- Кларенс? Загадочный был молодой человек, с двойным дном, если хотите. Вот почему воссоздать его настоящий облик - дело нелегкое. - В открытые двери ангара ворвался пронизывающий октябрьский ветер, сдув со стола наземь стопку спецификаций по двигателю. Чайлдс поднял с пола листки, бережно сложил и опустил в карман комбинезона. Посмотрев наружу сквозь раскрытую дверь, сказал: - Сегодня утром я собирался урвать часок для полета. Сожалею, но другого свободного времени у меня не предвидится, только час, мисс Пиншер. Учитывая это, может быть, продолжим нашу беседу на борту самолета?
- Вот этого? - спросила Сюзанна, тыча пальцем в ткань крыла.
- А что вас в нем не устраивает? "Пайпер Колт" 1964 года выпуска. Устойчивая, надежная машина. Впрочем, решайте сами.
- Да что вы, я с радостью… раз нет другого выхода…
Они полетели на север на высоте около двух тысяч метров. Чайлдс пространно рассказывал ей о машине: что на ней стоит двигатель "Лайкаминг", позволяющий развивать скорость до двухсот километров в час при рабочем потолке порядка четырех тысяч метров и дальности полета 520 километров.
Много лет назад, в годы своей юности, Сюзанна брала уроки вождения самолета и лишь немного не дотянула до получения прав. В нынешнем полете с Чайлдсом к ней возвращались ощущения той поры: переполняющее душу чувство полной свободы от земных пут и пьянящий восторг… Она посмотрела вниз, на землю, напоминающую доску для игры в монополию; точно пластмассовые кубики, толпились крохотные домишки и в прорезях шоссе сновали автомобильчики, будто по трекам, которые уместились бы у нее на ладони.
Чайлдс обернулся к ней:
- Нравится?
- Не то слово, - прокричала она в ответ, перекрывая гул мотора.
- В небе я - счастливейший из смертных, мисс Пиншер. Отсюда легче разбираться в земных делах, в перипетиях нашей жизни.
- Понятно, но моя задача - разобраться в смерти Кларенса Сазерленда.
- Я не забыл. Валяйте, спрашивайте.
- В суде его не любили. Кто конкретно?
Чайлдс усмехнулся, посылая машину в крутой левый вираж.
- Пора возвращаться, - сказал он.
- Из-за моего бестактного вопроса?
- Нет, из-за того, что время на исходе. У меня скоро деловое свидание. - Он скосил глаза, фиксируя показания приборов. - Так кто, спрашиваете, его не любил? Многие, по моим наблюдениям, очень многие.
- В том числе и вы?
- В том числе и я, не стану скрывать. Кларенс по сути своей был… я бы сказал, сильно испорченным отпрыском богатой семьи. Держался так, будто ему на роду было написано стать хозяином жизни - карьера, деньги и все прочее. Собственно, так оно и было: огромный капитал, большие связи, хорошая голова на плечах, симпатичная физиономия. Внешность неоперившегося птенца, незащищенного, ранимого мальчика с телом мужчины - вот за что его так любили женщины. Ну, и за огромное обаяние, этого у него тоже не отнять, мисс Пиншер.
- И за эти же качества вы его ненавидели?
Чайлдс посмотрел на нее изумленным взглядом.
- Ненавидел? Мне не за что было его ненавидеть! Невзлюбил - да, но ненавидел - ни в коем случае. Я вам скажу почему - потому что прежде всего испытывал к нему жалость.
- Жалость? - теперь настала ее очередь удивляться.
- Да, я жалел его, как жалею большинство современных молодых людей, за неприспособленность к жизни, мисс Пиншер. За неумение высморкаться самостоятельно, окажись они в сложном положении. До того их балуют, ограждают от забот, укрывают от настоящей жизни, что не дают несчастным ребятам вырасти в зрелых мужчин. Хотя сами они думают иначе - на том основании, что носят брюки и спят каждую ночь с новой женщиной. - Он ткнул пальцем в окно: - Вот и аэропорт… Вот как, значит, я о них понимаю, мисс Пиншер, дети они, несмышленыши, а давно пора бы возмужать. Малохольные они какие-то, мягкотелые, с моей точки зрения, хотя, наверное, негоже судье быть столь категоричным.
