- Вы не показались мне женщиной, которая ищет легких решений.
- Наверное, легких решении вообще не бывает. Я думала, что нашла легкое решение, когда выходила за Джо. Мне осточертело быть на побегушках в больнице, осточертело отбиваться от приставаний врачей в бельевой, осточертело ждать, когда в моей жизни случится что-нибудь хорошее. С приходом Джо мне показалось, что это наконец случилось. Но я ошиблась.
- Как вы с ним повстречались?
- Я уже рассказывала вам сегодня днем. А кажется, что прошла целая вечность, правда?
- Расскажите еще раз.
- Есть вещи, о которых не хочется говорить, но раз вы настаиваете… Я две недели круглосуточно дежурила у постели Германа Спида. Джо навещал его чуть не каждый день. В его отсутствие он управлял "Ареной".
- Кто стрелял в Спида?
- Один из людей Даузера - думаю Блэйни. Днем я боялась вам сказать, боялась, что нас подслушивают.
- Спид сам вам сказал, кто стрелял?
- Нет, Спид так и не признался, что в него стреляли. Твердил, что сам нечаянно ранил себя. Наверное, боялся, что его прикончат, если он проболтается. Рассказал мне все Джо, когда мы поженились. Я обещала ему, что ни одной живой душе не скажу. Однако теперь думаю: мои обещания не имеют силы. Джо сбежал, а что будет со мной, ему наплевать.
- Куда он бежал? Ведь он вам наверняка намекнул.
- Я знаю только то, что рассказала. Полагаю, он взял яхту Марио.
- "Королева ацтеков" ушла не слишком далеко.
- Возможно, Джо заметал следы. В море его могло ждать другое судно.
- Его брат подумал о том же.
- Марио? Марио лучше знать, конечно. У Джо были друзья в Энсенаде…
- Не уверен. У него могли быть там деловые связи, но на самом деле принадлежали они Даузеру. Если Джо действительно так хитер, как о нем говорят, он бежал бы в противоположном направлении. Кстати, его кто-нибудь встречал в порту?
- Я никого не видела. Я слышала все, что вы рассказали мистеру Каллагену о человеке на пляже. Ведь это все-таки мог быть Джо, что бы там ни говорила эта девушка.
- Мог. Но я думаю, это был кто-то другой.
- Кто?
- Понятия не имею.
- А что же случилось с Джо?
- Кто его знает. Возможно, уехал в Лос-Анджелес или в Сан-Франциско. А мог и улететь - в Кливленд, Нью-Йорк или еще куда-нибудь. Наконец, он может лежать сейчас на дне морском.
- Я почти желаю ему последнего.
- Что он увез с собой, Галли?
- Он не сказал мне, но я подозреваю, что героин. Это был его товар.
- А сам он колется?
- Только не Джо. Я видела некоторых из его клиентов - именно после этого я его возненавидела. Даже его деньги стали мне противны.
- Он увез партию, которая принадлежала Даузеру?
- Наверное. Я не решилась его расспрашивать.
- Много там было?
- Не имею представления.
- Где он хранил товар?
- Этого я тоже не знаю. - Она со вздохом повернулась ко мне. - Пожалуйста, перестаньте говорить со мной как полицейский, это просто невыносимо.
Движение в Лонг-Бич все еще было оживленным. По обеим сторонам дороги стояли нефтяные вышки, точно полчища железных солдат, выстроившихся на пригородных пустырях. У меня было такое чувство, словно я еду по какой-то призрачной, явившейся из снов стране, однако я так и не вспомнил сон, в котором видел этот ландшафт. Галли сняла шляпку и спала, тяжело привалившись к моему плечу.
- Проснитесь, - сказал я, когда мы подъехали к особняку ее матери. - Вы дома.
25
Когда я добрался до своего дома, было почти два часа ночи. Я жил в пятикомнатном коттедже на тихой чистенькой улице между Голливудом и Лос-Анджелесом. Дом и закладная на него остались напоминанием о моей первой и единственной женитьбе. С тех пор как я развелся, я приезжал домой, лишь когда мне надо было основательно отоспаться. Сейчас был как раз такой случай. Последние несколько миль по ночному бульвару я ехал на автопилоте, уже в полусне. В свете фар белым пятном замаячили двери гаража. Путешествие из ниоткуда в никуда закончилось тупиком.
