- Мы можем назвать новый тележурнал "Репортажи Спенсера"? - наконец промолвил Брентон; голос его был слабым и безжизненным, как у человека, подключенного к аппарату искусственного дыхания.
Уоллис Литман похлопал его по плечу, однако на вопрос отвечать не стал.
- Рад, что вы согласились. Я прослежу, чтобы подготовили контракт на два года. Наилучшие пожелания, Сэнди. - С этими словами он протянул руку и нажал кнопку лифта.
Когда за ним закрылись двери, Брентон снова посмотрел на свое отражение в антикварном зеркале.
Он выглядел постаревшим.
Глава 15
Путешествие Соломона
Соломон Казоровски был в Нью-Джерси два дня. Спал он в машине, взятой напрокат в фирме "Бюджет", забравшись в спальный мешок.
В субботу он нашел удобное место в роще на возвышенности, откуда открывался вид на дом Ало. Чтобы загнать туда свою "Шевроле Нова", ему пришлось спилить - пилу он предусмотрительно приобрел заранее - несколько деревьев. Теперь он мог наблюдать за домом, сидя в машине. Было слишком холодно, чтобы постоянно выходить из машины и фотографировать - фотоаппарат он одолжил у своего старого приятеля, который по-прежнему работал в вегасском отделении ФБР. Тот же приятель ссудил его 500 долларами и посоветовал ему быть поосторожнее, не то его пристрелят. Каз был полон решимости неукоснительно следовать этому совету.
Отсюда ему была видна подъездная дорожка и вход в напоминавший замок дом Ало. Каз надеялся, что заметить его можно лишь при большом желании. Он сделал несколько фотографий высокого, симпатичного блондина, который прибыл в воскресенье вечером вместе с сестрой Мики Ало. Каз впервые видел этого мужчину. Он выглядел как бывший серфингист.
Утром в понедельник домой вернулся Мики. Он прошел прямиком к отцу. Через телескопический объектив фотокамеры Каз видел, как он возбужденно вышагивает по комнате.
* * *
Мики застал у отца врача. Тот сделал Джозефу укол и ушел.
- Кто там внизу? - свистящим шепотом спросил Джозеф.
- Это Райан. Он приехал из Принстона на один день. Он в гостиной с Люсиндой.
Джозеф недовольно хмыкнул. Мики уже начинал жалеть о том, что позволил Райану и Люсинде лететь на Восточное побережье вместе. Судя по всему, между ними что-то назревало. Мики никогда и подумать не мог, что его сестра может заинтересоваться Райаном.
Мики всегда влекло к Райану, хотя он никогда не считал его своим другом. Мики вообще считал дружбу занятием бесполезным. Райан играл в его жизни иную роль. Красивый, атлетического сложения, Райан олицетворял собой американскую мечту. И вот Мики с удивлением обнаруживает, что может помыкать им. В детстве это забавляло его - давало ему ощущение превосходства, позволяло чувствовать себя сильнее, лучше… С годами он не изменился. В его глазах друзья Райана были сборищем безмозглых идиотов - это обстоятельство лишний раз доказывало, насколько он прав, что не имеет - и не желает иметь - друзей.
В Гарварде он понял, что является патологическим социопатом - на семинаре по психопатологии преподаватель подробно рассказывал о симптомах. Мики усвоил, что социопатами называются психопаты с высоким уровнем интеллектуального развития, которым не ведомы простые человеческие эмоции - любовь, ненависть, благодарность, ревность или зависть. Еще в детстве, слушая разговоры сверстников о том, что они переживают в той или иной ситуации, Мики удивлялся: о чем они, собственно, говорят? Он никогда ничего не чувствовал. Зато он стал отменным актером, научившись имитировать чувства, которых на самом деле не было. Однажды, сознательно, чтобы измерить глубину своей душевной пустоты, Мики попробовал представить, как он убивает собственную мать. Сможет ли он, глядя в глаза матери, вышибить у нее мозги? Сможет ли он с каменным сердцем наблюдать, как брызнет на подголовник ее кровь, или хладнокровно нажать спусковой крючок в то время, как она будет молить о пощаде? И он понял, что смог бы… Кроме смутной благодарности, он не испытывал к ней никаких чувств.
Если кто-то и был способен вызвать у него какие-то эмоции, то только Люсинда. Отношение к Люсинде у него было особенное, хотя он и сам бы не мог сказать, чего в этом отношении больше - любви или тщеславия. Она была его сестрой - и она была чертовски красива. Мики находил в этом какое-то порочное наслаждение, словно сестра служила вместилищем добродетелей, которыми природа обделила его. И он не мог позволить, чтобы Люсинда путалась с типами вроде Райана Боулта.