Чайлдс послал "Колт" на снижение. Сюзанна восхищалась тем, как мастерски он вел машину параллельно посадочной полосе, бросил ее вниз, зашел плавным левым виражом над дорожкой, выровнял самолет и посадил на широкую, убегающую вдаль бетонную полосу.
Когда Чайлдс подрулил к своей стоянке и заглушил двигатель, Сюзанна поблагодарила его за чудесный полет.
- Рад, что доставил вам удовольствие. - Он проводил ее до машины. - Можно дать вам один непрошеный совет? Мы, судьи, горазды на непрошеные советы, как вы знаете.
- Буду вам признательна.
- Ищите женщину, потому что скорее всего Кларенса убила женщина. Для прессы и телевидения "мужской" вариант, может быть, и привлекательнее, но для вас опрос мужчин, в том числе и членов Верховного суда, обернется пустой тратой времени, попомните мое слово. Бог свидетель, мы все, мягко говоря, далеко не ангелы, но Кларенс был из тех, кто дурно обращается с женщинами. Об этом, я догадываюсь, знают все, да помалкивают. У меня нет никаких улик, я не вправе кого-либо подозревать, однако все шансы за то, что его убила из мести доведенная им до безумия одна из его бывших любовниц.
- Вы кого-нибудь конкретно имеете в виду?
- Нет, да это и невозможно, поскольку из фамилий жертв можно, наверно, составить телефонную книгу.
Она пожала судье руку, повторно поблагодарив за полет.
- Приезжайте еще, мисс Пиншер, - добродушно откликнулся Чайлдс. - Летать с такой пассажиркой на борту - одно удовольствие.
Глава 8
- Ничего себе! Какое шикарное заведение! Даже не скажешь, что рядовой ресторан! - восхитился Мартин Теллер, усаживаясь напротив Сюзанны за столик в ресторане "У Жико". - Сразу чувствуешь себя венгерским князем!
Она рассмеялась.
- С роскошью, действительно, некоторый перебор, но зато есть ощущение праздника. Погодите, то ли будет, когда заиграет цыганский скрипичный ансамбль!
Перед ужином для аппетита он заказал ей кровавую мэри, себе - джин со льдом, но не водку. Откинувшись в кресле, обозрел зал: австрийские абажуры и шторы, начищенная до блеска медь, полированное дерево, потолки с пышной лепниной в стиле рококо и на каждом столике по гвоздике. Теллер остался доволен.
- Здесь очень приятно, - удовлетворенно подытожил он, потягивая джин. - А вы родом из Венгрии?
- О, во мне смесь разных кровей, немножко той, немножко этой, в том числе и венгерская кровь.
Официант принес им меню.
- Как прошло сегодня утром собеседование с Чайлдсом? - осведомился Теллер.
Положив меню на стол, Сюзанна посмотрела на собеседника поверх очков:
- Не очень удачно. Скрытный он человек. И странный. Впрочем, в наше время у большинства людей есть необъяснимые странности.
- А конкретно у Чайлдса? В чем выражается странность?
- Трудно сказать. Внешне все обстоит безупречно: любезен, приветлив, откровенен. Взял меня в полет на своем самолете.
Теллер изобразил плотоядную улыбку и пошевелил пальцами, будто вертя воображаемой сигаретой.
- Катал, значит, на своем самолете? Ишь ты, а я-то полагал, что он примерный семьянин: жена, четверо детей, размеренная жизнь в загородном доме…
Сюзанна нахмурилась, сняла очки:
- Давайте обойдемся без пошлостей. У него - дефицит свободного времени, мне нужно было задать ему несколько вопросов, поэтому пришлось разговаривать в самолете. Что тут предосудительного?
Теллер удрученно махнул рукой:
- Не обращайте на меня внимания. Я сегодня немного расстроен: утром возил Бьюти к ветеринару.
- А, вашу собаку?
- Нет, кота. Нужно было выписать ему пилюли.
- Понятно, - и водрузив очки на переносицу, она продолжила изучать меню.
