* * *
Всю ночь Игорь просидел, записывая рассказ своего собеседника. Сна не было ни в одном глазу. Радостно и возбуждённо он думал: "Какой типаж! Какие факты!"
Да, о своём детстве и вообще историю жизни Гриня рассказывал немного схематично, общо. Но это и понятно. Во-первых, давно было дело. И потом - тяжко ему всё это вспоминать. Ничего, Игорь его ещё разговорит, выведает разные подробности, детали. Зато последнее происшествие Гриня помнил отлично и говорил увлечённо, подробно. И согласился провести утром Игоря туда, к тому двору.
Прилёг Игорь, когда уже светало. Два часа поспал, скорее даже подремал. Но, как ни странно, не о предстоящем криминальном приключении думал в этой полудрёме. О девочке Даше, которая сидела сегодня рядом с ним в шикарной заморской машине, смотрела таким знакомым и незнакомым взглядом, прижимала к своей щеке его ладонь. Ладонь к щеке… Когда они расставались у входа в редакцию, она сказала:
- Сегодня я вояжирую по родным и близким. А завтра зайду к тебе. Да, Игорь? Вечером? Ты когда будешь дома?
Обняла его тонкими руками за шею, как в детстве, коснулась губами щеки - ближе к уголку его губ…
А перед самым пробуждением, из глубин подсознания, выплыло вдруг одно странное видение. Странное, потому что и в самом деле было оно труднообъяснимое, но очень яркое, живое. Странное, потому что и вправду с ним, Игорем, это произошло. И ещё странно, что никогда после он о нём не вспоминал, словно бы сразу напрочь забыл. И вот только теперь…
А явилось к нему странное видение года два назад, в тёплый августовский вечер, на балконе пятого этажа, где он стоял и курил. Сзади, в комнате, играла музыка, танцевали, смеялись. Справляли день рождение его коллеги. Он вышел сюда слегка охладиться, стоял один, чуть наклонясь вперёд, опираясь грудью на перила. И вот, после очередной затяжки, перед ним, прямо в воздухе появилось голубоватое пульсирующее овальное пятно… Нет, не пятно, а как бы окно… Или экран… Он не успел удивиться или испугаться, как пятно перестало пульсировать, и в нём, словно и впрямь на экране, проступило лицо девушки. Боже, что это было за лицо! Опухшее, заплывшее красно-синими пятнами, с бескровными губами, свисающими свалявшимися волосами. И всё же Игорь понял, что видит девушку, очень молодую. Видение становилось то чётче, то расплывалось, а временами на заднем плане виднелась растительность - буйная, нездешняя. Девушка шевелила губами. В первые мгновения он ничего не слышал: то ли звук в самом деле не доносился, то ли он был ошеломлён неожиданностью. Но в какой-то миг вдруг понял, что произносится его имя. "Игорь! Игорь! - надрывным полушёпотом-полухрипом просила девушка. - Позови меня! Игорь, позови!.."
"Я, наверное, много выпил!" - это всё, на что хватило его фантазии. Игорь потряс головой, но видение не исчезло. "Позови меня! - девушка глядела ему прямо в глаза. - Назови по имени! Игорь!.."
Молодого человека пробила дрожь. Голос у девушки-видения был умоляющий и как-будто слабел. Не отдавая отчёта, Игорь подумал, как о реальном: "Кто она? Я должен её знать… Но я не знаю!"
Голубое пятно вновь начало пульсировать. Лицо стало расплываться, и девушка, видимо теряя силы и надежду, закричала: "Игорь, спаси меня, назови по имени!.."
И за долю секунды до того, как видение исчезло, Игорь, сам не понимаю отчего, хрипло выкрикнул:
- Даша!
И тут же хлопнула балконная дверь, рядом с ним оказалась вёрткая моложавая секратарша из его редакции.
- Ого, Игорёк, уж не меня ли ты зовёшь? Но почему же "Саша"? Шурочка - мне так нравится больше!.. Да что с тобой? Ты весь дрожишь!
Игорь, приходя в себя, взял Шурочку за локоть:
- Правда, что-то мне не хорошо. Повело…
- Бедненький! - Она прижалась к нему. - Да вот же кресло, присядь. Дыши глубже.