Джозеф Ало уже уснул, когда в спальне зазвонил телефон. Мики взял трубку. Из Провиденс звонил Эй-Джей Тигарден.
- Завтра начинаем, - сообщил этот умник и подробно рассказал Мики, в какой стадии находится избирательная кампания Хейза Ричардса.
Райан и Люсинда сидели в гостиной. Райан рассказывал о своей поездке в Принстон, о том, что, когда он приехал туда, его охватило необъяснимое волнение, словно что-то должно было случиться. Ему нравилась молодежь, нравился ее энтузиазм.
- Я по-прежнему не очень хорошо понимаю, что от меня требуется, - признался он, - тем не менее собираюсь нанять съемочную группу, чтобы снимать завтрашнюю церемонию, на которой Ричардс официально объявит о своем решении баллотироваться. - Он взглянул на часы. - В шесть часов я должен позвонить, чтобы получить подтверждение.
- Ты можешь воспользоваться телефоном в офисе.
Райан вышел в темный холл.
Рядом с офисом находился кабинет, однако Мики уже месяц занимал именно офис. Райан подошел к столу и, взяв трубку, услышал какой-то свистящий звук. Он подождал, надеясь наконец услышать привычный гудок, и вдруг увидел, что аппарат подключен к большой черной коробке, на которой значилась торговая марка "Телесентурия". На коробке имелась кнопка, Райан, протянув руку, нажал на нее и… узнал голос Эй-Джея Тигардена, который как-то странно, дребезжаще, резонировал в динамике:
- …деньги скоро начнут поступать с Багамских островов. Мы намерены использовать их для покупки эфирного времени в Айове.
- Минуточку, - услышал он голос Мики.
Раздался щелчок, Райан попробовал переключиться на другую линию и наконец услышал гудок.
Через несколько секунд дверь офиса распахнулась - это был Мики.
- Какого черта ты здесь делаешь? - захлебываясь от злости, возопил он.
- Я звоню этому малому насчет съемочной группы…
Мики пересек офис и с яростью схватил трубку.
- Ты подслушивал.
- Прошу тебя, успокойся.
- Это мой офис, чтоб тебя… - Мики постарался взять себя в руки, но взор его был страшен.
Райана словно обдало жаром, он физически ощущал исходившую от Мики энергию.
- Люсинда сказала, что я могу воспользоваться телефоном.
- Ты подключился к разговору. Что ты слышал?
- Да ничего особенного. Эй-Джей что-то говорил о Багамских островах. Что-то такое. Да что с тобой?
Мики обогнул стол и приблизился вплотную к Райану.
- Ты здесь в гостях, - зловещим шепотом произнес он. - Тебе это понятно? Ты в моем доме, и я хочу, чтобы ты не совал носа в мой офис и не подслушивал моих разговоров.
- Мики, я не подслушивал. Я просто хотел позвонить…
Некоторое время они стояли молча, пожирая друг друга глазами, затем Райан положил ладонь на грудь Мики и мягко, деликатно, оттолкнул его.
- Да что с тобой, наконец? Ты ведешь себя так, словно случилось черт знает что.
- Не смей за мной шпионить.
- Что это за штуковина… какой-то шифратор?
- Мне приходится заниматься деликатными делами. Приходится прибегать к конспирации, так что отец решил установить это. - Мики испытующе посмотрел на Райана; в следующее мгновение выражение его лица смягчилось. - Слушай… Извини. Видно, нервы расшатались. Тяжело наблюдать, как у тебя на глазах умирает отец.
- Я не должен был заходить сюда… Я просто не подумал…
- Ничего. Все в порядке. Можешь звонить. - Мики грустно улыбнулся. - Врач только что сказал, что отцу совсем немного осталось. Месяц - может, меньше. Я только хотел… извини. - Мики повернулся и подошел к тумбочке, на которой лежал раскрытый кейс. С минуту он как будто пребывал в нерешительности, затем схватил кейс и вышел из офиса. Дверь закрылась.
Райан точно оцепенел. С минуту он прислушивался к гулким ударам собственного сердца. Этот зловещий блеск в глазах Мики пугал… Наконец Райан встряхнулся и набрал номер в Провиденс. Ему сообщили, что со съемочной группой все в порядке. Он сообщил номер своей кредитной карточки "Америкен экспресс" - для контракта. Райан не успел еще повесить трубку, как вдруг перед его взором снова появился рыжеволосый мальчуган, раскачивающийся на качелях. На сей раз в его памяти ожил слабый детский голос: "Могу спорить, Райан не способен на это". Мальчик вскидывал ноги, взлетая все выше и выше, а потом исчез - так же внезапно, как и прежде… Райан в растерянности стоял в офисе, тщетно пытаясь вспомнить, кто бы это мог быть.
