Ник почувствовал шелковистость ее волос, когда Энн положила голову ему на грудь. Что с ним происходит?
- Не огорчайся, - шепнула она, - это не твоя вина.
- Да?.. - Он повернулся, взял сигарету с ночной тумбочки и прикурил ее. Потом долго смотрел на луну, размышляя о себе и о том, где он находится. Спальня одного пропащего парня... Здесь я трахал его жену... Но сегодня вечером что-то застопорилось...
Энн приподнялась на локте.
- Ну послушай, это и в самом деле не имеет значения.
Он знал, что это имеет значение.
- Возможно, ты просто перевозбужден...
...Кто перевозбужден? Я?.. Я лежу в постели с женщиной... У ее мужа, кажется, поехала крыша... Так кто же перевозбужден?..
Он повернулся к ней и в ее глазах увидел сильное желание. Ему казалось, будто она смотрит сквозь него. Энн засмеялась, но в ее смехе не было веселости, одна лишь темная тоска.
- Язык-то работает, - прошептал он.
Она улыбнулась ему, но какой-то горькой была эта улыбка!
- Нет... Ты же знаешь, мне не до этого.
Но она уже сбросила простыни и раздвинула бедра. В лунном свете они казались выточенными из серебристой слоновой кости.
Ник мог обнять ее всю. Он целовал ее, начав с ушей и постепенно спускаясь вниз.
- О-о-о! - застонала она, когда он достиг точки высшей чувствительности. Что она сказала еще? "Возьми"?
Он ощущал себя машиной. Мне надо как можно скорее уходить отсюда, думал он, уходить, пока я окончательно не попал в ловушку. Но даже в эти минуты он усердно работал языком внутри нее, находя все новые и новые эротические точки.
Позже Ник сказал, что у него возникло ощущение, будто она была не с ним все это время, и спросил, его ли в этом вина.
- Ты же знаешь, чья это вина, но еще не понимаешь, почему ты сейчас вдруг почувствовал себя виноватым. Ты ведь думаешь, что знаешь все, но это не так. - Она уткнулась лицом в волосы на его груди. - Господи, как мне сказать тебе об этом?
Ее голос звучал приглушенно. Он почувствовал на груди теплую влагу ее слез. Что случилось? - удивлялся он. Она выяснила, что он гомосексуалист? Насильник детей? Что?
Ник приблизил ее лицо к своему и слизал с ее глаз слезы.
- Я пойду принесу немного вина, - сказал он. - Может быть, это поможет.
Энн следила, как он обнаженным прошел через спальню, вспоминая, сколько раз в прошлом это делал Джо. Сидя в постели, она подтянула колени к груди и обвила их руками.
Будет ли моя жизнь когда-нибудь снова нормальной? - спрашивала она себя, глядя в ночное небо.
Ник вернулся, неся два бокала и бутылку. Он сел на край кровати и наполнил бокалы. Энн залпом выпила вино, взяла у него бутылку и налила себе снова.
- Для храбрости, - прошептала она, поднимая бокал. - Прошлой ночью я обнаружила несколько дневников Джо. То, что я прочитала, по-настоящему испугало меня. Я не знаю, что и думать. Джо рос в атмосфере ужасных унижений и оскорблений... - Энн продолжала рассказывать Нику о тех надругательствах, которые пришлось вытерпеть Джо от своего отца, рассказала, как его сестра помогала отцу, а мать смотрела на все сквозь пальцы. Когда Энн подошла к последней части своего рассказа, она просто не могла продолжать.
- Энн, ты должна рассказать мне все, - сказал Ник. - Тогда я смогу помочь.
- Он думает, что является кем-то... вроде вампира.
Энн поднялась и подошла к комоду, где среди носков лежала последняя тетрадь Джо.
- Читай здесь, - сказала она, возвращаясь. - Прочитай это сам.
Ник взял у нее дневник и включил настольную лампу. Читая, он мрачнел все больше и больше. Он сталкивался в своей практике со множеством неоднозначных ситуаций, но ничто не может сравниться с этим случаем. Парень был обречен на безумие, думал он, да и кто бы не свихнулся, живя в таких условиях?
