- Лет сорок или около того. Столько же, сколько вам, или чуть побольше. Правда, вы посимпатичней будете, мистер. - Он старался меня умаслить.
Это был один из тех щенков, которые готовы лизать всякую руку, которую не могут укусить. Жалко, что нельзя было дать ему еще - потому что он был моложе и слабее и слишком труслив. Если бы я отделал его всерьез, он бы потом выместил злобу на ком-нибудь послабее, например на Рут. Нет, с Ронни ничего не поделаешь - во всяком случае, мне это не под силу. Так он и будет сшибать доллары где только можно, пока не угодит в тюрьму, или в морг, или на виллу с бассейном на вершине холма. Таких, как он, были тысячи на моем участке площадью десять тысяч квадратных миль: мальчишек без будущего, потерявших родителей и самих себя в трущобах приморских городов, мальчишек с отчаянными сердцами и замусоренными комиксами головами, храбрецов, не успевших принять участие в прошлой войне и слишком нетерпеливых, чтобы дожидаться следующей.
- В чем дело, мистер? Я сказал вам правду - по крайней мере все, что знал. - Щека у него задергалась, и я понял, что все это время смотрел на него в упор, хотя и не видел его.
- Вполне возможно, - задумчиво сказал я. - Вряд ли ты мог все это сочинить - мозгов маловато. Про систему Спида ты сказал. Какая была у Тарантини?
- Откуда я знаю? - Он снова пропустил подрагивающие пальцы сквозь черный ежик на голове.
- Ах да, я забыл. Ты ведь респектабельный гражданин и не знаешься с мошенниками вроде Тарантини.
- Они с братом купили яхту, - сказал он. - Ну, ту, что сегодня на камнях разбилась. Почем я знаю, что они на ней возили? Они дважды рыбачить ходили - может, они в Мексику плавали. Спид порошок оттуда получал, когда здесь работал, - от одного человека в Мехико, который делал героин из опиума. - Он подался ко мне, боясь встать со стула без разрешения. - Мистер, можно я теперь пойду в контору? Я вам все сказал, что знаю. Можно?
- Экий ты у нас непоседливый, дружок. Погоди, у тебя есть еще один приятель, который меня интересует. Где мне найти Москита, если мне вдруг очень захочется с ним повидаться?
- Москита?
- Он приторговывает в Сан-Франциско, мне Рут сказала. А раньше был продавцом у Спида.
- Не знаю никаких москитов, - сказал он без особого убеждения. - Кроме тех, что кусаются.
Я сжал кулак и поднес к его глазам, чтобы он получше его разглядел, думая про себя, какой я мастак пугать детей.
Его карие глаза сошлись к переносице, глядя на мой кулак.
- Я скажу, мистер, только вы обещайте не называть мое имя. Если они узнают, мне не поздоровится. Москит написал мне, что, может, и для меня там работенка найдется летом…
- Обещать я ничего не буду, дружок. И учти - я снова теряю терпение.
- Вы хотите знать, где его найти, так?
- Да, этого будет достаточно.
- Я с ним контачил через одного лабуха, он на фоно играет в баре. Подвальчик такой - "Логово" называется. Прямо рядом с Юнион-сквер, найти нетрудно.
- Когда ты видел его в последний раз?
- С месяц назад. Я ездил во Фриско на уик-энд. Балдею я от этого города. Фриско - это по мне, не то что наша дыра…
- Ясно. Ну и что, ты с ним говорил?
- А как же! Он сейчас в крупняки вышел, но старых друзей не забывает. Мы с ним еще в школе скорешились. - Глаза Ронни затуманились от воспоминаний. - Да, мы с Москитом погужева ли…
- Его настоящее имя? - перебил я.
- Но вы правда ему ничего не скажете, мистер? Ладно, Джилберт Морино.
- А музыканта как зовут?
- Не знаю. Да вы его в "Логове" найдете, он там каждый день играет. Он кокаинист, так что сразу узнаете.
- Москит знает, где Спид?
- Он говорил, Спид был там на Рождество - монеты хотел подзанять. А потом в Рино подался. Да, в Рино - так Москит сказал. Можно я теперь пойду, мистер?
