Они остановились за несколько домов от нужного. Машина уехала. Проводница начала приходить в себя и тихо постанывала.
Скоро она очнется и могут быть неприятности, - подумал Макс. Он достал шприц, наполнил его из маленького флакончика и закатав рукав, медленно нажал на поршень. Через минуту подействует.
Действительно, через некоторое время она пришла в сознание, если это можно было так назвать. Ее красивые глаза заволокла мутная дымка.
- Ты можешь идти? - спросил ее Макс.
- Да, - медленно ответила она.
Макс поднял ее на ноги и потащил к черному входу.
- Как красиво, - сказала она, глядя куда-то в пустоту. - столько огней и небо все - зеленое… где мы?
- В Москве, - ответил Макс. - Пойдем быстрее, нас ждут.
Но быстрее она не могла. Озираясь по сторонам, девушка постанывала от восторга.
"Хорошо, что на улицах никого нет", - подумал Макс.
Глава 18
Утренний наст затянул асфальт в скользкий серебряный щит. По последним сводкам число аварий на дорогах резко возросло, чуть ли не на сто процентов. Имелись жертвы.
Василий переоделся в гражданский костюм, начинающий отдавать нафталином, натянул недавно купленную зимнюю куртку - пуховик без единой пушинки и вышел на оживленную улицу перед общежитием.
На остановке, экономя остатки домашнего тепла и мужества, толпился народ в ожидании какого-нибудь транспорта. Как назло, дул пронзительный северный ветер, завывая в ветвях обледеневших деревьев. Серое небо с примесями дождя или снега хмуро перестраивало ряды едва видневшихся облаков.
Василий скептически оглядел мерзнущих людей и быстрым шагом пошел по тротуару, огибая глянец покрытых грязью и льдом луж.
Прошло ровно полчаса с того момента, как он покинул общежитие и поднялся на четвертый этаж большого административного здания в центре города, окруженное черным частоколом железного забора и вмещающее в себя сотни две различных контор.
На вахте его остановила щупленькая старушенция с хитрыми бегающими глазками, облаченная в синий, чуть ли не до пола длинный халат. Пока он подробно не объяснил, куда, к кому и зачем направляется, она стояла перед ним, как ракетоносец "Петр Великий", полная решимости при случае дать достойный отпор. Ее снисходительность пришлось купить за пятьсот рублей. Столько стоил одноразовый пропуск.
В фойе первого этажа виднелись два лифта, но Василий предпочел ступеньки. Поднявшись на четвертый этаж, он увидел массивную черную дверь с белой табличкой. На ней было что-то написано по-английски, и, хотя он не изучал этот язык, сразу понял, что попал по адресу.
Оттуда доносилось несколько голосов, мужских и женских, но понять, о чем они разговаривают, было трудно.
Заметив неподалеку золотистую пепельницу на длинной изогнутой ножке, он неспеша выкурил сигарету и заодно посмотрел, чем балуется народ. Народ, наверное из бедности, курил исключительно Мальборо-лайт. И только пару раз кто-то попробовал Вог.
Теперь уже без промедления, Василий открыл дверь и вошел в большую, ярко освещенную комнату, представляющую собой типичный офис. Как всегда, черно-белый, словно люди, работающие в нем - поголовно дальтоники, экстра-компьютеризированный и, естественно, со шторами-жалюзи.
На самом крайнем, ближайшем к двери, необъятном столе красовалась безликая, как на памятниках, табличка "Оформление страховок". С другого края стола стоял компьютер, принтер и в большом кожаном кресле сидел мужчина средних лет с вспученными глазами. Его строгая прическа и такой же официальный костюм только подчеркивали готовые вот-вот вывалиться белки. Выглядело все это смешно, но потом становилось неприятно. На его груди висел квадратик с надписью "Яков Семенович", и чуть ниже, "менеджер".
Абсолютно никто из большой, кипящей работой или ее видимостью комнаты не обратил на Василия никакого внимания, кроме Якова Семеновича.