- Ты думаешь, в этом есть какая-нибудь связь с тем, что сейчас происходит? - спросила Энн, когда Ник закончил читать.
- Да, я думаю, прямая. Не то чтобы он был каким-то вампиром, но он в самом деле болен... и может быть, причинил боль кому-то еще.
Энн съежилась. Она вспомнила об этих убийствах в Бервине.
- Ник, есть еще кое-что, что тебе следует знать. Этой зимой в Бервине были совершены два убийства. И оба с помощью какого-то необычного острого предмета. Джо, насколько мне известно, никогда ни за чем не ездил в Бервин до того вечера, когда ты его выследил. Понять не могу, почему он вдруг туда поехал... И это беспокоит меня. И еще одно: несколько недель назад я нашла в ванной окровавленный складной скальпель. Я просто не знаю, что думать.
- Ну, слишком-то не волнуйся. Все эти факты могут быть простым совпадением.
- Еще одна вещь: все последние дневники исчезли. Я уверена, он продолжал их вести. Значит, он что-то скрывает.
- Тогда зачем бы ему оставлять тебе хоть часть их?
- Я не знаю. А почему ты думаешь, что он оставил их мне?
- Ну, ему ведь ничего не стоило спрятать все дневники.
- Пожалуй... - Энн надолго задумалась. - Может быть, он действительно хотел, чтобы я их прочитала. Хотел таким образом дать мне знать, как он болен. О, Ник, может быть, все, что ему нужно, - это помощь?
- Да, он в ней нуждается по-настоящему.
- Мы должны выяснить как можно больше. Ты поможешь мне. Ник?
- Понимаешь, я зашел в тупик. В мотеле он больше не живет. Я потерял его следы.
- Я имею в виду его прошлое: ты мог бы разузнать побольше о его прошлом?
- То есть постараться найти его семью или что-то в этом роде?
- Да, я имею в виду именно это. Он всегда избегал разговоров о семье, и мне казалось, что он что-то скрывает. Теперь я понимаю, почему он не хотел иметь дела с родственниками, но может быть, они знают что-нибудь, что поможет нам найти его. Я хочу спасти его, Ник. И хочу, чтобы мы нашли его до того, как он полностью разрушит свою жизнь.
- Я не представляю, откуда начать поиски.
- Я знаю. В своем дневнике он упоминал родной город. Это в Пенсильвании... Саммитвилл, маленький городок металлургов, немного западнее Питтсбурга. Пожалуйста, Ник, слетай туда, всего на один день... Я оплачу самолет.
- Да дело не в этом. Просто я не знаю, насколько целесообразна эта поездка.
Энн покачала головой.
- Я тоже, но мы так ничего и не узнаем, если не попробуем. Ты же детектив, тебе и карты в руки. Ты можешь обнаружить такие вещи, на которые другой не обратит внимания. Пожалуйста, Ник. Ну сделай это для меня!
- Хорошо, хорошо, но я не могу задерживаться там дольше чем на один день.
- Когда ты поедешь?
- Только на следующей неделе. Я поеду в начале недели, в понедельник или, самое позднее, - во вторник.
Ник прибыл в Большой международный аэропорт Питтсбурга во вторник утром. Ему не приходилось бывать здесь прежде, и, когда самолет приземлился, он был поражен первозданной красотой этого края. Вокруг раскинулись большие холмы, покрытые лесом. Впрочем, аэропорт находился довольно далеко от города.
К тому времени, когда Ник взял напрокат машину, солнце, яркими пятнами лежавшее на холмах, скрылось. Над Питтсбургом небо было покрыто тяжелыми облаками, в воздухе висела легкая дымка. Ник подумал, что если опустится туман, это значительно затруднит его поездку в Саммитвилл.
Покинув аэропорт, он сразу направился на запад.
Городской архив Саммитвилла помещался в совершенно новом приземистом одноэтажном здании из красного кирпича, в центре Нижнего города. После того как в отделе справок Ник объяснил, что является частным следователем и ему нужны некоторые архивные данные, его направили к Эуле Симмонс, отвечающей за регистрацию всех жителей города. Ее кабинет находился в подвальном помещении архива. Эула Симмонс оказалась очень полной женщиной в годах. На ней было яркое розовое платье и красные туфли. Ник подумал, что она работает в этой регистратуре со времени окончания школы.
