Методичный, скрупулезно изучающий каждую бумагу Дуглас старался держать под контролем всю эту работу. И он и другие высокопоставленные сотрудники Белого дома были довольны избирательной машиной, рассчитанной на использование колоссальных возможностей, вытекающих из того обстоятельства, что их кандидат является президентом Соединенных Штатов. Поэтому Дуглас раздражался, когда продуманную программу дня нарушало что-то незапланированное, и едва удержался, чтобы не послать сенатора Плиммера ко всем чертям.
Плиммер был один в своей огромной квартире, которую обставил на 143 тысячи долларов, получаемых от конгресса на расходы, связанные с выполнением его долга перед американским народом. Сенатор много выпил, это было заметно по лихорадочно бегающим глазам, нервным движениям рук, побагровевшему лицу. Увидев входящего Дугласа, Плиммер картинно взмахнул руками и зарыдал.
- Все пропало, Генри, все пропало. Я конченый человек.
Дуглас не выносил слабохарактерности. Он повесил плащ и двинулся навстречу Плиммеру.
- Так что случилось, Артур?
Плиммеру понадобилось полчаса, чтобы опустив детали, рассказать все Дугласу. Генри свои человек, считал сенатор, и в силу определенных обстоятельств не пожалеет усилий чтобы вытащить его из беды.
Слушая Плиммера, Генри Дуглас не переставал дивиться. О нравах на Капитолийском холме он был изрядно наслышан. Дугласу и другим руководителям администрации не раз приходилось через министерство юстиции придерживать агентов ФБР, когда те начинали расследование аморальных поступков видных законодателей, поддерживающих президента. Совсем недавно нескольких членов конгресса обвинили в растлении подростков, служивших рассыльными в аппарате палаты представителей. Конгрессмен Фредерик Ричмонд заставлял своих сотрудников покупать для него кокаин и марихуану и устроил на работу в Капитолий беглого преступника. Немало конгрессменов и сенаторов уклонялось от уплаты налогов, другие увлекались чтением высокооплачиваемых лекций: за несколько слов, произнесенных перед группой бизнесменов они получали по две - три тысячи долларов. Даже самый неискушенный человек понимал - это обычная взятка, плата за прошлые или будущие услуги.
Самым непримиримым критиком подобных нарушений был сенатор Артур Плиммер. Он не упускал случая, чтобы посетовать на "безнравственность" своих коллег. "Вся сила закона подобно молоту должна обрушиться на конгрессменов, употребляющих наркотики, - вещал Плиммер хорошо поставленным голосом. - Они подтверждают коммунистические теории насчет того, что мы загниваем. И нам совсем не нужны на Капитолийском холме конгрессмены-наркоманы, пополняющие кассу организованной преступности".
Дуглас не стал читать Плиммеру бессмысленные нотации. Он был человеком дела. Обращаться в полицию нельзя - огласка неизбежна. ФБР? От этой мысли тоже пришлось отказаться, там у Дугласа не было своих людей. Своим был начальник секретной службы - личной охраны президента, обязанный Дугласу назначением на этот пост.
Начальник секретной службы побоялся доверить столь щекотливую материю телефону и на собственной машине, без шофера, приехал к Плиммеру. Просьба Генри Дугласа была для него равносильна приказу.
Вечером Дуглас и начальник секретной службы вновь встретились на квартире сенатора Плиммера. Известный всей стране законодатель начисто лишился высокомерия и надменности - качеств, которыми сенатор старался утвердить свое превосходство над окружающими. Сейчас это был просто пожилой человек с испуганными глазами и дрожащими руками. Его взгляд заискивающе перебегал с Дугласа на начальника секретной службы. От этих людей зависели его положение в Вашингтоне, его карьера, благополучие.
