Однако укрепление каркаса и, следовательно, увеличение веса самолета имело и свою оборотную сторону - пришлось уменьшить запас топлива и до минимума сократить количество участников операции. Учитывая то, что на обратном пути они должны будут взять на борт захваченных преступников, освобожденную заложницу и уйму вещественных доказательств, Кэнтрел согласился лететь только со вторым пилотом, а Экланд сократил состав своей группы до двадцати человек, включая и двух медиков.
Пока Кэнтрел пристегивался к креслу, в кабину влез второй пилот, молодой темнокожий лейтенант из штата Теннесси по фамилии Новак. Как и Кэнтрел, он был в костюме защитного цвета и высоких ботинках. В кобуре кольт сорок пятого калибра.
- Все на борту?
Новак надел наушники поверх бейсбольной кепки цвета хаки и начал пристегивать ремни:
- Все уже давно сидят по коням, а кони в нетерпении бьют копытами!
Пилоты без промедления приступили к предполетной проверке - проверили приборы в кабине, вспомогательную энергосистему и исправность двигателя. Наконец все было завершено, и группа высокопоставленных лиц, пришедших их проводить, отошла подальше от самолета.
Колодки убрали из-под колес, и, как только была дана команда запускать двигатели, Кэнтрел протянул руку к приборной доске в верхней части кабины и щелкнул тумблерами "пуск" и "зажигание". Сначала левый, а затем и правый двигатель фыркнули, и летное поле огласилось ревом турбин, превративших трехлопастные пропеллеры в почти прозрачные диски с красноватой каемкой по краям.
Новак нажал кнопку переговорного устройства на штурвале и сказал в микрофон:
- КДП аэродрома Хоумстэд, говорит "Буффало" СЭМ-ноль-один, как слышите нас - частота восемь и три десятых?
Как только Кэнтрел закончил проверку оборудования перед буксировкой и включил рулевое управление носового колеса, Новак произнес в микрофон:
- КДП аэродрома Хоумстэд, говорит СЭМ-ноль-один, прошу разрешения на буксировку.
- СЭМ-ноль-один, разрешаю буксировку на линию взлета, - ответил дежурный контрольно-диспетчерского пункта.
Кэнтрел отпустил стояночный тормоз.
- Ну, в путь! - крикнул он, давая газ.
Самолет медленно двинулся по бетонной дорожке. Прежде чем начать проверку тормозов и приборов, Кэнтрел повернулся к окну и махнул на прощанье рукой министру юстиции, который позировал фоторепортерам.
- А катись ты к чертовой матери, - одними губами безмолвно проговорил он и широко улыбнулся.
Родившийся и выросший в заброшенном шахтерском поселке в Аппалачах, Кэнтрел с малых лет недолюбливал полицейских, юристов и политиканов, а Форрестол, по его мнению, олицетворял самые худшие черты этих людей. Кэнтрел был абсолютно уверен, что операция "Охота на ведьму" вызвана лишь откровенным стремлением министра юстиции нажить политический капитал, и чувствовал себя оскорбленным, видя, что он пытается представить операцию как некий поход современных крестоносцев.
Во всяком случае, сам он вовсе не собирался наводить тень на плетень и не скрывал, что согласился участвовать в "Охоте на ведьму" исключительно из-за денег, поскольку в дополнение к обычному жалованью должен был получить вознаграждение за особо трудные условия полета плюс дополнительную плату за оказание специальных услуг и к тому же еще - за участие в боевой операции. Деньги ему были нужны как воздух: он задержал выплату алиментов, а кроме того, на него давил контролируемый мафией игральный синдикат, державший в руках его векселя на общую сумму в пять тысяч долларов.
Когда они коротали время за игрой в покер, дожидаясь, пока ураган достигнет расчетной точки, Кэнтрел рассказал Новаку, почему он согласился лететь, и Новак не поверил своим ушам.
- Ты, верно, спятил, старина, - сказал он. - Это что же получается? Лезешь в ураган только из-за того, что какая-то дамочка и парочка мафиози давят на тебя и надоели хуже горькой редьки? По-моему, это не выход. Честное слово, овчинка выделки не стоит!