Не глуша мотора, я вылез из машины, чтобы открыть двери гаража. В этот момент на крыльце дома справа от меня возникли из тени две фигуры и, идя в ногу, стали спускаться ко мне. Я остался стоять в узком пространстве между домом и открытой дверцей машины. Это были дюжие молодые ребята в темных костюмах и шляпах. В отблеске света, отражавшегося от дверей гаража, они казались почти одинаковыми - широкоплечие, с непроницаемыми квадратными лицами. Итак, у дверей моего дома меня дожидалась парочка близнецов-архангелов, посланных, надо думать, из полицейского управления Лос-Анджелеса. Мысль о Даллинге, оставшемся лежать в луже крови в пустой квартире, преследовала меня весь день. В конце концов Даллинг догнал меня.
- Мистер Лью Арчер? - спросил один из близнецов.
- Он самый.
- Я сержант Ферн. Это - сержант Толливер.
- Польщен знакомством. Однако час уже поздний, нельзя ли перенести прием на завтра?
- Лейтенант Гери приказал доставить вас к нам, когда бы вы ни появились. Он хочет говорить с вами немедленно.
- По поводу убийства Даллинга?
Сержанты переглянулись, словно я сказал что-то очень важное. Первый ответил:
- Лейтенант Гери сам вам все объяснит.
- Что ж, похоже, выхода нет. - Я выключил фары и захлопнул дверцу машины. - Поехали.
Патрульная машина ждала за углом. А лейтенант Гери - в небольшой комнате отдела по расследованию убийств. Обстановка там была довольно унылая: серый стальной шкаф для бумаг, серый стальной стол с селектором и переполненными корзинками для входящего и исходящего, маленький серый холодильник в углу. Одну из стен почти полностью занимала карта города. Единственное окно глядело на глухую стену соседнего дома. Люминесцентная лампа на потолке заливала комнату резким холодным светом.
Лейтенант Гери поднялся из-за стола мне навстречу. Это был человек лет сорока с преждевременно поседевшими волосами. Они торчали у него на голове, как иглы у дикобраза. У него были плечи профессионального боксера-тяжеловеса, однако лицо - умное, с живыми пытливыми глазами, тонким носом и подвижным ртом - никак не довершало этого сходства.
- Лью Арчер, если не ошибаюсь, - довольно приветливо сказал он. Ворот его рубашки был расстегнут, галстук сбился на сторону. Он сделал не слишком настойчивую попытку поправить его. - Хорошо, Ферн, спасибо.
Сержант, сопровождавший меня в участок, прикрыл за собой стеклянную дверь. Гери снова сел за стол и принялся внимательно меня изучать. На стене рядом с ним висела обтянутая зеленым сукном доска с фотографиями объявленных в розыск преступников, анфас и в профиль. Глядя на расплывчатые черно-белые лица, я испытывал к этим людям родственные чувства.
- Вы меня не забываете, лейтенант.
- Стараюсь. Я тут проглядывал ваше личное дело. Вполне приличное досье для человека вашей профессии в этом городе. Не сказал бы, чтобы вы когда-либо проявляли стремление к сотрудничеству, но, с другой стороны, вы никогда не пытались нас надуть, и это уже кое-что. Я также говорил о вас с Колтоном из окружной прокуратуры, и он о вас самого лучшего мнения.
- Да, я служил под его началом в разведке во время войны. К чему вы, собственно, клоните, лейтенант? Надеюсь, вы притащили меня среди ночи не затем, чтобы поздравить с безупречным прошлым?
- Отнюдь. Я упомянул ваше досье лишь потому, что под арест вы будете взяты вне всякой связи с ним.
Мне понадобилось некоторое время, чтобы переварить эту информацию. Он следил за моей реакцией, нервно пожевывая губами.
Я решил улыбнуться.
- А перед арестом вам захотелось немножко покалякать со мной, от скуки, приятное с полезным, так сказать?