Начальник секретной службы, гордившийся своей идеальной фигурой и новой должностью, успокоил Дугласа:
- Все в порядке. За дело взялись мои друзья из управления по борьбе с наркотиками. В мотель, где Уинтерс снял номер поедут три агента управления - надежные ребята. Любовница Уинтерса некая Джозефина (Плиммер даже глазом не моргнул) у них давно на заметке - подторговывает кокаином. Ребята хорошо проинструктированы вне зависимости от того, найдут ли они наркотики, Уинтерса задержат, а видеокассеты доставят прямо начальству.
- Это не годится, - забеспокоился Дуглас. - Потом же их придется отдавать. Если наркотики у Уинтерса не найдут, его сразу отпустят.
- Об этом я уже позаботился, - успокоил помощника президента начальник секретной службы. - Мой человек в управлении заменит видеокассеты. Уинтерсу вернут пленки вполне невинного содержания.
- Он заметит подмену.
- Заметит. Но скандалить не решится. Ведь он даже не сможет рассказать полиции, что именно было заснято на его пленках. Будьте покойны. У меня нет никаких сомнений - через два часа я доложу вам о завершении этого дела.
Со дня на день президент должен был одобрить кандидатуру Артура Плиммера на пост председателя своего избирательного комитета. От человека, занимающего эту должность, зависит многое, и Дуглас не мог допустить, чтобы Плиммер так не вовремя выбыл из игры.
На столе Дугласа вторую неделю пылились два письма, которые должен был подписать президент. Но Дуглас медлил, два - три раза в день заходя в Овальный кабинет, о письмах не упоминал.
Первое письмо было адресовано председателю федеральной комиссии по выборам:
"Меня информировали, что в федеральной комиссии зарегистрирован санкционированный мною и расположенный по адресу Вашингтон, 20001, Первая улица, 440, политический комитет по проведению предвыборной кампании за выдвижение моей кандидатуры в качестве официального кандидата на пост президента Соединенных Штатов. Поскольку деятельность этого комитета окажет мне огромную помощь в период, когда я буду добиваться переизбрания на пост президента на второй срок, я настоящим письмом официально поручаю этому комитету быть моим главным комитетом по проведению предвыборной кампании с тем, чтобы позволить лицам, поддерживающим мою кандидатуру, выразить свою поддержку в той форме, которая полностью соответствует федеральным законам о выборах.
Вся корреспонденция, направляемая мне по этому вопросу, должна передаваться на мое рассмотрение по адресу комитета, указанному выше.
Настоящее заявление сделано в соответствии с № 101.1 (а) 11 федерального кодекса положений о выборах по форме 2 федеральной комиссии по выборам.
Настоящим удостоверяю, что ознакомился с вышеозначенным и что, насколько я знаю и как полагаю, все вышесказанное - полная правда и доподлинно верно.
Искренне Ваш,
Вашингтон, 20463
К-стрит, 1325
Председателю федеральной комиссии по выборам…
Копия: заместителю председателя федеральной комиссии по выборам…"
Второе письмо было адресовано сенатору Артуру Плиммеру:
"Дорогой Артур!
Я пишу это письмо в связи с Вашим решением стать председателем комитета. Деятельность Вашего комитета будет мне чрезвычайно полезна в период, когда я буду добиваться переизбрания на пост президента на второй срок.
Я констатирую, что с учетом формальных требований федеральных законов о выборах (в том числе требования о назначении основного комитета по проведению предвыборной кампании) Ваш комитет должен зарегистрироваться в федеральной комиссии по выборам в качестве комитета, который будет добиваться моего переизбрания. Настоящее письмо свидетельствует о моем согласии на то, чтобы Вы учредили данный комитет.
Искренне Ваш,
Вашингтон, 20510…
здание сената США
Артуру Плиммеру".
Дуглас многого не знал о сенаторе Плиммере, который был верным сторонником президента.
Артур Плиммер был своим человеком среди владельцев лас-вегасских казино, которые неизменно вносили самые крупные суммы в его избирательный фонд, когда он баллотировался в губернаторы штата Невада, а затем в сенат. Перед тем, как окончательно переехать в Вашингтон, Плиммер вместе с братом построили отель-ка зино.