В голове у меня уже сложилась незамысловатая геометрическая фигура, которую я мысленно спроецировал на карту моих охотничьих угодий. Три красные линии образовали узкий острый треугольник. Самая короткая линия - его основание - соединяла Палм-Спрингс и Пасифик-Пойнт. Вершиной был Сан-Франциско. Другой треугольник, побледнее, имел то же основание, а вершиной - Рино. Однако, когда я попытался совместить оба треугольника, очертания их расплылись.
- Ладно, - бросил я. - Свободен.
Когда мы вышли из номера. Рут нигде не было. Я вздохнул с облегчением - сейчас у меня и без нее хватало забот.
23
Светящиеся стрелки башенных часов на здании окружного суда показывали только пять минут двенадцатого. Я не поверил своим глазам - у меня было такое ощущение, что уже далеко за полночь. На душе остался гадкий осадок долгого неприятного вечера. В голове, точно старая скрипучая пластинка, вертелись извечные следовательские вопроси: Кто? Когда? Где? Мотивы?
Я остановил машину у того крыла здания окружного суда, где находилась тюрьма. Окна второго и третьего этажей были забраны красивыми, фигурными чугунными решетками, призванными удовлетворить тягу к прекрасному, которая отличает воров, грабителей и проституток. Часть первого этажа занимало управление окружного шерифа. Лишь в его окнах горел свет в этот поздний час.
Высокая черная дверь была открыта, и я вошел в залитое холодным люминесцентным светом помещение. За стойкой, делившей комнату надвое, сидел молодой толстяк сержант и говорил по телефону. Нет, шериф уже ушел. Нет, его домашний телефон он дать не может. В любом случае он уже, наверное, в постели. В самом деле? Конечно, это непорядок. Утром он обязательно доложит помощнику шерифа.
Он повесил трубку и испустил вздох облегчения.
- Сумасшедшая баба! - сказал он мне. - Звонит чуть не каждый день. Утверждает, что у нее есть шестое чувство, позволяющее ей принимать радиоволны, и что иностранные агенты день и ночь бомбардируют ее нервную систему подрывной пропагандой. В следующий раз скажу ей, чтобы она перенастроила свои антенны на телеприем.
Он встал из-за стола и грузно протопал к стойке.
- Чем могу быть полезен, сэр? - спросил он с радушием бакалейщика, который вместо хлеба и картошки торгует законом и порядком.
- Шеф, наверное, действительно ушел?
- Сразу после ужина. Может, я вам чем-нибудь помогу?
- Один из его помощников занимается делом о пропавшем без вести человеке. Речь идет о Джо Тарантини.
- "Один из", как бы не так! Трое или четверо, не меньше. - Он улыбнулся, спрятав глаза в складках жира.
- Можно поговорить с кем-нибудь из них?
- Они очень заняты. Вы репортер?
Я показал ему фотокопию своей лицензии.
- Тот, с которым я говорил, носит здоровенную шляпу. Или они все такие носят?
- Нет, только Каллаген. Он сейчас здесь, беседует с миссис Тарантини. - Он ткнул большим пальцем в закрытую дверь. - Хотите подождать?
- Которая у него миссис Тарантини? Мать или жена?
- Жена. Будь я на месте Тарантини, никогда бы не сбежал от такой красотки. - В глазах его появилась плотоядная улыбка и вялой рябью расползлась по лицу.
Я подавил раздражение.
- Это что, официальная версия? Что Тарантини сбежал? У вас, может быть, есть агентурные данные о том, что он способен ходить по морю, как по суху, или что его дожидалась русская подлодка?
- Может быть. - Он стал обмахиваться рукой, точно изнывал от жары. - Вас надо свести с этой старухой, которая нам названивает. Ведь она говорит, что все ее голоса говорят с русским акцентом. А вообще-то, никакой официальной версии нет. И не будет до окончания следствия.
- "Королеву ацтеков" уже осмотрели?
- Осмотрели. Там одни обломки. В каюте никого нет. А можно узнать, по какому именно делу вы пришли, мистер…
- Арчер. У меня есть кое-какая информация для Каллагена.
