Вырвал разъемы радиостанции, вытащил ключи из замка зажигания, спрятал себе в карман. Прошел полубегом сотню метров. В дворике особняка Бонифацкого было тихо. Дом, похоже что спал. Андрей легко перескочил забор и подкрался под самые окна виллы.
* * *
Мила Кларчук тихо застонала, медленно приходя в сознание. Пошевелилась. Каждое движение вызывало боль. Она попробовала повести руками, но не тут-то было - руки оказались крепко связаны за спиной.
По мере того, как разум женщины возвращал контроль над телом, тело принялось сигнализировать о многочисленных полученных недавно повреждениях. Болели содранные в кровь колени, ныли ссадины и синяки на груди, животе и ягодицах. Пожалуй, проще было сказать, что не болело.
"Господи, где я?!"
Мила попыталась повернуть голову. Боль иглой проткнула затылок и взорвалась под черепом. Мила вскрикнула, крепко зажмурившись. Пролежала несколько минут, борясь с охватившей тело слабостью.
"Господи, где я?!"
Неподалеку размеренно гудел аппарат, похожий на газовый котел. Время от времени к гудению котла подключалось жужжание какого-то электрического механизма. Мила подумала, что звуки имеют отношение к системе отопления, и надо сказать, что была близка к истине.
Помещение освещалось слабым искусственным светом, идущим откуда-то сверху. Воздух в комнате был теплым и достаточно свежим. Но женщину продолжал трясти озноб. Она была полностью разбита и лежала ничком на чем-то, напоминающем старый кожаный диван.
"Я в подвале, - наконец припомнила Мила. - О, Господи, я в подвале особняка Бонифацкого".
Мысли двинулись в голове, как освободившаяся от ледяных оков река. Льдины запрыгивали одна на другую, корежились и с треском тыкались в берега. Поначалу ей удавалось выуживать из хаоса лишь отдельные картинки, пока, наконец, события ужасного для нее утра не сложились в единую цепочку. Как только это произошло, Мила вспомнила все и горько заплакала.
Утро началось для нее с удачи. Бонифацкий безмятежно спал, утомленный ночью любви, дрых, словно убитый. Она выскользнула из кровати, обыскала особняк и поразительно легко натолкнулась на похищенные у Ледового сокровища. Быстро оделась, прихватила дипломат, и была близка к удаче, когда угодила в лапы Лене Витрякову, точно куропатка ястребу на обед. Витряков напал на нее в прихожей. Избил на пороге и за волосы стащил в подвал.
"Вот как ты тут очутилась".
- Это тебе для разминки, курва! - вопил Витряков, волоча Милу по ступеням. - Это только начало.
Он как с цепи сорвался.
- Леня! - разбитыми губами шептала Мила Сергеевна. - Леня, не надо!
В подвале Витряков дал волю кулакам, и Миле крепко досталось. Потом Леха сорвал с нее платье, завалил на старый диван под бойлерами, и продолжая лупить, по чему попало, изнасиловал так грубо и жестоко, как только мог. Парализованная страхом Мила Сергеевна почти не оказывала сопротивления, и Витрякова это взбесило. Он жаждал крови и борьбы. Насилие было его натурой, а женщина валялась под ним, как какой-то поганый маникен. "Как труп, сука". Некрофилов Витряков не уважал. "Что за понт в трахалках, если баба не упирается и не воет от боли и ужаса, как собачонка сотдавленной на дороге лапой". Кое-как кончив, Витряков отвесил Миле десяток зубодробительных затрещин, рывком поставил на ноги и врезал кулаком под дых, так что у нее в глазах свет померк. Мила повалилась на пол, а Леха отправился наверх, пообещав вскорости вернуться.
Она на время забылась, но быстро пришла в себя, дрожа от страха, боли и пережитого унижения. Подобрала на полу одежду. Побывавшее в руках Витрякова платье годилось разве чтобы утереть кровь из разбитого носа. Впрочем, та уже запеклась. Мила затравленно огляделась. Подвал представлял из себя комнату метров сорока, освещавшуюся забранными в плафоны лампами. Окон не было. В углу помещался газовый котел, бойлеры и еще какое-то теплотехническое оборудование. Под бойлерами стоял старый диван. Дверь, сваренная из тяжелых металлических листов, находилась метрах в двух над уровнем бетонного пола. Дверь и пол соединялись крутой стальной лестницей без перил.
