Здесь можно было получить программу на любое представление, включая и убийство... А также узнать обо всем, что происходит в этом чертовом городе. В каждом городе мира, будь то Лондон, Париж, Касабланка, Мехико или Гонконг, есть такое местечко. Надо только знать, где его искать. Но я жил в Нью-Йорке и знал про этот город все.
У стола возле дверей двое парней недружелюбного вида внимательно рассматривали посетителей. Тот, что поменьше, лениво поднялся, подошел ко мне и заявил:
- Мы закрываемся, приятель, никаких посетителей. Я ничего не ответил, тогда он взглянул мне в лицо и ткнул пальцем в сторону своего напарника. Это был огромный детина.
- Мы не хотим неприятностей, дружище.
- Я тоже, парнишка.
- Тогда выметайся вон!
- Катись отсюда сам.
Громила замахнулся, но я врезал ему в грудь так, что он шлепнулся на свой стул, как кусок сырого теста. Пока другой примеривался для удара, я расквасил ему физиономию и оставил жалобно скулить у стены.
В баре стихли все разговоры. Посетители обернулись на нас. Они с интересом ожидали продолжения. Тем временем здоровяк поднялся.
Во внезапно воцарившейся тишине кто-то негромко произнес:
- Ставлю десять к одному против Сладкоежки. Кто-то торопливо его перебил:
- Ставлю пять на Сладкоежку.
Все посмотрели в дальний угол бара на маленького нелепого человечка, какого-то сморщенного и неопрятно одетого. Кто-то рассмеялся.
- Перчик что-то знает.
- Я всегда что-то знаю, - ответил тот.
Мне опять удалось атаковать его первым. Но удар получился не очень сильным. Громила ответил, и как частенько бывало за последние семь лет, я вновь ощутил лицом липкую грязь на полу и почувствовал сильную боль в костях.
Пока все смеялись и одобрительно покрикивали, Сладкоежка принялся добивать меня. Почти теряя сознание, я нашел в себе силы ударить его в живот. Он скорчился, как если бы весь мир обрушился ему на плечи, его глаза полезли на лоб. Здоровяк ждал, пока пройдет жуткая резь в желудке. Когда она немного утихла, он выхватил из-за пояса длинный нож, но и мне пришел на помощь верный сорок пятый.
Странный маленький человечек в углу проговорил:
- Я оказался прав.
Парень, который заключал пари, заявил:
- Говорил же, что Перчик что-то знает. Верзила поднялся с пола и буркнул:
- Без обид, Майк. Это моя работа. Ко мне приблизился владелец бара:
- Все, как в старые времена, Майк.
- Тебе надо заняться обучением своей охраны, Бенни Джо.
- Да, мальчикам нужно чаще тренироваться.
- Но не с моей помощью.
- А вообще ты сегодня паршиво дрался. Я уже подумал, что Сладкоежка одолеет тебя.
- Но не тогда, когда у меня пистолет.
- Кто знал! Ты всегда бываешь таким ловким? Я слышал, что Гэри Мосс однажды начистил тебе лицо, старина Майк.
Посетители бара вопросительно уставились на меня.
- Они что, меня не знают, Джо?
- А с чего бы им тебя знать? Ты изменился до неузнаваемости. Как насчет того, чтобы убраться отсюда?
- Я что-то тебя не узнаю, Джо. Не говори мне, что ты меня выгоняешь.
- Именно так, дружище. Мне не нравятся стареющие крутые ребята вроде тебя. Катись-ка отсюда по-хорошему, иначе придется вызвать полицию.
Пока он говорил, я не мог отвести глаз от маленького неряшливого толстячка, поставившего на меня против Сладкоежки. Я совершенно точно встречал его раньше, но когда и где?..
- А как ты собираешься это сделать? - удивился я. - Ведь у тебя нет никого, кто мог бы остановить меня.
Игра должна была закончиться в стиле добротного вестерна с пальбой и перевернутыми столами. Он почти вытащил свой двадцать пятый, но тут же опять превратился в старину Джо, для которого пистолет всегда был слишком тяжел. Я без труда отобрал у него оружие, разрядил и отдал обратно.