- Он освободится с минуты на минуту. Они там уже больше часа. - Он бросил завистливый взгляд на закрытую дверь, потом вернулся к столу и втиснул свои жирные ляжки между подлокотниками вращающегося кресла.
У меня было время выкурить сигарету - едва ли не первую за этот день. Я примостился на деревянной скамье у стены. Минутная стрелка электрических часов на противоположной стене короткими нервными рывками подбиралась к половине двенадцатого. Сержант, позевывая, листал какой-то журнал.
Наконец щелкнула задвижка и в дверях комнаты для допросов появился Каллаген. Свою огромную шляпу он держал в руке, подставляя веснушчатую лысину безжалостному люминесцентному сиянию. Он неуклюже попятился, пропуская вперед Галли. Глядя на нее сверху вниз, он покровительственно улыбался, точно она была его собственностью.
Галли выглядела такой же свежей и опрятной, как и днем. На ней были темно-коричневый костюм и черная шляпка. Предположение о вдовьем трауре опровергала светло-зеленая блузка под жакетом. Лишь синеватые круги под глазами намекали на то, что ей пришлось пережить.
Я встал, и она застыла на месте, выставив ногу вперед, но так и не сделав следующего шага.
- Мистер Арчер! Не ожидала встретить вас сегодня вечером. - Она завершила начатый шаг и протянула мне руку в перчатке. От нее шел холод даже через лайковую перчатку.
- Зато я такой возможности не исключал. Вы не подождете минуту - мне надо переговорить с Каллагеном.
- Конечно, подожду.
Она присела на скамью. Каллаген завис над ней, осыпая ее благодарностями за оказанную помощь. Галли немного натянуто улыбалась в ответ. Толстяк сержант перегнулся через стойку, жадно пожирая глазами миссис Тарантини.
Надев шляпу, помощник шерифа повернулся ко мне:
- Ну что там у вас, приятель? Постойте, я вас уже где-то видел. Вы были с Марио в баре на набережной. Вы его друг?
- Я частный детектив и разыскиваю Джо Тарантини. Моя фамилия Арчер.
- По ее поручению? - он кивнул в сторону Галли.
- По поручению ее матери. - Я отвел его в дальний конец комнаты. - Я говорил с девушкой, которая сегодня утром видела нечто такое, что может вас заинтересовать. На рассвете она отдыхала на Макерель-Бич в полном одиночестве.
- В полном одиночестве? - Вокруг его глаз собрались насмешливо-недоверчивые морщинки.
- Так она говорит. Так вот, она видела, как из моря на берег вышел мужчина с каким-то узлом на шее - наверное, с одеждой, потому что на нем ничего не было. Он пересек пляж и скрылся в кустах. Потом она услышала звук отъезжающей машины за прибрежной рощицей.
- Так вот, значит, куда делся Тарантини… - протянул помощник шерифа.
- Она говорит, что это был не Джо. И не Марио. Она хорошо знает обоих.
- Что еще за девчонка? Где она сейчас?
- Я встретил ее в "Арене" сегодня вечером. Пытался привести ее сюда, но она от меня сбежала.
- Какая она с виду?
- Блондинка. Худенькая такая.
- Ха! Сейчас половина девчонок в городе блондинками заделались. Когда, говорите, она видела этого парня?
- Незадолго до рассвета. Было еще темно, и она его как следует не разглядела.
- А ей, часом, не померещилось? - спросил он. - Лично я не удивился бы, если бы девушке, лежащей на пляже в полном одиночестве в такое время, что-нибудь померещилось.
- Не думаю, - сказал я. Хотя, возможно, он был прав. Рут была не лучшим свидетелем.
Он повернулся к Галли, снова сняв шляпу. Даже голос его изменился, когда он заговорил с ней, словно с женщинами это был совершенно другой человек.
- Э-э, миссис Тарантини. Напомните мне, пожалуйста, в какое время вы отвезли мужа в порт.
Она встала и четкой походкой подошла к нам.
- Точно не знаю. Полагаю, около четырех утра.
- Но, во всяком случае, до рассвета?
