– Ну что за детство – уговорил?! Сами бы не захотели, так никто не смог бы их уговорить. Где это сказано, что вы или ваш муж в случае разорения банка должны возмещать ущерб?
Профессор всё время брезгливо морщился, откровенно жалея, что задержал Сашу у порога. Ушла бы она тогда и теперь не отнимала драгоценное время.
– Прав у него никаких нет, – грустно согласилась Саша.
Сейчас от неё под благовидным предлогом отделаются, и придётся в одиночку выкарабкиваться из этого вонючего болота.
– Но ведь у всех рэкетиров формально нет прав, а они стращают, пытают, уничтожают. И здесь так может случиться.
– Ваш приятель способен на такое? – удивился Сергей Николаевич.
– Трудно сразу сообразить, кто на что способен, – ответил вместо Саши профессор. – Был раньше нормальный, порядочный человек, а нынче, глядишь, пошёл по скользкой дорожке. Ведь надо соответствовать эпохе и преуспевать любой ценой! Давайте сделаем так, Александра, – он потушил сигару и достал мобильник из внутреннего кармана пиджака.
Ещё немного подумал, стоит ли предлагать неожиданный план, и решил, что стоит.
– В милицию вам пока действительно обращаться рано. Никаких доказательств нет, если дело обстоит именно таким образом. Но консультации специалистов вам нужно получить немедленно. Существуют специальные инструкции, как следует себя вести, если есть вероятность взятия вас или членов семьи в заложники. Тактика поведения в острой ситуации очень важна, и вы должны её неукоснительно придерживаться. Неграмотность в этих делах дорого может обойтись, поверьте мне.
– Я с вами совершенно откровенна! – горячо сказала Саша. – Если хотите, могу вам письмо показать.
– Мне оно ни к чему, – снова скривился профессор, легонько отмахиваясь от Саши и её проблем. – Вы покажете письмо и всё, что потребуется, тому человеку, которому я сейчас позвоню. Только сразу хочу сказать, что шансы правоохранительных органов помочь вам невелики. И в местных отделениях милиции, и даже в городском Управлении не хватает людей и техники – ведь вы не одна в Москве такая. Хотя наш Главк оснащён гораздо лучше, но вам всё равно целесообразнее обратиться в частное агентство, хотя и они не очень-то охотно берутся за такую работу. Сложно всё это и небезопасно, а потому стоит больших денег. Но я сейчас позвоню вице-президенту очень серьёзной сыскной фирмы, где вы не только заявление напишете, но и помощь получите. А если вам всё же лучше сразу довериться милиции, там вам прямо так и скажут. Времени до девяти не много – нужно решать сейчас. Итак, я звоню?..
– Да вы что!.. Я же не могу… Не могу заплатить. У меня совершенно нет средств. Я продала буквально всё, а частники берут дорого. Ещё месяц назад я бы приняла ваше предложение, а сейчас придётся отказаться. Но я понимаю, что это – самый разумный выход…
– В этом агентстве, насколько я знаю, существует гибкая система расчётов. В договоре запишут, что вы в течение такого-то срока обязуетесь погасить задолженность. Объясните им ситуацию, и к вам отнесутся с пониманием. А больше я вам ничем помочь не могу.
– А у меня нет выхода на частных сыщиков, – сокрушённо развёл руками Сергей Николаевич. – Так что соглашайтесь, Сашенька, а относительно оплаты чего-нибудь придумается. Решайтесь хотя бы ради дочери. И ради того малыша, который скоро должен родиться. Это мой вам почти отеческий совет. Я бы на вашем месте не упустил такой возможности…
– Я согласна, но вы сразу скажите, что денег у меня нет. Пусть в агентстве не думают, что будет щедрая оплата.
Саша отвернулась от своих собеседников, понимая, что выглядит некрасиво. Но она слишком долго сдерживала эмоции, носила муку в сердце, практически ничем не выдавая чудовищного нервного напряжения. И сейчас расплакалась, никого не стесняясь.
