Рэнди решил ничего ей не рассказывать. Не исключено, что она обо всем знает, и, открывшись ей, он сработает на руку Мак-Эри, тот начнет сам искать встречи, а Рэнди не хотел предоставить ему такую возможность. Он жаждал лишь одного: отомстить за смерть Мэгги. Он не думал о том, что его могут поймать, посадить в тюрьму на всю оставшуюся жизнь, - все это не имело значения.
- Я позвоню ему позже.
- Это невозможно, потому что...
Прервав женщину на полуслове, Рэнди повесил трубку. Потом он лег в постель и уставился в потолок, разглядывая паутину в углах и длинную трещину, тянувшуюся от люстры до самой стены.
Он все равно доберется до Мак-Эри... Как - Рэнди пока не знал. Ясно было только одно: он должен видеть этого ублюдка мертвым.
Энн в смущении повесила трубку. За последние несколько недель ей приходилось отвечать на множество звонков клиентов Джо. Они хотели знать, когда он выполнит их заказ, удивлялись, почему он не поддерживает с ними связи. Энн преодолевала искушение, чтобы не сказать: "Он - в психбольнице. По крайней мере, я так думаю. Он пока еще не умер, но он живой мертвец. Это вас устраивает?"
Последний звонок встревожил ее. Голос звучал так, словно говоривший сам был душевнобольным. А может быть, он тоже напуган, подумала Энн, беря с кухонного стола чашку с остывшим кофе.
В гостиной раздался звонок, и Энн поспешила к домофону.
- Кто там?
- Энн, это Ник, - прозвучал механический голос.
Она открыла дверь и побежала в спальню, чтобы надеть джинсы и красную замшевую рубашку, широкую, свободного покроя.
- Минуточку, - крикнула Энн, услышав его шаги. Она отбросила волосы назад и перевязала их эластичной лентой.
Войдя, Ник крепко обнял ее и надолго задержал в объятиях. Она вдыхала запахи ирландского мыла и кожаного пиджака.
- Пойдем же, - прошептала она, вырвавшись из его объятий, и провела его в гостиную.
Они сели на кушетку, лицом к лицу, и Энн спросила:
- Ну, как съездил? Что-нибудь нашел?
- Хорошо, - ответил Ник и, задумавшись, надолго замолчал. - Я нашел там кое-что интересное, только не знаю, сможем ли мы этим воспользоваться. - Он встал и глянул в окно, на поток машин, несущихся по Лэйк-Шор-Драйв.
- В этом краю смешались промышленность и природа, - сказал он, отворачиваясь от окна. - Потрясающая природа. Вокруг - огромные, необыкновенно живописные холмы, поросшие почти девственным лесом. Представляю, как там красиво летом и осенью! Но когда смотришь на металлургический завод, атомную электростанцию с огромными башнями вдоль реки, трубами... понимаешь, что это чисто промышленный город. Большинство домов облупились, осели. Они производят удручающее впечатление.
- Ник, о чем ты говоришь?
- Не знаю... - Он подошел и сел на кушетку.
- Так что же все-таки?
- Ты помнишь, что писал Джо в дневнике о своей сестре Марго?
- Да.
- Когда он видел ее в последний раз?
- Я не помню точно. Наверное, году в восемьдесят первом или что-то около этого, - сказала Энн. - Марго отлично сдала выпускные экзамены.
Ник задержал дыхание. Он погасил сигарету и посмотрел на пепельницу.
- Поданным Саммитвиллского городского архива, Марго покончила с собой вскоре после того; как в последний раз виделась с Джо. Во всяком случае, такой вывод можно сделать, исходя из дат в его дневнике.
Энн молча смотрела на него.
- Энни, просмотрев множество бумаг, я нашел несколько интересных фактов. Она... она бритвой вскрыла себе вены на запястьях.
Ник пристально посмотрел на Энн, пытаясь определить, какое впечатление произвело на нее это сообщение. Лицо Энн ничего не выражало.
- Она была обнажена и лежала на белых сатиновых простынях поперек кровати.
Ник увидел, что и эта информация не произвела на Энн никакого впечатления.
