По МКАД громыхали грузовики; из близкого лесочка тянуло прелью, как в Кубинке. И Оксана, остановившись посреди двора, жадно дышала ледяным чистым воздухом. Таксист уже давно уехал, а Оксана никак не могла заставить себя подняться в офис. Она скинула капюшон, подставила лицо сухому жалящему снежку, ловила его на язык и чувствовала, как с каждой секундой трезвеет. Сна в машине, недолгого и глубокого, хватило для полноценного отдыха – теперь можно всю ночь не ложиться.
Отправляясь в незнакомые места, где могло случиться всякое. Оксана не брала с собой ключи от бронированной двери офиса. Поднявшись на несколько скользких ступенек, она позвонила. Охранник, просмотрев изображения на мониторе, открыл без лишних вопросов.
– Игорь, Алексей у себя? – служебным тоном спросила Оксана.
– Да, вас ждёт. – Игорь, бритый, накачанный, но всё же мальчишка, уважал Оксану и даже робел перед ней. – Важные новости у него.
– Здорово!
Чувствуя необыкновенный прилив сил, окрылённая успехами и планами на будущее, Оксана вошла в пропахший кофе кабинет.
– Явилась?
Чугунов, попив из чашки, потянулся за столом. Он снял очки, которые надевал при работе на компьютере.
– Садись, гостьей будешь. Дорогу-то на службу не забыла ещё, Оксана Валерьевна?
– Забыла, да таксист подвёз.
Оксана шлёпнулась на вертящийся стул, вытянула длинные ноги в центр кабинета. Её стол стоял у окна, но дойти до него было лень.
– Я с Мариупольской.
– И как успехи? – Чугунов всё знал. – Расколола "мамку"?
– Ага. Много интересного, между прочим, узнала. Хочешь послушать?
– Естественно. Но сначала я доложу – ты же у нас вице-президент по Москве. Мне удалось связаться с Тулой и узнать, что Абдула-Фархада и его дружков задержали. Их было трое афганцев, и местная девица с ними…
– Прекрасно! И как они? Сознались или "горбатого лепят"? – Оксана застегнула чудом не потерявшуюся серёжку. – И где деньги?
– Деньги, к сожалению, они уже отдали хозяевам того рынка, на котором торговали. Родственник Абдула и два его друга были должны как раз пятьдесят тысяч баксов. Если бы не отдали, их обложили бы автомобильными покрышками и сожгли живьём. После такой кремации только горстка пепла и остаётся. До кризиса рыночное начальство соглашалось отсрочить выплаты, а теперь закрутился счётчик. Кому-то из афганцев пришла мысль добыть деньги у Татьяны Лукьяновой. Конечно, без наводки Абдула не обошлось. Только он один знал, где подружка прячет баксы.
– Ну, любовничек, в натуре! – Оксана пригорюнилась. – Значит, грины уплыли? А я уж подумала, что удастся за Аллу заплатить.
– С ней уже случилось то, что должно было случиться. То есть её изнасиловали, – хрипло сказал Лёша. – С ними такие дела не проходят – пожалейте, подождите. Смысла не было мотаться в Кубинку, но что уж теперь!.. Ты, кажется, пьяная в хлам? Или я ошибаюсь?
– Есть немного, – призналась Оксана. – Кофе нальёшь?
– О чём речь! Минутку. – Алексей повозился у кофеварки, наполнил чашку до краёв. – Держи. И докладывай, что узнала. Есть хочешь? Я тут суп сварил из пакета и гречневую кашу.
– Да нет, меня Снежана угостила армянскими яствами, так что и до завтрашнего обеда хватит. – Оксана осторожно, чтобы не обжечься, поднесла чашку к губам. – В больницу дозвонился?
– Александра без изменений. Ни ходить, ни говорить не может. О золовке ничего не знает. Но угроза жизни, говорят, миновала.
– Ничего, я её вылечу. – Оксане сейчас казалось, что она в силах свернуть горы. – Кстати, когда Татьяну хоронят? Не выяснил?
– Хоронят на Мыльной горе, рядом с бабушкой шестнадцатого ноября, в полдень. Блин, за два месяца половины семьи не стало!..
– Кошмарная очень в этом году, – грустно сказала Оксана. – Шестнадцатое у нас – понедельник? Или я ошибаюсь?