И тогда Кэнтрел рассказал второму пилоту, что начиная с 27 июля 1943 года, когда инструктор из летной школы в Брайане, штат Техас, поднялся в воздух на одномоторном самолете и впервые в истории авиации пролетел через зону урагана, такие полеты стали обычным делом.
Однако Новак остался при своем мнении.
- Чушь все это! - только и сказал он. - Разве может полет в зону урагана стать обычным делом? Может быть, для тебя все это просто азартная игра? Твоя жизнь поставлена на карту, а ты сдаешь туза сопернику?.. - Новак вдруг заволновался и бросил карты на стол. - Послушай, старина, а может, ты хочешь покончить счеты с жизнью? Ничего себе, в хорошенькую историю я вляпался. Командир корабля - подпольный камикадзе!
- Единственное, чего мне сейчас хочется, - это чтобы ты продолжал играть в покер, - мрачно ответил Кэнтрел. - Ну а ты-то, умник, почему вызвался?
Темнокожая физиономия Новака расплылась в белозубой улыбке.
- Я? Я, старина, хочу доказать самому себе и другим, что я действительно мужик, а не тряпка. Ну чем я хуже остальных олухов?
Самолет приближался к взлетной полосе, пилоты закончили опробование оборудования.
В наушниках раздался голос диспетчера аэропорта:
- СЭМ-ноль-один, разрешаю проследовать к месту старта.
Кэнтрел вырулил на взлетную полосу, нажал на тормоза и включил двигатель на полную мощность. Дождь почти прекратился, и небо на горизонте начало светлеть.
Новак откашлялся.
- СЭМ-ноль-один к взлету готов.
- СЭМ-ноль-один, взлет разрешаю. Ну, ребята, ни пуха ни пера!
Кэнтрел рассмеялся.
- Вас понял, - сказал он многозначительно. Он отпустил тормоза, и огни на взлетной дорожке понеслись им навстречу, словно трассирующие пули.
Полет вдоль восточного побережья Флориды проходил спокойно, и через полчаса Кэнтрел, взяв в руки микрофон связи с пассажирским салоном, обратился к группе десанта.
- Через несколько минут мы ляжем на курс, ведущий в зону урагана, - объявил он. - Если кто-то из вас еще не пристегнул ремни, самое время этим заняться. Минут через пятнадцать мы войдем в зону урагана, начнется такая болтанка, точно самолет скачет по ухабам.
Теперь самолет вел Новак, а Кэнтрел занимался прокладкой курса и держал связь с аэропортом. Получив от диспетчера данные о местонахождении самолета, Кэнтрел включил противообледенительную систему и сам сел за штурвал.
На карте, которую передал ему Кэнтрел, Новак очертил кружок и проставил около него время. Самолет начал левый разворот на 70°, набирая высоту. Новак бросил последний взгляд на береговую линию Флориды, пока она не исчезла под облаками.
Несколько минут самолет пробивался сквозь белую мглу, а затем ярко засияло солнце. На горизонте, словно огромный базальтовый утес, маячил ураган "Хильда".
Глаза у Новака вылезли из орбит.
- Вот так чудище! - воскликнул он. - Прямо из книжки "Бермудский треугольник"!
Пока они летели вдоль побережья, оба были заняты, сейчас же в их распоряжении было минут десять, когда они могли немного отдохнуть и перекинуться словом.
- Что ты об этом думаешь? - спросил Кэнтрел, выравнивая самолет.
- О Бермудском треугольнике? - Новак открыл новую пачку пузырящейся жевательной резинки. - Не знаю, вроде смешно верить в весь этот бред - Атлантида и всякое такое, но ведь в здешних местах действительно происходят чудеса…
Кэнтрел включил автопилот, вытащил сигару и откусил кончик.
- Что ты имеешь в виду? - спросил он, прикуривая от большой бензиновой зажигалки "Зиппо" в серебряном корпусе, черной эмалью на ней были изображены игральные кости.
- Ну, возьмем для начала Фицпатрика. Что с ним произошло?
