ГРИНЯ
Когда Гриня хотел, он у любого человека мог выведать всё, что ему нужно. Исподволь, так, что собеседник и не догадывался о направленности разговора. Это был всего лишь один из многочисленных талантов Грини, которыми он гордился и за которые любил себя. Впрочем, "любил" - слабенькое слово. Гриня уже давно подозревал, что в нём есть некое высшее начало. Первое время он думал, что - Божественное. Но потом пришло озарение: он - семя Демона. Демона-инкуба. Ведь они - тоже бессмертные божества. Только иной сути. Падшие ангелы. И кто знает, чья сила сильнее! Коль идёт непрерывная битва Добра и Зла, битва без начала и конца, значит и силы равны. А значит и правда неизвестно на чьей стороне. Может быть, Зло нужнее людям, может быть, в нём - вечный двигатель жизни и прогресса. А Добро - утопия…
Инкуб может принимать любой вид. И почему бы ему не приходить на землю в облике мужчины? И не иметь здесь женщин? А коль так - то и детей? Всё больше и больше Гриня склонялся к мысли, что он - один из сыновей Демона-инкуба. Много, много примет указывало на это! И даже утерянное ухо - особая метка! И недаром бабушка, говоря о его матери, всегда повторяла: "Чертовка, распутница, дьяволица!" Да, такой, именно такой могла быть избранница Демона! И, в конце концов, Гриня поверил: он - сын инкуба, у него особая роль на земле.
Идея "инкарнации" пришла к нему очень рано. Часто, готовя очередной труп к вскрытию, бабушка приговаривала:
- Совсем целёхонький: голова, руки, ноги! Чего бы не жить, казалось? Ан нет! Ушла жизнь. Куда же она уходит? Не пропадает ведь бесследно? Неужели в червей перейдёт, которые тело едят?
И каждый раз такое искреннее недоумение было в её голосе, такая зависть к червям, что чувства эти передались и Грине, который постоянно крутился рядом.
Чем дальше отдалялись от него по времени детство и трагический день гибели родителей, тем сильнее мучили его воспоминания и подозрения. Когда он вошёл в подростковый возраст, рассказы бабушки слушал и воспринимал по-другому. С растущей неприязнью. Почему она всегда плохо говорит о его матери: зло, гадкими словами? Да и отца особо не хвалит. И словно радуется, что они погибли: "сгорели в пламени, как грешники! Совокуплялись, как звери, где только могли! Вот огонь и достал их…" А сама бабушка, почему её тогда не было дома? Гриня убедил себя, что помнит: бабушка всегда была при нём, продукты в дом привозил шофёр - всё, что надо. Она сама не ходила по магазинам. А именно в тот день и час - пошла…
И когда однажды, после обеда, он ударил топориком для рубки мяса дремлющую на диване бабушку, он знал, что мстит убийце своих родителей. Убедил себя в этом. А потом длинным острым ножом - у них в доме ножи всегда были очень остры, - вырезал у плеча кусок мясистой, мощной бабушкиной руки. В чугунном котелке растопил жир, побросал туда аккуратно нарезанные куски. Когда они покрылись золотистой корочкой, выложил на тарелку, обжигаясь, сунул первый кусок в рот. Запах и вкус были необычны. С тарелкой в руках Гриня вернулся в комнату, где лежала без сознания, истекая кровью, та, кого он много лет называл "бабушкой". Умирала, но была ещё жива. Он стал перед ней на колени, спросил:
- Ты знала, что я - сын Демона? Ты хотела погубить меня, как и мою мать? А теперь ты сама становишься частью меня. Смотри: твоя плоть переходит в мою!
