Он произнес фамилию Волына, уповая как на Вовчика, так и на его всесильного некогда дядю-милиционера, хотя и понимал прекрасно, что воды немало утекло. Дядя мог давно уйти на пенсию, да и с Вовчиком все, что угодно, могло стрястись.
И все же фамилия была произнесена. Сперва старший сержант, первым услыхавший про Валыну, подумал, что Протасову мало, и он вздумал поугрожать. Второй мыслью сержанта было соображение, что задержанный решил сделать чистосердечное признание и сдать пистолет, упрятанный где-то в джипе. И только когда Протасов повторил внятно: "Свяжитесь с полковником Волыной", милиционеры, наконец, поняли, в чем, собственно, дело. Звание Протасов указал наудачу, но, к счастью, угадал без ошибки. Побои сразу прекратились. Милиционеры удалились на экстренное совещание. Похоже, что кому-то звонили. Протасова аккуратно стянули с дыбы и даже приютили на облезлом диванчике. Валерий помалкивал, радовался жизни и ожидал дальнейшего поворота событий. Они не замедлили развернуться.
Через час в отделение прибыл тучный пожилой полковник. Стоило нарядить полковника в шаровары, обуть в трофейные сапоги с загнутыми кверху носками, снятые с самолично зарубленного янычара, обмотать поясницу шитым бисером кушаком да привесить к бедру кривую саблю - лучшего воплощения Тараса Бульбы было, пожалуй, не сыскать. Лихие усы и почти казацкий чуб уже присутствовали на месте.
Грузного полковника сопровождал одетый по гражданке мужчина, в котором Протасов, к огромной радости и облегчению, узнал Вовчика Волыну. Армейские друзья бурно обнялись.
Безо всяких формальностей троица покинула отделение. Выглядело мероприятие легко и просто, как будто бы старый дедушка забрал младшеклассника с продленки. Правда, по пути Вовчику пришлось подпирать Протасова плечом. Они уселись в черную служебную "Волгу" и направились в город Цюрюпинск.
- Ну вот, - лыбился от уха до уха Вовчик. - Хотя бы через десять лет в гостях у меня побываешь, земеля…
- Это… - потихоньку приходил в себя Протасов. - Это… То есть… "Ниссан-патрол" бы мой у них забрать…
- Как говна, так и ложку? - заржал Вовчик.
Смех вышел не слишком искренним, из чего следовало, что Вовчик хорошо знает местные расклады, о которых Валерию оставалось только догадываться.
- Ты, брат, радуйся, что живым вышел…
- Да я радуюсь, - честно признался Валерий.
- Так чего про джип заладил, зема? - еще шире улыбнулся Вовчик. - Джип, он что - кусок железа говеного.
Заметив, как вытянулось лицо Протасова, Вовчик успокаивающе добавил.
- Ладно, земеля. Не вешай нос. Дядя Гриша чего-нибудь придумает…
- Не балаболь, Володя, - осадил племянника полковник. - Хватит языком мести.
"Волга" доставила Валерия с Вовчиком к небогатому сельскому дому на самой окраине Цюрюпинска.
- Спасибо, дядя Гриша, - сказал Вовчик, покидая машину.
- Спасибо Вам, - скромно добавил Протасов.
Полковник сдержанно кивнул, пообещал посодействовать с джипом, вслед за чем служебная "Волга" унесла его прочь. Куда-то в сторону центра города.
Старые друзья плечом к плечу вошли в неказистое жилище. Дом был одноэтажным, выглядел древним и очень ветхим. Из тех, в которых лучше не чихать, чтобы не вызвать обвала. Двор оказался забитым полагающимся в таких случаях мусором, серыми от времени досками, кусками шифера, черепками горшков, ржавыми железяками, колесами, остовом детской коляски и много еще чем, все в том же духе.
Двери были перекошены и протяжно заскрипели, пропуская приятелей внутрь.
- Я с мамкой живу, - извиняющимся тоном предупредил Волына. - Она, того… не ходит почти.