Кэнтрел пожал плечами.
- Ты же слышал, что об этом говорили на инструктаже.
- Болтали, что он вроде бы выбрался на берег? - Новак надул из жевательной резинки большущий пузырь, и он лопнул. - А я тебе говорю: этот бедолага и в глаза не видел острова. Ведь шлюпка-то его осталась на борту, кумекаешь? А пушка? Даже если он отправился вплавь, все равно нужно быть круглым идиотом, чтобы не захватить с собой пистоль!
- Надо быть круглым идиотом, чтобы пытаться справиться со Снэйтом в одиночку. А раз у него в голове не мозги, а опилки, то он и про пушку мог забыть.
- Ну ладно, а что ты скажешь про те пять военных самолетов, которые в сорок пятом году бесследно пропали где-то между Флоридой и Багамскими островами?
- Это ты про девятнадцатое звено? - Кэнтрел выпустил струйку дыма в потолок. - Да просто их командир потерял ориентировку, и у них кончилось топливо.
- Говоришь, потерял ориентировку?.. - спросил Новак с сомнением. - Брось ты! Этот парень был летным инструктором, и они совершали учебный полет!
- Знаешь, чем вы, романтики, отличаетесь от нормальных людей? Если факты не вписываются в вашу схему, вы на них просто плюете.
- Видишь ли, стоит только запаниковать, как острова Флорида-Киз можно запросто спутать с Багамскими. А то, что тот парень впал в панику, всем хорошо известно. Ведь он даже забыл включить аварийный канал связи.
Раннее солнце начало нагревать кабину. Новак потянулся и приоткрыл вентиляционное сопло.
- А ты помнишь, что произошло с самолетом "Мартин Маринер", который исчез во время поисков девятнадцатого звена?
Кэнтрел пожал плечами.
- Самолеты этого типа отличала одна особенность - при переходе на турбулентный режим у них иногда отказывала регулировка подачи топлива, а в тот день еще и скорость ветра была тридцать узлов. Самое разумное объяснение: самолет взорвался в воздухе.
- Ну хорошо, а как ты считаешь, что случилось с самолетом ДС-3, командир которого уже сообщил, что видит огни Майами? Или вспомни-ка судьбу самолетов "Стар Тайгер", "Стар Эриэл" и "Суперфорт", которые тоже исчезли в районе Бермудов?
- Скорее всего, попали в грозу и потерпели аварию…
- Ну и дела! - сказал Новак, озабоченно взглянув на маячившую впереди черную громаду. - Если ты считаешь, что они развалились во время грозы, то что же будет с нами, когда мы влетим в этот ад?
Кэнтрел усмехнулся.
- Весь фокус в том, чтобы не дать урагану запугать тебя и не пытаться бороться с ним один на один. Только попробуй тронуть его - и тебе крышка. Поэтому единственный путь - подходя к нему, как можно дольше лететь на попутном ветре и все время помнить инструкцию о полетах через грозовой фронт.
- Слишком много захотел!
Кэнтрел включил метеорологический радиолокатор на дальний диапазон, и на экране появилась огромная фосфоресцирующая спираль.
- Взгляни-ка, - сказал он. - Ты видишь, что она как бы вращается против часовой стрелки? А нам известно, что ураган движется почти под прямым углом к нашему курсу. Поэтому, если мы влетим в зону вот так… - и Кэнтрел концом сигары провел на экране линию, которая шла от нижнего края экрана, затем поворачивала налево и сбоку входила в центр урагана, - …мы будем двигаться с попутным ветром, который станет дуть чуть слева, но главным образом в хвост. Тогда нам удастся избежать завихрений, которые идут к востоку от "глаза" урагана.
- Хорошо, а как мы будем выбираться оттуда? - спросил Новак. - При условии, конечно, что выбираться будем на самолете, а не ногами вперед…
- Как я уже сказал на инструктаже, выходить из зоны урагана, конечно, сложнее, чем входить в него, особенно на самом первом этапе. Мы полетим вот так… - На этот раз кончик сигары прочертил линию, идущую из центра урагана, затем она отклонялась вправо, а под конец уходила к верхней кромке экрана. - Вначале ветер будет с силой бить в правый борт, но, как только мы пойдем на разворот, он снова станет попутным.