"Морская лестница", - отчего-то подумала Мила. Повинуясь моментальному порыву, она пересекла подвал, прошлепала босыми ступнями по холодным металлическим ступеням и налегла на ручку. Как и следовало ожидать, дверь оказалась запертой снаружи. Мила навалилась на нее всем телом, но сталь и не думала поддаваться. Тогда женщина вернулась в подвал, озираясь в поисках другого выхода, но его нигде не было.
Не прошло и двадцати минут, как дверь с лязгом отворилась и отвратительный голос Витрякова злобно прокаркал сверху:
- Я ж говорил… Ципа оклемалась и хочет еще.
- Давай уважим женщину, - поддержал Витрякова незнакомый Миле мужской голос.
Бандиты, гремя ботинками, спустились в подвал и Мила получила возможность вблизи разглядеть спутника Витрякова. То был высокий и крепкий молодой парень лет двадцати пяти. Лицо парня обезображивали многочисленные шрамы, делавшие его похожим на жертву безумных экспериментов доктора Франкенштейна. Или профессора Моро. Человек-шрам пожирал Милу глазами придурковатого садиста. Он сразу тяжело задышал.
- Смотри, Леня! Голенькая!.. Видать, готовилась, да?!
Мила взвизгнула, попятившись. Впрочем, отступать было некуда.
Ее настигли в углу. Витряков схватил ее за волосы и снова опрокинул на диван. В момент оба оказались над ней. Ногти женщины полоснули Витрякова по щекам. Бандит заревел, размахнулся и ударил Милу в скулу. Перед глазами Милы Сергеевны заплясали желтые вспышки. Витряков левой вцепился в ее горло, пытаясь правой захватить обе руки Милы. Мила попробовала вырваться и ее едва не придушили. Шрам сбросил штаны и грубо раздвинул ноги Милы Сергеевны. Невероятно цепкие пальцы Шрама оставляли синяки на ее молочных бедрах. Мила гортанно закричала.
- Правильно, сука, ори! Мне только по кайфу! - захрипел Шрам, сотрясая тело женщины мощными толчками. Мила извернулась по кошачьи и вцепилась зубами в запястье Витрякова. Тот завопил и залепил ей чудовищную затрещину. Шрам быстро кончил. Они перевернули женщину на живот. Витряков оказался сзади.
- Ну как? Нравится, сучара? - орал Витряков, тараня ее с безжалостностью кузнечного пресса. Шрам ухватил Милу за голову. Тряхнул так, что шейные позвонки протестующе хрустнули.
- Ну, членососка? - заржал бандит. - Покажи-ка мне, что ты умеешь.
Пальцы Шрама продавили ее скулы с силой тисков. Она подумала стиснуть зубы, но поняла, что ее тут-же убьют. И сдалась. Прекратила сопротивление, скоро утратив и связь со временем. Она почти ничего не чувствовала, когда мужчины наконец утомились. Витряков поднялся и ногой сбросил ее тело с дивана. Мила соскользнула на пол. Оба бандита тяжело дышали.
- Это только разминка, шлюха. Чтобы ты знала. Цветочки… Ягодки у тебя впереди.
Мила заплакала. Витряков нагнулся над ней и сдавил клешней горло:
- Шлюха! - со злобой выплюнул он прямо в лицо женщине. - Шлюха поганая. Мы тебя будем трахать до потери пульса, а потом, - Витряков сделал паузу. - Потом мы тебя казним.
Мила горько разрыдалась.
- Нет, Ленечка, не надо… Пожалуйста… Не надо…
- Да, - осклабился Витряков. - Да, шалава! Ты сдала моего брата, ублюдина. Его порезали на куски, из его пуза доктор выковырял восемь пуль, но все равно он был еще живой, когда "черепа" облили его бензином и чиркнули спичкой!
Витряков перешел на крик:
- Он долго умирал, ты, курва! Он сгорел заживо в той самой "девятке", которую я подарил вам на свадьбу!
- Нет! - всхлипывала Мила.
- Ты сдала Кларчука "черепам", - немного успокоившись, убежденно проговорил Витряков. - Я всегда знал, что ты грязная и вероломная шалава. Я предупреждал брата. Я говорил ему, что ты комсомольская дешевка, да он меня не слушал. Он, дурак, любил тебя…
- Филя, - Витряков обернулся к Шраму, - веревку давай.