– Да, понедельник, – Лёша отвернулся от настенного календаря, достал сигареты, закурил.
– Слушай, а в Тулу никто в воскресенье или в понедельник не собирается из наших? Вроде бы, трое там родственников имеют…
– Игорь как на пятнадцатое отпросился – у его матери день рождения. Я разрешил взять машину. – Чугунов стряхнул пепел.
– Отлично! – Рука Оксаны дрожала, и кофе плескался через край чашки. – Вот Игорёк меня и отвезёт. Переночую в гостинице, и поездом вернусь.
– Тебя?! Опять смываешься? – Чугунов даже поперхнулся. – А работать кто будет? У нас семь дел не раскрытых…
– Я отработаю – ты меня знаешь. Но Таньку проводить я обязана. Провожу и шестнадцатого же вечером назад…
* * *
Снежана описала девочек так точно, что Оксана могла бы и не спрашивать их имён. На продавщицах потрясающе смотрелась дорогая форма, состоящая из короткой чёрной юбки, приталенного пиджака и туфлей на высоких тонких каблуках. Девочки были элегантно причёсаны, сияли ослепительными улыбками, и каждой из них визажист индивидуально подобрал макияж. Готовность заниматься с каждым покупателем хоть всю ночь внушала к ним симпатию с первого взгляда. Заметив на ухоженных руках девушек французский маникюр с белым, как эмаль, лаком, Оксана вспомнила Сашу – у той был такой же.
Несмотря на свой относительный достаток, Оксана никогда не бывала в шикарных бутиках, и потому готовилась к визиту целый день, стараясь придать собственному облику черты пресыщенной жизнью юной бездельницы.
Парик она выбрала каштаново-красный. Полночи мокла в ванне и одновременно держала на лице маску из трав и мёда. Перед уходом из дома вдела в уши бомбошки с гранатами и завернулась в симпатичную бобровую шубку, взятую Чугуновым напрокат в меховом ателье. Особенно нравилась Оксане переливающаяся, шуршащая подкладка с эффектом "шанжан".
Не решившись в таком виде сунуться в метро, Оксана вызвала к подъезду такси, назвала адрес бутика и всю дорогу думала, с чего начнёт разговор. Хорошо, если Снежана исполнила обещание и позвонила девчонкам, предупредила их о визите гостьи. А если нет, придётся начинать с истоков, объяснять, в чём затруднение, давить на жалость и намекать на вознаграждение. И чёрт ещё знает, сколько это займёт времени, которого и так мало.
Оксану у порога встретила Веста, похожая на манекен, который рядом, в витрине, демонстрировал ожерелье за восемьсот долларов. Оксана, придя в бутик по конкретному делу, не смогла побороть любопытство и принялась, как в музее, изучать торговый зал. По взгляду Весты она поняла, что Снежана девушек предупредила, но сразу приступить к делу показалось слишком опрометчивым. В магазине много народу, и ради конспирации стоит чуточку потерпеть.
Вон, пожалуйста, по три костюма справа и слева. Довольно невзрачные, если не считать имён кутюрье на пластиковых табличках. А Веста ждёт, посверкивая алмазными звёздочками на мочках ушей – ей очень хочется посекретничать.
Немного погодя, проводив толстую капризную даму, подплыла к их компании и голубоглазая блондинка Инга. Ещё три продавщицы, не посвящённые в тайны, ломались перед высокой тёткой в трусиках и в лифчике, которая, не стесняясь даже охранника, требовала себе новые и новые наряды. Её супруг, понурый и очень по сравнению с нею маленький, обречённо подсчитывал, хватит ли в бумажнике денег на оплату сумасбродств благоверной.
Ещё две дамочки хватали то одну, то другую вешалку, и тут же возвращали всё на место – им нравился сам процесс. Бабулька в плюшевой жакетке придирчиво изучала многочисленные флаконы и модельные туфли, разложенные и расставленные на белом шёлке. Сверху на витрину лился фиолетовый потаённый свет.
– Добрый вечер! – Оксана заметила, как обе девушки подмигнули ей, и сама медово заулыбалась, заиграла глазами. – Мне юбка нужна…
– Пожалуйста, пойдёмте!