Он, на удивление легко поднялся из кресла и поздоровавшись, спросил:
- Что вы хотели? - при этом его голос звучал ровно и спокойно, как у палача на эшафоте.
Василий уселся на стоящее перед столом кресло из алюминиевых труб и окинул взглядом помещение.
Яков Семенович, поерзав, воцарился на свое прежнее место.
- Так что вы хотели? - повторил он, нетерпеливо перебирая большими пальцами рук.
- Я, собственно, хотел застраховаться, - начал Василий. - В городе так много фирм, что глаза разбегаются, а хочется, чтобы не обманули, чтобы все солидно было, - он с сомнением взглянул на золотые запонки менеджера. Тот поскорее убрал руки под стол. - Я спортсмен, сами понимаете, постоянные поездки, травмы. Как лечиться начинал, половина заработанного идет на лекарства. А если что-нибудь произойдет… Родители не выдержат.
Менеджер понимающе склонил голову.
- А каким спортом вы занимаетесь?
Василий достал разрядную книжку альпиниста.
- Кандидат в мастера спорта. В погранвойсках пришлось стажироваться.
Яков Семенович внимательно изучил удостоверение и положил его на стол.
- Да, - спорт опасный, - согласился он. - Значит вы хотите застраховаться?
- Не помешало бы, - Василий засмеялся и спрятал книжку в карман, - от несчастных случаев, ну и от…смерти.
В комнату вошли посетители, но, увидев, что место занято, тут же вышли. На потолке, гоняя воздух вокруг себя, стрекотал вентилятор.
- Тем более, я, наверное, не ошибусь, выбрав вашу кампанию, вас страховалась моя сестра.
- Да?! - удивился пучеглазый, - давайте посмотрим, как фамилия? - Он придвинулся к клавиатуре и выжидательно посмотрел на Василия.
- Коновалова. Ирина.
Менеджер машинально набрал имя и ввел его в компьютер. Несколько секунд он молча смотрел на экран, потом медленно перевел взгляд на Василия.
Казалось, что глаза у него держатся на одних ниточках.
- Здесь какая то ошибка, - наконец он раскрыл рот. - Вот, посмотрите сами… Она никогда у нас не бывала.
Василий перегнулся через стол и взглянул на экран. Он выглядел абсолютно пустым, не считая окна действующем программы.
- Странно. Она мне вроде бы говорили, что пойдет.
- А что за сестра? - поинтересовался менеджер.
- Двоюродная.
- Нет, такой у нас не было, - он откинулся в кресле и кивнул ни компьютер, - там ничего ни потеряется. Это раньше, бумаги, бумаги, все постоянно теряется…
- Ну ладно, - Василий поднялся, - тогда я пойду. Честно говоря, времени сегодня маловато.
- А как же страховка?! - встревожился Яков Семенович, потирая ладони.
- Зайду на днях, - ответил Василий и вышел. В коридоре стояло человек пять, читая правила страхования.
Он спустился вниз и под зорким взглядом старухи покинул здание. Все-таки, они что-то скрывают, - подумал Василий, пересекая улицу и выискивая телефон-автомат.
Наконец, после пятой попытки работающий телефон нашелся. Та часть, к которой прижимают ухо превратилась в смятое железо и разбитую пластмассу, но гудок каким-то чудом оставался ровным и мощным.
Попеременно, Василий набрал номер Архипова, затем Литвинова. Ни того ни другого на месте не оказалось. Длинные звонкие гудки падали на дно уха и тут же затихали.
Он повесил трубку и решил позвонить позже, а пока можно пройтись по городу.
Когда неделю назад его вызвал Архивов, Василий был слегка удивлен, но услышав фамилию Литвинова, сразу все понял и мысленно поблагодарил старика.
В патрульно-постовой тоже неплохо, но в итоге есть риск растерять все мозги, если они у тебя были. Ходишь с дубинкой, как болван, собираешь пьяниц или полночи отсиживаешься по знакомым палаткам и барам, вместе с водочкой, разумеется. Иначе там не живут. Знакомый патрульный в этой среде - что-то вроде полубога. И защитит и кое на что закроет глаза. Разумеется не за так.