- Ты думаешь, что Марго могла как-нибудь повлиять на поведение Джо?
- Не могу ничего сказать. Я - не Фрейд, а всего лишь следователь. - Ник насупившись смотрел на нее. Ему вдруг захотелось бежать отсюда, вновь вернуться к расследованию случаев промышленного шпионажа, к тем делам и событиям, которыми была наполнена его жизнь до тех пор, пока однажды в его кабинет не вошла Энн. Жаль, что тогда я не был обучен тем вещам, которые сейчас помогли бы нам найти Джо.
Энн стояла и смотрела в окно.
- Мы должны найти его, Ник.
Какое-то время они молча стояли обнявшись. Им больше не о чем было говорить. Энн прижалась к груди Ника. Она хотела забыть все, что знала, и не знать больше ничего.
- Будем искать, - прошептал Ник. Ему не хотелось признаваться Энн в том, что ему тоже страшно. Он вспомнил Саммитвилл, темную дорогу вдоль берега, вспомнил, как над водой поднимался туман, как черные деревья простирали сучковатые ветви-руки к безмолвно текущей реке. Он подумал: "Мы должны найти его, потому что я уверен, что он чертовски хочет найти нас первым".
Утреннее солнце, проникнув сквозь шторы, разбудило Ника. Он посмотрел на Энн: ее лицо на фоне бледно-голубой наволочки казалось спокойным. В последнее время оно редко выражало спокойствие. Даже этой ночью, отдаваясь ему, Энн явно не могла избавиться от мучившего ее страха, и из-за ее нервозности он порой терял эрекцию. Они занимались любовью до тех пор, пока она не уснула.
Теперь, подумал он, как раз и начнется настоящий сыск. Прежде всего ему нужно повидать Пэт Янг. По наблюдениям Ника, она была последней, с кем виделся Джо. Она должна кое-что знать.
Стараясь не разбудить Энн, Ник выскользнул из, постели. Надевая брюки, он заметил, что она открывает глаза.
- Куда ты? - спросила она сонным голосом, пытаясь приподняться на локтях.
- Я хочу начать поиски Джо.
- А ты уверен в успехе?
- Я знаю лишь одно: мы должны разыскать его как можно скорее.
Энн, казалось, была испугана, и он удивился, чем мог быть вызван этот страх. Она положила ноги на спинку кровати.
- Может быть, мне отправиться с тобой, Ник?
- Нет, Энни, мне лучше поработать одному.
- Может быть, все бросить? Не связываться с этим бугаем...
- Бугай или не бугай, но я не оставлю этого дела. Надо подумать, с чего начать. Знаешь что? Если мне не посчастливится отыскать его сегодня, тебе лучше бы не оставаться здесь, в этой квартире.
- А я думаю иначе. - Энн встала и отправилась в ванную. Ник услышал, как потекла вода. Потом раздался ее голос: - Если я буду дома, Джо придет сюда. Я знаю это совершенно точно.
Ник вошел в ванную и увидел, что она чистит зубы.
- Послушай, Энни, а если он позвонит? Может быть, он как раз сейчас пытается сюда дозвониться.
Она прополоскала рот и посмотрела на него.
- Может, ты прав. Но дай мне договорить.
- Пожалуйста, слушаю тебя.
- Я останусь, но ты должен сообщать мне о каждом своем шаге. Звони мне время от времени. Я должна знать, как идут дела. Сегодня я не в состоянии думать ни о чем другом.
Он подошел к ней и обнял ее, как бы пытаясь защитить.
- Обещаю держать тебя в курсе дела, даже если что-нибудь не будет ладиться. Хорошо?
- Хорошо.
- А теперь позволь мне одеться. А то мы явимся к шапочному разбору.
Она увидела, как он исчез за дверью спальни.
Пэт Янг еще раз посмотрела на себя в зеркало. На ее лице было множество ран - от мелких царапин до глубоких порезов. Оба глаза распухли и превратились в узкие щелочки, их окружали багровые и желтые синяки. Верхняя губа отекла.
Она отшатнулась от зеркала, висевшего в ванной. Передавали воскресную утреннюю проповедь, и Пэт подъехала в своем кресле к телевизору. Она молилась, чтобы появился Джо. Если Джо увидит, что с ней сделал этот человек, он спасет ее. Он может разделаться с ним.
