– Я терпеть не могу мужчин, поднимающих руку на женщину, – сообщил Уэртеро. – И все эти dolares, которые ты прячешь в норах под землей… – Уэртеро плюнул Брайану в лицо и выкрикнул еще один приказ.
"Тойота" тронулась с места, и Джонсон смотрел, как она мчится к зарослям, туда, где росли кактусы "бобровый хвост" и серебристая чолла.
Джонсон выбрался из кресла и побрел к себе. Надо сварить кофе, собрать кое-какие вещи и выяснить, где находится Бобби Зет, прежде чем истекут его тридцать дней. Уходя, он не спеша оглядел дом. И подумал, что жизнь в нем кончилась.
"Какая-то вшивая "тойота", – говорил он себе, бредя по пыли. – В старые времена для этого использовали лошадей".
40
Элизабет сидела перед зеркалом, накладывая макияж. Она еще чувствовала ноготь дона Уэртеро, которым он провел по ее лицу, отпечаток костяшек его пальцев у себя на щеке, на носу, у глаз.
Она долго смотрела в стекло, потом взяла красную помаду и провела жирную вертикальную линию ото лба до подбородка. Несколько минут неподвижно разглядывала свое отражение в зеркале и думала о себе, об Оливии и об Анхелике.
Три лучшие подруги. Mascarateers – так они друг друга называли – девчушки-резвушки.
А потом…
Она сама – бездомная шлюха, опустившаяся Оливия лечится от наркотиков, Анхелика мертва.
Анхелика, маленький ангел Уэртеро. Роскошная девушка, ослепительно красивая. Анхелика – птица высокого полета.
Но Бобби сломал ей крылья.
У нее не было опыта падения, поэтому она разбилась тяжелее остальных. Если падать, раскинув руки, приземлишься на сердце, подумалось Элизабет.
Последующий передоз был лишь формальностью – точкой в конце предложения.
Элизабет смыла помадный шрам с лица, восстановила макияж, облачилась в мягкую блузку из хлопка, джинсы и сапоги. Причесалась и начала собирать вещи. Хотя по части сборов у нее был большой опыт, ушло почти два часа на то, чтобы очистить стенной шкаф от своих вещей. Одежды так много, да и переезжать всегда так больно.
Она не озаботилась вызвать звонком кого-нибудь, кто отнес бы вниз ее сумки. Все слуги ушли, и в доме стояла мертвая тишина, только у нее в комнате долдонил телевизор. Какое-то дневное ток-шоу – она даже не знала, какое именно: какая-то помоечная дрянь орала на другую такую же дрянь за то, что та спит с ее помоечным мужем.
Во время второго похода к машине она заметила труп Брайана, а может, еще не труп, может, он еще и дышал.
Он лежал во внутреннем дворе, кожа у него покраснела, тело карикатурно распухло и выглядело так, словно в него выстрелили тысячей крошечных стрел.
В следующий раз Элизабет пошла к машине другим путем.
Она уложила последнюю сумку в багажник красного "мерседеса", настроила радио на легкий джаз и уехала. Голову она старалась держать прямо, так что лишь боковым зрением заметила людей дона Уэртеро, загружающих нелегалов обратно в грузовики.
И бог знает куда, думала она. И бог знает куда.
Выехав на большую дорогу, она остановилась у обочины и обернулась назад.
Черный дым мешался с розовато-серым закатом, сливался с чернотой гор позади и растворялся в темнеющем небе. Огонь венчал стены старой арабской крепости Брайана. Оранжевые столбы пламени, взметнувшиеся над парапетами, напомнили ей о дверных проемах в арабском стиле. Форма у них – почти как у слез.
"Красавчик Джест", подумала она. Красавчик Брайан.
Обхохочешься, старина.
41
Десять дней спустя Тим с Китом, поедая залитые молоком хлопья "Корн-попс", смотрели мультфильм "Двойной дракон". Кит считал, что это отстой, а Тим думал, что в самый раз, даже лучше.