Теллер выбрал одно из фирменных блюд ресторана - утку на вертеле.
- Осторожней с красной капустой, - предупредила его Сюзанна, - по-моему, они добавляют в нее дрожжи для брожения - так мне прошлый раз показалось. - Себе она заказала "жекели гуляш" - жаркое из свинины в сметане с квашеной капустой, обильно сдобренное красным венгерским перцем.
- Теперь, мисс Пиншер, расскажите мне, чем вы занимались всю остальную неделю. Удалось поговорить с кем-либо из других судей?
- Нет, не удалось, ни с кем, кроме Чайлдса. Он, кстати говоря, считает, что убийца Кларенса Сазерленда - женщина, которую тот бесконечными похождениями толкнул на убийство из мести.
- Вы знаете, из бесед с рядом сотрудников Верховного суда у меня создалось то же впечатление.
Она откинулась на спинку кресла.
- А в действительности как вы это себе представляете: женщина проникает запросто, без помех, в Актовый зал Верховного суда и убивает старшего клерка, так что ли?
- Как известно, женщины способны на все, мисс Пиншер. О присутствующих, естественно, не говорят. Можно мне называть вас Сюзанна?
- Сделайте одолжение. Можете даже Кэнди, если вам так больше нравится.
- Как писал один местный поэт: "Кэнди очень хороша, только просит джин душа".
- Очень верное жизненное наблюдение. Послушайте, лейтенант, не в моих привычках отравлять чудесно начатый вечер, но человек отправился на тот свет, причем отнюдь не по собственной воле. Поэтому не пора ли нам вернуться к нашим делам?
Он обреченно кивнул, согласившись с приговором, но выпросив отсрочку исполнения, пока он не доест яблочный штрудель и не допьет кофе, который подали в стаканах, помещенных в серебряные филигранные подстаканники.
- Вот теперь я готов, - сказал он с довольным видом, похлопывая себя по животу. - Так, на ваш взгляд, прав Чайлдс относительно злоумышленницы, как любит выражаться мой начальник, или не прав? Вам тоже кажется, что Сазерленда прикончила одна из его дам?
- Вполне резонный вывод, с моей точки зрения.
- А личное отношение Чайлдса к Сазерленду?
- Скверное. Он сильно недолюбливал убитого, считая его одним из поколения "мягкотелых", по его собственному выражению.
- Оно и понятно: Чайлдсу такие ребята очень не по душе. Я ознакомился на неделе кое с какими материалами о нем: военный до мозга костей - упрямый, прямолинейный, не приемлющий перемен. Кстати, вам известно, что он вырос в крайней бедности? А я вот полагал всю жизнь, что Чайлдс и другие, кто добивается высокого положения в обществе, от рождения имеют все что нужно, чтобы выйти в люди.
- Ему можно верить. Он классический образец сверхуспешной биографии по-американски.
- Что есть, то есть. Мне попала в руки на днях серия очерков о нем в "Лайфе" - тех, знаменитых, Дэна Брейжера. Здорово написано!
Она согласно кивнула.
- Я эти очерки тоже прочла, готовясь к беседе с Чайлдсом. Между прочим, его отношения с Брейжером - целая повесть сама по себе, причем захватывающе интересная, - напомнила Сюзанна Теллеру прогремевшую по всей Америке историю фронтовой дружбы летчика и журналиста.
Командированный на корейский фронт агентством "Юнайтед пресс интернэшнл" Брейжер, как и Чайлдс, угодил в плен к северокорейцам в ходе одной из многочисленных стычек на передовой. Его отправили по этапу в глубь страны, где он оказался в одном с Чайлдсом лагере для военнопленных. За полгода заключения Чайлдс подготовил и осуществил побег группы из пяти человек, одним из которых стал Брейжер. Совместные скитания до выхода к своим сдружили их накрепко, они стали неразлучны, как бывает только на войне. По возвращении из плена Брейжер получил практически исключительное право качать рассказы от первого лица у героя номер один корейской войны. Напечатанная в "Лайфе" серия очерков, собственно, и представляла собой одну из форм вознаграждения за тесную дружбу с Чайлдсом.