Через пять минут, вернувшись вместе с Шурочкой в комнату, к друзьям, Игорь уже успел убедить себя в том, что и вправду выпил слишком много и ненадолго отключился. Да и что ещё это могло быть? А потом, почти сразу же, началась история со Светланой, её новым мужем и новым ребёнком, переездом к нему Серёжи. И, конечно же, Игорь напрочь забыл о странном видении, даже мельком не вспоминал. Вот только теперь.
"Сегодня расскажу об этом Даше…" - подумал он, окончательно просыпаясь.
* * *
Утром Гриня не сразу нашёл нужный переулок. Сначала они поплутали по двум другим. Оно и понятно: туда его везли на машине, обратно он бежал, не чуя ног, не глядя по сторонам. Да и эти узкие привокзальные улочки так похожи одна на другую. Дома - вперемежку частные и одно-двухэтажные барачного типа, дворы старые, захламленные. А поскольку другими концами все эти улицы-переулки выходили к близкому городскому рынку, на них в последнее время наплодилось складов - не сосчитать. Удобно: вечером с поезда - на склад, утром со склада - на рынок… Вот и скупают разные торгово-закупочные компании на близких улицах любые мало-мальски пригодные помещения.
Но вот Гриня остановился у каменного забора без ворот, заглянул во двор. Игорь тоже поглядел: чахлые деревья, скамейка, заброшенная детская площадка. Длинный двухэтажный дом, в стене - недавно встроенная бронированная дверь с большим замком, несколько ступенек перед ней вниз. Склад.
- Здесь, - сказал Гриня, как выдохнул. - Узнал я…
Он не стал уточнять для Игоря, что узнал он деревянную скульптуру на детской площадке: какой-то сказочный зверь с балалайкой, только не ясно - какой? Головы у зверя нет. Об этой скульптуре рассказал ему мальчишка. Тот самый - его последняя "инкарнация".
ДАША
Два года назад самолёт, на котором летела Даша, упал в джунглях и разбился.
Бьянка дель Атуэста училась вместе с Дашей Елисеевой на одном факультете - исторических наук, и жили они вместе, в студенческом городке Льежского университета, в пансионе, в комнате на двоих. Бьянка - дочь главы мексиканского представительства в ООН, была на удивление похожа со своей русской подругой. Характером, конечно. Обе девушки не искали бесконечных развлечений и приключений, не курили, не любили пиво, которым, казалось, пропиталось дыхание многих их сокурсников. Разговоры о наркотиках встречали с брезгливостью. В то же время обе были девчонками весёлыми, компанейскими, окружёнными уймою друзей. И поклонников, поскольку обе - прехорошенькие. Контраст во внешности играл девушкам на руку. Матово-смуглая, с копною чёрных волнистых волос и огненным взглядом, стройно-женственная Бьянка, и Даша - худенькая, высокая, сероглазая, русые прямые волосы на плечах.
Их родители в основном жили в Женеве и тоже подружились, благодаря дочерям. Поэтому, когда Бьянка, после окончания второго курса, пригласила Дашу погостить на каникулах у себя, в Мексике, Елисеевы не возражали, а девушки были просто счастливы. Они ещё немного покрутились по Европе: Глеб Алексеевич делал несколько телесюжетов из Бельгии, Голландии, Франции, и девушки с удовольствием ему ассистировали. Потом уехали в Испанию, погостили там у родственников Бьянки. И оттуда же, из старинного города Кадиса, одним прекрасным утром на океанском теплоходе вышли из Кадисского залива в Атлантику.
Как легко и незаметно пролетели дни плавания! Завтраки, обеды, коктейли, уже знакомые лица людей, бассейн, танцзал и уйма других развлечений. Девушки всё поперепробовали. Не сидели только в видео салонах: гораздо интереснее было смотреть в океан - утренний или вечерний. А потом, к концу поездки, стали попадаться острова, и вскоре, вдоль побережья Кубы, через Флоридский пролив, теплоход вошёл в Мексиканский залив и причалил в порту Веракрус. Это уже была Мексика.