Они жили в домике, построенном из кедровой сосны, к западу от шоссе Санрайз, на горе Маунт-Лагуна. Гора Лагуна не имеет ничего общего с городами Лагуна или Лагуна-Бич и расположена довольно далеко от обоих, но все же в этом названии звучало напоминание о Бобби Зете, так что Тим был постоянно сосредоточен на главной в своей жизни проблеме.
Которая состояла в том, что на данный момент Бобби Зетом был он, Тим, и дон Уэртеро на него окончательно взъелся.
Зато гора Маунт-Лагуна находилась, слава небесам, не в пустыне. На ней, черт дери, росли настоящие деревья, дававшие настоящую тень: большие высокие сосны-пиньоны, кедры, гемлоки и даже дубы. Домики в мотеле "Нотти пайн" (пятьдесят семь баксов в неделю не в сезон – справедливая цена) угнездились у самой дороги, а с фланга их подпирала череда гигантских сосен. Дешево, тихо и уединенно, и хозяин не задавал лишних вопросов, даже когда заметил, что рубашка нового постояльца вся в пятнах засохшей крови. Хозяина это не колыхало, лишь бы платил. Кроме того, в семи остальных хижинах никаких постояльцев не было, и Тиму это очень пришлось по душе: несмотря на то, что строеньице больше смахивало на сортир, для него это было идеальное место, чтобы немного прийти в себя и придумать, что делать.
А для Кита тут был сущий рай земной, он просто с ума сходил от восторга, что для разнообразия оказался рядом с мужчиной, и ему ужасно нравились все эти "между нами, мужиками", и он с удовольствием сметал всю немудреную еду, которую Тим покупал в универсальном магазинчике, который примостился на склоне, на милю выше их домика.
"Корн-попс", пепси, шоколадное молоко, хот-доги, сандвичи с арахисовым маслом и джемом, чили с мясом "Хормель", тушенка "Динти Мур", штабеля замороженной пиццы и любые передачи по телику, какие он только захочет посмотреть, – парнишке это дико нравилось.
И еще ему нравилась шпионская история.
Шпионская история – это Тимов вариант пряток.
– Мы теперь играем в шпионов, – сообщил он Киту, получив ключ у Мейси, старика, которому принадлежал мотель.
– А как играют в шпионов? – поинтересовался Кит.
– Прежде всего мы поменяем имена.
– Зачем?
– Нельзя быть шпионом под своим именем, – объяснил Тим. – Тогда все будут знать, кто ты, и ты не сможешь шпионить.
Кит подумал, согласился с Тимовой логикой и спросил:
– И какое у тебя будет имя?
Тим притворился, что размышляет, и наконец ответил:
– Может, Тим?
– Хорошо.
– А ты кто будешь?
– Майк.
– Майк?
– Да, Майк.
– Майк – отличное имя, мне нравится, – похвалил Тим. – А игра такая: как будто плохие шпионы нас ищут, а мы прячемся до тех пор, пока…
– Пока – что?
– Пока не найдем, где спрятана секретная формула.
– Это наша хижина, Тим?
– Да, Майк.
– Можно я открою дверь?
– Зачем?
– Просто хочу.
– Знаешь, как пользоваться ключом?
– Мне уже шесть.
– Тогда давай.
Так что Кит подбежал к хижине, рывком открыл дверь-ширму и долго боролся с ключом, а потом толкнул внутреннюю дверь. Тим не понимал, почему шестилеток хлебом не корми – дай проделать такую штуку, но он не возражал.
Домик был маленький. Две комнатки: что-то вроде гостиной с убогим старым диваном и креслом-качалкой – за загородкой кухонный стол с небольшой плитой и печкой – и спальня с двухъярусной койкой. Почти всю ванную комнату занимала душевая кабина.
Однако здесь имелся телевизор, а по нему в который уж раз показывали мультсериал "Мир Бобби", а больше Киту ни до чего дела не было, так что он чувствовал себя вполне счастливым. Если он и думал о той кровавой ночи в пустыне, то никогда об этом не говорил, и эта история, во всяком случае, никак не сказывалась на его аппетите – пиццу и мороженое он уминал за обе щеки.
Примерно через неделю Тиму надоело таскаться пешком в магазин за продуктами, к тому же транспорт был необходим ему для совершения следующих шагов в качестве Бобби Зета. И он задумался о том, где раздобыть машину.