Даже если Джо не сделает этого, подумала она, ей станет легче, когда он будет с ней. В полиции, видно, до сих пор ни о чем не знают...
Жужжание домофона напугало ее. Пэт подъехала к двери, чтобы посмотреть, кто это. Она надеялась, что это Джо. В дверь постучали. Пэт посмотрела в глазок и увидела Ника.
- Кто вы? - спросила она.
- Мое имя Ник Мон-Пьер. Я друг Джо Мак-Эри.
Пэт размышляла. Курьер? Может быть, Джо прислал этого человека, чтобы тот проводил ее к нему?
- Чей друг?
- Джо Мак-Эри. Откройте, пожалуйста.
Ник смотрел на Пэт Янг, удивляясь, что мог найти в ней Джо. К тому же она была избита жесточайшим образом. Ему редко приходилось видеть такое.
- Что с вами случилось? - спросил он.
- Не ваше собачье дело! - огрызнулась Пэт. - Так чего вы от меня хотите?
- Я же сказал вам, что я друг Джо Мак-Эри.
- Ну и что? - Пэт решила, что он ничего от нее не добьется. Джо должен был предупредить ее, прежде чем кого-то присылать к ней. Почему он этого не сделал?
- Я пытаюсь разыскать его.
- А почему вы решили, что я знаю о нем хоть что-то?
- Вы же его... м-м-м... приятельница? Разве не так?
- Кто вам сказал об этом?
- Хорошо, мисс Янг, я открою вам все карты. - Ник снял шляпу и сел. - Я частный детектив, работаю на жену Джо. Мы знаем, что Джо очень болен, и хотим помочь ему. Однажды я уже был здесь, я следил за ним.
Ник заметил, что на ее избитом лице отразились гнев и ярость. Пэт хрипло произнесла, цедя слова сквозь сжатые зубы:
- Кто дал вам право делать грязные намеки?! Я не знаю никакого Джо Мак-Эри.
- Я видел, как он входил в этот дом.
- Мне плевать, что вы там видели. Мало ли к кому он мог прийти!
- Я видел, как он звонил в вашу квартиру. Я даже записал номер.
- Видел!.. Следил!.. Ублюдок, ищейка паршивая! Любой человек может позвонить в любую квартиру, и ему откроют... Это ничего не значит... Может быть, ко мне звонили, стучали, а я не слышала. Ну и что? - Пэт не могла остановиться.
- А я думал, что вы его знаете.
- Я уже сказала вам, меня не волнует, что вы обо мне думаете.
- Может быть, вот это поможет вам что-нибудь вспомнить? - Ник вытащил из бумажника двадцатидолларовую банкноту. Пэт выхватила ее у него из рук.
- Нет, это не поможет! Можете выложить хоть все содержимое вашего кошелька. - Она спрятала банкноту в бюстгальтер. - А теперь убирайтесь из моего дома!
- Мисс Янг, я прошу вас...
- Убирайтесь, или я вызову полицию.
- Мы не желаем ему ничего плохого. Мы просто хотим помочь ему. У него могут быть большие неприятности.
- Мне это безразлично. Я уже сказала вам, я его не знаю.
Позже Ник позвонил Энн из телефонной будки в Бервине. Сказал, что Пэт Янг что-то знает, но не хочет ни о чем говорить. Он попытается не упускать ее из вида.
- Рано или поздно Джо придет к ней. У меня такое предчувствие, и я знаю, что я прав.
Глава 22
Из дневника Джо Мак-Эри (без даты):
"Он жаждал крови. Весь мир внезапно стал кроваво-красным. Его преследовал этот цвет, он повсюду видел льющуюся кровь. Она потоком лилась из лампы, горевшей в витрине мебельного магазина, она рвалась вверх, подобно некому кровавому извержению. Маленький мальчик остановился у фонтанчика, чтобы напиться воды, внезапно у него пошла носом кровь. Он склонился над упавшим мальчиком и стал жадно сосать и слизывать его кровь с подбородка и щек, кровь капала на рубашку. Все животные в Линкольнском зоопарке выставляли напоказ свои открытые раны. Из некоторых ран кровь лишь сочилась, из других, где были повреждены артерии, била струей. Звери не боялись его, он перепрыгивал через ограду: звук льющейся крови казался ему песней сирены.