Пока они разговаривали, "Хильда" приблизилась и уже закрывала почти весь горизонт.
Еще до того, как мимо стали проплывать первые облака, которые медленно двигались по внешней окружности циклона, Кэнтрел выключил автопилот и перешел на ручное управление. Желая уменьшить нагрузки, вызванные завихрением, до минимума, он предельно убрал газ и изменил балансировку. Наконец, в качестве меры предосторожности против мгновенного ослепления от вспышки молнии, он включил на полную мощность освещение кабины и оба пилота надели солнцезащитные очки.
Клочья облаков проносились мимо лобового стекла. Как только самолет вошел в первый слой облаков, его стало бросать из стороны в сторону.
- Эй, слушай! - воскликнул Новак, когда они вдруг выскочили в пространство, просвечиваемое слабым светом солнца. - А все не так уж и плохо…
Однако очень скоро они снова оказались в зоне сплошной облачности. На этот раз воздушная круговерть была посильнее. С каждой минутой становилось все темнее и наконец стемнело настолько, что они увидели в лобовом стекле собственное отражение.
Несмотря на то что самолет был оборудован стекателями статического разрядника, статическое электричество вызывало такие сильные помехи, что продолжать прием по радио на высоких и средних частотах стало невозможно и не оставалось ничего другого, как выключить все радиоприборы.
К моменту, когда оба сняли шлемофоны, кистевые разряды - призрачное голубоватое свечение, которое иногда называют "огнями святого Эльма", начали вспыхивать на приборных досках.
Самолет угрожающе раскачивался.
- Видно, я сглазил, - сказал Новак, изо всех сил упираясь рукой в мягкую обивку кабины.
Начался дождь. Пожалуй, это был даже не дождь, а потоп - водяные струи с такой силой били по дюралевой обшивке, что пилоты почти не слышали друг друга и им приходилось громко кричать.
Как только метеорологический радар показал, что они находятся в тридцати пяти морских милях от эпицентра урагана, Кэнтрел начал левый разворот на 12°. Почти в ту же секунду раздался оглушительный треск, и им показалось, что весь воздух вокруг них превратился в огненный смерч.
В самолет попала молния.
Запахло озоном и жженой резиной. Несколько секунд оба они ничего не видели - перед глазами стояла белая черта вспышки, словно огненный шрам прошил неровную поверхность облака, а затем по диагонали - правое крыло самолета.
И вдруг, все еще продолжая выполнять разворот, они почувствовали, что падают. Причем не по дуге, как падает в пропасть машина, а отвесно вниз. Им показалось, что вперед их самолет больше не движется. Шум двигателей перешел в пронзительный вой, стрелки приборов точно с ума посходили. Вероятно, они пролетели вниз футов двести-триста, а когда падение прекратилось, почувствовали такой толчок, что каркас самолета задребезжал, точно камертон. Лампочки мигнули, потухли и снова зажглись. Из всех щелей кабины взметнулась пыль, и Кэнтрел захлебнулся от кашля.
Краем глаза Новак увидел, как что-то вылетело из кармана Кэнтрела и ударилось о потолок кабины.
Инстинктивно он отпрянул в сторону, ожидая, что на голову ему сейчас что-то свалится. Но ничего не свалилось. Он поднял глаза и увидел, что одна из сигар Кэнтрела словно прилипла к потолку.
Взглянув на авиагоризонт, Новак с ужасом увидел, что голубая половинка диска, изображающая небо, вместо того чтобы быть над коричневой, оказалась внизу.
Самолет летел вверх брюхом.
Молясь в душе всем святым, чтобы ему удалось перевернуть машину до следующей вспышки, Новак схватился за штурвал и положил самолет на правое крыло.
Сигара медленно соскользнула по стенке кабины и наконец замерла у ног Кэнтрела.