Разумеется, первая мысль была – угнать: поторчать у заправки, пока какой-нибудь законопослушный гражданин не войдет в здание купить вяленой говядины, оставив ключ в замке зажигания… Однако потом Тим передумал. Городишко маленький – черт, да этот магазин и есть весь город, этот магазин да байкерский бар через дорогу, – жертва просто обречена рано или поздно увидеть свое пропавшее транспортное средство припаркованным в мотеле "Нотти пайн". А Тиму меньше всего хотелось вернуться обратно в систему исправительных учреждений, где его будут от души рады приветствовать Тэд Гружа и Арианское братство.
И потом, еще ведь ребенок. Что будет с ребенком, если я попадусь? – спрашивал себя Тим. Так что он пересилил себя и решил, что лучше уж купить какой-нибудь старый драндулет.
А такой драндулет имелся: страховидный лимонно-зеленый "додж" торчал на засыпанной гравием стоянке все то время, что они жили в мотеле. Короче говоря, Тим велел Киту досматривать мультик и пообещал, что вернется через несколько минут.
В домике, служившем конторой, Тим поприветствовал хозяина. Хозяин буркнул что-то в ответ и возвратился к чтению газеты "Стар".
– Тот старый "додж"… – завел разговор Тим.
– Ну?
– Он тут уже давно стоит. Вы знаете, чей это?
– Ну.
– Чей?
– Мой.
Вот старый хрен, подумал Тим. Придется попотеть.
– Да я машину себе ищу… – объяснил Тим.
Старый мерзавец оторвал глаза от газеты и сообщил:
– Девятьсот.
– Я не требую, чтобы перед продажей вы ее позолотили, – возразил Тим. – Сойдет как есть. Даю вам пять сотен.
– Мне вы пять сотен не дадите, – отрезал старик. С минуту посидев молча, он поведал: – Я бы взял за нее восемьсот пятьдесят.
– Да, взяли бы, наверное…
Тим терпеливо переминался с ноги на ногу, пока Мейси дочитывал статью. Дочитав, старик поднял глаза, в его взгляде читалось недовольство тем фактом, что Тим до сих пор не ушел.
– Я вам дам шестьсот.
Старик какое-то время размышлял, а потом предупредил:
– Чеком не возьму.
– Я как раз хотел предложить наличные.
Тиму не нравился такой оборот дела: человек, заправляющий захолустным мотелем, сущей дырой, волей-неволей заинтересуется, откуда у белого нищеброда столько наличных. Задумается, откуда он их взял и, возможно, о том, какую награду ему могут дать за бедняка, носящего с собой столько денег.
"Но тут уж ничего не попишешь, – подумал Тим. – Нам нужна машина".
– Ступайте, принесите деньги, а я схожу за ключами, – сказал старик.
Тим вынул из кармана брюк шесть купюр.
– Пойду за ключами, – сообщил старик. Удалился в заднюю комнату, через минуту вернулся и бросил ключи на стойку. – Документы – в машине. Вы же еще не уезжаете?
– Пока нет.
Тим был уже на полпути к двери, когда старик спросил:
– А еще что-нибудь вам нужно?
– Например?
– Например, пушка.
Тим чуть не ответил ему "спасибо, у меня уже есть". Он оставил раздолбанную "М-16" под камнем, покидая пустыню, не без оснований предполагая, что даже в Южной Калифорнии трудновато путешествовать автостопом с автоматической винтовкой на плече. Но пистолет и сейчас был засунут за пояс джинсов.
– Зачем мне пушка? – спросил Тим.
Старик пожал плечами:
– Для защиты от лихих людей.
Несмотря на вежливый тон Мейси, Тим был уверен, что этот хрыч имел в виду продать ему пушку, поскольку считал Тима грабителем, которому в его-то профессии оружие пригодится. Глядишь, сумеет еще кого-нибудь ограбить. Главное – чтоб не его, Мейси, на остальных старику плевать. Если платят за хижину.