Девушек встретили близкие родственники Бьянки - бабушка, дядя, тётя и два кузена Контрерасы. В Веракрус, на побережье, у них была своя вилла, хотя постоянно семья жила в Мехико. Через пару дней старшие Контрерасы отбыли в столицу, а братья, Арнедо и Ликандро, взялись сопровождать Бьянку и Дашу на свою асьенду, здесь же, в штате Веракрус. Бьянка в детстве и юности часто гостила на этой асьенде, очень её любила, расписывала Даше, какая там природа, конюшни со скаковыми лошадьми, пообещала, что мальчики устроят специально для них родео. Счастливая Даша позвонила родителям в Женеву, рассказала им всё, попросила не беспокоиться: оттуда, с асьенды, в Европу не позвонишь.
- Побуду там пару недель, - сказала. - Просто чудесно!
Выехать собрались утром, а вечером, вчетвером, пошли в ресторан. И там, за разговорами об ацтеках, майя, тольмеках их планы круто перевернулись. Ликандро оказался знатоком мексиканской доколумбовской истории. Да он был просто в неё влюблён. Почувствовав в Даше родственную душу и то же увлечение, он просто загорелся.
- На асьенду мы всегда успеем! А лучше меня гида тебе не найти, - уговаривал он Дашу. - Я покажу тебе и пирамиды Паленке, и Чичен-Ицу, и ольмекские каменные головы!
На умоляющий взгляд Даши Бьянка засмеялась:
- Да я всё это уже видела. А ты езжай, это и вправду очень интересно. Ликандро - настоящий знаток, он тебе всё покажет.
Решено было разделиться. Бьянка и Арнедо отправятся на асьеду, Даша и Ликандро на его личном самолёте полетят сначала в Тустла-Гутьеррес - центр штата Чьяпас, оттуда автобусом в Паленке - город индейцев-майя, с пирамидами и знаменитым Храмом надписей, в котором обнаружено тайное святилище и каменная плита с "пришельцем". После этого - перелёт в Вилья-Эрмоса - главный город штата Табаско, где, в Ла-Венте, они увидят и статую человека-ягуара, и огромные каменные головы ольмеком. А дальше - на полуостров Юкатан, в знаменитый древний город тольмеков Чичен-Ицу…
- Знаешь, Бьянка, я не стану перезванивать отцу в Женеву, - сказала Даша подруге. - Некогда, да и зачем ему знать. Будет ещё волноваться: что да как! А мы сколько будем путешествовать? Неделю от силы. А потом присоединимся к вам на асьенде.
- Ну и правильно, - ответила Бьянка. - А Ликандро можешь доверять во всём. Мои братья - настоящие аристократы, до педантичности.
Они оглянулись на отошедших к стойке бара парней. Те чему-то смеялись, держа в руках бокалы. Блеснули стёкла очков Ликандро. Он был близорук, но очень спортивен. Высокий, атлетически сложённый, учился в Соединённых Штатах, играл в бейсбол за университетскую команду.
Утром Ликандро и Даша вылетели на изящном двухмоторном самолёте. Пилот Серхие, серьёзный немногословный человек средних лет, уверенно поднял машину в воздух и над водной гладью залива начал по спирали набирать высоту. Молодые люди сидели в уютном, рассчитанном на четверых салоне, болтали, смотрели в иллюминаторы. Через некоторое время не видно уже было ни города, ни посёлков. Лишь серая водная лента, изгибаясь, то появлялась, то пряталась в густых джунглях.
- Это река Рио-Бланка, - сказал Ликандро. - Тропики.
- И что, дикие звери тоже есть?
- Есть, конечно. И ягуары, и анаконды, и кайманы. Но, думаю, встретить их - не такой уж большой шанс. А вот москиты - это здесь самые страшные звери. Но нам они не угроза. Ещё полчаса - и будем на месте.
Даша помнит, что самолёт тряхнуло вскоре после этих слов Ликандро. Юноша глянул в иллюминатор.
- Ого! Какие тучи! Но это ничего, обычное дело: тропики. Сейчас скажу Серхио, пусть опустится ниже.
Он встал и пошёл к кабине пилота. А Даша повернулась, чтоб посмотреть в окошко. Она успела увидеть тёмные клубящиеся сгустки, и в тот же миг самолёт тряхнуло так, что если бы не привязные ремни, её вышвырнуло бы из кресла. Голова девушки ещё была повёрнута к иллюминатору, когда бело-голубая пронзительная вспышка опалила её. "Молния… В нас попала молния…" - это была последняя мысль.