Шрам, которого, как выяснилось, звали Филей, шагнул к лестнице и поднял с пола моток крепкой бечевки, принесенный бандитами с собой.
- Свяжи ей руки… А то, это такая тварь скользкая, что не знаешь, чего от нее и ждать…
Человек-шрам вернулся к Миле, взвалил женщину на диван, перевернул на живот и скрутил запястья безжалостным морским узлом. Мила замычала.
- Молоток, - кивнул Витряков. - Пошли, Филя. - он поманил Шрама пальцем. Надо с Вацлавом дела порешать.
Оба синхронно подобрали одежду и гуськом направились к выходу. В дверях Винтарь обернулся:
- Ты сгубила моего брата… И ты за это заплатишь. Полежи пока, подумай о том, какая участь тебя ждет.
Стальная дверь грохнула, закрываясь. Лязгнул задвигаемый засов. Мила осталась одна. Силы покинули женщину, и она потеряла сознание.
* * *
Сколько длился обморок, Мила Кларикова не представляла даже приблизительно. Часов на ней не было, а окна в подвале отсутствовали напрочь. Связанные руки затекли полностью, зато большинство ссадин уже не кровоточило. Мила была раздета и лежала на диване ничком. Кроме жужжания котла и гула собственно сердца, никаких звуков она не слышала.
"Это ловушка, - в гиблом отчаянии подумала женщина. - Из этой западни мне не выбраться". Потом она вспомнила о Бонике.
"Бонику убийства ни к чему, - успокаивала себя Мила. - Он авторитет, вор, ловелас, он кто угодно, но только не убийца!.."
Впрочем, трезво взглянув правде в глаза, Мила признала собственные доводы неубедительными.
"Бонику наплевать. Он умыл руки, когда его придурковатые дружки делали с тобой, что хотели. Боник не участвовал, но и не вмешался. Он умыл руки".
Почувствовав, как к горлу подступает спазм, Мила жалобно всхлипнула.
"Значит, конец?"
Женщина попробовала стянуть веревки, но тщетно. Руки совсем не слушались, а узлы были крепки и надежны.
Неожиданно наверху снова лязгнули замки. Дверь заскрипела, открываясь. Мила инстинктивно напряглась. Попыталась поднять голову, но у нее ничего не вышло. Тяжелые шаги загудели по лестнице.
"Вардюк?!" - едва не закричала пленница, обманутая последней отчаянной надеждой, - "Вардюк и Любчик, Господи, как же я позабыла?!"
"Ребята надежные. Будут Вам за Ангелов-хранителей…"
"Они все это время были рядом и обязательно заподозрили неладное. Не могли они проглядеть бандитов, шастающих туда-сюда, а это значит!.. Это значит… А это значит…"
- Шевелишься? - с издевкой осведомился сверху голос Шрама. - Очень хорошо. Я уж боялся, чтоб ты не окочурилась.
Шрам тяжело спустился в подвал. Подошел вплотную. Постоял молча над Милой. Женщина затаила дыхание. Шрам наклонился и осторожно провел рукой по обнаженной спине Милы. Мила в ответ задрожала.
- Гладенькая, - невыразительно сказал Шрам.
Внезапно Шрам ухватил Милу и одним ловким движением перевернул животом кверху. Мила испугано вскрикнула, а разглядев Филю, громко закричала.
Шрам стоял перед ней, одетый в морскую тельняшку и тяжелые армейские ботинки. Никакой другой одежды на нем не было. В руке он сжимал большую опасную бритву, наполовину сложенную буквой "Г". Шрам придурковато ухмылялся. Глаза его были пусты, как две дырки, ведущие в преисподнюю.
"Господи, спаси меня! Он же обкололся!"
"Или он психопат от рождения. Какая разница. По крайней мере - не пьян. Когда человек до такой степени упивается, от него тхнет, как от пивной бочки".
- Ципа? - тихонько позвал Филя. - Цип-цип-цип.
Он сделал нетвердый шаг в ее сторону. Мила попыталась отпрянуть, но на скрученные за спиной руки рассчитывать не приходилось, а ногам не отчего было оттолкнуться.
- Хм… - сказал Шрам. Бритва пошла вниз.
- Постой! - громко скомандовала Мила и Филя на мгновение застыл.
- Постой-постой… Хочешь меня? - Мила впивалась в лицо Шрама, но с таким же успехом могла бы попытаться прочитать мысли куска гранита.