– У меня всегда есть кое-что, подходящее для защиты, – добавил старик, доводя до сведения Тима, что его грабить будет не очень-то ловко.
Никто не ворует там, где прячется, презрительно подумал Тим. Даже такой сукин сын, как Уэйн ла Перрье, не настолько сукин сын, чтобы грабить собственное убежище.
– Думаю, машины достаточно, спасибо, – отозвался Тим.
Он вышел, забрался на водительское сиденье и был приятно удивлен, когда драндулет завелся с пол-оборота ключа. Он позвал Кита, чтобы тот помог ему проверить стоп-сигналы, задние фары и поворотники, затем дважды проверил наклейки регистрации и уровня выхлопа. Тим не хотел, чтобы копы прижали его к обочине и заставили остановиться по какому-нибудь дурацкому поводу.
Особенно если учесть, что водительских прав у него нет.
У Кита просто слюнки потекли, когда он увидел эту машину.
– Это шпионская машина? – спросил он.
– Не так громко.
– Извини.
– Давай-ка прокатимся, – предложил Тим. – Нам нужны продукты.
Они поднялись к магазину, чтобы пополнить запасы. Тим решил, что нужно еще с неделю пожить тихо и придумать, наконец, что, черт побери, делать дальше.
Дольше оставаться тут нельзя: старик пораскинет мозгами и скоро найдет покупателя, который заплатит за информацию о нем, Тиме.
Тим размышлял над этими серьезными вопросами, пока они с Китом загружали в машину продукты. Тим уже достаточно много времени провел вне тюремных стен, из-за чего расслабился и не заметил мотоциклиста, притормозившего на противоположной стороне дороги, который весьма подозрительно на него косился. И немудрено – Тим выглядел нелепо: в горах холодно, на земле кое-где до сих пор лежит снег, а на нем, в придачу к обычному прикиду, австралийская пастушья шляпа.
Тим не заметил байкера, но байкер его разглядел и полдороги в Эль-Кахон пытался вспомнить, откуда он знает этого парня. Сначала его сбивал с толку ребенок, но потом он сообразил, что видел Тима в тюрьме Сан-Квентин.
И поскольку никогда не помешает сделать что-нибудь хорошее для братьев из Лос-Анджелеса, байкер связался с одним из тамошних клубов, и через пару часов ему перезвонил этот паршивый урод Бум-Бум.
– Ну? – осведомился Бум-Бум сварливо, словно его отвлекли от какого-то важного дела.
– Угадай, кого я сегодня видел.
– Кого? – произнес Бум-Бум тоном человека, доставать которого поставили своей целью все окружающие.
– Тима Кирни, – ответил байкер.
Тут Бум-Бум заинтересовался и сделался, можно сказать, говорливым.
42
Тим решил, что самое время позвонить Монаху, потому что вряд ли ему удастся жить спокойно, пока он не уладит вопрос с Уэртеро. Он посадил Кита в машину, и они поехали звонить в Хулиан, миль за тридцать.
Тим прекрасно понимал: если он позвонит прямо из телефонной кабины в мотеле, это будет чистой воды тупость, переходящая в кретинизм, а он изо всех сил старался перестать быть тупым кретином, каким его считал агент Гружа.
Кит сразу включился в игру, когда они въехали в Хулиан – старый городок золотодобытчиков, расположенный в горах, давно переживший лучшие времена и теперь поддерживающий скудное существование продажей яблочных пирогов туристам. Городок сохранил патриархальный облик, так что телефонная будка, к которой подрулил Тим, казалась здесь неуместной.
– Мы сюда приехали позвонить по телефону? – удивился мальчишка.
– Да.
– М-м, в мотеле же есть телефонная кабина.
Дети могут до белого каления довести таким вот рассудительным тоном.
– Это шпионская предосторожность, – объяснил Тим. – Вдруг они отследят звонок?
– Супер.
– Еще бы не супер, – ответил Тим. – Подожди в машине.
– Почему? – надулся мальчишка. Он не хотел бездействовать во время шпионской операции.
Тим чуть не ответил: "Потому что я тебе сказал, вот почему", но вспомнил собственного родителя и отверг этот вариант.
– А если тебя захватят? – спросил он.