Вскоре он убедился, что, несмотря на крикливый наряд, она является довольно квалифицированным специалистом.
- Марго Мак-Эри? Это имя мне незнакомо, однако в Саммитвилле шестнадцать тысяч жителей, и я просто не могу знать всех. Вы ищете свидетельство о рождении?
- Ну, с этого я, пожалуй, начну. А вообще я хочу выяснить все, что смогу.
- Думаю, это вам удастся. Хорошо бы знать год ее рождения. Это могло бы помочь.
- Я полагаю, конец сороковых - начало пятидесятых годов.
Эула засмеялась.
Я позволю вам поискать ее!
Она провела Ника в помещение архива.
- У нас нет компьютера, поэтому вам придется покопаться в книгах регистрации. Удачи вам.
И она оставила Ника посередине комнаты-клетки. Он начал с 1948 года.
Через четыре часа Ник обнаружил свидетельство о смерти Марго Мак-Эри. Она покончила жизнь самоубийством: смерть наступила в результате огромной потери крови после того, как она вскрыла себе вены на обеих кистях рук. Ник посмотрел на дату, вспоминая записи в дневнике. Запись Джо относилась к 1981 году. В свидетельстве о смерти говорилось, что приблизительное время смерти - семь часов утра пятого августа 1981 года. По времени это было близко к тому дню, когда она приезжала к брату в Чикаго (если она действительно к нему приезжала). Представляю себе, думал Ник, я бы тоже покончил самоубийством, если бы всадил нож в спину брата, а чуть позже заставил бы его пить свою кровь.
Боже, во что я вляпался?
Ник встал со стула и потянулся. Что же происходит? Ясно одно: Джо Мак-Эри был ненормальным задолго до того, как встретил Энн. Кто знает, что было правдой в этих дневниках? Ник решил, что все это было правдой лишь для самого Джо. Несчастный парень.
Ник решил посоветовать Энн сообщить о Джо властям, как только они его найдут. Это надо сделать даже в том случае, если Джо не замешан ни в каких убийствах. Страхи Энн могут быть результатом стресса. Ник переписал адрес из свидетельства о смерти Марго, чтобы проверить, живет ли кто-нибудь из семьи Мак-Эри по этому адресу. Если они переехали, он сможет найти их координаты в телефонной книге.
Потом Ник отправился в местную публичную библиотеку. Он надеялся найти газету с заметкой о самоубийстве Марго. В таком маленьком городке, как Саммитвилл, это, очевидно, было из ряда вон выходящим событием.
Да, новости были ошеломляющие. Ник сидел в подвале обшарпанного старого здания, где пахло плесенью и находившимися вокруг стариками, и вглядывался в голубоватый экран микропленочного аппарата.
Он тряхнул головой, словно желая избавиться от всех этих кошмаров. Марго Мак-Эри покончила самоубийством в мотеле "Пэттисон" на окраине города. Она сменила в номере простыни на белые сатиновые и затем, сделав бритвой глубокие вертикальные разрезы на запястьях, легла поперек кровати.
Из маленького портативного магнитофона, который она принесла с собой, лились звуки "Весны" Вивальди.
Пока Ник находился в подвале библиотеки, небо стало совсем темным, как ночью. Он ехал вдоль реки Огайо на окраину города и смотрел на деревья, казавшиеся черными на фоне потемневшего неба, на пар, поднимавшийся от реки. Отражаясь в воде, дымили огромные, устремленные ввысь заводские трубы.
Мерцающие огни завода освещали берег реки. Ник заметил баржу, медленно плывшую вниз по течению.
Он повернул направо и повел машину по ухабистой дороге, которая шла под уклон и заканчивалась на поляне вблизи реки. Ник подумал, что местные жители, должно быть, часто страдают от наводнений. Интересно, что их удерживает здесь, в этом беднейшем районе. Большинство домов были деревянными, и многие из них требовали покраски. Те, что выглядели поприличнее, были покрыты толем, выкрашенным под кирпич.