Он взял в рот второй кусок мяса. Оно уже не обжигало, было мягким, вкусным… В кладовке, на верхней полке, у бабушки хранился старый керогаз и бутыль с керосином. Изредка, но бывало, что свет отключали на время, тогда их современная электрическая печь не работала, и бабушка грела чай на керогазе. Гриня принёс прибор в комнату, облил керосином окровавленное тело и комнату, бутыль тоже поставил на стол…
Когда приехали пожарные машины, квартира полыхала, пламя со страшным гудом рвалось в окна. Перепуганные соседи толпились со дворе, с детьми, какими-то вещами. А среди них худенький парнишка Гриня, который в свои шестнадцать выглядел лишь на тринадцать-четырнадцать. Поначалу он страшно кричал, рвался в квартиру. Люди удержали его. Когда же огонь погасили, он уже только тихонько плакал, сидя прямо на земле, и вся повторял:
- Там бабушка… Там бабушка…
Квартиру спасти не удалось, выгорела дотла. Обгоревшее тело опознать было невозможно, просто это не мог быть никто кроме Ульяны Антоновны. Следствие пришло к выводу: "Неосторожное обращение с керосиновым прибором". Гриня рассказал, что бабушка любила готовить на керогазе - экономила электроэнергию. Коллеги по работе подтвердили, что у Ульяны Антоновны и вправду было много странностей. Осиротевшего второй раз мальчика жалели все.
Так Гриня совершил свой первый акт "инкарнации". Это красивое иностранное слово попадалось несколько раз ему в книгах - а читать он любил! - понравилось, запомнилось. А смысл его завораживал: обретение всё новых и новых жизней! Почти бессмертие! Вот только умирать, даже веря в возрождение, Гриня боялся до умопомрачения. И однажды, слушая бабушкины рассуждения над мёртвым телом, испытал озарение и сумасшедшую радость. Он не умрёт никогда! Он будет получать всё новые и новые жизни, не теряя эту, свою, бесценную! Пусть другим это не дано - он сможет! Он не такой, как все, он - сын Демона!
Войдя в него, дав ему свою жизнь, бабушка отдала ему и свою твёрдость, своё упорство, уверенность в непреклонной своей правоте. Мерзкий, вонючий "Кабан", который жестоко насиловал его в колонии и которого он закопал в угольном бункере, подарил ему злость и властность. Потом пришло время, когда Гриня понял: нужно брать молодость, как можно больше молодости и здоровья. А теперь он хотел "взять в себя" мальчика Серёжу. И не только из-за того, что тот был молод, полон энергии и здоровья. Никогда ещё Гриня не встречал такого жизнерадостного, счастливого и приветливого паренька, и такого красивого, с необыкновенно обаятельной улыбкой!
Когда-то давно он читал сказку про мальчика Тима Таллера и его проданный смех. Увидев впервые Серёжу, он вспомнил эту сказку. И подумал: "Если у меня будет улыбка этого мальчишки, никто никогда меня ни в чём не заподозрит. Наоборот: повсюду примут, с радостью откроют все двери, всё доверят…" Нет, Серёжу он не упустит, ни за что! Встреча с ним - большая удача.
Вчера на пикничке Серёжа сам ему всё рассказал: место, куда поедет, фамилию хозяина дачи, и даже то, что дачу легко узнать по красивым воротам с выкованными железными цветами - розами и тюльпанами. В субботу утром Гриня встал в половине шестого, через полчаса вышел из дому - как раз к началу работы городского транспорта. Игоря он ещё с вечера предупредил, что пойдёт пораньше - за грибами.
- Вечером угощу вас жаренной картошкой с грибами, - пообещал.
На городской автостанции почти сразу сел в автобус, едущий в сторону водохранилища, в посёлок Курортный. Серёжа ещё, наверное, спал, когда он уже стоял у красивых кованых ворот дачи Барковых. Вернее, остановился он всего на миг, и тут же пошёл дальше, чтобы не привлекать внимание. Впрочем, поселковая улица была пустынна: курортники рано не вставали. А здесь, как понял Гриня, глядя на шикарные виллы и коттеджи, отдыхали именно настоящие "курортники" из новых богатеев. Им не нужно было спозаранку копаться в огородах или бежать на базар - жили на всём готовом. На мгновение защемило сердце: вспомнил, что и сам он был из таких, из семьи высокопоставленных. Кем бы мог быть сейчас его отец? Да уж не беднее всех этих! А сам он, Гриня?… Но тут же горячая волна окатила его, промчалась по крови и по телу. Он - особенный. И путь его на Земле - особенный. Сейчас даже на бабушку, за то, что погубила его родителей, у Грини не было обиды. Она своё получила, расплатилась, отдав ему свою жизненную силу.