Ему такая жизнь начинала надоедать, и Литвинов, похоже, понимал это. То, что Василий подсказал Архипову, наклюнулось как-то само собой. Когда что-то кажется слишком сложным, значит оно очень просто. Архипов воспринял его совет без энтузиазма и Василий понимал его. Он свернул на Ленинский проспект.
Стаи машин большими порциями жужжа и рыща проносились в обе стороны. Возле ресторана "Атлантика" инспектор Гаи, распухший от одежды, зорко всматривался в поток рентгеновским взглядом, и том месте все водители понижали скорость до черепашьей, старательно отводя глаза от человека с жезлом. Он, видимо, принимал это как должное и стоя почти посередине дороги не обращал внимание ни на троллейбусы, идущие прямо на него, ни на резко увеличивающиеся обороты двигателей позади его. Так сказать, контрольно-пропускная полоса.
Обогнув ресторан, Василий зашел в магазин электроники полюбоваться японским чудом. Чуда особенно не наблюдалось, но микроволновки, пылесосы и видики покупали довольно бойко. Он постоял возле витрины с фотоаппаратами, любуясь, в основном, ценами, которые доходили до двух миллионов за экземпляр. Может быть даже они того и стоили. Потолкавшись еще немного, он вышел, глубоко вдыхая холодный воздух.
С неба посыпался мелкий снег, похожий на крупу. Дороги моментально намокли и шум машин сделался невыносимым.
Еще раз бесполезно позвонив в управление, Василий направился в общежитие.
Он решил не огибать Северный вокзал, а спуститься и пройтись по путям, тем самым сокращая путь вдвое.
Уже почти в самом конце, у автостоянки, его окликнул запыхавшийся голос, что-то спрашивая.
Василий повернулся и успел заметить приближающуюся к его голове бейсбольную биту. Рефлекторно отворачивая лицо, он почувствовал, как разлетается его затылок на тысячу маленьких твердых осколков. В мозгу прокатилась яркая волна колючей боли и он отключился, увидев только биту и больше ничего. Пластиковую черную биту, которые продаются в "Спорттоварах" за сто семьдесят пять тысяч рублей.
Глава 19
Архипов вошел в кабинет шефа в шесть вечера. Уже стемнело, но снег, зарядивший днем, только усилился, постепенно одевая город в белые одежды. Почти все работники уже разошлись по домам, остались дежурные и оперативники. В здании свирепствовала тишина.
- К вам Батурин не заходил? - спросил он Литвинова, застывшего над стаканом воды.
- Нет, не видел.
- Странно, но я тоже. Он сегодня должен был пойти в страховую компанию.
- А потом?
- После сюда. Но меня некоторое время не было. Ездил на птицефабрику. - Архипов посмотрел на мокрое пальто и стряхнул остатки тающего снега.
- Меня тоже не было. Он скорее всего в общежитие пошел. Чем ему еще заниматься? - Литвинов наконец то допил воду.
- В том то и дело, что нет. Я звонил. Он даже не приходил.
- А сколько времени?
- Уже почти шесть. - Архипов беспокойно закурил.
- Придет, - сказал Литвинов. - Какие его годы? - Он подмигнул капитану.
- С утра я кое-что нашел, - Архипов достал из папки листок. - Позвонил в Госстахнадзор и аккуратно выяснил, что эта компания существует месяцев восемь. Хотя она и является страховой, своим капиталом не обладает и заключила договор с одним крупным английским страховым обществом, а те перестраховывают все договора. Короче, действуют, как посредники. Как им это удалось - неясно, об этом мечтает большинство подобных компаний, но выйти на серьезных перестраховщиков очень трудно. Окольными путями эта фирма связана с самим ЛЛОЙДОМ. Так что, скорее всего в их отношениях мы ошибались. Это слишком серьезная компания. Директор - Карташов. Но его сейчас нет, он в Германии.