Это здесь, подумал Ник, притормозив машину и взглянув на дом, где вырос Джо Мак-Эри. Ник сравнил адрес, который он переписал из архивной книги, с адресом на почтовом ящике. Да, это именно здесь.
В доме было темно, но Ник решил все же попытать счастья. Он хотел ночью вылететь в Чикаго и подумал, что если не найдет семейство Мак-Эри сегодня вечером, то больше искать не будет.
Выйдя из машины, он окунулся в глубокую тишину, нарушаемую лишь журчанием реки. В воздухе стоял запах рыбы, смешанный с запахом серы, доносившимся с завода. Тухлые яйца и рыба. Какое прекрасное место для обитания людей...
Здесь не было тротуаров, и под ногами Ника чавкала грязь, когда он подходил к крыльцу. Как только он шагнул на первую ступеньку, она скрипнула. Скрип разбудил собаку на заднем дворе, и она залилась лаем. Лай сопровождался звяканьем и скрежетом - собака рвалась с цепи. На крыльце зажегся свет, и Ник, не успев постучаться, увидел мелькнувший в окне силуэт мужчины. Прежде чем подойти к двери, мужчина зажег свет еще в нескольких местах.
Не открывая, он крикнул:
- Кто там?
Ник не мог как следует рассмотреть его лицо, потому что на застекленной двери висели кисейные занавески.
- Меня зовут Ник Мон-Пьер. Я пытаюсь найти семейство Мак-Эри. Вы мистер Мак-Эри?
Дверь открылась, и Ник увидел пожилого лысеющего мужчину. В одной руке он держал банку пива "Блек Лэйбл", в другой - сигарету. На нем были футболка и зеленые рабочие брюки.
- Входи, - сказал мужчина, придерживая непослушную дверь и пропуская перед собой Ника.
Ник вошел и огляделся. Обои пожелтели от сигаретного дыма, в течение многих лет оседавшего на стены. Весь дом пропитался запахом табака, словно окна никогда не открывались.
- Вы мистер Мак-Эри? - повторил свой вопрос Ник.
- А что?
- Я друг его сына. Меня зовут Ник...
- Это я уже слышал. - Мужчина секунду помолчал. - Нет, я не мистер Мак-Эри.
- Вы не знаете, где его можно найти? Эта семья жила здесь раньше.
- Да. Мак-Эри все умерли, насколько мне известно. - Мужчина говорил сухо, не выказывая особой учтивости.
- А что с ними произошло?
Мужчина пожал плечами и уставился в пол.
- По-моему, дочь покончила с собой. О парне я ничего не слышал. Он исчез. Ты говоришь, что знаешь его?
- Да, - солгал Ник. - Мы учились вместе в школе, а потом я работал с ним.
- Откуда, ты говоришь, приехал?
- Из Чикаго.
- Ага.
- А когда вы поселились в этом доме?
- Мистер, вряд ли это твое дело. Я собирался спать. Мне завтра рано вставать.
- Благодарю, что уделили мне время.
Мужчина закрыл дверь, едва Ник переступил порог.
Затем он повернулся и, вглядываясь в темноту, направился в гостиную.
- Кто это был?
- Да, какой-то бездельник. Он хотел узнать что-нибудь о Джо. Или хотя бы о его семье. По моим словам, мы все умерли. - Мужчина засмеялся.
Это уж точно! Для какого-то там парня мы умерли! - Его жена взяла у него пиво и начала пить.