- По крайней мере за час до рассвета. Когда я вернулась в Санта-Монику, еще не совсем рассвело.
- Да-да, кажется, так вы мне и сказали.
- Это имеет какое-то значение?
- В деле об убийстве все имеет значение, - внушительно сказал он.
- Вы думаете, его убили? - спросил я.
- Тарантини? Пока неясно. Утром начнем прочесывать дно моря в том районе.
- Но вы упомянули об убийстве.
- Именно так. Тарантини подозревается в убийстве. Лос-анджелесское управление отдало приказ всем постам о его задержании. Разве вы не слышали об убийстве Даллинга?
Я взглянул на Галли. Она едва заметно покачала головой.
- Ах, это, - неопределенно сказал я.
- Я ужасно устала, - заявила она. - Я попрошу мистера Арчера отвезти меня домой.
- С удовольствием, - ответил я.
24
На ступеньках суда она взяла меня под руку. Ее пальцы сильно сжали мою руку, но это было даже приятно.
- Я рада, что вы появились, Арчер. Я несколько часов подряд отвечала на вопросы полицейских и совершенно потеряла ощущение реальности, точно все это происходит во сне. А вы такой основательный - на вас можно опереться, правда?
- Достаточно основательный. Я вешу сто восемьдесят пять фунтов.
- Я не это имела в виду, вы знаете. Все эти полицейские физиономии, они как маски смерти. А у вас нормальное человеческое лицо.
- Нормальное человеческое лицо и масса других достоинств, - пробормотал я. - Кстати, я тоже бывший полицейский. И должен сказать, вы идете по тонкому льду.
Она сильнее сжала мою руку.
- По тонкому льду?
- Да, вы не ослышались. Я не понимаю, почему лос-анджелесская полиция не задержала вас в качестве главного свидетеля.
- С какой стати они станут меня задерживать? Я ни в чем не виновата.
- Возможно, не виноваты на деле. Но не в помыслах. Вы слишком умны, чтобы Тарантини мог обвести вас вокруг пальца. Вы не могли прожить с ним больше двух месяцев, так и не догадавшись, чем он занимается.
Она отпустила мою руку и отступила назад, когда я открыл для нее дверь моей машины.
- Садитесь, миссис Тарантини, Вы ведь просили, чтобы я отвез вас домой. Кстати, где ваша собственная машина?
- Я не решилась сесть за руль сегодня вечером. У меня был такой тяжелый день, а вы тут устраиваете мне перекрестный допрос. - Голос ее надломился. Была ли это игра? Не знаю.
- Садитесь. Я хочу послушать, что вы рассказали в полиции.
- Вы не имеете права так со мной разговаривать. Жену нельзя заставить свидетельствовать против мужа. - Но она все-таки села в машину.
- Можно, если она его сообщница, - сказал я и с силой захлопнул дверцу, ставя точку в предложении.
Она отодвинулась к противоположному краю сиденья.
- Я даже не знала, что Джо подозревают в убийстве, пока мне не сказал Каллаген. И вообще, ордера на его арест нет. Его разыскивают просто для того, чтобы допросить. В квартире Кейта нашли отпечатки его пальцев. - Голос ее слегка дрожал.
- Вы должны были подумать. - Я свернул налево, по направлению к главной улице. - Узнав об убийстве Даллинга, вы должны были подумать об утреннем визите Тарантини в его квартиру. Что вы сказали по этому поводу в полиции?
- Ничего. Я ни словом не упомянула об этом. Сказала, что отвезла Джо прямо в Пасифик-Пойнт.
- И после этого вы говорите, что не понимаете, что я имею в виду? Насчет тонкого льда?
- Я не могла им сказать, - прошептала она. - Если его найдут, этого будет достаточно, чтобы посадить его на электрический стул.
Я остановился перед мигающим красным огоньком светофора, потом пересек главную улицу, направляясь в сторону шоссе.
- Еще днем вы были сильно настроены против Тарантини. И вдруг превратились в примерную жену. С чего бы такая метаморфоза?
- Можете приберечь свой сарказм для другого случая, Арчер! - Она снова начала показывать характер. - Джо не слишком приятный человек, но на убийство он не способен. Кроме того, я его жена.