Плен, однако, не прошел для Брейжера даром: после войны его свалила тяжелая болезнь - прямое следствие пребывания в лагере. Ему ампутировали ногу, через год пришлось отнять и вторую, в результате чего он был вынужден оставить журналистику и теперь, согласно имеющейся у Сюзанны информации, коротал свои дни в безвестности где-то в Сан-Франциско.
- Я слышал, Чайлдс помогает ему материально? - спросил Теллер.
- Сейчас не знаю, а раньше помогал. - Долгие годы Морган Чайлдс ежемесячно высылал чек Дэну Брейжеру, но анонимно, щадя его самолюбие. Об этом стало известно прессе, пошли многочисленные статьи о верности и благородстве Чайлдса, которые еще выше подняли его репутацию героя, добавив к его портрету такие качества, как щедрость, скромность и бескорыстие.
- Традиционную рюмку после ужина? - предложил Теллер.
- Спасибо, но вынуждена отказаться. Мне действительно надо поскорее домой. Я хотела на субботу и воскресенье забрать детей к себе, мы давно условились с ними, но из-за сегодняшней встречи с судьей Чайлдсом все мои планы пошли кувырком. Так что еще раз спасибо, но мне пора - завтра с утра чуть свет придется выехать к детям.
- Я своих тоже вижу по большим праздникам. У меня две дочери, обе в колледжах. Время от времени ко мне наведываются, но в основном предпочитают на каникулах жить с матерью в Париже.
У нее от удивления расширились глаза:
- Во Франции?
- Да нет, в Париже, штат Кентукки. Ее новый муж оттуда родом. Славный малый, очень порядочный, взял на себя всю заботу о ней и детях, чем, к слову сказать, избавил меня от уплаты алиментов… Мне, между прочим, до сих пор неведомо, как вы любите проводить свой досуг, чем интересуетесь в свободное время. Я это к тому, что есть два билета в Мемориальный центр Кеннеди на следующую субботу, там дают "Се-Па".
- Что такое "Се-Па"?
- Так любители величают для краткости две одноактные оперы: "Сельская честь" и "Паяцы". Их обычно исполняют вместе, в одном спектакле, поэтому среди посвященных они известны как "Се-Па". Так вы не возражаете против посещения оперы?
- Я вижу, вы большой любитель.
- Почти профессионал. Если бы вы слышали, какой у меня тенор прорезывается в душе!
- Можно мне ответить на этой неделе? Я вам позвоню.
- Буду рад.
Ее машина стояла совсем рядом с рестораном. Теллер проводил Сюзанну, помог открыть дверцу.
- Спасибо за ужин, - сказала она, усаживаясь за руль, - по-моему, он вполне удался. Мне только неловко, что заставила вас платить, ведь выбирала-то ресторан я сама.
- И выбрали безошибочно. Кроме того, общение с вами того стоило. Мне ужасно нравится с вами беседовать.
- Благодарю за комплимент. Знаете, я в опере полный профан. Но очень хочется посмотреть… как, я забыла, называется спектакль?
- "Се-Па". Замечательно, что решились. Тогда на неделе созвонимся.
Теллер стоял и смотрел вслед ее автомобилю. Потом сел в свой и поехал по М-стрит, на Северо-Запад, в Джорджтаун. Машину он припарковал в нарушение всех правил, презрев угрозу нового начальника дорожной полиции беспощадно карать сотрудников, злоупотребляющих служебным положением. Обогнув квартал, он зашел в клуб "Джулио".
В помещении было темно, тесно и накурено. В зале, удлиненном и узком, полпространства справа занимал бар. В середине противоположной стены располагалась крохотная эстрада для музыкантов. Сегодня на ней восседал сам Джулио, владелец клуба, в окружении клавишных инструментов: органа, акустического и электрического пианино, а также электронного ритмического устройства, воспроизводящего звучание ударных.