- Не стоит торопиться умереть без особых причин, Джо.
Неожиданно в баре ко мне обратился странный человек:
- Ты не узнаешь меня, Майк? Я отрицательно покачал головой - Лет десять - пятнадцать назад - перестрелка в Корригане.
Я не мог вспомнить его и снова покачал головой.
- Я был корреспондентом "Телеграмм". Меня зовут Бейлис Хенри, но многие называют меня Перчиком. Ты тогда сцепился с Кортесом Джонсоном и его сумасшедшей компанией из Ред-Хук.
- Это было очень давно, приятель.
- В газетах писали, что это было твое первое дело. Ты тогда работал на какую-то страховую компанию...
- Я припоминаю это дело... Да, я вспомнил тебя! - Мне никогда в жизни не приходило в голову кого-то благодарить. Я прошел через всю эту проклятую войну без единой царапины, а в той идиотской заварушке меня чуть не убили. - Спасибо тебе, Бейлис!
- Это тебе спасибо, Майк. Ты дал мне сенсационный материал. - Бейлис улыбнулся.
- Ну а теперь ты над чем работаешь?
- Черт возьми, только что произошло событие, достойное моего пера, - Майк Хаммер снова в строю. Я молча отхлебнул пива.
- Что с тобой стряслось?
- А что?
Я старался говорить бодро, но старую газетную лису нельзя было провести.
- Не унывай, Майк. Ты всегда был и остаешься любимым героем моей колонки криминальных новостей. Даже когда я не писал о тебе, то все равно следил за твоими подвигами по газетам. И сейчас, голову даю на отсечение, ты не просто так пришел сюда. Сколько лет ты бездельничал?
- Семь.
- Семь лет назад ты бы не стал наставлять пистолет на Сладкоежку.
- Тогда мне это было не нужно.
- Выходит, сейчас нужно?
- Да.
Бейлис быстро оглянулся:
- У тебя нет разрешения на оружие, Майк? Я рассмеялся ему в лицо:
- И у Аль Каноне тоже нет. Разве он расстраивается по этому поводу?
Завсегдатаи бара разбрелись по своим столикам, мы больше не возбуждали их интерес. Вышибалы вернулись на свой пост у дверей. Из задней комнаты доносилась танцевальная музыка, заглушавшая шум разговоров.
В такие дождливые вечера всегда происходят разные неприятные вещи, которые круто меняют привычный ход событий. Сейчас наступил именно такой момент.
- Майк, ты опять меня не слушаешь, - раздался голос Бейлиса. - Я уже десять минут говорю в пустоту.
- Извини, приятель.
- О'кей. Я понимаю, так иногда бывает. Хочу узнать только одно.
- Что именно?
- Когда ты наконец перейдешь к делу? Ты ведь пришел сюда что-то узнать?
- Ты слишком много на себя берешь, - заметил я.
- Я могу оказаться полезным для тебя. У тебя на уме что-то серьезное, ведь это место с дурной репутацией. Настоящий бандитский притон. Просто так сюда не приходят. Так что выкладывай, что тебе нужно?
Я подумал и кивнул.
- А что ты можешь предложить? Бейлис широко улыбнулся:
- Тебе - все, что угодно.
Но мне было не до улыбок.
- Ты знаешь человека по имени Ричи Коул?
- Конечно, - не задумываясь выпалил репортер. - Он когда-то снимал комнату надо мной. Он был славным парнем и отличным другом, хотя и занимался крупной контрабандой.
Распутывая клубок событий, очень важно угадать, с чего начать. Переплетение, казалось бы, никак не связанных между собой фактов может вывести тебя на перекресток, где в этот момент совершенно случай-, но находится тот, кто может показать нужное направление. Это переплетение - штука сложная и не такая уж случайная, как может показаться на первый взгляд.
- Он все еще там живет?
- Нет. Перебрался в другое место, у него сейчас неплохая квартирка. Но только он не простой матрос.