Глаза его сузились и засверкали. Сейчас они стали похожи на бойницы в крепостной стене, за которыми холодно поблескивает синеватая сталь.
- Ордер у меня на руках, - тихо сказал он. - Если я решу им воспользоваться, веселья у вас поубавится.
- И за что же вы хотите меня арестовать? Я где-нибудь плюнул мимо урны?
Но он не принял моего тона.
- Чем вы занимались весь сегодняшний день? - сухо спросил он.
- Работал. Ел. Пил. Смеялся.
- Вы разыскивали Джо Тарантини, - ответил он на собственный вопрос. - Зачем?
- По поручению моего клиента.
- Его имя?
- У меня никудышная память на имена.
Он заерзал в кресле, блуждая взглядом по комнате, точно искал, куда спрятаться.
- У меня к вам несколько вопросов, Арчер. Надеюсь, на них вы ответите поподробнее.
- Ответы вам уже, кажется, известны.
- Черт побери, займемся делом, Арчер! Хватит пикироваться.
- Когда у меня перед носом начинают размахивать ордером на арест, меня тянет поупражняться в остроумии.
- Забудьте об ордере. Это была не моя идея. - С учетом неблагоприятных обстоятельств, он производил впечатление неплохого парня. - Садитесь и расскажите мне, с чего это вдруг вы нанялись мальчиком на побегушках к Даузеру.
- Чем вам не нравится Даузер? - спросил я. - Даузер - уважаемый гражданин. Достаточно посмотреть на его бар и бассейн. В его доме на холме бывают такие же уважаемые люди, как он сам, - политики, например. Очаровательное местечко. А чего стоят его дворецкий и его блондинка?!
- Не понимаю вас, Арчер. - В его голосе послышалось разочарование. - Вы что, работаете на него?
- А почему бы и нет? Он, наверное, в неплохих отношениях с законом, иначе не был бы на свободе. Интересно, сколько полицейских у него на жалованье? Что же обо мне говорить? В полиции я больше не служу, а на жизнь зарабатывать надо.
Гери прикрыл глаза. На мгновение его длинное серое лицо показалось мне мертвым.
- Ладно, Арчер, - тихо сказал он. - Про то, как Даузер откупается от полиции, я знаю, можете мне не рассказывать. Но я также знаю, почему вы ушли из полиции в Лонг-Бич. Вы не хотели брать долю из ежемесячной взятки, которую получал ваш шеф Сэм Шнайдер, и он вас выжил.
- Колтон, похоже, разговорился не на шутку, - пробормотал я. - Если вам все известно про Даузера, почему вы не возьмете его и не отправите за решетку, где ему только и место? Вместо того чтобы отыгрываться на мне за ваши собственные промашки.
- Даузер не по моей части. - Гери снова начал жевать свою губу. - Наши ребята заметают его продавцов по двое, по трое в месяц, но дальше этого дело не идет. Тарантини - один из его ближайших помощников, вам об этом известно?
- Он был им. Теперь уже нет.
- Где он сейчас?
- Никто не знает.
- Мы обнаружили отпечатки его пальцев в квартире Даллинга. - Он резко переменил тему: - Что вы делали в квартире Даллинга сегодня утром?
Я пропустил вопрос мимо ушей, стараясь не подать виду, что он застал меня врасплох.
- Днем мы допросили водителя молоковоза, - продолжал Гери, - и он точно вас описал. И вашу машину - тоже. Вы или ваш близнец проникли в квартиру Даллинга с черного хода около восьми часов утра. - Он откинулся на спинку стула в ожидании моей реакции.
Однако я еще не решил, как мне реагировать. Итак, вопросы о Даузере были отвлекающим маневром. Он сказал, чтобы я забыл об ордере на мой арест, но сам о нем помнил.
Запираться не имело смысла.
- Даллинг был убит задолго до восьми, вам это скажет любой патологоанатом. Если уже не сказал.
- Значит, вы признаете, что были там? И что нашли Даллинга мертвым?
- Признаю.