- Здравствуй, Марти, - окликнул Джулио Теллера, как только тот сел на единственный незанятый табурет у стойки. Всего их в помещении было десять, однако семь занимали пожилые женщины, все до одной добрые знакомые Теллера. Официантка, не спрашивая, принесла ему джин со льдом. Тем временем Джулио стал наигрывать попурри из полузабытых песен, однако по-прежнему популярных в клубах любителей старых песен - тех, кого тянет на огонек попеть и избыть одиночество. Он играл "Будь у тебя тюльпан в волосах", "По реке по-над берегом", "Чем не красотка?", и Теллер пел вместе со всеми. Но уже часом и четырьмя порциями джина позже он упоенно солировал с микрофоном в руках, исполняя свой коронный номер: Фрэнка Синатру со всеми его ужимками. Он словно вытягивал звуки из глубины души, баюкал их, полуприкрыв глаза, и вдруг менял темп, силу голоса, к огромному восторгу присутствующих.
- Спокойной ночи, Марти, - попрощался с ним Джулио, когда Теллер встал со своего места, нетвердо держась на ногах. Той же шаткой походкой он, помахав рукой остающимся, направился к двери.
- Спой "Ко мне, ко мне", - попросил некто пьяный от стойки, плохо ворочая языком.
- В следующий раз, - пообещал Теллер. Выйдя наружу, он несколько раз глубоко вдохнул отрезвляюще студеный ночной воздух, отыскал свою машину и поехал домой, всю дорогу до самой своей двери напевая вполголоса "Ко мне, ко мне".
- Отцы и дети, тоже мне проблема! - проворчал он сварливо, укладываясь спать.
Глава 9
- Итак, подытожим, что у нас есть, - обратился Теллер к собравшимся у него в кабинете детективам, внушительный контингент которых недавно предпринял вылазку в Верховный суд, сняв предварительные показания почти со всех сотрудников, в том числе и девяти верховных судей.
- Должен сказать, я чувствовал себя полным идиотом, допытываясь у члена Верховного суда о его местонахождении в вечер убийства Сазерленда, - сказал один из них.
- Ну и где он находился? - спросил Теллер.
- Со мной беседовал не "он", а "она", судья Тиллинг-Мастерс.
- Это не меняет дела. Так где она находилась?
- В гостях, на званом ужине, вместе со всей семьей.
- Это соответствует действительности?
- Полностью.
- Так, кто у нас следующий?
Они прошли весь список, из девяти верховных судей алиби подтвердилось только у шестерых.
- У кого из судей алиби зависли? - спросил Теллер.
- У Коновера, Поулсона и Чайлдса.
- Они сообщили ложное местопребывание?
- Да нет, просто у них алиби оказались не совсем достоверными, - вмешался ражий сотрудник по фамилии Вазилоне. - Посуди сам, Марти, Поулсон, по его словам, должен был весь вечер находиться на приеме. Я поговорил с одним из гостей, так вот, он рассказал, что Поулсон ушел с приема совсем не в то время, которое назвал мне. Я пока не связывался с другими приглашенными.
- Так, что у Коновера?
- Коновер показал, что был дома, работал над статьей.
- Супруга?
- Вне дома, в гостях, так, по крайней мере, считает ее муж. На вопрос о недавно нанятом помощнике по дому он ответил, что на этот вечер вообще отпустил всю прислугу.
Теллер поковырял мизинцем в ухе.
- Чайлдс?
По Чайлдсу выступил другой детектив:
- Судья Чайлдс пробыл весь вечер в аэропорту, чинил свой самолет, согласно его показаниям.
- Не поздно ли?
- Именно так я и поставил вопрос, Марти. Он ответил, что другого времени выкроить не смог.
- Подтверждения получены?
- Частично. Дежурный охранник по стоянке сообщил, что видел его в тот вечер несколько раньше, но когда точно он уехал домой, не знает.
- Ну, хорошо, с начальством худо-бедно разобрались. Как обстоят дела с аппаратом? - Ему передали список сотрудников Верховного суда, которые не смогли убедительно объяснить своих перемещений и занятий в тот вечер.
- Работы осталось начать и кончить, - сказал Вазилоне. - На все, как ты знаешь, нужно время.
- Знаю, - подтвердил Теллер. - Что ж, будем копать дальше. Прошу всех докладывать мне ежедневно.