- Это который историк? Не тот случайно? - поинтересовался Литвинов.
- Точно. А вы его знаете?
- Как свои пять пальцев. Он вне подозрений. Умный, но честный человек, таких сейчас мало. Теперь у меня не осталось сомнений, что мы обознались.
Архипов внимательно посмотрел на шефа.
- Вам конечно, виднее, но не мешает с ним переговорить.
- Конечно, съезди поговори, исключительно интересный человек.
- А Батурин? - с тревогой спросил Архипов.
- Явится твой Батурин. Свободу получил, кто ж откажется погулять? Так что не забивай себе и мне голову чепухой. - Литвинов словно очнувшись, махнул рукой. - Подключай Василия и продолжайте заниматься старой версией. Там хоть что-то было не воздушное.
Глава 20
Голова звенела многотонным медным колоколом, отдавая в виски и затылок оглушающими ударами. Глаза нестерпимо болели, пронзаемые яркими раскаленными иглами, доходящими до самого мозга. Где-то в районе левой щеки и уха саднило с такой силой, будто и щеку и ухо срезали не очень острым лезвием. Индейцы, например.
Мысли превратились в недоваренную манную кашу - они сбились в одну большую твердую кучу, которая никак не хочет вариться.
Кто-то раскладывает рассыпчатые комочки по маленьким зелененьким тарелочкам. А вот и огонек прибавился! Скоро вся кашка сварится. Ну же, детки, налетай!
Э! Мои старые знакомые! Наташенька и Танечка! А почему это у вас вместо носиков такие смешные хоботки? Не знаете? А я знаю! Это чтобы легче кушать было, давайте, налетайте!
Пучеглазый навис над ним всей своей противно рожей, только вместо двух, с его лица взирал, но какой! Огромный и белый как снег глаз, из которого, извиваясь, сбегали покрытые красными коврами лестницы.
На самой вершине центральной лестницы толпились люди к форме и смотрели на необъятный экран в глубине глаза. Люди кричали, прыгали и хлопали в ладоши. Показывали бейсбол.
Со всех сторон все громче и громче доносилось смачное чавканье, перемежающееся с игра на пианино.
Огромный выбивающий на экране, весь голый, но в квадратном шлеме, и в маске, закрывающей лицо, застыл в изготовке. Затем медленно бита начала перемещаться по плавной траектории снизу вверх. Зал притих в ожидании.
Он даже разглядел желтое название фирмы-изготовителя на черном корпусе биты. Игрок почти попал. Только вместо мяча летела его голова с искаженным от ужаса ртом.
Василий дернулся и разлепил глаза. Его мутило и очень хотелось пить, губы пересохли и покрылись трещинками. У самого горла стоял сладкий привкус тошноты, умиротворенно урчащей в желудке.
Голова лежала на чем-то шершавом и твердом. Под боком находился большой выступ, причиняя тупую боль. Ровно гудел мотор.
Василий пошевелил руками, обнаружив что они не связаны. Простору оказалось не очень то много. Сверху - железная холодная крышка, под ним - запасное колесо, куча тряпок, какие-то, железки. Воняло маслом и бензином. Одна из самых вонючих тряпок была заботливо обернута вокруг его лица и головы. Наверное, чтобы помягче казалось.
Значит багажник. Веселенькая перспектива. Интересно, кто за рулем, пучеглазый?
Он попробовал перевернуться на другой бок, чтобы пощупать замок. Под колесами безразлично шуршал асфальт. Никто не гудел, не свистел, не разговаривал и не проезжал мимо.
Мешала запаска. Василий втиснулся поглубже в багажник и стараясь не шуметь, перекатился на другой бок. Эта операция вызвала сильное головокружение и его чуть не вырвало. Сдержавшись, он глотнул пропитанный бензином воздух, отчего стало только хуже.
В кармане брюк должна лежать зажигалка, если ее кто-нибудь не приватизировал. Нащупав карман, он нашел зажигалку.