Штукатурка стен и потолков кое-где осыпалась, обнажая проволочные сетки каркаса вперемешку с какой-то соломой. Дощатый пол стонал под ногами.
- Копыта не сломай, - вполголоса произнес Вовчик.
В комнате стояли кровати армейского образца времен министра обороны СССР товарища Малиновского, если не более отдаленных. В углу примостилась сложеная из огнеупорного кирпича закопченая крестьянская печка. Именно того типа, на которой Иванушка-дурачок в сказках катался. Пахло сыростью и старьем, со слабым оттенком квашенной капусты и еще чего-то съестного.
- Так вот и живешь? - спросил Протасов, брезгливо наморщив нос.
- Угу, - уныло отозвался Вовчик.
- Голимый сарай, - пробормотал Валерий.
- Чего ты говоришь? - не расслышал Волына.
- Мать то где? - предпочел не уточнять свою оценку Волыниного жилища Протасов.
- Да там, - Вовчик смущенно улыбнулся, неопределенно махнув куда-то в сторону сеней. - Во второй комнате. Чтобы нам не мешать…
- Не женатый? - спросил Протасов, хотя, пожалуй, мог бы и не спрашивать.
Вовчик мотнул головой.
- Где ж твои девки-огонь? - Валера припомнил слова Вовчика десятилетней давности.
- Испеклися девки, - ковыряя в носу, мрачно признался Волына, - перегорели, зема. Все до единой. По-любому.
- Я думал, ты в органах, блин?
Вовчик окончательно сник.
- Такие дела, зема… - сказал он как-то неуверенно, - такие дела, что уже нет…
Протасов понимающе хмыкнул, хотя, конечно, ни черта не понимал. Кроме того, что жизнь, бывает, поворачивается разными местами, иногда и жопой, от тюрьмы и от сумы никому зарекаться не стоит, так что и удивляться нечему.
- Зато ты, зема, крутой, - протянул Волына, прочитав протасовские мысли у того на лице.
- Крутой, - коротко кивнул Валерий, - и круче меня, только мои уши.
Оба неловко топтались посреди убогой комнаты.
- Пожрать бы чего, - прервал затянувшееся молчание Протасов.
Вовчик сразу оживился. Приятели сварганили ужин. Вовчик куда-то вышел, вернувшись в комнату с трехлитровой банкой самогона.
- Сам гонишь, братишка?
Вместо ответа Волына наполнил стаканы до краев.
- Ну, за встречу, - сказал Вовчик, поддевая вилкой целый стог квашенной капусты.
- За встречу, - эхом отозвался Протасов. Оба опрокинули стаканы. Волына крякнул, прослезившись.
Протасов задохнулся и полез в сковородку за яичницей. Сковородка была глубокая, чугунная. Яйца - оранжево-красные, настоящие, от крестьянских кур, не имеющие почти ничего общего с теми блеклыми образинами, которыми питаются горожане.
- Уф, хорошо!
- Ну что?.. - Вовчик утер набежавшую слезинку грубой заскорузлой ладонью, - что, зема?.. Между первой и второй перерывчик небольшой?..
- Точно.
Бахнули по второй. Вскорости и по третьей. Помянули Советскую Армию. Посудачили о том, о сем. Протасов ненавязчиво выяснил, что старый армейский друг из органов внутренних дел вылетел уже пару лет как.
- За что, блин?
- А… - невесело отмахнулся Волына. - А пошли они в пень, зема…
На гражданке Вовчик попробовал заняться фермерством, но очень скоро прогорел.
- Дела, зема, ни валко ни шатко и так шли… - Волына воткнул вилку в шкварку величиной с биг-мак. - А тут поездка в Харьков подсуетилась… Арбузы продавать…
- Ну и как съездилось?
- Клево, - Вовчик потянулся за стаканом. - По-любому. Арбузы забрали, морду набили. Еле "Камаз" выковырял с того Харькова. Спасибо, дядя Гриша подсобил. По своим каналам.
