них полно: он позаботился приехать пораньше.
– Здоровско, – отзывается Кит.
"Здоровско"? – думает Тим. Отведи парня в зоопарк – и он превратится в настоящего ребенка.
– Думаю, это хорошая мысль, – говорит Тим, и они подходят к подвесной дороге и забираются в один из вагончиков с открытым верхом. Тим не в восторге, что эта штуковина гремит и трясется, пока они тащатся в ней на холм, но она дает ему неожиданное преимущество: он может осмотреть позиции с высоты.
Во время подъема Кит рассматривает антилопу, буйвола, птиц и прочих существ, а Тим глядит, нет ли рядом со слонами человека с белым пластиковым пакетом из "Ральфа". Человека, который, судя по виду, не очень интересуется слонами.
Ему показалось, что он видит высокого худого парня, отвечающего этому описанию, однако он не вполне уверен, и, добравшись до верха, они направляются на площадку обозрения. Тим опускает четвертаки в большой бинокль, но ему приходится чередоваться с Китом, так что Тим тратит целых семьдесят пять центов, чтобы как следует поглядеть на этого парня и прийти к выводу, что это Монах.
Он не толстый, не носит коричневую рясу и клобук, и вид у него не как в фильме про Робин Гуда, но Тим решает, что это тот самый тип.
Темно-фиолетовая рубашка с короткими рукавами, штаны цвета хаки, черная бейсболка, темные очки, как у Джона Леннона. Мокасины на босу ногу. Белый пластиковый пакет из "Ральфа".
Очень стильно. Стоит там и вроде бы немного нервничает и немного скучает. Понятное дело, он тоже явился заранее. Они пришли на полчаса раньше, а этот парень – уже на месте. Это еще сильнее настораживает Тима.
Тиму хочется узнать, не притащил ли Монах с собой подмогу, но внизу – толпа. Он начинает выискивать одиноких мужчин – без семей, без подружек, – и тут изображение меркнет.
– У меня вышли все четвертаки, – сообщает Тим.
– Что будем делать? – спрашивает Кит.
– Ты когда-нибудь играл в "Шпиона в зоопарке"? – интересуется Тим.
Кит расплывается в улыбке – так, словно этот счастливый день даже превосходит все его ожидания.
– А как в него играть?
– Сначала мы должны найти парня с белым пластиковым пакетом, – отвечает Тим.
– Это плохой парень?
– Понятия не имею, – говорит Тим и про себя добавляет: однако очень скоро выясню.
47
Бум-Бум проводил глазами старого ублюдка, хозяина мотеля, который рванул на своей тачке так, точно его ждет баба. Ну, сделал вывод Бум-Бум, значит, кое-какое время в запасе у меня есть.
Хотя и минуты не понадобится, подумал он. Дешевенький старый замок, плюнь в него – он и откроется. Бум-Бум проскользнул внутрь и захлопнул за собой дверь. С облегчением увидел, что в кухоньке лежит еда, по комнате разбросаны шмотки и прочее, так что он, похоже, не опоздал.
Кирни, считай, – дохлый сукин сын.
Бум-Бум работает быстро. Для толстяка у него проворные руки. Раскатывает пластиковую взрывчатку в узкую полоску и пристраивает в верхнюю щель дверного проема. Мягко закрывает дверь, проверяя, сработает ли эта штука. Потом протягивает тонкую проволоку поперек двери с внутренней стороны, зачищает конец, продевает через взрыватель и втыкает в пластит.
Когда Кирни откроет дверь, его тело останется стоять на месте и будет соображать, куда же улетела башка.
И Вонючка наконец-то сможет выпить пива за его здоровье, там, в аду.
И станет с радостью готовиться встретить Кирни.
Бум-Бум снимает сетку с окошка ванной и вылезает наружу. Теперь можно посидеть где-нибудь рядом и попить пивка, дожидаясь возвращения Кирни на его вшивом драндулете.
Пойти сюда вслед за Кирни и поглядеть на эту развлекаловку.
На этот бум-бум.