Веста с Ингой схватили Оксану под локти, сгорая от нетерпения. Похоже, они совершенно не боялись угроз Виноградова, или же Снежана неточно изложила суть дела.
– Вот три модели. Будете мерить или сначала посмотрите коллекцию?
Инга особенно выделила два последних слова, и Оксана поняла намёк. Скорее всего, во время показа коллекции по видео можно будет побеседовать в другом помещении, не вызывая подозрений.
– Сначала коллекцию посмотрю, – после непродолжительного раздумья решила Оксана. – Вы юбки отложите, а после я их примерю.
– Обязательно! – Веста взмахнула ресницами, как опахалами.
Пройдя мимо усатого мужика в пальто до пола, который самозабвенно копался в трикотаже фирмы "Козетта", Инга и Оксана проследовали на лестницу. По ней поднялись на второй этаж, в уютную, уставленную креслами и диванами, комнатку. Инга включила плафон под потолком, затем – видеодвойку. Указала Оксане на полукреслице, придвинутое к журнальному столику. Скорее всего, в таком положении клиентка оказалась спиной к видеокамере, и продавщица могла немного расслабиться. Оксана поняла, что девочки очень тщательно подготовились.
– Говорите тихо, я услышу, – прошептала Инга, подставив ушко, тоже с алмазной звёздочкой. Наверное, девушкам серьги выдавали вместе с формой на время смены. – А смотрите на экран.
– Поняла.
Оксане не было никакого дела до моделей, демонстрирующих коллекции всемирно известных дизайнеров одежды, но она старательно изображала интерес. В комнату неслышно вошла Веста с тремя отобранными юбками в руках.
– Можно будет и здесь померить – вон там кабинка. И она гораздо более просторная, чем внизу.
Восточная красавица говорила приятным грудным голосом. Прибалтийская фея благовоспитанно молчала, дожидаясь своей очереди.
– Обязательно примерю, только посмотрю дефиле.
Оксана уже втянулась в эту игру. Примерить юбки придётся, чтобы не вызвать подозрений – ведь это помещение тоже просматривается. Кроме того, нужно будет пригласить за занавеску продавщицу и вручить ей гонорар на двоих.
– Я давно хотела познакомиться с этой коллекцией…
– Снежана объяснила, что вам нужно, – показывая рукой на экран видео и склонившись к Оксане, прошептала Инга. – Здесь всё это опасно обсуждать, да мы и не знаем ничего. Нас держали в одном доме, а ваша девочка может быть совсем в другом. Но адрес одного интересного дядьки дадим, и он обязательно придумает, как вам помочь. Настоящий подвижник, он много инвалидов и детей вытащил из цыганского рабства. У него агентов тьма, всё могут разнюхать.
– Мы утром связались с ним, – вступила в разговор Веста, присаживаясь рядом с Оксаной и демонстрируя ей швы на юбках – И он согласился. Потрясающий человек! Сколько раз били его, покушения устраивали, в тюрьму сажали по ложным доносам – а он всё равно воюет с несправедливостью. Вы ему верьте.
– Заплатить-то придётся, кто спорит, но дело стоит этого. Ему агентов содержать надо, а они даром не станут пахать, – продолжала Инга.
Она достала из кармана жакета глянцевую рекламку с изображением различных юбок и пожала Оксане. Та сразу же заметила написанный на месте контактов адрес и телефон, положила листок в ридикюль.
– Он не может видеть, как людьми торгуют, и старается помочь. А те, кем вы интересуетесь, тоже торгуют…
– Менты у них на жаловании, да и связываться не хотят. Тогда наш дядечка начинает действовать. У моей подружки сына умудрился вытащить от цыган, а то увезли бы из Москвы. Ищи его тогда!
Веста агитировала Оксану так пылко, словно действительно хотела всучить ей юбку. Сказывался азарт продавца, пристраивавшего товар.