- Откуда ты знаешь?
- Ну какой моряк будет снимать шикарную квартиру, когда он по полгода не бывает дома? Я бывал у него, Майк. Мы за компанию выпили немало пива. У Коула много денег, дружище. Запомни это. Тебе бы не мешало в этом смысле брать с него пример.
- Где он живет?
Бейлис улыбнулся еще шире:
- Майк, я уже сказал, что он мой друг. И если у него неприятности, то я не собираюсь увеличивать их число.
- Ты и не сможешь этого сделать. Коул мертв.
- Как?!
- Застрелен.
- Ты что-то знаешь, Майк? Я предчувствовал, что с ним произойдет что-нибудь подобное.
- Почему?
- Я видел его пистолеты. Три из них он держал в чемодане. Кроме того, он несколько раз пользовался моими услугами... - Бейлис помолчал. - Теперь ведь газетчиков не обучают тому, что знаю я. У меня еще сохранились кое-какие связи, которые позволяют мне заработать несколько долларов то там, то тут. И никаких проблем... Я за свою жизнь сделал столько одолжений, что сейчас это возвращается сторицей. Поверь, эта работа не так уж и спокойна, как кажется на первый взгляд. А насчет Коула... Я никогда не задумывался над тем, чем он занимается, но ему всегда требовалась какая-то необычная информация.
- Что значит - необычная?
- Мыслящий человек вроде меня не мог не заметить некоторой странности, потому что его интересовало то, что не должно было интересовать обычного контрабандиста.
- А ты когда-нибудь говорил это Коулу?
- Конечно, но мы оба стреляные воробьи и хорошо понимали друг друга. Я не стал совать нос в его дела.
- Мы можем посмотреть на его квартиру?
- Конечно. Но может быть, сначала ты мне скажешь, кем он был на самом деле?
Бейлис Хенри на самом деле был крепким орешком. Впрочем, проблемы национальной безопасности меня не слишком волновали, и я сказал, что Коул был агентом ФБР и, когда был еще жив, попросил меня кое о чем.
Репортер выразительно пожал плечами и надвинул кепку на самые глаза.
- Ты хоть знаешь, во что впутываешься? - полюбопытствовал он.
- В меня стреляли и раньше.
- Но раньше тебя никогда не убивали.
Ричи жил в кирпичном доме, ничем не отличающемся от большинства добротных, но каких-то безликих домов, в Бруклине. Бейлис сообщил, что его квартира находится на первом этаже и окна выходят во двор. Так что мы обошли дом вокруг, перелезли через забор и незамеченными добрались до нужного окна.
Тонкий луч карманного фонарика осветил диван-кровать, узкий письменный стол и кресло. По обстановке можно было судить о вкусах и пристрастиях хозяина. Ричи привык жить с комфортом. В стенном шкафу висели шинель, форменная куртка и несколько рубашек. В углу стояла пара старых, разношенных башмаков... В ящике я обнаружил смену нижнего белья и пару спортивных маек, но ничего такого, что говорило бы о том, что Коул не тот, за кого себя выдавал.
Ответ на будоражившие меня вопросы я нашел в письменном столе... Для любого другого эта находка не сказала бы ровным счетом ничего, но для меня это был ответ. Ответ, от которого у меня похолодело в душе.
Коул хранил фотографии в обыкновенном дешевом альбоме. Там было множество разных фотографий, где Коул снимался с девушками и парнями, и просто женские лица. Перевернув несколько страниц, я невольно сжал в руке пистолет, потому что на снимке был Коул, сидящий в баре с несколькими американскими солдатами, а рядом с ним была Вельда!
Ее прекрасные черные волосы были стрижены под мальчика, ее грудь, натянувшая блузку, стремилась вырваться наружу, ее влажные губы кому-то улыбались. Один из солдат смотрел на нее с неприкрытым восторгом.
- Ты что-то сказал, Майк? - шепнул Бейлис. Я покачал головой и перелистнул страницу.
- Нет, ничего.