Он обошёл дачу Барковых по периметру ограды. Участок был обширный: с одной стороны прихватывал часть соснового бора, с другой - спускался к песчаному пляжу, где у небольшого добротного причала слегка покачивалась на волнах прочно пришвартованная яхта со скатанным парусом. Кованые узоры фасадной решётки дальше сменяли толстые железные прутья ограды с острыми наконечниками - настоящие колья. Но они не смутили Гриню. Очень ловко, со стороны бора он перебрался во двор. Он, конечно же, не знал, что отец Олега терпеть не мог собак и передоверился современным методам охраны и сигнализации, но был очень рад, обнаружив, что псов на даче нет. Осторожно и незаметно, не приближаясь к дому, Гриня обошёл участок. И сразу нашёл то, что искал: большой ангар для яхты. Полукруглое строение из пластика и металла располагалось между садом и пляжем, к нему от причала тянулись рельсы. Ангар был закрыт, но, осмотрев замок, Гриня понял, что легко его откроет. Заглянув в окно, он увидел вместительное пустое помещение, вдоль стен полки с разными инструментами, скатками канатов, баллонами, банками. "Здесь я найду всё, что мне надо, - подумал радостно. - Идеальное место".
Начало предвещало удачное исполнение задуманного. А задуман им был отличный план, при котором и желаемого он добьётся, и останется вне подозрений. Гриня понимал, что на этот раз он не может исчезнуть одновременно с Серёжей - Игорь знает его в лицо. Значит, должен исчезнуть мальчик, а он - остаться на виду. Причём, мальчишку, сына известного журналиста, искать станут усиленно. И если вскоре найдут со следами "инкарнации" - станут трясти всех, а уж его, неизвестно откуда взявшегося, в первую очередь. Вцепятся мёртвой хваткой и до всего докопаются! Значит, тело мальчика не должны найти.
На этот раз Гриня поступит так, как в тюрьме - спрячет тело. Он утопит его здесь, на этом частном пляже, вот у тех валунов, что торчат из воды метрах в тридцати. Там глубоко, вода мутная, тёмная - Гриня уже сплавал, проверил. На веранде он увидел надувной плавательный матрас, и сразу придумал: он положит труп с привязанным грузом на матрас, отбуксует его к валунам и сбросит. Когда-нибудь, через время, мальчишку конечно найдут. Но к тому моменту рыбы и раки так над ним поработают, что никакая экспертиза не разберёт, что кусок тела был вырезан… Да, раки в этих местах знатные: автобус высадил пассажиров на поселковой базарной площади, и Гриня видел на прилавках множество крупных раков. Ясное дело - местные!.. Подозрение, конечно, с самого начала падёт на этого Олега, а уж когда найдут утопленника с грузом - тем более. Пусть выкручивается. Он, Гриня, к тому времени будет далеко. Но не сразу! Некоторое время останется рядом с Игорем, посочувствует, посопереживает. Но милиции высвечиваться не будет. Напомнит журналисту, что доверился ему в ответ на обещание не выдавать. Скажет ещё раз, что ужасно боится из-за убийства на складе, что через милицию на него могут выйти мафиози: у них и в органах есть свои люди. Игорь станет о нём молчать, он человек слова. Тем более, что сам Гриню ни в чём не заподозрит: ведь он останется рядом, поддерживать, помогать. Подбросит, например, Игорю версию о том, что мальчик уехал в Санкт-Петербург, к матери. Да, это можно! Скажет, что во время пикника Серёжа ему жаловался, что скучает о матери. Это покажется всем очень правдоподобно: ведь именно сейчас у отца начинается новая личная жизнь, появилась рядом женщина. У сына - ревность, обида на отца, тяга к матери. Поддался внезапному порыву и уехал! Пока будут проверять, ждать пацана в Питере, Гриня потихоньку и отчалит. Игорю уже будет не до него, милиция о нём знать не будет…
План, казался, безупречным. Завтра, это свершится уже завтра. Привычное возбуждение заставило участиться его дыхание. Руки потянулись к лицу, пальцы свела судорога: они согнулись, скрючились наподобие птичьих когтей. Так происходило с ним всегда - каждый раз, когда момент высшего восторга уже был почти осязаем. Лицо искажалось в экстазе, ему казалось - посторонние глаза увидят, поймут! Он поднимал руки, чтобы спрятать ощерившийся рот и раздувающиеся ноздри, но тело отказывалось повиноваться, начинало корёжиться, словно лезло из суставов, из кожи, принимая иную ипостась. Обычно это случалось перед самым моментом "инкарнации", и Гриня отдавался на волю своему телу, не сдерживая ни движений, ни рвущихся из глубины воплей. Но сейчас это случилось преждевременно. Терпение, ему нужно терпение! Овладев собой, он некоторое время выравнивал биение сердца и дыхание. Потом скользнул меж деревьев к примеченной земляной насыпи с деревянной дверью сбоку. Сразу было видно, что погреб не функционирует: и сам, и подходы к нему заросли травой. Да и дверь, хоть и прочная, но лишь прикрыта, не заперта. Выбив в одной из досок сучок, Гриня глянул в круглое отверстие. Отлично! Теннисный корт, поляна перед домом, веранда, вход - всё, как на ладони! Вот здесь завтра он и посторожит свою добычу.