Самолет снова летел в нормальном положении. Кэнтрел, все еще не в силах из-за кашля произнести ни слова, поднял сигару и подал ее Новаку - красноречивый жест, говоривший больше, чем любые слова.
В течение последующих двадцати ужасных минут "Буффало" кидало из стороны в сторону, бросало вверх и вниз ветром силой двести миль в час: корневые части его крыльев стонали от немыслимых нагрузок.
Но вот наконец метеорологический радар показал, что они находятся в нескольких минутах пути от эпицентра урагана. И Кэнтрел воскликнул:
- Уф, по крайней мере, мы нашли этот "глаз"! Будем молить бога, чтобы он был как раз над островом Гиппократа!
И хотя магнитный компас показывал, что как сам ураган, так и самолет сильно уклонились от курса и находятся посреди Атлантического океана, с того момента как молния попала в самолет, ни один из пилотов приборам больше не верил.
Новак переключил радар на режим "карта", и вскоре на экране появилась мозаика белых пятнышек.
- Пожалуй, нам повезло, - сказал он, сравнивая изображение на экране с картой, которую держал в руках. - Сейчас мы пролетаем над цепочкой островов между Малым Абако и Большой Багамой.
- Похоже, что да, - отозвался Кэнтрел, переводя взгляд с экрана на карту и обратно. - Давай-ка попробуем еще разок включить радиокомпас. Может, поймаем сигналы радиомаяка из Фрипорта…
Однако ничего, кроме разрядов статического электричества, Новак не услышал, только стрелка прибора закачалась влево и вправо, точно пьяная.
- Черт побери! - выругался Кэнтрел, беря микрофон. Он поднес его ко рту и нажал на кнопку. - Генерал Экланд, примерно через пять минут мы сделаем первый заход над зоной высадки десанта. Так что приготовьтесь. Но будьте осторожны, - предупредил он, - мы еще не вышли из зоны болтанки.
Горизонт начал постепенно светлеть, затем вокруг снова потемнело, а потом опять начало светлеть. Самолет, то ныряя вниз, то подпрыгивая вверх, летел над горизонтальными клочьями облаков, сквозь которые пробивались бледные солнечные лучи. Внезапно все облака куда-то исчезли и болтанка прекратилась. Словно кончилась выматывающая душу езда по "американским горам".
31
Новак думал: ничто не способно затмить зрелище, которое предстало перед ним, когда самолет впервые приблизился к "Хильде". Но то, что он увидел сейчас, внушало поистине благоговейный ужас.
Самолет находился как бы в гигантском колодце - причем таком глубоком, что Новак, даже задрав голову и вплотную прижавшись лицом к лобовому стеклу, с трудом мог увидеть кусочек синего неба вверху.
А Кэнтрел был поглощен тем, что происходило под ними. Остров, появившийся на границе эпицентра урагана, даже отдаленно не напоминал тот макет, который им показывали на инструктаже, и поэтому Кэнтрел вначале даже не понял, что это такое. На острове не осталось ни единого дерева или кустика, никаких следов морского причала. Исчезли и домики обслуживающего персонала, и панели солнечных батарей, и столбы вдоль береговой линии. От больницы, если только это действительно была она, осталась лишь пустая коробка. Казалось, под напором воды и ветра изменилась даже сама форма острова: верхний слой почвы был смыт, и обнажился залегавший в глубине известняк, а низина в северной оконечности острова, которую летчики, делавшие аэрофотосъемку, прозвали "Собачьей головой", полностью исчезла. Неподалеку от берега, почти не видная из-за стволов поваленных деревьев, лежала на боку затонувшая грузовая шхуна.
Кэнтрел потянулся, чтобы достать одну из фотографий острова, сделанных с самолета, и тут дверь в кабину распахнулась, вошел Экланд. Он был в парашютном комбинезоне защитного цвета, на голове - шлем. На груди и на спине висели парашютные ранцы.
- Что вы на это скажете? - спросил Кэнтрел, наклоняя самолет влево, чтобы Экланд мог лучше рассмотреть то, что находилось внизу. - Это остров Гиппократа или нет? Мне бы чертовски не хотелось высадить вас не в том месте!