Азартные игры в последние годы превратились в выгоднейший бизнес в Америке. Одно только букме-керство приносило в год 60–75 миллиардов долларов, немногим меньше, чем торговля наркотиками. Зато в отличие от торговцев наркотиками заправилы бизнеса на азартных играх могли меньше бояться тюремной скамьи. Нелегальное букмекерство пользовалось мощной поддержкой купленной полиции и местных политиков. Владельцы тотализаторов, казино, устроители лотерей всегда имели в друзьях нескольких конгрессменов и сенаторов в законодательных собраниях штатов.
Получая деньги от владельцев казино, сенатор Плиммер особенно не рисковал, зная, что общественное мнение снисходительно относится к азартным играм. А всякую связь владельцев казино с мафией Плиммер решительно отрицал. В штате Невада он провел через конгресс закон легализовавший практически все виды азартных игр, а затем заявил газетам, что налоги на казино и тотализаторы дают больше половины доходов в бюджет штата.
За эту сторону своей жизни он не беспокоился. Но вот видеопленки, снятые в квартире Джози, сломают его карьеру. Средний американец по натуре ханжа, все, что происходит за закрытыми дверями и плотно задернутыми шторами, его не касается. Но уж если чье-то грязное белье вытащено на свет божий, то пощады не будет.
Джози не только передала Уинтерсу сами пленки, но и привезла из дома видеомагнитофон, который они немедленно подключили к стоявшему в номере телевизору. Джози посидела минут пятнадцать и ушла. Уинтерс остался один. Он еще раз внимательно просмотрел пленки, смакуя наиболее откровенные сцены. Его немного удивило, что все присутствовавшие на вечеринке у Джози употребляли кокаин, хотя, с другой стороны, именно кокаин стал всеамериканским наркотиком.
Кокаин уже не считался тайным грехом элиты, экзотической и скандальной блажью голливудских снобов, как это было еще не так давно, - вызывающее мотовство, порошок счастья, вдыхаемый через свернутые трубочкой стодолларовые купюры. Кокаин, убеждался Уинтерс, ныне эмблема благополучия и высокого общественного положения.
До 1906 года кокаин свободно продавался в Соединенных Штатах. Он содержался и в кока-коле, но в том же году компании в соответствии с решением федерального правительства пришлось исключить наркотик из хранящегося в тайне состава этого напитка.
Бросив бейсбол, Уинтерс несколько месяцев употреблял кокаин. Вскоре он убедился, что эйфорический взлет, чувство уверенности и приподнятости, наступающие после нескольких коротких затяжек, быстро переходят в подавленность. Регулярное применение наркотика вызывало у него депрессию, раздражительность. Но больше всего он испугался, когда обнаружил, что привыкает к кокаину. Он признался Джози:
- Мне говорили, что к кокаину не привыкают. И мне было хорошо. После дозы я чувствую себя другим человеком. Но первое, что хочется этому новому человеку, - принять еще одну дозу.
Когда Уинтерс поехал в штат Колорадо отдохнуть в горах, он познакомился с большой компанией весьма состоятельных людей, не делавших секрета из употребления кокаина. Курорт Аспен и вовсе был известен как "гуляйгород", там была распространена кокаиновая эпидемия. Множество молодых людей неплохо зарабатывали, перепродавая только что купленный кокаин, добавив в него предварительно какой-нибудь дряни. Никто из знакомых Уинтерса не стеснялся своей привычки. Они были завсегдатаями магазинов для наркоманов - вашингтонского "Сундука удовольствий" и голливудской "Снежной леди", где покупали сверкающие золотые лезвия для разрезания кристаллов кокаина, серебряные нюхательные ложечки. Само обладание наркотиком определяло статус человека - кокаин равносилен деньгам, деньги равносильны власти.
Некоторое время Уинтерс, пару раз с выгодой перепродавший своим приятелям граммов по пятьдесят кокаина, подумывал, не заняться ли ему этим делом всерьез.