- Хочешь!? - с нажимом повторила Мила. - Я же вижу, что хочешь, - она похотливо повела бедрами. Вышло не очень, не та была ситуация, но в положении Милы Кларчук и это был героизмом, если не что-то большее.
- Давай, - страстно попросила Мила. - Развяжи меня. Я тебе все дам. Я тебе такое сделаю, чего никто никогда не делал. Вот увидишь! Развяжи, пожалуйста.
Филя тупо пялился на женщину. Пошатнулся опять, махнув бритвой над беззащитным животом. Мила конвульсивно дернулась. Филя улыбнулся этому движению широкой улыбкой идиота.
- А мне и так нормально. Я тебя трахну, а потом зарежу. Или сперва зарежу, а потом трахну. Тебе как нравится?
Филя занес бритву и сделал второй шаг.
- Постой, - громко повторила Мила. - Постой. Бонифацкий не разрешал тебе сюда спускаться. Бонифацкий узнает и тебя прибьет.
Филя приостановился, напрягся лицом, как будто бы пытаясь поймать какую-то мысль.
- Мы с Винтарем болт ложили на Бонифацкого, - проговорил он наконец. - Бонифацкий - вшивый слизняк. А мы с Огнеметом - крутые.
- А где Витряков? - спросила Мила, выбарывая у наркомана какие-то секунды.
- Винтарь? - Филя почесал за ухом. - А Винтарь уехал. Нету тут Винтаря.
- Позови Бонифацкого, - попытала счастья женщина.
- А он тоже уехал, - осклабился Шрам. - Мы тут одни с тобой.
Он сделал третий шаг и теперь нависал над Милой.
- Постой! - взвизгнула Мила. - Подожди! Если ты убьешь меня до приезда Витрякова - Витряков убьет тебя.
- Пополам ему, - спокойно ответил Филя. - Им обоим пополам.
Он наклонился и сжал пальцами ее левый сосок. - Мы втроем уезжаем. На моря. Я, Боник и Винтарь. Так что - пополам им, что я с тобой сделаю. Ты кричи, - подбодрил он Милу Сергеевну, - стены тут толстые, хрен кто услышит, а мне приятно.
- Мудак! - взвизгнула Мила. - Они тебя кинут. Даже уже кинули. Сядут на кораблик и тю-тю. А ты здесь останешься…
Филя задержал руку с бритвой.
- Не гони, - помолчав с минуту, сосредоточенно сказал он. - Камешки тут. На меня оставили.
- Ни черта не оставили, - скороговоркой затараторила Мила. - Сходи проверь! А за домом - милиция наблюдает. Дом окружен, козел. В окно посмотри.
Филя было дернулся к выходу, но снова склонился над Милой.
- А мне милиция пополам. Ты интереснее милиции, ципа. - Он сильно оттянул сосок. Бритва двинулась к груди.
Мила, последнюю минуту потихоньку сгибавшая ноги, распрямила их, метя в пах Шраму. Но занемевшие мышцы подвели ее. Удар пришелся в низ живота. Отморозок квакнул, согнулся пополам и перелетев через весь подвал, ударился затылком в газовый котел. Мила, закричав, вскочила на ноги. Колени у нее подгибались. Нечеловеческим усилием воли женщина заставила себя побежать. Филя, вопя, рванул следом. На последней ступеньке лестницы железные пальцы Шрама настигли лодыжку Милы. Она потеряла равновесие и оба покатились вниз. Мила ударилась затылком и на секунду потеряла сознание. Шрам опомнился первым и одним прыжком оседлал жертву. На ее счастье, правая рука Шрама оказалась сломанной при падении. Бритва куда-то исчезла. Хотя для удачного исхода поединка этого было недостаточно. Уцелевшая левая Шрама сжала кадык Милы Сергеевны. Мила захрипела, но сорвать клешню с горла было нечем. Ее руки оставались связаны. Мила поняла, что сейчас умрет.
И тут что-то ухнуло. Как будто взорвалась толстостенная колба с какой-то жидкостью. Филя пораженно замычал. Кровь закапала с узкого лба бандита. Часть капель брызнула на лицо Милы, часть рикошетила о грудь Шрама и тоже попадала на нее. Пальцы Шрама разжались. Мила жадно глотала кислород. В горле у Фили громко булькнуло, он подавился, вытаращил глаза и безжизненно рухнул на Милу Сергеевну.