– Вовсе нет, – даже слишком поспешно возразил он, – иногда полезно выходить даже из комфортного состояния. Я вовсе не жалею, что у меня сегодня появился партнер по игре.
– Вы меня успокоили. Может быть, по моему виду этого и не скажешь, но я терпеть не могу чувствовать, что кому-то навязываюсь. И не люблю, когда навязываются мне. Но к вам это не относится, – поспешно добавила она, заметив, как по его лицу пробежала тень.
Она видела, что ее собеседник о чем-то мучительно размышляет.
– Странный у нас с вами получается разговор, – вдруг произнес он.
Анжелика похолодела, она поняла, что зашла не с той стороны и наступила на что-то больное. И это вызвала настороженность у Турова.
Она улыбнулась той улыбкой, о которой ей было точно известно, что против этого ее оружия еще ни у кого не нашлось адекватной оборонительной системы.
– Извините, если я сболтнула что-то лишнее. – Она умоляюще, словно прося о снисхождении, посмотрела на него. – У меня есть такое свойство: сначала я что-то скажу, а потом только понимаю, что же сказала.
– Ничего не случилось, – успокоил ее Туров. – Мне нравится ваша манера разговаривать.
– Правда, – обрадовалась Анжелика. – Вы меня очень успокоили. Иногда мне приходится следить за каждым словом. От этого получается не беседа, а сплошное мучение.
– Мне тоже приходится следить за своими словами.
– Выходит, что у нас есть нечто общее. Знаете, мне это всегда облегчает контакт. А могу я вам задать не скромный вопрос?
Она увидела, как мгновенно он весь подобрался.
– Что ж, задавайте, – немного обреченно разрешил он.
– А почему вы не женаты? Только не говорите, что не встретили той единственной. Никто ее не встречает, но большинство все же женится.
Впервые за весь разговор она обнаружила на его губах нечто вроде улыбки.
– Не буду это говорить, поищу другой аргумент. Не знаю, поймете ли вы меня, но так получилось, что я не хотел, чтобы другой человек отвечал бы за мои ошибки и неудачи. Я полагаю, что я единственный кто должен нести весь этот груз.
– Но разве не для того и существует брак, чтобы делить все пополам?
– Вы полагаете. У вас похвальный, хотя и очень редкий взгляд на супружество. Но разве ваш случай не опровергает его?
Анжелика пренебрежительно махнула рукой.
– Мой случай ни о чем не говорит. По крайней мере, я всегда старалась следовать этому принципу. Не получилось, – вздохнула она. – Но это ничего не меняет по существу.
– Вы так считаете?
– А вы нет?
Туров предпочел промолчать. Он сидел задумчивый, держа вилку в руке, но при этом давно уж ничего не ел.
– Мне было очень интересно с вами разговаривать. И тренировать тоже, – добавил он.
– Я тоже рада нашему знакомству.
– Да, – недоверчиво вырвалось у него. Но тут же он спохватился. – С моей стороны не будет дерзость, если я попрошу у вас телефон?
– Наоборот, было бы дерзостью, если бы вы его не попросили. Я вам сейчас напишу. На листке она написала номер своего мобильного телефона. – Вечерами я с некоторых пор почти всегда свободна. И, кроме того, вы не назначали день нашей новой тренировки.
– Я захожу сюда раз в неделю.
– До свидания, Владимир Георгиевич.
Она протянула ему руку. Ей показалось, что первым его импульсом было ее поцеловать, но он лишь решился на то, чтобы осторожно пожать пальцы. Она вдруг поймала себя на том, что этот человек ей понравился. В его глазах скопилось столько грусти и тоски, словно бы они были мировыми их вместилищами. И не будь ее сердце занято без остатка мужем, то не исключено, что она могла бы найти немного местечко в нем и для Турова..
Анжелика не сомневалась, что Туров позвонит в самое ближайшее время, вероятней всего завтра вечером. А потому покидала клуб с чувством выполненного долга.