– Мало-помалу он обзавёлся группировкой, и многие цыганские притоны они сами разгромили, документы рабов отняли. А милиция их за это ещё и по сто шестьдесят второй статье, за разбой, привлекла. Но Володька как-то вышел, отмазался, – успокоила Веста. – С виду он мужичок плохонький, но содержит магазин автозапчастей. У него мать без ноги осталась – под машину попала. Сам он в колонии сидел. А потом понял, что воровством и грабежами заниматься грех. Многим в долг давал деньги и назад не брал. Умеет он людей убеждать, и идут за ним…
– Только по острию все они ходят, – вздохнула Инга. – Многие такие неблагодарные, просто ужас! Когда Володьку арестовали, освобождённые даже защитить его не пришли. И родители тех детей, которых он от цыган отбил, тоже не почесались. Да я бы памятник ему поставила, не то, что свидетелем выступить!.. – Инга вытерла глаза кружевным платочком и вымученно улыбнулась. – Он нам с Вестой так помог! Остаток долга Максу выплатил, и нас отпустили.
– Спасибо вам, девчата. – Оксана рывком поднялась с кресла. – Куда пройти, чтобы юбки померить? Вы глянете, идёт ли мне.
– Обязательно! – согласилась Веста.
Они с Ингой терпеливо подождали, когда Оксана задёрнет занавеску, натянет узенькую зелёную юбчонку, трещавшую даже на её стройной фигуре. Наконец клиентка позвала Ингу за занавеску и вручила ей две сторублёвые бумажки. Инга тут же сунула их в кармашек жакета, никак не выразив своего отношения к сумме гонорара.
– Я ещё зайду завтра, – громко предупредила Оксана – специально для записи на плёнку.
В сопровождении продавщиц она вернулась в зал, где появились новые посетители – школьницы с рюкзачками. Они забрели в царство туалетов и духов от нечего делать. Оксану осмотрели с интересом и уважением, расступились перед ней.
Повезло, что Володя живёт совсем неподалёку от неё – тоже на Пресне, в Столярном переулке. Бархатный костюмчик лучше снять – раз инвалидов и бомжей спасает, значит, сам на них похож. Бессребреник, немного не в себе, так что лучше всё-таки переодеться, а после мчаться к нему немедленно. На завтра запланирована поездка в Тулу – охранник Игорь перенёс отбытие на субботу, и Оксане пришлось поторопиться.
На рекламке написано, что найти дома Володю можно только после восьми вечера – отлично. Как раз останется время, чтобы сбегать домой и пообедать. Скорее даже поужинать – так будет точнее.
* * *
Через два часа по Столярному переулку брела беззаботная девчонка в куртке и лыжной шапочке, с рюкзаком за спиной. Она то и дело выпускала изо рта пузыри, а когда резинка лопалась, снова принималась жевать. Адрес она запомнила и с запиской не сверялась. Просто скользила по ледяным дорожкам подошвами бразильских шнурованных ботинок, глазела по сторонам и искала железную дверь со звонком. За ней помещался магазинчик, где Володя торговал запчастями и автокосметикой, а ближе к ночи принимал жаждущих и страждущих. Оксане очень не хотелось сейчас с кем-то из них встретиться, но пока наблюдения за собой она не замечала.
Держась за железные холодные перила, Оксана взобралась по крутой лесенке и позвонила. Некоторое время реакции не было; но вдруг неожиданно громко заскрежетал замок, и появился мужик в ватнике и кирзачах. Был он под хмельком, но соображал ясно. Черты его измождённого, бескровного лица не запоминались, и глубоко посаженные глаза прятались под давно не стрижеными лохмами.
– Привет! – громко поздоровался Володя. – Вы – Оксана?
– Я. – Она поёжилась.
Разительный контраст между сияющим бутиком и мрачным двором подействовал удручающе. Закралось сомнение – а нужно ли это всё? Искать Аллу, швыряя направо-налево собственные деньги, без всяких надежд получить гонорар; шляться по злачным местам; доверяться незнакомым людям, которым, может, и верить-то нельзя…
Почему они все такие предупредительные и покладистые? В лучшем случае хотят отомстить Максу Виноградову за собственные унижения. Плата за показания тоже играет роль, без сомнения. А вдруг бабы просто жалеют бедную девочку, над которой надругались бандиты? Женское сердце мягкое, как воск, и моментально тает. У Алёны и Снежаны есть дети, они могут представить, каково сейчас приходится Аллочкиной матери. Насчёт Весты и Инги Оксана не знала, но почему-то ей казалось, что девушки ещё не обзавелись потомством; они просто выполнили пожелание "мамки".