Негромкий треск подъехавшего мотоцикла заставил его вздрогнуть. Но лишь на миг. Он ожидал этого приезда, хотел немного понаблюдать за ребятами. Они вскоре появились: высокий темноволосый парень в блестящей коже и гибкая фигурка Серёжи в шортах и футболке. Зашли в дом - надолго. Но Гриня был терпелив, дождался: вновь вышли на веранду с бутылочками "Кока-колы", причём парень - Олег, вспомнил Гриня, - уже переоделся тоже в шорты. На поляне, между деревьями, висели два гамака. Серёжа с удовольствием плюхнулся в один, стал раскачиваться. Олег постоял немного рядом, смеясь, что-то рассказывал, потом присел на край, легонько потрепал Серёжу за волосы. Мальчишка, по всему было видно, блаженствовал. Слов их Гриня не слыхал - далековато прятался. Но видел всё в деталях - зрение у него было, как он сам считал, нечеловечески острое. Он видел, каким взглядом парень смотрит на Серёжу, видел, как, слегка потеснив мальчика и приобняв за плечи, лёг с ним рядом, раскачивая гамак… Догадка блеснула мгновенно: да этот Олег - педик! И сразу же: "Вот это повезло!"
У Грини аж пот выступил на лбу. О такой удаче он мог только мечтать. Может, поначалу парень и отмажется: "Ничего не знаю, внезапно куда-то удрал, исчез…" Но когда найдут труп, да ещё рядом с его дачей и пляжем, вот тут-то менты и докопаются до того, что он извращенец. У них все эти голубые на заметке. Вот уж тогда черноволосому красавчику не отвертеться! О Грине кто вообще вспомнит или подумает?
Серёжа, конечно, ни о чём не подозревал. Рассказывал что-то весёлое - до Грини долетал его смех, - размахивал руками. И Гриня немного забеспокоился: а вдруг этот педик спугнёт мальчишку - испугает так, что тот завтра сюда и не поедет? А у него ведь всё рассчитано и распланировано на завтра!.. Но потом, понаблюдав ещё некоторое время за этой парочкой, он успокоился. Олег заметно осторожничал и даже вроде робел. Сегодня, судя по всему, он станет потихоньку подготавливать мальчишку, обхаживать, приманивать. А основное отложит на завтра, ночевать ведь Серёжа не останется. Ну что ж, он, Гриня, его опередит. Тем самым убережёт Серёженьку от позора, от содомского греха.
Эта неожиданная мысль его развеселила. Он, сын Демона, спасёт человека от греха!..
Мальчики, что-то решив, встали и ушли в дом. Гриня подождал немного, и увидел их вновь - в плавках, с полотенцами и ластами. Они обогнули дом и стали спускаться под горку, к пляжу. Тогда он тоже выскользнул из заброшенного погреба и незаметно покинул дачу, как и проник сюда - со стороны леса.