В эту ночь в отличие от предыдущей она заснула быстро и спала спокойно. Ей даже ничего не снилось. Анжелика сама не ведала, почему в ее сердце вдруг свила гнездо надежда.
Глава 8
Анжелика приехала в банк с сильным желанием заняться делами. Хотя она и совершила переворот, захватив в нем власть, но пока ей было не до них. Все ее время у нее отнимали другие проблемы.
Хотя ею владела решимость утвердить свое руководство в банке, но одновременно она испытывала и довольно сильный страх. За эти годы она многому научилась, но один расклад быть исполнителем, да еще при муже президенте, и другой – когда всем руководишь сама. А Анжелика великолепно усвоила простую истину: то, что блестяще получается у одного, другой может быстро и с успехом провалить. Но такая перспектива ее совершенно не устраивала.
Анжелика сразу почувствовала перемену. Те, кто еще недавно запросто ее приветствовали, обращались с к ней любыми вопросами, теперь держались официально, а то и откровенно настороженно. Она пыталась всем одинаково доброжелательно улыбаться, но то ли с ее знаменитой улыбкой что-то случилось, то ли по другой причине, но вдруг ощутила, что вокруг нее стремительно образовывается вакуум. Она вдруг почувствовала себя такой одинокой, что ей стало даже страшно.
Она впервые прошла в кабинет президента банка, как его полноценная хозяйка. И попросила пригласить к себе Чистякова.
– У тебя есть какие-нибудь новости? – без предисловия спросила она.
Он понял сразу, о чем она его спрашивает.
– Только плохие.
– Выкладывай.
– Зернин активно вербует в лагерь своих сторонников. А правой рукой у него стал Котляр.
Анжелика кивнула головой. Эта новость ее нисколько не удивила. После того, как она возвысилась в банке, заняв на иерархической лестнице более высокую ступеньку, чем ее первый учитель, Котляр перешел в стан ее недоброжелателей. Он давно метил на должность вице-президента, но после назначения на нее Анжелику, понял, что его мечте не суждено сбыться. Но до сих пор его неприязнь к ней носила пассивный характер, проявлялась скорей в жестах и взглядах, чем в делах и даже словах. Но теперь, судя по всему, под воздействием Зернина он перешел в активной фазе проявления своей враждебности. Самое противное в этой ситуации заключалось в том, что Анжелика отлично сознавала, что не может уволить ни того, ни другого, без них банк окажется неуправляемым.
Александр с сочувствием смотрел на нее, он отлично понимал, в какой трудной ситуации она оказалась.
– Об Игоре Евгеньевиче нет известий? – спросил он.
– Пока нет, – ответила она.
Следующим гостем ее кабинета стал Зернин. Она почти не сомневалась, что разговор с ним предстоит не из легких.
Первый вице-президент подчеркнуто держался в рамках протокола. Он сел напротив нее и стал ждать, когда она изволит к нему обратиться с вопросом. Анжелика заметила, что сегодня даже одет он по-другому. Обычно на нем был очень дорогой костюм, тщательно подобранная к нему рубашка и галстук, всегда необычайно красивый. Его даже иногда называли в банке "королем галстуков". Сейчас же на нем был скромный костюм, невзрачная сорочка и такой же бесцветный галстук. Анжелика прекрасно понимала этот своеобразный язык цвета, таким образом, он говорил всем, что считает себя незаслуженно униженным.
После ее обращения к нему, Зернин, словно получивший команду робот, задвигался.
– Анжелика Витальевна, – официальным тоном обратился он к ней, – нам нужно принять несколько неотложных решений. В том числе и по выдаче крупных кредитов. Дела очень важные, и я не могу взять на себя такую ответственность. Это право только первого лица.
Анжелика быстро взглянула на Зернина, но его лицо было абсолютно непроницаемым, как у сфинкса.
– Хорошо, я приму решение, – спокойно произнесла Анжелика. Но это была лишь внешняя видимость, внутри нее от страха все так и ходило ходуном. Только теперь она начинала осознавать всю меру ответственности, которая возлагается на первых лиц. Но вот Игорь, несмотря на этой тяжеленный груз, всегда был уверен в своих действиях.