Когда Даша открыла глаза, был уже вечер. Она по-прежнему сидела в кресле самолёта, но самого самолёта не было. Ничего, кроме огромных деревьев, напоминающих колонны фантастического собора. И тишина. Девушка подняла глаза к небу, и вдруг увидела лучи солнца. Они еле пробивались сквозь листву, смыкающуюся высоко над её головой. Тогда Даша поняла, что это не ночь, а только тень джунглей.
Она попыталась сообразить, что же всё-таки произошло? Думалось с трудом: сильно болела и кружилась голова. "Молния, в самолёт попала молния", - вспомнила Даша. Часы показывали десять минут второго. Последний раз девушка смотрела на часы незадолго до взрыва. Тогда дело шло к десяти утра. Значит, она пробыла без сознания больше трёх часов.
Болела не только голова: огнём горели левое плечо и бок, футболка пропиталась кровью. Но кровь была спёкшаяся, засохшая, и Даша поняла, что уже кровотечения нет. Она с трудом освободилась от ремней кресла. Проползла несколько шагов по влажной, словно пропитанной перегноем земле, медленно поднялась и поняла, что может идти.
Только теперь, отходя от шока, девушка увидела вокруг, между деревьями, обломки самолёта. Невыносимо сильно заколотилось сердце, когда впервые, хриплым полушёпотом она позвала:
- Ликандро! Серхио!
Развороченные куски обшивки, обломки кресел, колёса, куски пропеллера, множество мелких обломков… Дальше, на поляне, половина крыла. Рядом Даша увидела труп, сильно искалеченный. Лишь по одежде она поняла, что это Ликандро… Когда, через время, пришла в себя, решилась всё-таки поискать Серхио. Теплилась надежда: "А вдруг он жив, я ведь уцелела…" Но лишь до того, как под одним деревом увидела ногу в ботинке. Машинально, не успев себя удержать, подняла голову вверх: на ветвях висели куски человеческого тела - того, кто недавно был пилотом этого несчастного самолёта.
Как она вернулась в своему креслу, Даша не помнит. Села, зачем-то долго безуспешно пыталась пристегнуть себя ремнём, вдруг бросила это занятие и разрыдалась - горько, безутешно. И сама не заметила, как впала в полусон-полузабытьё. Очнулась, когда уже вечерело. И решила провести ночь здесь, в этом кресле. Но перед тем, как вновь заснуть, Даша всё обдумала. Итак, в самолёт попала молния, спутники её погибли. Как же она уцелела? Может быть, крылья самолёта спланировали при падении, притормозились о ветки высоких деревьев. А её кресло вышвырнуло взрывом, вырвало из самолёта. В кресле - мягкие подушки, здесь - мягкая почва… Возможно, так и было. Во всяком случае, она отделалась лишь переломом левой ключицы, ушибами. Это чудо! Но ещё большее чудо ей предстоит совершить самой - вырваться отсюда.
Она помнила, как Ликандро сказал о реке Рио-Бланка и тропиках, и диких зверях, которых, впрочем, можно и не встретить. До города оставалось полчаса лёту - далеко! Большую реку они миновали, но с высоты, в иллюминатор, Даша видела множество маленьких речек, пересекающих джунгли. По ним ей нужно будет выходить к Рио-Бланка, а уж там наверняка есть поселения.
- Не для того я таким чудом спаслась, чтоб дать себе погибнуть, - проговорила девушка вслух. - Как папа мне всегда говорил? "Никогда не теряй самообладание, не паникуй". Не буду паниковать!
Утром Дашу разбудил дождь. Это был настоящий ливень, промочивший её насквозь. Но через час-полтора появилось солнце, быстро согрело и высушило. Она начала собираться в поход. Сначала заложила кусками обшивки самолёта и сбитыми, разбросанными по земле ветвями тело Ликандро - на большее не хватило сил. Потом отыскала, к счастью, свой рюкзачок: там, помимо мелких вещей, лежала лёгкая куртка-плащовка, пачка печенья, пакет леденцов и два апельсина. Среди обломков нашла ещё большую пачку галет, пластиковую литровую бутылку минеральной воды. Наверное, в самолёте имелись и другие продукты - запас на непредвиденный случай. Но больше было невыносимо рыться в обломках, рядом с телами погибших. Сложив все находки в рюкзачок, Даша пристроила его на правом, здоровом плече, и пошла по джунглям.