Песчаный, покрытый, как ковром, осыпавшимися сосновыми иглами и шишками грунт сухо и приятно пружинил под ногами. Он пах солнцем, хвоей, жаркой землёй. Гриня уходил дальше, вглубь леса. На кого-то этот сосновый бор стал бы навевать покой и умиротворение. Но с ним происходило обратное: росло возбуждение и желание что-то делать… делать… руками… резать… видеть кровь… ощутить запах только-только прихваченного костром мяса… Он хотел успокоиться, понимал, что выводит его из себя близость намеченной жертвы - только что он очень долго смотрел на Серёжу! Но ведь это будет завтра, завтра…
Но возбуждение не проходило. А Гриня хорошо знал, что не может он в таком состоянии выйти на люди - вид у него жуткий, ненормальный, звериный. Был лишь один способ вернуть себе человеческий облик - уступить своему желанию. Как раз в этот миг он и увидел женщину.
В первый момент он подумал, что она собирает грибы. Но тут же одёрнул себя: какие грибы в такую сушь! Это только такой беспросветный горожанин и олух, как Игорь, мог поверить, что сейчас в лесу есть грибы. Женщина собирала пустые бутылки. В сумке у неё немного звенело, и она, помогая себе палкой, заглядывала в кусты и заросли травы. Высокая, дебелая, уже в летах, на вид - крепкая сельская баба. Мельком глянула в сторону Грини, продолжая идти почти навстречу. Он её не обеспокоил: невысокий, щуплый, благообразный. Эта благообразность мгновенно вернулась к нему, стоило лишь увидеть добычу.
Слегка изменив траекторию своего пути, Гриня вскоре оказался рядом с женщиной.
- Ну и как добыча? - спросил.
Она глянула на его пустые руки - не конкурент! - ответила:
- Да вам, дачникам, они ни к чему, разбрасываете. Вон, ещё с весны понакидано. А я хоть лес почищу, да и себе копейка.
Гриня коротко, неуловимо глянул вокруг. Пусто. Кто может ещё сейчас по лесу ходить? Дачники на пляже да в домах с кондиционерами от жары спасаются, сельчане огороды спасают, поливают. Одна эта баба ненормальная в лесу по кустам шарит. На его счастье.
Она и не уловила Грининого удара - отработанного, профессионального, ребром ладони по ямке между шеей и плечом. И не поняла, что с ней. Упала без сознания в траву, только бутылки в сумке негромко звякнули. Отработанно, ловко Гриня оттащил её в близкий овражек. Там, среди зарослей колючего терновника, нашёл небольшую полянку - он был мастак находить такие полянки. Сегодня, сейчас, он и не собирался проводить "инкарнацию" по полной программе. Это произойдёт завтра, завтра! Иначе он просто испортит себе всё удовольствие, может быть, самое большое из всех, которые испытывал до сих пор. Нет, такую глупость он не сделает! Поэтому и не нужны ему сейчас ни желатин с хлористым кальцием, ни анестезия. Да он и не брал с собой ни шприца, ни ампул. А вот скальпель, ланцет и нож прихватил - на всякий случай. И благодарен себе за это.
Гриня одним взмахом перерезал женщине горло - от уха до уха. Пока кровь стекала, он быстренько развёл небольшой костерок. Кровь его не интересовала: он ведь не мерзкий вампир - получеловек-полутруп! Он гурман, и мясо ест только приготовленное. Он знать не знал, что в прессе и в народе его окрестили "упырём" - газет не читал, телевизор смотрел редко…
Когда костёр разгорелся, у него уже был приготовлен, как шашлык, небольшой филейный кусочек. Хватит и этого: он ведь не собирался устраивать пир, лишь сбить ненужное сейчас возбуждение. И оно стало отступать с первым ароматным дымком от жареного мяса. На смену пришло умиротворение…
Тело женщины Гриня оставил там же, в колючих зарослях. До завтра его не найдут, а там - всё равно! Тщательно загасил костёр, вытер руки о траву. Теперь он был уверен в себе и совершенно готов к завтрашнему дню.
Вечером Серёжа рассказал ему, как он отлично провёл день. Глаза у мальчика были беспечные, весёлые. Ему хотелось, чтоб скорее настало завтра. Гриня его понимал, ему тоже этого хотелось. Ночевали Гриня и Серёжа в квартире одни. Игорь позвонил по телефону, сказал сыну, что, если тот не против, ночевать сегодня не придет.
- Ради Бога, - сказал потом Серёжа Грине. - Я своему отцу не враг.