По словам Вовчика выходило так, что на текущий момент он не просто сидит на мели. А еще и по уши в долгах.
В голове Протасова потихоньку созрел план. Он изложил Вовчику суть проблемы, упустив большинство подробностей и сведя дело к тому, чтобы найти на Южном берегу Крыма, а скорее всего - в Ялте, одного нехорошего человека, и отобрать у него похищенные ценности.
- Он, блин, по жизни слизняк конкретный, - обнадежил Вовчика Протасов, - его только разок за жабры взять, - сам все отдаст. Еще, блин, и в жопу поцелует.
- А что за ценности, зема?
- Не твоего ума дело, - Протасов принял важный начальственный вид. - Между нами расчет в гринах будет. А захочешь, я твою долю деревянными отсыплю. Мне по барабану.
Услыхав про грины, Вовчик утер внезапно накативший пот и оглушительно прочистил нос.
- Мне деньги до зарезу надо…
- Ну так… - Протасов развел руками в стороны, давая понять, что никаких проблем не видит.
- Сколько я буду иметь, зема? - спросил Вовчик, в горле у которого стало сухо, как в сердце пустыни Калахари.
Протасов напрягся, что-то обсчитывая в уме.
- Кусков двадцать, я так думаю…
- Купонов?.. - задохнулся Волына.
Протасов молча покрутил у виска.
- Баксов, братишка. Двадцать тонн хрустящих, салатовых гринов.
- Иди ты… - у Вовчика захватило дух.
Протасов покончил с яичницей и отломив хлеб, принялся вымакивать жир со сковородки.
- Кто еще в деле? - спросил земляка Волына, когда к нему вернулся дар речи.
Протасов, после короткого раздумья, ответил, что, похоже, больше никого и нету. Только они двое.
Хотя сам толком не знал. План не возвращать бриллианты Ледовому вызрел в Протасовской голове, едва он пересек Киевское КП на Обуховской трассе, в самом начале погони. Идея заворожила Валерия, как удав кролика. Перспективы открывались такие, что у Протасова меркло в глазах. Правда, опрокинув Ледового, о возвращении в Киев можно было забыть. Ну так Протасова, по большому счету, в городе ничего и не держало. По крайней мере, ничто там не стоило стольких миллионов баксов. В натуре.
Валерий в дороге собирался озвучить свои мысли, позвав в долю Атасова, Армейца и Бандуру, хотя здорово опасался услышать в ответ "нет". В особенности от Атасова, любившего корчить из себя человека чести, или от Бандуры, который, похоже, всерьез втрескался в Кристину Бонасюк. Во время их встречи под Херсоном он открыл было рот, да Атасов спал, положив голову на Гримо, а Армеец с Бандурой упоенно пожирали пирожки. Обстановка показалась Протасову не той, и он отложил разговор на потом.
"Когда камни будут в руках, тогда и побазарим конкретно", - пообещал себе Протасов.
Ну а в самом скором времени его задержала милиция, а друзья куда-то исчезли. Слово "бросили" Протасов не произносил даже мысленно, но оно само все чаще приходило на ум. "Бросили, сукины дети…" - То, что сам велел им ехать дальше, из головы после побоев как-то улетучилось.
Протасов решил продолжать поиски Бонифацкого в одиночку, надеясь добраться до камней раньше команды Атасова. Как поступить с Атасовым, Армейцем и Бандурой, он пока не знал. Не определился в душе, делиться с ними, или кидать, как Ледового с Правиловым. А потому, просто решил не забивать себе этим вопросом голову. До поры до времени.
"Доберемся, блин, до камушков, а там и поглядим".
Протасов и Вовчик пропили примерно до полуночи. Вовчик в селе привык ложиться рано, и давно уже кунял носом. С Протасовым вообще все было ясно.
Они как-то доползли до кроватей, а Волына ухитрился еще и погасить свет. Ночь прошла спокойно. Оба спали беспробудным сном пьяных праведников.