Профессор набрал номер, подождал немного и произнёс:
– Оксана? Да, я. Ты сейчас свободна? Ужинаете? А после ужина можешь ко мне в академию подъехать? Ты же говорила, что дочку на соседку оставить можешь. Да, я и говорю о деле. Хочу попросить тебя помочь одной милой женщине. Она недавно потеряла мужа и находится в сложнейшем положении. Криминал налицо, а в милицию обращаться не время – нет доказательств. Я всего не знаю, вы сами разберётесь, если ты дело возьмёшь. Значит, приедешь? Я очень тебя прошу отнестись к этой даме повнимательнее. Сразу предупреждаю, по её просьбе, что она сильно стеснена в средствах… До недавнего времени принадлежала к почившему в бозе "среднему классу". Это лично мне нужно, не сомневайся. Приезжай в лицей, в приёмную. Да, ты угадала – речь идёт об Александре Шульге. Вы разве знакомы? Ах, даже сегодня виделись? Тогда тем более нужно постараться ей помочь. Значит, договорились? Ну, пока, жду тебя.
– Получается, Оксана – частный сыщик?! – Саша сидела, как громом поражённая. – Она же совсем молоденькая! Да ещё с ребёнком…
– Она отлично справляется. Кстати, недавно стала вице-президентом этой фирмы, так что судите сами о качестве её работы. Сказала, что поужинает, пристроит девочку и приедет. Обязательно выслушает вас, проконсультирует. А что касается оплаты, поговорит с президентом фирмы, они и решат. Но это потом, а пока бы должны поближе познакомиться, обсудить ваш вопрос. До тех пор посидите в приёмной, успокойтесь. Дочке позвоните, объясните, что нужно ещё задержаться. Вот и всё, вроде бы…
Профессор не чаял, как отделаться от секретарши, и откровенно выпроваживал её из кабинета. А она, счастливая и растроганная, готова была броситься благодетелю на шею и расцеловать его. И уже не удивлялась внезапно вспыхнувшей страсти красавицы Оксаны – мужчина, способный взять на себя ответственность, хорош в любом возрасте. Если бы Артём был таким! Ни за что бы не застрелился, а боролся до конца. И Сергей Николаевич, как выяснилось, не вежливый службист с глазами мороженого судака, а мягкий, добрый и очень деликатный человек, которому не всё равно, чем дышит его секретарша.
– Я так благодарна вам! Просто слов нет, как признательна!
Саша быстро собрала пустые чашки, поставила на поднос тарелочку из-под крекера, и руки её не тряслись.
– Я прямо молиться на вас готова!
– Ну, зачем же молиться? Мы ещё ничего не сделали, – ласковым и страстным голосом возразил профессор, углубляясь в чтение документов.
Сергей Николаевич отложил присланный англичанами факс, поднялся из-за стола, обнял Сашу за плечи и проводил её до приёмной.
* * *
– Я здесь Аллу постерегу, а вы поднимитесь в квартиру, – распорядилась Оксана, остановив свою "Ауди" около громадного дома на Нахимовском проспекте.
Там явно было более тысячи квартир, и тянулось строение вдоль целого квартала, выделяясь среди прочих домов не столько высотой, сколько длиной. Метель утихла, небо прояснилось, и над Москвой замерцали холодные далёкие звёзды.
Эта двадцатитрёхлетняя девчонка, студентка-заочница питерского университета, естественным образом стала главной в их крохотной компании, и Александра полностью подчинилась ей. Подчинилась и не испытывала по этому поводу никаких комплексов, несмотря на то, что Оксана всего девятью годами была старше Аллочки. Но вряд ли даже через десять лет дочка, романтичная и инфантильная, типичный "ботаник", станет столь же практичной, разумной и властной.
Никогда и ни за что не пожелала бы Саша Аллочке судьбы, выковавшей в таком нежном создании эти качества. Круглая сирота, никого родных в Москве, да ещё на руках ребёнок, рождённый вне брака. В таких обстоятельствах либо станешь твердокаменной и пробивной, выгрызешь зубами своё место под солнцем, либо подохнешь вместе с ребёнком, чего ни одна нормальная мать не допустит. Не только Аллочка, но и сама Саша выглядела рядом с Оксаной наивной глупышкой, не способной ни одного вопроса решить самостоятельно.