– Излагайте подробно каждое дело, – приказала она.
Анжелика внимательно слушала докладчика, стараясь не только не пропустить не единого слова, но и вникнуть в тайный подтекст его речей. Она то и дело перебивала, просила повторить. Но Зернин все так же сохранял невозмутимость, и она не могла не отдать дань его выдержки. Тем опасней противник, он не совершит ошибки по причине того, что не выдержали нервы. А вот она вполне на такое способна.
Самый важный вопрос Зернин приберег на конец, когда внимание Анжелики слегка притупилось. Но едва он произнес название "Капитал плюс", она тут же приказала себе максимально сосредоточиться.
– Я уже вам докладывал, что Игорь Евгеньевич намеревался прервать отношения с этим фондом, – ровным, лишенным интонаций голосом, проговорил первый вице-президент. – Нам необходимо провести по этому поводу переговоры. Я направил приглашение директору фонда господину Турову. Сегодня он мне звонил и обещал завтра подъехать.
Анжелика не спускала глаз со своего заместителя, пытаясь понять, в чем тут заключается подвох. А то, что он скрывался в его словах, она мало сомневалась.
– Мы не будем пока разрывать отношения с фондом, – сказала Анжелика.
– Почему? – Впервые за весь разговор голос Зернина потерял свою беспристрастность.
– Не вижу причин. Это большой клиент, у нас такие все наперечет.
– Да, это так, но такова была воля Игоря Евгеньевича. А вы, как я понимаю, намерены во всем следовать его указаниям.
– Вы правильно понимаете, я намерена именно так и поступать. Кроме этого вопроса. Свяжитесь с этим Туровым и скажите ему, что мы не намерены менять наши отношения и что это была ошибка. Не мне вас учить, что следует говорить в таких случаях. Пусть не приезжает к нам.
– Но Игорь Евгеньевич, ваш муж… – повторил, немного растерявшись Зернин.
– Да, он мой муж, в прошлом, настоящим и будущем. Но это его решение, я отменяю. Еще раз повторяю: не вижу оснований для пересмотра наших отношений с фондом.
Решительность Анжелики так обескуражила Зернина, что он на какой-то миг утратил свою невозмутимость, и на его лице появилась растерянность. Зато Анжелика окончательно убедилась в том, что он надел маску и пытается в ней расхаживать по банку. И то, что ей удалось, пусть совсем ненадолго ее сорвать, радовало молодую женщину.
– И все же мне кажется, Игорь Евгеньевич был прав. Нельзя рисковать репутацией банка, она его главный капитал.
– Мы закрыли этот вопрос. Пока все останется так, как и было.
Зернин встал и быстро вышел, демонстрируя всем видом оскорбленное достоинство. Анжелика же вдруг почувствовала такую усталость, словно бы она целый день двигала мебель. Где ты, Игорь? мысленно обратилась она к мужу, знал бы ты, как тяжело приходится твоей бедной женушке.
Однако это печальное настроение продлилось недолго, поток дел буквально захлестнул ее. Всех будто прорвало, в ее кабинет потянулся нескончаемая вереница людей. И каждый приходил, по его мнению, с самым важным вопросом. И с каждым новым посетителем Анжелика все больше приходила к убеждению, что не только Зернин, но и муж в последнее время, недостаточно занимались делами банка. По-видимому, Игорь был слишком поглощен возникшей из-за фонда "Капитал плюс" проблемой, пустив многие процессы на самотек. И вот теперь они как раз и притекли прямо к ней.
До конца рабочего дня она была так плотно загружена, что даже больше ни разу не вспомнила о муже. И только когда этот бесконечный поток дел схлынул, она вдруг поняла, что новая работа так поработила ее, что она забыла буквально обо всем. Даже о том, о чем забывать она не имеет права и на минуту.