– Тогда пошли, – приказал Володя, запирая дверь на ключ. В магазинчик он Оксану не впустил. – Ничего, тут недалеко.
– А точнее нельзя?
Оксане не хотелось тащиться в неизвестность за этим подозрительным типом, от которого тошнотворно пахло смесью слабого уже перегара и крепчайшего, типа самосада, табака. Лично она у Володи косметику покупать не стала бы.
– На Малой Трёхгорной, угол Рочдельской. Там на чердаке один парень живёт, я ему задание насчёт тебя дам. С потом связь держать будешь, – невозмутимо объяснил Володя.
Он шёл чуть впереди, основательно, по-крестьянски вдавливая кирзачи в замёрзшие лужи. Оксана плелась сзади и благодарила судьбу за то, что знает эти места. Вот сейчас они выйдут на Трёхгорный вал, по нему дотопают до Рочдельской, а там выйдут в Малый Трёхгорный переулок – неподалёку от фабрики.
Над их головами горели фонари, а в вышине летели белые облака, то и дело закрывая звёзды. Стареющая луна появлялась утром; когда Оксана видела её из окна спальни, сразу грустнела. И сейчас ей ужасно захотелось отделаться от Володи, удрать домой. Вот он, рядом, темнеют окна родной квартиры. Но нужно идти…
– Володя, а вы много народу спасли? – нарушила молчание Оксана.
– Да не считал я! Кого спас, все мои. Жалко мне калек, смотрю на них и мать вспоминаю. А ну как бы её забрали в рабство да заставили попрошайничать? Понимаю, как тяжко без ног, а таких больше всех эксплуатируют. Кое-кого из них я даже на работу пристроил потом. Некоторые дали свои адреса, и я родителям написал, родственникам, чтобы приехали за ними. Кое-кто сам от меня сбежал. Бывали и тупые, которые и по второму разу в рабы попадали. Опять их спасал, но домой к себе не водил уже. Сами, значит, виноватые. Во второй раз трудно фраернуться. Да и мне мало радости их у себя держать. Бывает, менты вломятся ко мне в магазин, а с ними цыганский барон, весь в золоте, рабов своих ищет. Приходится на чердаках их прятать. Но тот, к кому мы идём, у цыган никогда не был. Я ему в другом помог. Гошке-то. У него беда случилась – мать по пьянке под трамвай насмерть попала. А отец лохом оказался первостатейным. Впустил девчонку в квартиру – она умоляла защитить от насильников. На второй день пришла с водкой, с закуской. Ночь провела с мужиком, будто в благодарность за спасение. Я утром явились два амбала, якобы братья несовершеннолетней девушки. Сказали, что мужик её обесчестил, но, если отдаст квартиру, всё простят. Он испугался, Гошку на улицу вытурил, и сам бомжевать пошёл. Уехал куда-то с поездом уже два года назад. Гошка в соседнем с моим магазине ящики таскал, тем и жил. Ему восемнадцать сейчас. Я его приручил, взял к себе на работу. А он влюбился в проститутку, которая около метро в ларьке работала. И ушёл от меня, стал с ней жить по чердакам. Она иногородняя – из Харькова. Сын у них, около года уже. Из-за мальца их с чердаков то и дело гоняют – плачет он, всё слышно. Вот, прибыли.
Владимир открыл скрипучую дверь, потом набросил массивный крюк.
– Сейчас по лестнице кверху, а потом – на чердак. Залезешь или Гошку вниз позвать?
– Залезу, не беспокойтесь.
Оксане очень хотелось посмотреть, как живут на чердаке бродяги, да ещё с ребёнком. За то и любила она свою работу, что вместе с хорошей зарплатой и моральным удовлетворением получала ещё и бесценный жизненный опыт.
– Тогда давай след в след за мной. Я свет выключу, а то жильцы увидят, что к ним ещё и гости шляются. Заругают, – просипел Володя Оксане на ухо. – А Гошка парень – что надо. Кормилец, опора крепкая. Колотится, как проклятый. Грузчиком, сторожем колымит. Бывает, всякие просьбы деликатные исполняет. Ну вроде как твоя… Лишь бы заплатили, в так – не до жиру.
– И сколько он возьмёт? – опасливо осведомилась Оксана, поднимаясь по крутой лестнице и нашаривая рукой исцарапанные перила.