– У Натали свет в окнах. Она дома. Я быстренько.
Саша потрогала Аллочкин лоб. Опять поползла температура, что всегда случалось поздно вечером. Конечно, нельзя было поднимать девочку с постели, но оставлять одну в квартире казалось тем более недопустимым, и Оксана полностью с этим согласилась. Именно в первые дни после начала работы по "делу Линдеса", как назвала его Оксана, Алле нельзя оставаться одной, да ещё на первом этаже.
– Оставите Аллу только в том случае, если подруга сразу же согласится, – предупредила Оксана, развернувшись на водительском сидении.
Со времени первой встречи она переоделась и поменяла причёску, из-за чего ещё больше похудела и помолодела. Оксана была в шерстяном с кожаными вставками, коротком чёрном пальто, в варёнках и без шапки. Отливающие медью волосы она собрала в узел на затылке. Аллочка сидела сзади, как нахохлившийся воробышек, в материнской шубе из чернобурки и в её же оренбургском платке. Связанный из шерсти чёрной козы, он свободно проходил через обручальное колечко, но был таким большим, что Алла могла закутаться в него полностью.
– Хорошо. Но почему такое условие? – не совсем поняла Саша.
– Когда человек хочет помочь, он соглашается сразу. А если сомневается, на него полагаться нельзя. В данном случае нам необходима уверенность, надёжный тыл, иначе говоря. И здесь колебания недопустимы. Но отказать вам – её право, и осуждать за это подругу не следует. Вы бы тоже, наверное, не обрадовались, привези к вам кто-то свою девочку, да ещё если по её душу могли завалиться бандиты. Прямой и честный отказ гораздо лучше неопределённого, зыбкого согласия.
Оксана посмотрела на свои командирские часы, которые выглядели неуместно, но были снабжены всеми необходимыми приборами.
– Я их только на операции надеваю, – перехватила Оксана взгляд своей клиентки. – А так у меня "Ронсон" и маленький "Ролекс". Подарки коллег! – Оксана тряхнула головой, словно укоряя себя за хвастовство. – Давайте, договаривайтесь скорее, а то у нас времени мало. К девяти нужно успеть на Ленинградское. Вы мне там нужны для опознания Линдеса.
– Да, конечно! – очнулась Саша. – Я мигом.
Мороз защипал щёки, обжёг горло, когда Саша выбралась из машины и пошла по двору. Неужели они ещё сегодня с Татьяной Лукьяновой пили чай из настоящего тульского самовара? Золовка словно осталась в другом измерении, а в новом, где Саша каким-то чудом очутилась ближе к вечеру, есть только Оксана. Их встреча в переулке у академии оказалась пророческой.
Стараясь угодить сыщице и поскорее управиться, Саша бегом кинулась к нужному подъезду. Боялась, что сменился код, но этого не случилось. Иначе пришлось бы в темноте и холоде ждать, когда кто-то из жильцов откроет дверь, или звонить Наталье из машины. Только бы лифт не подвёл – сердце колотится так, что на шестой этаж не подняться.
Наташа Торшукова училась, как и Саша, на филологическом факультете, а по окончании университета они часто виделись. На пикники выезжали большой шумной компанией, встречались друг у друга дома, ходили по демонстрации, на концерты и в кино. Худая, очкастая, серьёзная, Наталья тоже усовершенствовала знания на курсах при Министерстве иностранных дел, и до кризиса имела работу в одной из частных фирм, с директором которой моталась за границу в качестве переводчика.
Несмотря на глубокомысленные вздохи и красноречивые взгляды Артёма, Саша была уверена, что ничего у Наташки с шефом нет. Вряд ли эта вобла вообще в состоянии кого-нибудь соблазнить, думала Саша. Типичная старая дева, киборг ходячий, электронный толмач, да ещё некрасивая, вся зажатая. Зачем она преуспевающему дельцу?
Пытаясь придать колорит Натальиным мрачным туалетам, Саша на день рождения подарила ей нефритовый гарнитур. И Наталья носила колечко, серьги с бусами, не снимая, разве что перед сном бережно складывала украшения в шкатулку на туалетном столике. С Аллочкой они всегда ладили, и поэтому Саша надеялась пристроить дочку на пару дней, а после перепрятать своё сокровище.