- Однако нам вы об этом не сообщили. Нам пришлось ждать, пока кровь не просочилась через пол и не выступила на потолке квартиры этажом ниже. Нам позвонил ее жилец. Это было не очень умно с вашей стороны, Арчер. Вы не проявили желания сотрудничать с нами и, более того, нарушили закон. За такие вещи вы можете лишиться вашей лицензии. - Он перегнулся через стол. Глаза его метнули голубые молнии. - И это будет далеко не самое худшее из последствий.
- Продолжайте.
- Вы бросились разыскивать возможных свидетелей по этому делу и допросили двоих - Северна и Джейн Хэммонд. Одному Богу известно, чего вы хотели этим добиться. Самое благоприятное для вас объяснение - это что вы вдруг вообразили себя сорокалетним вундеркиндом и решили расследовать убийство в одиночку, полностью отключив от дела нас. Вы, может быть, слишком часто ходили в кино последнее время? Детективов насмотрелись?
- Может быть. А какое самое неблагоприятное объяснение?
- Что вы заметали собственные следы, - небрежно обронил он. - Мы ведь нашли пистолет, из которого был убит Даллинг. Один из моих ребят выудил его из дренажной канавы на автомобильной стоянке возле "Каса-Лома".
Гери открыл ящик стола и положил перед собой короткоствольный пистолет тридцать восьмого калибра.
- Узнаете?
Еще бы. Это был мой пистолет.
- Должны узнать, - сказал Гери. - Он зарегистрирован на ваше имя. Наш баллистик немного пострелял из него и на основании исследования пуль под микроскопом пришел к выводу, что пуля, извлеченная из головы Даллинга, была выпущена из этого пистолета. Она перебила ему яремную вену и застряла под черепом. Даллинг умер от потери крови. Как вам это нравится, Арчер?
- Не очень, лейтенант. Продолжайте. Правда, вы еще не предупредили меня, что любые мои слова могут быть использованы против меня.
- Я предупреждаю вас сейчас. Имеете что-нибудь сказать?
- Имею. Вчера вечером я впервые увидел Даллинга и пришел к выводу, что он слишком красив, чтобы жить на этом свете, - идеальный объект для безупречного убийства. Будучи человеком порочным и коварным от природы, я решил совершить преступление. Я застрелил его из пистолета, который легко можно было опознать, как принадлежащий мне, а затем аккуратно положил его в ближайшую канаву, чтобы полицейским не пришлось долго искать орудие убийства. Через четыре-пять часов я возвратился на место преступления, как и положено убийцам, чтобы полюбоваться делом рук своих. А также чтобы меня заприметил водитель молоковоза. Я старался как можно больше осложнить свое положение…
- Вам это удалось. - Гери снова заговорил тихо и вкрадчиво: - Все это не очень весело, Арчер. Во всяком случае, мне не смешно.
- Я и не старался вас рассмешить. Однако кое-что в этой истории действительно забавно…
Он снова прервал меня:
- Вы вели себя как глупец, и вы это знаете. Я уже сейчас мог бы привлечь вас к суду…
- Как бы не так! Я как раз собирался рассказать вам самое смешное - что я застрелил Даллинга с расстояния сто двадцать миль. Совсем неплохо для пистолетика, из которого нельзя попасть в слона с пятидесяти шагов.
- Даже не обвиняя вас в убийстве, - невозмутимо продолжал он, - я мог бы здорово насолить вам, притянув вас к суду за незаявление об убийстве. Однако я не хочу вам насолить. Колтон мне этого не советовал, и я уважаю его мнение. Но вы меня в конце концов вынудите, если и дальше будете болтать глупости в довершение к тому, что вы их наделали больше чем достаточно. - Он пожевал верхнюю губу. - Ну, что вы там говорили насчет алиби?
Водевиль, похоже, закончился.
- В то время, когда был убит Даллинг, я был в ста двадцати милях от места преступления и разговаривал с женщиной по имени Марджори Феллоуз. Почему бы вам с ней не связаться? Она живет в гостинице в Палм-Спрингс.
- Может быть, и свяжемся. В какое время вы с ней разговаривали?
- Около трех утра.