Здесь снова была она, и на следующих страницах тоже. На одном снимке Вельда стояла у пивнушки, позируя с каким-то солдатом, на другом они с тем же солдатом и какой-то девушкой расположились на фоне разрушенного бомбой здания.
Эти снимки, видимо, хранились в альбоме с далеких времен. Шесть из них датировались 1944 годом и были адресованы Коулу в Нью-Йорк, и хотя по виду они выглядели довольно безобидно, можно было все-таки догадаться, что между Вельдой и Коулом были близкие и доверительные отношения. На фотографиях стояло ее имя, выведенное ее любимыми зелеными чернилами. Во мне поднялась волна черной ненависти на Коула. Я был рад, что он мертв, и жалел, что сам не прикончил его.
Я сделал глубокий вдох, медленно выпустил воздух и почувствовал, что Бейлис тянет меня за руку.
- Тебе нехорошо, Майк?
- Нет, все в порядке.
- Ты что-нибудь обнаружил?
- Ничего существенного.
- А что будем делать с оружием? Оно где-то в чемодане.
- Нам оно ни к чему. Пойдем.
- Ты все-таки что-то нашел. Можешь удовлетворить мое любопытство, Майк?
- О'кей, - сказал я. - У меня и у Коула был общий друг.
- Это теперь имеет какое-нибудь значение?
- Возможно. А теперь давай двигать отсюда. Обратно мы выбирались тем же путем, через окно. Я помог Бейлису перебраться через забор и уже готовился спрыгнуть вниз, когда услышал треск древесных сучьев у себя за спиной Я свалился на Бейлиса, выхватил свой сорок пятый и, не зная, откуда могут раздаться выстрелы, выстрелил первым.
Мы услышали удаляющиеся шаги, потом стали открываться окна, послышались проклятия. Мы бросились в том же направлении, но неизвестный бежал слишком быстро, к тому же он имел фору. Из-за угла показалась патрульная машина. Разговаривать с полицией нам сейчас совершенно не хотелось. Отмахав шесть кварталов пешком, мы поймали такси и поехали к бару Эда Дайли. Мне не надо было ничего объяснять Бейлису, в прежние времена он и сам частенько попадал в подобные переделки. Но сейчас он весь трясся от страха.
Вылакав два двойных виски, он взглянул на меня со странным выражением:
- Дьявол! Я так никогда и не научусь держать язык за зубами.
Контора "Пирейдж-брокерз" произвела на меня странное впечатление. Столы, стулья, шкафы для папок, пишущие машинки - и при этом ни одной живой души. Только пожилой мужчина с сединой в волосах сидел в одиночестве в углу и пил кофе. Я подошел к нему.
- Ну? - проронил Рикербай.
Я покачал головой. Он молча смотрел на меня, прихлебывая кофе маленькими глоточками. Этот человек умел ждать. И сейчас он не торопил меня, зная, что рано или поздно все карты будут у него в руках.
- Ты хорошо знал Коула? - поинтересовался я - Полагаю, что да.
- Он вел светскую жизнь?
Тень недовольства пробежала по его лицу, но любопытство взяло верх. Он поставил чашку на стол.
- Может, объяснишь?
- В смысле девочек...
Его лицо снова приняло бесстрастное выражение.
- Ричи был женат, его жена умерла от рака в 1949 году.
- А они были долго знакомы?
- Ричи и Энн выросли вместе. Они оба знали о ее болезни, и все же решили пожениться после войны, но детей не заводили.
- А до свадьбы?
- Я думаю, что они были честны друг с другом.
- Даже во время войны?
- На что ты намекаешь, Майк?
- Кем был Коул во время войны? Он долго молчал, прежде чем ответить:
- Коул был младшим агентом военной разведки, капитаном, потом его перевели в Англию. Но он ничего не рассказывал о своей жизни, да я и не спрашивал.
- Вернемся к девушкам.
- Он не был девственником, если ты это имеешь в виду.
Арт заметил, что его ответ задел меня за живое, но не понимал почему. Я с трудом взял себя в руки:
- С кем он проводил время, когда не был занят на работе?