Ее вдруг охватило нечто вроде паники. Она сидела неподвижно в своем кабинете, ей было так стыдно за себя, что она даже боялась пошевелиться.
Что же ей делать? Она не в состоянии сразу заниматься двумя такими важными делами: поиском мужа и руководством банка. Но проблема в том и заключается, что и то и другое тесно взаимоувязаны. Если она уйдет, даже временно, со своего поста, то шансы отыскать Игоря становятся совсем ничтожными. Только располагаясь в этом кабинете, она может идти по цепочке, которая, как она надеется, однажды приведет ее к нему. И у нее нет иного выхода, кроме как справиться с этой двойной нагрузкой, чего бы ей этого не стоило.
Анжелика медленно двигалась в плотной массе машин. Она чувствовала себя совершенно разбитой. Даже зеркальце заднего вида подтверждало это ощущение: глаза тусклые, как давно не мытое стекло, кожа лица серая, под глазами круги. Один день работы в новом качестве – а она постарела сразу на несколько лет. Что же будет, если все это продлится месяц, два месяца, полгода?… Даже подумать страшно.
Внезапно раздался телефонный звонок. Анжелика была уверенна, что знает, кто звонит.
Это действительно был Туров.
– Мне хочется вас видеть, – кажется, даже не поздоровавшись, произнес он. Его голос звучал очень взволнованно.
– Я согласна, – подавляя вздох, ответила она. – Где и когда?
– Сейчас. То есть через столько времени, сколько нам потребуется для того, чтобы встретиться. Что касается места встречи, то я бы предпочел на Цветном бульваре, у старого цирка. Это мой любимый район.
Ну вот, теперь ей предстоит продираться сквозь многочисленные автомобильные заторы через пол Москвы. Этот Туров, кажется, думает только о себе. Он настолько поглощен собственными бедами, что весь остальной мир воспринимает исключительно через их призму.
Его машина была припаркована к тротуару. Анжелика поставила свою по соседству. Он быстро вылез из автомобиля, подбежал к ней и отворил дверцу.
– Садитесь ко мне, – каким-то странным тоном скорей не попросил, а приказал он.
Анжелика сочла за благо не возражать.
Она села на переднее сиденье, рядом занял свое место Туров.
– Я все это время думал о вас, – вдруг признался он.
В ответ на признание Анжелика промолчала, она еще не знала, что говорить. Но чутье ей подсказывало, что продолжение может быть самым неожиданным. И оно не обмануло свою хозяйку.
– Я предлагаю вам руку и сердце, – не смотря на Анжелику, произнес он.
Это был самым плохим из всех возможных вариантов. Только ей этого не хватало. Что она ему может ответить?
– Вы же знаете, я замужем, – ответила она ему самой банальной фразой.
– Но ваш муж исчез. И, кроме того, какое это имеет значение. Дело же не в штампе в паспорте. Его можно будет поставить туда тогда, когда нам будет удобно.
– Но я не могу так быстро, мы лишь вчера познакомились. – Анжелика надеялась, что этот убедительный с ее точки зрения аргумент немного облагоразумит его. Но она ошибалась.
– Вы самая прекрасная женщина, которую когда-либо я встречал. Такие красавицы, как вы, рождаются один раз в столетие. Нет, тысячелетие.
– Вы ошибаетесь в отношении меня, посмотрите, как плохо я выгляжу.
Но Туров даже не повернул в ее сторону голову, реальная Анжелика его не интересовала. Он целиком находился во власти своих грез.
– Не отказывайте мне, от этого зависит моя жизнь, – тоскливо и печально произнес он..
Анжелика почувствовала, что угодила в западню. Ей было жалко его и неприятно от себя за то, что она была вынуждена использовать как инструмент в своей игре.
– Владимир Георгиевич, вы слишком хотите, чтобы все произошло очень быстро. Я так не могу. У меня свою жизнь и вы в нее еще не вошли.
Едва ли не впервые за весь разговор Туров повернулся к ней.
– Так впустите меня! – воскликнул он.