- Если вы знаете, что Даллинга застрелили в три, то вы знаете больше нас. Наш врач определил, что смерть наступила около четырех часов, плюс-минус час. - Он сокрушенно развел руками. - Нет никакой возможности установить, сколько он прожил после того, как получил пулю, или в какое точно время в него стреляли. Судя по крови, он умер не сразу, хотя наверняка был без сознания. Так или иначе, вы сами видите, что любое алиби здесь летит вверх тормашками. Разумеется, если у вас нет более точных сведений о времени убийства, - с иронией добавил он.
Я сказал, что есть.
- Хотите сделать официальное заявление?
Я сказал, что хочу.
- Прекрасно. Давно пора. - Он щелкнул тумблером селектора и вызвал стенографистку.
Мои обязательства перед Питером Колтоном начинали изрядно мне мешать. До этого момента, похоже, беседа велась не для протокола, и это меня вполне устраивало. Обнаружив тело Даллинга, я наделал промахов, как желторотый мальчишка. Я сделал ставку на то, что мисс Хэммонд или Джошуа Северн могут рассказать что-то важное, и проиграл. Гери достаточно ясно дал мне понять, сколько бы я ни старался уклониться от этой темы. Да, водевиль кончился. И детективные игры - тоже.
Гери уступил свой стул молодому полицейскому стенографисту.
- Желаете во всех подробностях? - спросил я.
- Обязательно.
Я детально изложил все с самого начала. Началом был визит Даллинга к миссис Лоуренс, с которого началось мое участие в деле. Ночь была на исходе. Слова мои падали, точно песчинки, отсчитывающие ее последние мгновения. Стенографист исписывал страницу за страницей карандашными иероглифами. Гери расхаживал от стены к стене, изредка останавливаясь, чтобы задать мне вопрос. Когда я сказал, что Тарантини забрал мой пистолет, он прервал меня:
- Миссис Тарантини это подтвердит?
- Она уже подтвердила.
- Но не нам. - Он взял со стола папку с машинописными страничками и перелистал их. - В ее показаниях нет ничего о вашем пистолете. Между прочим, вы так и не заявили о его пропаже.
- Вызовите ее снова и спросите.
Гери вышел из комнаты. Стенографист закурил сигарету. Мы сидели и разглядывали друг друга, пока не вернулся Гери.
- Я послал за ней машину, - сказал он. - Я позвонил ей, и она согласилась приехать. Она ваш друг?
- Вряд ли она останется моим другом после всего этого.
Она придерживается странного и старомодного убеждения, что жена должна горой стоять за мужа.
- Не похоже, чтобы он платил ей тем же. Какого вы вообще мнения о миссис Тарантини?
- Самая большая ошибка в ее жизни - это то, что она вышла замуж за Тарантини. Но женщина она сильная.
- Вот именно, - сухо сказал он. - Не пытается ли она его выгородить - вот что меня интересует.
- Думаю, что именно это она и делала все время. - Я передал ему все, что она рассказала мне об утреннем визите Тарантини в квартиру Даллинга.
Гери остановился как вкопанный.
- Это явно не вяжется с ее показаниями. - Он снова заглянул в свои листки. - Днем она заявила, что отвезла мужа из Палм-Спрингс прямо в Лонг-Бич по дороге, идущей через каньон. Вопрос: кому она сказала правду - мне или вам?
- Думаю, мне, - промолвил я. - Тогда она еще не знала, что Даллинг убит. А когда узнала - изменила показания, чтобы выгородить мужа.
- Когда вы с ней говорили?
- Сегодня во второй половине дня - то бишь вчера. Мои часы показывали четыре.
- Вы уже знали, что Даллинг убит.
- Но ей я этого не сказал.
- Почему? Разве она не могла убить его сама или натравить на него Тарантини?
- Я рассматривал такую возможность. Но тогда она просто сумасшедшая. Ведь она почти любила Даллинга.
- Что значит "почти"?
- Она относилась к нему отчасти по-матерински. Не принимала его всерьез. К тому же он был алкоголиком.
- Вот как? Это она вам сказала или вам это приснилось?
- Я не стал бы пересказывать вам своих снов.