– Захватят? – Кит слегка побледнел, словно забыл, что это игра.
– Ну да, захватят, – сказал Тим. – Чего не знаешь, того не сможешь рассказать.
Что не совсем верно, подумал Тим. В тюрьме он знавал многих ребят, не упускавших случая сообщить адвокатам сведения, о которых вот только сию секунду и сами понятия не имели. И ведь срабатывало! Адвокаты всегда им верили, потому что это позволяло упрятать за решетку какого-нибудь беднягу, которому не могли предъявить обвинение за недостатком улик. Куда как легче вытащить на процесс какую-нибудь тюремную крысу, которая скажет: "Мы сидели с ним вместе в камере, и этот парень признался мне, что это сделал он".
Но Тим посчитал, что ему не следует делиться этим неприглядным жизненным опытом с ребенком, у которого, кстати, совсем не крысиная душа, так что он повторил:
– Чего не знаешь, того не сможешь рассказать.
Мальчишка клюнул на это и добавил:
– И все равно ведь кто-то должен сторожить нашу шпионскую машину.
– Верно.
– Смотреть, нет ли плохих парней.
– Верно.
– А как они выглядят, плохие парни?
Тима так и подмывало ответить: "Если ты видишь его не в зеркале, лучше предположить, что этот парень – плохой", но он сдержался.
– Они водят серебристые машины, – заявил он.
– Серебристые?
– Да.
– Понял, – с серьезным видом согласился Кит и с головой погрузился в высматривание серебристых автомобилей.
Тим подошел к телефону и набрал номер, который ему дала Элизабет.
Сердце у Тима норовило того и гляди выскочить, на хрен, потому что он не знал, кто там, на другом конце провода.
Три гудка – и вялый голос ответил:
– Да?
– Это я, – сказал Тим.
Чертовски длинная пауза, во время которой Тим успел подумать, что ему, может, лучше бы бросить трубку и дернуть отсюда. Всего один удар сердца отделял его от этого, когда голос произнес:
– Бобби?!
Как будто ему просто не верится, а? Как будто он просто вне себя от счастья, черт его дери.
Как будто кто-то воскрес из мертвых, а?
– Да, – подтвердил Тим, – Бобби. – И рискнул. – Кто это? – спросил он.
Еще одна пауза.
Беги, говорил себе Тим. Но ждал.
– Это я, дружище, – ответил голос. – Монах.
Ну правильно, подумал Тим. Правая рука Бобби. Парень, который знает, где все спрятано.
– Рад слышать твой голос, старина.
– Рад слышать твой, – откликнулся Монах. – Где ты был? Мы с твоей матерью дико о тебе переживали.
– Спроси, где я не был, приятель.
– Ты стал говорить по-другому.
"Черт. Убегай, – говорил себе Тим. – Прыгай в тачку и кати как можно дальше – куда она сможет тебя довезти. А сможет она тебя довезти максимум до Эль-Сентро, верно? А это не годится. Выходит, мне надо через это пройти", – думал Тим, так что он подпустил мрачной обиды и прорычал:
– Ты бы тоже по-другому заговорил, дружище, если б побывал там, где я! Ты когда-нибудь видел тайскую тюрьму, Монах?
– Пока избежал этого удовольствия, малыш.
Малыш. Иди-ка на хрен, сам ты малыш.
– Рекомендую, – сказал Тим.
– Ты приедешь?
– У меня тут слишком жарко, парень. – Тим просто слышал, как у Монаха шуршат извилины.
– Что тебе нужно? – спросил Монах.
– Наличные, – ответил Тим. – И новый паспорт.
– Просите, и дано будет вам.
– Я и прошу, – сказал Тим. – Для начала мне нужно около двадцати штук.
– Хочешь, чтобы мы встретились на старом месте?
Ну конечно, подумал Тим, только вот никто не позаботился мне объяснить, где это ваше старое место.
– Нет, – ответил Тим.
– Ладно, тогда где?
Где-нибудь, где много народу, решил Тим. Где-нибудь, куда я могу привести ребенка.
– В зоопарке.
– В зоопарке? – удивился Монах.