При других обстоятельствах Даша, наверное, восхищённо смотрела бы на невиданную ею доныне роскошную и разнообразную девственную растительность, на великолепные деревья, окутанные лианами и массой других растений, спускающихся вниз причудливыми кружевами. Но теперь, когда она с трудом брела сквозь лесную чащу, джунгли виделись ей сплошным хаосом растений, стволов, гигантских корней, лиан и густого кустарника.
Сначала её напугала стайка обезьян, с визгом проскакавшая по верхушкам деревьев. Потом, прямо из-под ног, выскользнула громадная жаба с рогатыми придатками и чёрно-жёлтыми пятнами на коже. За ней появился целый отряд таких лягушек. Они прыгали, точно забавлялись, так высоко, что почти доставали ветки деревьев. Вот тогда Даша впервые улыбнулась и сказала вслух:
- Нет, это не чёрная пантера и не анаконда. Всё будет хорошо.
Она вообще решила почаще разговаривать вслух, потому что очень быстро почувствовала, что одна из самых больших опасностей в джунглях - одиночество.
Даже днём здесь солнечные лучи с трудом проникали сквозь густую завесу зелени. Когда же солнце закатилось - тьма наступила мгновенно. Днём Даша пыталась отдохнуть, прикорнуть под кустом, но москиты не дали ей этого. Сейчас же она утроилась на каком-то большом дереве, невысоко, в удобном круглом углублении. Думала, заснёт сразу. Но тёмный лес наполнился тысячами разных странных звуков, заставлявших её содрогаться. Раздавались свист и шипение, стон, рёв и мычание, и даже, как будто, лязг железа. Причём, звуки вдруг прекращались, ненадолго наступала тишина, а потом всё начиналось снова. По временам темноту пронизывали блестящие движущиеся искорки - светящиеся насекомые, поняла девушка. И заснула, наконец, сама не заметив как. А утром её разбудил новый концерт - щебет множества зелёно-бирюзовых попугайчиков…
Пережив эту первую ночь в джунглях, Даша поверила, что сумеет вырваться отсюда. Два дня брела она, продираясь сквозь тропические заросли. Трудней всего было выносить укусы миллионов насекомых, день и ночь набрасывающихся на глаза, шею, губы. Не спасала даже курточка с капюшоном - она проникали в малейшее отверстие. Джинсы, особенно внизу, быстро изорвались, и ноги у девушки покрылись многочисленными царапинами от колючек, ожогами от ядовитых растений.
На третий день Даша заметила, что почва под ногами стала более сырой, мягкой. И скоро вместо больших деревьев появились тростники громадной величины и болотные растения. На некоторых из них расцветали красивые пурпурные цветы. Среди них весело порхали разноцветные миниатюрные птички.
- Наверное, это колибри, - проговорила Даша. Она долго отдыхала, любуясь ими, чувствуя, как потихоньку возвращается к ней надежда, а с нею - силы. Земля была уже вся насыщена водой, деревья попадались всё реже, и вскоре девушка вышла на край озера. Оно сплошь поросло широкими листьями, а по ним важно разгуливали болотные птицы. Потом Даша наткнулась на вытекающий из озера ручей и пошла по его руслу.
Лишь через день ручей влился в маленькую речушку. К этому времени Даша шла босиком - сандалии совершенно изорвались. Ступни ног были изрезанны острыми камнями и ветками, каждый шаг причинял боль. Но дно речки оказалось песчаным, девушка стала идти по воде, и боль постепенно утихла. К вечеру она нашла небольшой пляж, решила здесь заночевать. Весь песок был усеян муравьями и пауками, но девушка настолько устала, что ей уже было всё равно. Повалилась на песок и мгновенно уснула. На следующий день продолжила свой путь по реке, иногда пешком, иногда вплавь.