На звонок в дверь долго никто не отзывался. Саша в другой день ушла бы обязательно, не стала навязываться. Но зачем тогда они с Оксаной ехали сюда? Наталья дома, и она должна открыть. По крайней мере, раньше она никогда от гостей не пряталась.
– Кто там?
Голос Торшуковой был заспанным, неприветливым. Но она ведь не знает, что приехала именно Саша, которая так часто выручала в самых трудных ситуациях. Особенно радовалась Наталья, когда под Новый год Артём объявил, что по случаю праздника прощает долг, и взятые на покупку машины деньги возвращать не нужно.
Как тогда Наталья визжала, кружилась по комнате, схватив Сашу и Артёма за руки, как целовала их и хлопала в ладоши! И после восторженно принимала их в своей трёхкомнатной квартире, где они ещё недавно жили вдвоём с матерью. Старушка так и не дождалась, когда дочь наконец-то выйдет замуж, а ведь давно мечтала об этом! Ведь всё у неё есть – и квартира, и "семёрка" совместного с англичанами производства, и деньги, положение. А вот мужики что-то не задерживались около неё, да и сама Наталья откровенно не понимала, почему обязательно нужно иметь мужа и детей…
– Натали, это я, Саша! Ты мне очень нужна!
Щёлкнул первый замок, потом – второй. Наталья, как всегда, худая, бледная, в джинсах и свитере, с чёлкой на лбу и скрученной на затылке косой, появилась в дверях. Но не пропустила подругу в квартиру, а сама вышла за порог. Саша сразу же подумала, что нужно повернуться и уйти, потому что Натали откровенно недовольна поздним визитом.
То ли она не одна и наконец-то нашла мужчину, то ли просто не желает знаться с новой Сашей, неимущей и вдовствующей. Но ведь дружили же они, когда обе не имели больших денег и связей! Девушки, бывало, вместе жили здесь, на Нахимовском, готовились к экзаменам, варили обед. И Саша купалась в чистой домашней ванне, устав размазывать грязь под душем в общежитии, где из-за обилия тараканов нельзя было без отвращения прикоснуться к крану или, тем более, понежиться в пене. Но люди, как сказал сегодня профессор, сильно изменились, и окончательно остервенели после дефолта.
– Что случилось? Ты бы позвонила сначала, а то у меня ученики в комнате, и угощать нечем. Совсем зашилась, пашу днём и ночью.
Наталья удивлённо, даже брезгливо оглядела увядшее лицо подруги, её скромные серёжки и руки без колец. Но пальто-халат и лакированные ботиночки на шпильках, отороченные натуральным мехом, выглядели шикарно.
– Меня же из фирмы бортанули, приходится крутиться в диком темпе. Сама знаешь, какой обвал кругом. Хозяин мой разорился, и переводчик ему теперь не нужен. А я кое-как, через университетских, пристроилась в ТОО. Это репетиторская фирма, я натаскиваю отроков по английскому и по русскому. Теперь придётся и французский прихватить, чтобы заработать побольше. На репетиторов всегда спрос будет, но я – элитный специалист… Да, какое у тебя ко мне дело? Прости, что в комнату не веду, – там сразу пятеро зубрят.
– Но у тебя же три комнаты, – упавшим голосом напомнила Саша. – И одна – отдельная. Ты не могла бы мою Алку приютить денька на два? Мне срочно уехать нужно, а она болеет. Ей одной тяжело лежать.
Саша едва ворочала языком, потому что уже знала, каким будет ответ. Надо, не теряя времени, ехать на Ленинградку, и Аллочке придётся подождать в машине. А после Оксана подвезёт их на Оружейный переулок, где у Саши жили хорошие знакомые.
– Сашка, девке четырнадцать лет! Два дня не может без мамы перебиться? Ты её до пенсии собираешься в колясочке катать?
Наталья скрестила руки на груди, обхватив себя за острые плечи. Она сутулилась ещё сильнее, чем прежде.