- Однако это не мешало ему торговать героином.
- Как вы узнали?
- С опасностью для жизни. Но, главное, не от вас.
- Я узнала об этом лишь несколько недель назад. Это отвратительно. Я хотела уйти от него, но я боялась. По-вашему, это преступление?
- Боялись чего, Галли? Послушать вас, Джо и мухи не обидит.
- Он не убивал Кейта! - крикнула она. - Я в этом уверена. У него не было причины.
- Бросьте, вы же знаете, что была. Вы просто не хотите в этом признаться, потому что боитесь оказаться замешанной в это дело. Как будто вы уже не замешаны в него с головой.
- Какая у него была причина?
- Одну вы назвали мне сами сегодня днем. Джо был разъярен, сказали вы, потому что Даллинг показал мне, где он прячется. Однако теперь, когда дело приняло плохой оборот, вы рассказываете другое.
- Кейта не было в квартире. И выстрела тоже не было. Иначе бы я услышала.
- Его никто не слышал, но выстрел все-таки был. Нужны другие мотивы? Пожалуйста. Джо, должно быть, знал, что у вас роман с Даллингом. Об этом знали все.
- Вы лжете!
- Вы отрицаете сам факт или осведомленность о нем широкой публики?
- Это не факт, Между мной и Кейтом ничего не было, мы просто дружили. За кого вы меня принимаете?
- За женщину, которая ненавидит своего мужа. Вы можете сколько угодно называть ваши отношения с Даллингом платоническими, но Джо не из тех, кто станет вникать в такие тонкости. Вы ведь не будете отрицать, что Даллинг был от вас без ума.
- Разумеется, буду. Я никак его не поощряла.
- Он не нуждался в поощрениях. Он был романтик. Он отдал бы за вас жизнь. Может быть, так оно и случилось. Вы знаете, что это он привлек меня к делу?
- Вы же говорили, что к вам обратилась моя мать…
- Ее убедил Кейт. Он приезжал к ней в воскресенье ночью и уговорил прибегнуть к моей помощи.
- Это она вам сказала?
- Да. И это - правда.
- Но она не знала Кейта.
- Они познакомились в воскресенье.
- Почему вы так уверены?
- Наша с ним встреча в баре в Палм-Спрингс, она была подстроена. Он хотел, чтобы я нашел его там. Он боялся прийти ко мне сам, в открытую, - боялся Джо и Даузера. Он чувствовал, что угодил между двух огней. Однако у него хватило смелости отвезти меня в Оазис. Наверное, ему нелегко было решиться - он не привык к опасностям. И это действительно что-то значило.
- Да, пожалуй, значило. - Мне показалось, что она добавила: "Бедный дурачок". Потом она надолго замолчала.
Мы ехали по открытому шоссе, направляясь в сторону Лонг-Бич. Дул сильный боковой ветер, и я сбавил скорость, чтобы не болтало машину. Время от времени перед глазами мелькало море - пустынное, в белых гребешках бурунов под затянутым тучами небом. Ветер то посвистывал в дюнах, то внезапно стихал. В одно из мгновений тишины, нарушаемой лишь гулом мотора, я услышал приглушенные всхлипывания Галли.
Огни Лонг-Бич осветили несущееся навстречу нам небо. Ветер поднимался и снова стихал, аккомпанируя плачу женщины. Она несмело придвинулась ко мне и положила голову мне на плечо. Я повел машину левой рукой, чтобы не беспокоить ее.
- Вы любили его, Галли.
- Не знаю. Он был очень добр ко мне. - Она печально вздохнула, и ее дыхание защекотало мне шею. - Я слишком поздно его встретила. Я уже была замужем за Джо, а Кейт собирался жениться на другой женщине. Я отняла его у нее, но у нас ничего не получилось. Он не был мужчиной, если не напивался, а когда напивался, терял человеческий облик.
- Его больше нет.
- Ничего больше нет, - безнадежно сказала она. - Все рушится. Жаль, что я не проколола шину, когда везла Джо из Оазиса. Не было бы сейчас всех этих оборванных нитей, которых уже не соединить.