Девяносто процентов кокового листа поступало с гор Перу и Боливии (департаменты Ла-Пас и Когамба). В одной только Боливии в год производилось не менее двухсот двадцати тонн сульфата кокаина, килограмм которого стоит пять тысяч долларов. Молодым летчикам в голубых джинсах и бейсбольных шапочках платили за рейс до десяти тысяч долларов - они вывозили сульфат кокаина в Колумбию для рафинирования. Даже самый маленький самолет брал на борт не менее полутонны - верных четыре с половиной миллиона долларов. В США наркотик доставляли контрабандисты, чья изобретательность не знала предела. Они прятали кокаин в чем угодно - от банок из-под леденцов до париков, иногда глотали пластиковые мешочки с порошком они случалось, взрывались в желудке, исход смертельный. Но контрабандисты шли на риск. В Боготе, столице Колумбии, килограмм 90-процентного кокаина стоил десять тысяч долларов, в Нью-Йорке - шестьдесят тысяч. Поскольку порошок, продающийся на улице содержит не более двенадцати процентов чистого кокаина первоначальный килограмм увеличивался до восьми килограммов и приносил торговцам не менее полумиллиона долларов.
Но Уинтерс побоялся влезать в этот бизнес. Он боялся не агентов управления по борьбе с наркотиками, а конкурентов, профессиональных торговцев кокаином, в основном бежавших с Кубы бывших сторонников режима Батисты. Называли их "кокаиновыми ковбоями" - за готовность убивать во имя своего бизнеса. В распоряжении "кокаиновых ковбоев" были не только лучшие суда, самолеты, любое оружие, которое только можно купить за деньги, они имели собственную разведку и контрразведку и наняли вышедшего в отставку крупного военного для руководства операциями. Их главным партнером в Боливии был Роберто Суарес Гомес - человек с внешностью киногероя и многосотмиллионными вкладами в нескольких швейцарских банках. Он чувствовал себя полным хозяином в стране, потому что в его секретных платежных ведомостях числились высшие правительственные чиновники и полицейские. Параллельно он содержал армию наемных убийц, состоящую из бывших офицеров белой родезийской армии и просто "солдат удачи". Инструктировали этих бандитов четыре нациста, укрывшиеся после разгрома гитлеровской Германии в Боливии, среди них был и лионский палач - бывший гестаповец Клаус Барбье.
Ссориться с такими людьми слишком опасно, благоразумно решил Уинтерс.
После одной бурно проведенной ночи он выкурил подряд две трубки "фрибейса" - высококонцентрированный героин, который не нюхают, а курят, - и вдруг все его тело стало холодеть У него было такое чувство будто он вот-вот упадет в обморок В глазах потемнело все окружающие предметы отдалились Силы и жизнь покидали его Каждый вдох стоил ему титанических усилий Больше он не принимал кокаина, хотя у Джози всегда водился порошок.
Ровно в десять вечера у входа в гостиницу остановился потрепанный "шевроле". Водитель высадил троих пассажиров и свернул на стоянку. Пассажиры "шевроле" были одеты почти одинаково - светло-коричне вые скромного покроя костюмы, в руках чемоданчики. Ничего не спросив у портье они прошли прямо к лифту.
На четвертом этаже дверцы лифта раздвинулись Три человека торопливо зашагали по коридору. У номера с табличкой "405" они остановились.
Нетерпеливый звонок в дверь поднял Уинтерса с кровати. "Джози?" - подумал он и осторожно открыл дверь. В номер стремительно ворвались трое. Сердце у Уинтерса упало. Его первой мыслью было: сенатор Плиммер нанял головорезов, чтобы расправиться с ним за попытку шантажа. Двое заломили Уинтерсу руки за спину, третий обшарил карманы.
- Оружия нет. Отпустите.
Уинтерс увидел перед носом карточку агента управления по борьбе с наркотиками. Он ухмыльнулся.
- Да вы, ребята, ошиблись адресом. У меня вы не найдете и щепотки…
- Помолчи, - приказал Уинтерсу человек предъявивший удостоверение. По его сигналу двое других начали обыск комнаты.