Он должен напиться крови.
По улицам текла кровь. Падающий снег смешивался с кровью и становился розовым. Кирпичи домов тоже казались обрызганными кровью. Он остановился поблизости от городского вокзала. Здание кровоточило, линия стыка фундамента с первым рядом кирпичей набухла кровью. Он удивлялся, что многие пассажиры, заметив его, отскакивали в сторону и начинали ловить такси. Им хотелось поскорее добраться до дома. Как странно - он все время старался спрятаться в тень, но они замечали его и в тени. Он наблюдал за теми, кто шел по туннелю, ждал, когда кто-нибудь подойдет ближе. И дождался: к нему подошла женщина.
Он разглядел ее. Негритянка. Пушистая кофта из искусственной шерсти, стоячий воротничок блузки. Копна темных волос, как будто слегка припорошенных снегом. Мини-юбка и туфли на высоком каблуке. Даже в темноте он разглядел безупречную форму ее ног, которую подчеркивали тонкие чулки. Приятная тяжесть в брюках подсказала ему: это ОНА. Он никогда еще не пробовал негритянской крови, хотя и знал, что она горячее, чем у белых.
...Она идет одна, ее губы чуть-чуть подрагивают. Он ждет, когда она войдет в темноту туннеля, а со станции уйдут несколько пассажиров, опоздавших на поезд и задержавшихся на вокзале. Он ощущает в кармане ледяную сталь складного скальпеля. Резать, резать!.. Он улыбается. Некоторое время она стоит неподвижно, а потом оглядывается на него через плечо. Он замечает в ее глазах страх. И замечает еще кое-что, белки ее глаз краснеют, наливаясь кровью. Она уже готова!
Он идет, стараясь ступать как можно тише, и как бы слышит ее мысли: "Проклятые туфли".
Время! Он догоняет ее неожиданно легко. Она оборачивается к нему, замирает.
- Что вам надо? - спрашивает она с вызовом, но это показная храбрость. Он не отвечает, да и она уже сама понимает, что обречена, что от него нечего ждать пощады. Он подкрадывается к ней сзади, одной рукой внезапно хватает за горло, а другой зажимает ей рот. Скорее туда, где сгустилась тень! Он тащит ее в горячую красную темноту. Почему-то люди считают, что темнота черная, но он знает правду: она ярко-малинового цвета. Это - цвет запекшейся крови. Она пытается сопротивляться, но он гораздо сильнее. Одной рукой он достает складной скальпель, другой - продолжает держать за горло. Тонкая как луч улыбка появляется у него на лице, когда стальное лезвие входит вглубь. Она задыхается, кашляет, разбрызгивая кровь. Он целует ее. Она падает. Он перерезает ей горло".
В вечернем выпуске "Чикаго трибюн" была опубликована статья под крупным, набранным жирным шрифтом заголовком: "ВБЛИЗИ ЧИКАГСКОГО ВОКЗАЛА УБИТА ЖЕНЩИНА" В этой статье подробно описывалась очередная трагедия. Убита Элизабет Роулингс, двадцати шести лет. Возвращаясь домой с работы (она служила в одной из контор окружной дороги), Элизабет шла по Коттедж-Гров-авеню. На станции метро, прежде чем спуститься вниз, к поездам, она зашла в находящийся там магазин и купила пачку сигарет. Кассир был последним, кто видел ее живой. Женщина зарезана тем же способом, какой уже известен чикагской полиции по ряду других убийств, совершенных в городе минувшей зимой.
Заголовок в "Чикаго сан таймс" кричал: "ЗВЕРСКИ УБИТА ЖЕНЩИНА, МАНЬЯКА ИЩУТ". В газете также давалась фотография женского тела, накрытого простыней. Этот снимок был сделан на месте преступления перед тем, как убитую перенесли в прибывшую санитарную машину. Кроме того, на вкладном листе была помещена фотография заплаканной матери убитой.