– Не обижайся, но твоя слепая любовь Алке только во вред пойдёт! Надо же когда-то начинать взрослеть…
– Надо, но не сейчас, когда она больна, – перебила Саша.
– Чем больна? – испугалась Наталья. – Тяжело? Серьёзно?
– Фолликулярно-лакунарная ангина.
Саша с сожалением подумала о тех часах и днях, что провела в обществе Натали. Она же знает, что Артём погиб. А ведь благодаря ему раскатывает в сверкающей "Ладе" и ничего не хочет сделать для его дочери, не жалеет девочку, которой очень плохо. А ведь Артём с Сашей искали за границей специалистов по лечению эпилепсии – этим недугом страдал Наташин племянник. И ни разу не ставили под сомнение первоочередное право больного ребёнка на внимание и заботу…
– Сашка, ты ненормальная! Я свалюсь, ученики заболеют и больше не придут ко мне никогда! Из фирмы в момент уволят, там очередь стоит, и у всех глаза горят. Мне платят не за то, чтобы я заражала ребят во время занятий. Готовить Алла сама себе не сможет – не умеет, да при ангине это и противопоказано. Можно сильное отравление получить, говорят. А мне совершенно некогда…
Наталья говорила быстро, взволнованно, и очки её сверкали при тусклом свете лампочки. На щеках расцвёл румянец, и Торшукова даже похорошела. Саша понимающе улыбнулась, отбросила назад волосы:
– Я понимаю. Всё понимаю, Натали. Извини за компанию.
– Сашка, ты обиделась? Ну, пойми же, не могу я принять Аллу. Это никак не получается! Ты хочешь, чтобы меня выгнали?
– Ни в коем случае. Это – твоё право. Прощай.
Саша повернулась и быстро сбежала вниз по ступенькам, точно зная, что никогда больше сюда не вернётся. По возможности постарается обходить стороной этот проспект, этот район, где всё будет напоминать о Наталье Торшуковой.
Одно радовало Сашу – не только Аллочка ждёт её внизу, но и Оксана. Она, судя по всему, порядочный и мужественный человек, который никогда их с дочерью не бросит на произвол судьбы. То, что она приняла такое горячее участие в судьбе чужой женщины, пожертвовав для этого отдыхом, возможностью побыть с ребёнком, заняться домашним хозяйством, заставляло Сашу поверить в возможность существования в этом подлом мире добрых людей.
Саша уже начала мысленно проклинать мать с отцом за то, что те родили её. Но, выходя из дома, решила, что рано отчаялась – всё-таки есть в её распоряжении автомобиль, и не нужно тащить Аллочку в метро или вызывать такси. Водитесь, конечно, подолгу ждать не станет.
– Отказала?
Оксана сразу всё поняла. Она открыла дверцу, и Саша, подобрав полы пальто, буквально вползла в салон "Ауди", вдыхая горьковатый запах Оксаниных духов.
– Да. Она – репетитор, с детьми работает. Говорит, что боится заразить их ангиной. Да и времени ухаживать за Аллой у Натальи тоже нет. Но я знаю ещё одно место, где нас могут принять. Вы сможете отвезти нас на Оружейный переулок? Это около Садовой-Триумфальной…
– К Софье Степановне? – встрепенулась Аллочка. Ей было больно глотать, даже дышать, и приходилось говорить шёпотом. – Думаешь, можно?
– А почему нельзя? Ты же не раз у них ночевала. С внуком этой дамы Алла учится в одном классе, – объяснила Саша Оксане – . Софья Степановна Ермаш, вдова дипломатического работника, сама из интеллигентнейшей семьи, имеет огромную квартиру на Оружейном. После смерти мужа живёт там одна, сама на пенсии. Внук, как правило, находится в пансионе, и бабушка очень скучает. Сама говорила, что ей некуда себя девать.
Саша обняла прильнувшую к ней дочку, кончиками пальцев тронула её пылающий от жара лоб. Как Оксана-то не боится заразы, может ведь повредить ребёнку! Но раз такая молодая девушка дослужилась до вице-президента солидной сыскной фирмы, она уже много чем должна была рискнуть.