* * *
Волына встал раньше петухов и сразу приступил к делу, подключившись к поискам Бонифацкого гораздо энергичнее, чем на то рассчитывал сам Валерий.
- Вставай, зема, - будил он Протасова часов в пять утра. - Вставай.
- Ты что, опух? - очумело бубнил Протасов, - ночь на дворе.
- Шестой час, земеля. Ехать пора. По-любому. Куй деньги не отходя от кассы. - В глазах Вовчика горел нездоровый свет охватившей его золотой лихорадки. - Да и адрес твоего лоха из Ялты у нас уже в кармане.
Он протянул Протасову бумажку, на которой, почерком Вовчика, с большим количеством досадных грамматических ошибок, был указан ялтинский адрес Вацлава Бонифацкого. Впрочем, и Валерка не был грамотеем.
- Какой адрес? - не понял спросонья Валерий. - Что за говно? У меня от Правилова совсем другой адресок имеется.
- Все точно, зема, - немного растерялся Вовчик. - Этот адрес для меня с самого утра пробили.
- Кто пробил? Дядя Гриша? - подозрительно спросил Протасов, у которого тревожно засосало под ложечкой.
- Не-а, - потряс головой Вовчик, очень довольный собой. - Крым, земеля, не в дядегришиной компетенции. Брательник у меня в Крыму. Двоюродный. Не последний человек, в группировке грачей…
- Адресок братан подцепил? - заскрежетал Протасов, буравя Вовчика уничтожающим взглядом. - Ты чего, блин, в натуре? Оборзел? Крымскую братву впутать решил?
Протасов был сам не свой. Желание придушить незадачливого приятеля охватило все его существо.
Вовчик начал клясться и божиться, что слова лишнего брату не сказал.
- Я братана из кровати вытянул. Еще, блин, и пяти не было. Слова лишнего не сказал. Попросил уточнить, лично для меня. Как брат для брата.
- Кстати, зема, - продолжал Вовчик, видя, что Протасов немного успокоился. - Слышь, а?
- Чего, блин?
- Братан сказал, Бонифацкий - крутой. "Не знаю, - говорит, - чего тебе от него понадобилось, но чтобы ты знал - он человек конкретный…".
- Да гонит, - досадливо отмахнулся Протасов. - Напускал тебе пурги, а ты, в натуре, уши развесил. Ладно. Поехали, давай.
Ехать еще с вечера было решено на мотоцикле с коляской, доставшемуся Вовчику в наследство от умершего еще в восемьдесят третьем отца.
Вовчик опустился в сарай и вскоре вывел во двор битый жизнью К-750, года эдак 65-го. Мотоцикл был выкрашен черной краской. Краска кое-где облупилась. По настоянию Вовчика оба присели на дорожку и лишь затем уселись в мотоцикл. Без приключений миновали КП, ставшее для Протасова фатальным всего какие-то сутки назад. Сразу в Ишуни Вовчик свернул направо.
- Чего крюкана давать? - объяснил он удивленному Протасову. - Срежем немного. Тут при советах, земеля, хрен бы ты проехал. Весь западный Крым военные занимали. Сплошная, блин, запретная зона была.
Протасов не возражал. И все же они заплутали, в начале девятого каким-то образом оказавшись в Саках.
- Что за Саки, в натуре? - тряс кулаками в воздухе Протасов. - Ты ж, блин, говорил, мы в Симферополь едем? Не знаю я никаких Саков!
- Да какая разница?! - огрызнулся Вовчик, не собираясь признавать вину. - Саки - даже лучше.
Протасов предпочел смолчать. Дорога опускалась прямо к экватору, и в девять приятели достигли Северной стороны Севастополя.
- Тут что, мост? - спросил Протасов, тщательно разглядывавший карту.
Вовчик хлопнул себя по лбу.
- Тьфу ты, черт! Возвращаться придется…
Они обогнули Севастополь по окружной. Проехали Инкерман, дружно вылупившись на боевые корабли, застывшие посреди бухты.