– Вы должны сами войти, постепенно, шаг за шагом. По-другому не получится.
– Так тогда давайте начинать! Я хочу сделать первый шаг, прямо сейчас.
Анжелика улыбнулась.
– Вы хотите, чтобы я вам подсказывала бы шаги. Боюсь, это удлинит ваш путь.
– Хорошо, – вдруг решился на что-то Туров. – Поехали.
– Куда? – не без тревоги спросила Анжелика. Мало ли какая идея может забрести ему в голову.
– Ко мне домой. Я хочу, чтобы вы побывали у меня.
Пожалуй, против такого варианта она не станет возражать, подумала Анжелика.
На счастье ехать им пришлось совсем недалеко. Машина свернула в какой-то переулок и остановилась возле старинного дома.
– Пойдемте, тут я живу, – сообщил Туров.
Это была большая, но неухоженная квартира, жилище типичного холостяка. Вещи были разбросаны где попала, мебель покрывал толстый слой пыли. Анжелика прикинула: тут уборки на часа четыре, не меньше. Любая женщина придет в отчаяние от такой блестящей перспективы.
Туров усадил Анжелику в кресло, а сам сел напротив. Кажется, ему даже не приходила в голову мысль о том, чтобы предложить гостье чай, кофе или вино. Не говоря уж об ужине. У нее же урчало в желудке, из-за нехватки времени она пообедала кое-как. И главное желание, которое ею владело, – это как следует поесть. Но Туров был слишком далек от такой прозы жизни. Им владело одно желание: петь ей дифирамбы. Как бы остановить его, прикидывала Анжелика.
– Когда я вас увидел, что в первые минуты даже не понял, как вы прекрасны! Помните, я даже отвернулся. И только через несколько мгновения понял, что передо мной стоит настоящая фея.
– Вы преувеличиваете, – попыталась остановить этот поток Анжелика. Но лишь вызвало еще больший.
– Нет! – решительно произнес Туров. – Вы божественно прекрасны, вы богиня, сошедшая к нам, на грешную землю. Я не понимаю, как вы на ней можете жить. Здесь же только грязь и мерзость, эта планета не для вас. Вы должны улететь с нее как можно дальше.
Анжелика почувствовала раздражение. Эти выспоренные извержения слов казались ей бессмысленной потерей времени. И сейчас она обдумывала, как бы спустить Турова с небес на землю. Ее не покидало ощущение, что подобными приемами он пытается огородить себя от реальной действительности, с которой никак не мог найти общего языка.
– Владимир Георгиевич, – сказала Анжелика, – я ценю ваше отношение ко мне. Не скрою, что мне оно льстит. Но поверьте, я обычная земная женщина, даже если и очень красивая. Но таким образом меня не завоюешь. Мне интересны не возвышенные, но бессодержательные словоизлияния, а конкретная жизнь во всех ее проявлениях. В том числе и не самых лучших. Но куда же от них денешься.
Кажется, этот небольшой спич вернул Турова к чувству реальности. По крайней мере, он уже смотрел на нее по-другому. И снова ей показалось, что в его глазах нашла приют нечеловеческая тоска.
– Что же мне делать, я не знаю? – произнес он.
– А ничего особенного делать и не надо. Давайте просто поговорим о самом простом. Например, о работе. Вам разве не хочется знать, чем вы занимаетесь. Мне, например, хочется.
– В самом деле, давайте поговорим. Где вы работаете?
– В банке.
– Вот как! – встрепенулся Туров. – Какое любопытное совпадение. Я тоже когда-то работал в банке.
– Почему же вы ушли?
– Я ушел? – удивленно посмотрел он на нее. – Нет, я не уходил. Это другие сделали так, что я ушел. Навсегда.
– Что-то случилось? Может, вы мне расскажите?
– А зачем? Что это изменит?
– Мне хочется знать о вас как можно больше. Вспомните, я о вас почти ничего не знаю.
Туров не без удивления посмотрел на Анжелику, судя по всему, он, в самом деле, забыл об этом обстоятельстве.