Слава богу! Только больно уж воняет. Василий несколько секунд пролежал с зажигалкой в руке, раздумывая, рванет или нет. Черт с ним!
Пламя осветило синюю внутренность багажника. Замок располагался на середине и к нему приходилось тянуться. Он почувствовал, что еле-еле владеет дрожащими руками. Сухость во рту усилилась.
Минут пять он соображал, что конструкция замка очень проста. Если нажать на язычок, багажник тут же откроется. Нащупав рукой металлическую деталь Василий погасил зажигалку и замер.
Тошнота резко подкатила к горлу. Он зажмурил глаза и прижался щекой к внутренней обивке багажника.
Потом, уже почти не соображая и теряя сознание, надавил на язычок и перекатился через бортик.
Скорость была под восемьдесят. Он упал с глухим звуком; царапая и корябая тело протащило метров десять, прежде чем оно неподвижно застыло посередине дороги.
Василий с трудом приподнял голову. Лицо горело, левая рука не чувствовалась совсем, а из ноги сквозь разорванную ткань сочилась кровь. Позвоночник и все тело ломило и выкручивало самым жестоким образом.
Красноватые огоньки габаритов удаляющейся машины постепенно скрылись из виду.
Он облегченно опустил голову на ледяной асфальт. Было, конечно, темно, ни луны, ни звездочки, но все-таки не так темно, как в багажнике. И вдобавок, свежий воздух.
Василий лизнул уже успевший образоваться наст. Постепенно тошнота отходила, забиваясь в самый дальний угол под ударами холода.
Куртка-пуховик несколько смягчила боль при падении, но от замерзшего асфальта она не спасала.
Через несколько минут Василий различил дорогу, скрывающуюся в темноте, высокие, с белыми полосочками на боках деревья по обе стороны и подернутое местами белым поле, утопающее в ночи.
Потом он почувствовал ветер, не сильный, но промораживающий так, что пальцы отказывались сгибаться, а лицо задубело, превратившись в маску.
Лежать долго было нельзя. Можно замерзнуть заживо или дождаться, пока в машине обнаружат его отсутствие. Здесь его спасла темнота. Водитель просто не заметил, что багажник открылся.
Василий оперся на руки и с огромным трудом поднялся, как будто первый раз в жизни. Сделав первый шаг, он чуть не упал, ноги отказывались идти, а голова - держать равновесие.
Ледяной ветер, словно почуяв жертву, моментально усилился и без труда проникал сквозь одежду, вызывая лихорадочную дрожь.
Шатаясь из стороны в сторону и сунув руки поглубже в карманы, он побрел по дороге, съежившись и сгорбившись. Нащупав в кармане сигареты, он сразу же закурил, еле удерживая сигарету в несгибающихся пальцах.
Ни одной машины, ни одного огонька в обе стороны. Только неясно вырисовывающиеся телеграфные столбы со свисающими проводами.
Он так и шел, все время прямо и прямо пока дорога не превратилась в безбрежный, покрытый льдом океан. Завывающий ветер и разбитые глыбы льда, а он - среди них, бежит, ищет выхода, тепла, а их нет. И вдруг видит, что сам уже врос в здоровенный кусок прозрачной замерзшей глыбы и чукчи-ледорубы стучат по гладким стенкам своими молотками. Он пытается крикнуть им… и не может.
Его за плечо тряс какой-то человек. Василий открыл глаза и ощутил на лице горячий воздух.
Молодой паренек несмело теребил его за плечо, заглядывая в лицо. На вид ему было лет девятнадцать.
Василий перевел дух, ему показалось, что он снова в той самой машине. Он с трудом отличал реальность от видений.
Паренек, увидев, что пассажир открыл глаза, облегченно вздохнул и положил одну руку на руль.
- Приехали, - сказал он. - Вылезай.
Василий ни понял, о чем идет речь.
- Куда? Куда приехали?
- Как куда?! - изумился водитель. - В аэропорт, в Борисово. Далековато вышло, но вы обещали заплатить…