- Ух ты, Вовчик, ни черта себе. Это наши или российские.
- Советские, - хмыкнул Волына, и по-своему был прав.
Дорога пошла серпантином вверх в сторону Малахова кургана. На трассе появилось изрядное количество экскурсионных автобусов.
- Что это? - Волына вращал головой во все стороны света.
- Диорама обороны Севастополя, - сообщил приятелю Протасов. Перед собою смотри, блин, пока нас экскурсанты не переехали.
- Не боись, - бодро откликнулся Волына. Настроение у него было - хоть куда. Чувствовалось, что засиделся Вовчик в своем селе и радуется свободе, как сбежавший из клетки кабан.
Они выехали на Южный Берег через тоннель в бухте Ласпи, проделали оставшиеся четыре десятка километров и, наконец, очутились в Ялте.
* * *
Дорога рассекала район дорогих особняков на две неравномерные части и плавной дугой спускалась к морю. Море синело совсем неподалеку, пробуждая мысли об отпуске. Мотоцикл пошел накатом. Разговаривать стало легче.
- На берегу так оживленно людно, а у воды, плещется как мираж… - невероятно фальшивя, неожиданно запел Протасов. Мотоцикл подбросило на колдобине:
- Древний корабль, грозное чье-то судно, тешит зевак, и украшает пляж…
- Ты чего, зема? На солнце перегрелся?!
Протасов пропустил обидное замечание мимо ушей.
- В море б окунуться, - мечтательно произнес он, - в море бы…
- Впереди милиция, - оборвал Валерия Волына.
- Где?
- Да вон, зема. Глаза протри.
И действительно, впереди замаячил бело-синий патрульный автомобиль, мирно припаркованный на тротуаре.
- Не смотри на них, - посоветовал Валерий Волыне. - Будешь глазами есть - мигом остановят. Рефлекс у них такой.
- Не учи ученого, - огрызнулся Вовчик. - Я, между прочим, сам в милиции служил.
- Заметно, в натуре.
Волына принялся тормозить.
- Ты бы вообще стал, - с издевкой предложил Протасова.
Вовчик одарил Протасова испепеляющим взглядом:
- Ствол спрячь.
- Чего? Не понял?
- Ничего, - гаркнул Волына раздраженно. - "ППШ" мой подальше заныкай.
Валерий засунул видавший виды (не исключено, что и под Сталинградом и на Курской Дуге, и еще где) пистолет-пулемет системы Шпагина глубоко в ноги.
- Всунул, блин, - отрапортовал он.
- Гаишники в Ялте вредные, - серьезно сказал Вовчик.
- Избалованные, блин, - поддакнул Протасов. Почти как в столице.
- Приезжих дохрена. Из России - особенно.
Они тихонько проехали мимо. Оба - затаив дыхание. Милиционеры в машине даже не шелохнулись.
- И правильно, - с облегчением выдохнул Волына. - Чего цепляться к двум мирным колхозникам?
- Накаркаешь, в натуре.
Они прокатились еще метров пятьдесят, когда Вовчик остановил мотоцикл.
- Где-то тут, зема.
- Где, блин?
- Один из этих домов, земеля.
- Твою мать, а? Ни номеров, ни табличек. Хуже, блин, чем в забитом селе.
Вовчик откликнулся обиженным бурчанием:
- Давно городским заделался, да?
Перед ними протянулись бесконечные ряды заборов. Деревянных, сваренных из стальных прутьев с добавлением элементов ковки, выложенных облицовочным кирпичом. Самых разнообразных, короче говоря, и безусловно представляющих даже некоторую художественную ценность.
- Видал, Вовчик? - неожиданно осклабился Протасов.
- А чего тут видать, зема? Заборы одни.
Протасов хмыкнул:
- Один такой забор - как вся твоя хата стоит. Усекаешь?
Вовчик оскорблено надулся.
- Чего тут менты поделывают, хотел бы я знать? - продолжил Валерий, удовлетворенно взглянув на Волыну. Шпилька угодила в цель.