Рикербай нахмурился:
- Было несколько девушек, но я не в курсе. После того, как умерла Энн, это меня не касалось.
- Но ты знал их?
Он кивнул, вероятно что-то решив для себя.
- Была Грета Кинг, стюардесса с "Америкэн эрлайнс". Пат Бендер - маникюрша. Они дружили несколько лет. Ее брат Лестер служил вместе с Ричи, но был убит перед самым концом войны.
- Он не похож на любителя легких увлечений.
- А он и не искал кратковременных романов. После смерти Энн все, что ему было нужно, так это какое-нибудь занятие, чтобы отвлечься. Он даже к Алексу Берду редко заглядывал, а если...
- Кто это?
- Алекс, Ричи и Лестер были в одной команде всю войну. Они были отличными специалистами в своем деле и большими друзьями. Лестера убили, потом Алекс ушел в отставку и приобрел птицеферму в Мальборо, а Ричи остался на службе. Когда Алекс вышел в отставку, они потеряли связь. Ты же знаешь принцип этой работы: одинокая жизнь; никаких друзей...
- Это все?
Рикербай поправил очки. В его глазах промелькнуло неприкрытое раздражение.
- Нет. Была еще какая-то женщина. Они виделись редко, но он всегда с нетерпением ждал этих встреч.
Мой голос выдал меня, когда я спросил:
- Это было серьезно?
- Не думаю. Скорее всего, они просто ужинали вместе. Думаю, что это была какая-то старая подружка.
- Ты не мог бы назвать ее имя?
- Он мне не говорил, а я не имею привычки лезть в чужую жизнь.
- Что ж, возможно, так и надо было.
- А мне надо, чтобы ты сообщил мне кое-что!
- Не могу же я тебе рассказывать то, чего сам не знаю.
- Это верно... - Рикербай помрачнел.
- Выясни, если это возможно, что он делал во время войны, с кем работал и кто его знал - Ты полагаешь, ниточки тянутся так далеко?
- Не исключено. - Я записал ему свой номер телефона. - Мой офис, там я часто буду бывать.
Он взглянул на цифры, запомнил их, а бумажку выбросил.
Я усмехнулся, попрощался с ним и вышел на улицу.
Я снял небольшую комнату в небольшом отеле в западной части города. Здесь я упаковал свой сорок пятый, наклеил марку стоимостью в доллар, адресовал его на свое имя в свою контору и отправил по почте.
Вероятно, я до сих пор был похож на полицейского, так как никто не хотел со мной разговаривать и, когда я задавал вопрос, старались обойтись несколькими фразами и улизнуть.
Одна старуха сообщила, что видела на заднем дворе двух мужчин, которые там ходили, но убежали почти сразу же после выстрелов. Я поблагодарил ее и попросил проводить меня туда, где уже побывал вчера. Когда она ушла, что-то ворча себе под нос, я обнаружил пулю, которая пробила доски в заборе и улетела на другой двор. Я поднял ее и спрятал в карман.
Через два квартала я поймал такси, думая, что было бы глупо сейчас умирать. Да и вообще мое время еще не подошло. Я еще должен пустить кое-кому кровь, но мои попытки приблизить это событие пока не принесли желаемого результата.
Было время, когда я не расставался со своим сорок пятым, и сейчас был рад, что поднял им шум, обративший кого-то в паническое бегство. Но в настоящий момент я не желал иметь неприятности с полицией...
Если она все еще жива, я должен сделать все, что в моих силах, чтобы спасти ее. Время, проклятое время!
Как его сейчас не хватало! У меня было больше времени, когда она, связанная, лежала на столе, словно приготовленная к языческому жертвоприношению, а ублюдок с замашками мясника занес над ней нож, чтобы разрезать ее белоснежное тело на кровавые ремни. Я перестрелял двадцать человек, я разорвал в клочки "ее мучителя. Суд свершился, и это был справедливый суд.
Довольно бесплодных размышлений. Пришло время действия.