Уинтерс окончательно успокоился. С наркотиками он завязал еще год назад и в этом отношении мог ничего не опасаться. Он равнодушно наблюдал за тем, как вывернули наизнанку его чемоданы, спортивную сумку. Самый молодой из троих, с рыжими усами, добрался до пакета принесенного Джози, переложил из него видеокассеты в свой чемоданчик, затем вытащил кассету и из видеомагнитофона.
- Эй, послушайте, - забеспокоился Уинтерс, - зачем вам кассеты. Я не храню в них наркотики.
На его слова никто не обратил внимания. Обозлившийся Уинтерс тронул стоявшего спиной к нему агента за плечо и полетел на пол от удара в челюсть: агент с рыжими усами не стал церемониться. Уинтерс с трудом поднялся и проковылял в ванную. Выплюнул выбитый зуб, пустил струю холодной воды, сунул под нее голову. Шум бегущей воды помешал ему услышать то, что происходило в комнате.
Старший агент с удивлением увидел как дверь в номер отворилась и на пороге появился моложавый на вид, но совершенно седой человек. Он мгновенно захлопнул за собой дверь и бросился на агента стоявшего ближе всех к нему. Рукой в массивной черной перчатке ударил агента по голове. Удар был сильным и агент повалился на ковер. Двое других были настолько ошеломлены, что потеряли несколько драгоценных секунд. Они стояли в другом конце комнаты, у окна и сделали попытку защититься, лишь когда нападавший был совсем рядом. Один из агентов сунул руку под пиджак, надеясь добраться до наплечной кобуры. Седой человек вытянул вперед правую руку в перчатке. Что-то щелкнуло, и агент мягко сполз на пол. Рыжеусый оказался проворнее своих коллег. Ударом ноги он отбросил нападавшего и выхватил револьвер.
Седой вновь вытянул руку и последний из агентов, не успев выстрелить, повалился на пол. В мгновение ока видеокассеты исчезли в прямо-таки бездонных карманах матерчатой куртки седого. В этот момент из ванной появился Уинтерс с полотенцем в руках. Бросив взгляд на него, седой подошел к одному из агентов вытащил у него из наплечной кобуры револьвер и дважды выстрелил в Уинтерса. Выстрелы с близкого расстояния отбросили Уинтерса к стене, два кровавых пятна расплылись на его голубой рубашке.
Седой человек вышел из номера. Он сделал все, что от него хотели. Револьвер из которого был убит Уинтерс, сжимает рука агента управления по борьбе с наркотиками, и когда он очнется от кратковременного сна, подумает, что сам застрелил парня. "Летающие иголки" (приспособление для их запуска смонтировано в перчатке) он выдернул, и только квалифицированный эксперт поймет что к чему. Но до экспертизы дело вряд ли дойдет, подумал седой человек, дожидаясь лифта.
В час ночи сенатору Плиммеру сообщили: задержать Уинтерса не удалось, он был застрелен, когда оказал сопротивление властям. Видеокассеты не обнаружены.
Профессор Чейз с интересом читал опубликованную в "Вашингтон пост" статью журналиста, чье имя в глазах публики прочно ассоциировалось с раскрытием самых тщательно скрываемых секретов. Он всегда резко критиковал людей из коридоров власти, что обеспечивало ему популярность среди читателей:
"Новая разрушительная сила, которую в кулуарах Пентагона называют мрачным сокращением ЭМИ, может закончить третью мировую войну еще до того как она начнется.
Сокращение ЭМИ означает "электромагнитный импульс", он-то и послужил причиной встревоженных обсуждений за закрытыми дверями.
Как объясняют ученые при взрыве ядерного устройства, произведенном на большой высоте, образуется гамма-излучение, частицы которого будут взаимодействовать с электронами, входящими в состав молекул воздуха. При этом образуется поперечный электрический ток создающий электромагнитные импульсы, направленные в сторону земли.