Глава 21
Рэнди колебался несколько дней, но наконец набрался храбрости и решил позвонить Джо Мак-Эри. Если фортуна улыбнется ему, то они встретятся. Рэнди знал, что сказать. Он не хотел заранее пугать Джо и решил сказать ему, что он - инспектор налоговой службы. Рэнди обдумал несколько вариантов: он мог представиться, например, диск-жокеем, который звонит, чтобы сообщить о крупном призе и договориться, где и когда он может вручить его мистеру Мак-Эри. Или Рэнди мог назваться давно забытым родственником Джо, приехавшим в Чикаго по делам... Существовали десятки других вариантов, не менее убедительных, но Рэнди остановился на налоговом инспекторе. Никто, даже убийца, не может отказаться от встречи с официальным лицом, наделенным такими полномочиями. Однако в это субботнее утро Рэнди вдруг обнаружил, что не в состоянии поднять телефонную трубку: от волнения у него даже ладони вспотели. Неяркий цветочный рисунок обоев в его спальне, казалось, Наступал на него, требуя решительных действий, а сердце колотилось в груди, протестуя против убийства. Ведь Рэнди никогда ранее и помыслить не мог, чтобы кого-нибудь убить, но и такой ненависти и ярости он тоже никогда не испытывал. Его начинало тошнить каждый раз, когда он набирал номер. И бросал трубку, так и не начав разговора.
Рэнди сделал пятую попытку, и тут в комнату вошла мать. Она открыла дверь и остановилась, пристально глядя на него, и он почувствовал себя так, будто его застали врасплох, когда он занимался онанизмом. Его лицо вспыхнуло, на лбу и верхней губе выступил холодный пот.
- Что случилось, ма? - Его голос сорвался и зазвенел, как у мальчишки.
- Ничего. Я просто подумала, что тебе пора позавтракать. Я тебя звала, но ты мне не ответил.
- Я не слышал. Я не голоден.
- Пойдем, Рэнди. Ты должен поесть.
- Я поем попозже.
- Что поешь? Кусочек тоста и чашка кофе - это не завтрак для мужчины.
- Не волнуйся, ма. Я сам о себе позабочусь.
Она подошла ближе и села на кровать рядом с ним. Он заметил, как заострились черты ее лица, как она поседела. Когда же она успела так состариться?
Она взяла его за руку.
- Рэнди, ты должен оставить это. Знаю, что это трудно, но Мэгги не захотела бы, чтобы ты так поступал.
Он вырвал у нее руку.
- Какого черта? Откуда ты можешь знать, хотела или не хотела бы Мэгги? Мэгги не хотела бы умереть от руки какого-то психа, но ей не предоставили выбора.
Он продолжал кричать, и мать отшатнулась от него. Она поспешно встала, в ее глазах блестели слезы.
- Ладно, - прошептала она, - ладно.
Мать вышла из комнаты, а Рэнди смотрел ей вслед и чувствовал, что его тошнит еще сильнее. Позже он извинится перед ней. Сейчас он слишком разнервничался и не выдержит ее натиска. Он еще раз поднял телефонную трубку и набрал номер, который помнил уже наизусть. На сей раз он выдержит и дождется ответа. Он слушал гудки: один, другой, третий...
- Алло.
Женский голос. Рэнди никогда не думал о том, что у Джо Мак-Эри может быть семья. Он считал, что психопаты всегда одиноки, что они живут отшельниками в грязных квартирах, пишут на стенах разные глупости, а окна занавешивают одеялами.
Если это его жена или мать, интересно, как она выглядит? Знает ли она о его преступлениях?
- Алло? - Голос женщины прозвучал более настойчиво.
- Да, - произнес Рэнди, пытаясь сдержаться. - Будьте любезны, не могу ли я поговорить с Джо Мак-Эри?
Женщина на другом конце провода, кажется, охнула.
- А кто это?
Рэнди не знал, что сказать. Мысль о налоговом инспекторе вылетела у него из головы.
- Это его друг. Так дома он или нет?
В голосе Рэнди послышалось явное раздражение, и он испугался. Успокойся, скомандовал он себе.
- Нет, - ответила женщина, - сейчас его нет дома. А что ему передать?
Рэнди преодолевал искушение рассказать ей обо всем, что знал сам. Может быть, она ни о чем ведать не ведает, может быть, она ни в чем не виновата и случайно попала в лапы этого негодяя; может быть, ей самой грозит опасность...
- А вы не знаете, где он сейчас? Нет? Тогда я позвоню позже. Когда он будет дома?
- Затрудняюсь сказать...
- А вы - кто? Его жена?
- Это абсолютно вас не касается. Вы сами-то кто такой?