Ближе к вечеру того же дня чикагские сыщики уже не сомневались, что оба убийства в Бервине и это чикагское убийство - дело рук одного и того же человека. Специалисты подтвердили, что раны всем трем жертвам нанесены одним и тем же орудием, хотя они и не могли сказать точно, каким именно. Большинство считало, что убийца использовал лезвие бритвы. Частицы кожи, обнаруженные под ногтями всех трех жертв, были идентифицированы и сопоставлены: они принадлежали одному человеку. Каждая из убитых женщин потеряла очень много крови, но на месте преступления ее почти не было. Этот факт более всего озадачил чикагский департамент полиции - куда девалась кровь? А сыщики, занимавшиеся этим делом, - будь они честны друг перед другом и перед прессой, - могли бы признаться, что боятся даже думать о том, чем все это кончится.
В полночь, во время пресс-конференции, мэр Чикаго заявил, что при департаменте полиции Чикаго сформирована специальная следственная группа и что убийца будет арестован прежде, чем успеет совершить новое преступление. Он разослал официальные уведомления всем своим службам; в этих уведомлениях говорилось о том, что, если у кого-либо возникнет малейшее подозрение, он должен как можно скорее связаться с департаментом полиции Чикаго или Бервина. Для этого установлена специальная "горячая линия", ее номер будет подключен к сети утром следующего дня.
Белла, мать Элизабет Роулингс, пристально смотрела на двух малышек своей дочери, на двух внучек. Они жили все вместе в маленькой двухкомнатной квартирке, которую Элизабет снимала на свой ничтожный заработок. Что теперь будет с девочками? Я слишком стара, думала Белла, у меня не хватит ни сил, ни средств, чтобы поднять их на ноги. Где же тот добрый человек, который смог бы о них позаботиться?..
Плача, она тяжело опустилась на стул. Дети недоуменно взглянули на нее. Они играли на полу бутылочками из-под оливкового масла, строя из них небоскребы и дома для маленьких игрушечных человечков. Баба - она всегда помогала им строить. Их темные глаза смотрели удивленно, непонимающе. Они не могли понять, почему мама все никак не придет с работы и почему баба все время плачет.
Белла поднялась со стула и прошла из кухни в комнату. На телевизоре стояла фотография, на которой они были сняты все вместе. Этот снимок был сделан в Сирзе, и Элизабет выпросила его для себя. Белла вспомнила, как дочь однажды сказала:
- Когда-нибудь мои девочки станут взрослыми. У них будут свои дети. Глядя на эту фотографию, я буду вспоминать, какими они были в раннем детстве.
- Я тоже буду помнить, деточка, - прошептала Белла, поглаживая рамку фотографии.
Энн собрала все газеты, имевшиеся в квартире, и выбросила их в мусоропровод, зашелестела бумага, хлопнула крышка, и все смолкло. Она прочитала все заметки в газетах и записала телефон "горячей линии". Посмотрела все телевизионные новости, слушая, как диктор перечисляет женщин, убитых этой зимой неизвестным маньяком, которого называли Чикагским Резаком.
Было уже поздно, три часа ночи, и Энн решила отложить просмотр оставшихся фотографий до утра. Она легла в постель, желая только одного - чтобы Ник был рядом с ней, поддержал ее и убедил, что этот ужасный Чикагский Резак, которого все ищут, не Джо. Она устроилась поудобнее, закрыла глаза и попыталась отогнать мрачные мысли - надо думать о чем-нибудь приятном. Но через несколько минут Энн вновь открыла глаза и стала напряженно всматриваться в темноту спальни.
Бесполезно, подумала она, сбрасывая одеяло и поднимаясь с постели. Прошла в кухню, налила в кастрюлю молока и поставила на плиту. Пока грелось молоко, она села за кухонный стол и попыталась доказать себе, почему Джо не мог быть Резаком. У него не тот характер, думала она, он ведь очень чувствительный, мягкий, даже не грубил никогда. Когда они учились в колледже, ему досаждали мыши, но он просто не мог поставить мышеловку. Как же он может убить человека? Но, говорила она себе, ведь она знает его не со школьной скамьи.