Глава 16
Заявление
Губернатор Род-Айленда был готов бросить вызов. Эй-Джей Тигарден находился в спальне Хейза в губернаторском особняке. На разобранной постели валялась пропагандистская литература и газетные вырезки - последние материалы о других кандидатах от демократической партии. Жены Хейза, Аниты, в комнате не было. Эй-Джей знал, что они давно не спят вместе; их брак был не более чем декорацией. Хейз стоял в ванной перед зеркалом, застегивал перламутровые пуговицы на сорочке.
- С четырех утра изучаю эту муру, - говорил Эй-Джей. - Надо отметить, что все эти ребята лоббируют групповые интересы. Все как один. Дехэвиленд со своей охраной окружающей среды; Сэвидж со своим либеральным дерьмом, типа: "Производство должно отвечать насущным интересам и не отравлять экологию"; пресловутый Галлифорд - этот "мистер Профсоюз", распевающий "Старинную веру". Конек Лео Скатини - женский вопрос. Словом, все они одного поля ягоды - хлыщи из Вашингтона. Все хлебают из одной кормушки.
- Точно. - Хейз, словно желая удостовериться, на месте ли зубы, сделал языком вращательное движение и вышел из ванной.
Хейз посмотрел на часы - до пресс-конференции оставалось сорок минут. Выглянул в окно - к застекленной куполообразной ротонде, где он обычно давал интервью прессе, подъехало несколько микроавтобусов. Он рассчитывал, что их будет гораздо больше.
- Надеюсь, мне не придется петь перед пустой церковью.
- Это неважно. Широкая огласка пока ни к чему. Поскольку мы поздно взяли старт, лучше застать их врасплох, ударить там, где они меньше всего ожидают - завтра на дебатах в Де-Мойне. Говори покороче, не вдавайся в детали - только общие тезисы.
- Брось, Эй-Джей. Мне есть что сказать. Я хочу поговорить о проблемах иммиграции… - Он замолчал, увидев, что Эй-Джей Тигарден сокрушенно уронил голову, издав нарочито страдальческий стон. - Слушай, оставь свои фокусы. Я это уже сто раз видел.
- Мы должны быть над схваткой. - Эй-Джей уперся мясистыми ладонями в колени и устремил умоляющий взгляд на Хейза. - Не нужно никакой конкретики. Если ты пустишься в детали, я умываю руки.
- О чем же нам говорить?
- Мы сосредоточимся на программном девизе, который состоит в следующем: Америка, Хейз Ричардс чувствует твой гнев! Он чувствует твое раздражение! Чувствует твое разочарование, отчуждение, ощущение утраты. И знаете, почему он чувствует все это? Потому что он один из вас! Потому что, прежде всего, он такой же несчастный гражданин Америки, а потом уже все остальное. И как каждого американца, его злят эти бесчисленные гуру, пекущиеся об интересах каких-то непонятных групп… злят, потому что все эти парни - черт бы их побрал! - куплены. Хейз Ричардс никогда не протирал штаны в Конгрессе, ни разу не позволил он, чтобы какой-нибудь вонючий лоббист накормил его бесплатным ужином… он никому ничего не должен. Хейз Ричардс чист, как стекло. Он единственный кандидат, который не куплен.
- Издеваешься? - буркнул Хейз, вспомнив о встрече в "доме на колесах".
- Ладно, ладно. Но ты должен сказать именно это. Тебе предстоит возглавить вторую американскую революцию. Революцию недовольных, разочарованных. Ты заставишь Америку работать, черт побери. И попробуй только заикнись о каких-нибудь абортах или правах геев - получишь коленом под зад.
Оба замолчали.
- Если ты сделаешь все так, как я сказал, - наконец промолвил Эй-Джей, - я посажу тебя в Белый дом.
Утром Райан взял такси до Провиденс, где встретился со своей съемочной группой. К нему подошла восточного вида девица - атлетического сложения, с простодушным лицом и длинными черными волосами - и пожала ему руку, едва не раздробив при этом кости.
- Я Реллика Сунн, - сообщила она.
В одной руке, поигрывая мускулами, она держала "Бетакам", весивший не меньше 50 фунтов; из многочисленных карманчиков рабочей жилетки торчало различное съемочное оборудование. При температуре 30 с небольшим по Фаренгейту одета она была так, словно собралась в Палм-Спрингс. Рядом с ней стоял крепкий, худощавый мужчина с магнитофоном "Награ" и радиомикрофоном.
- Меня зовут Райан Боулт, - представился Райан.
- По какому случаю веселье? - спросила Реллика.
- Похоже, губернатор Ричардс собирается сделать заявление о том, что баллотируется на пост президента.
- Президента чего?
- Ты будешь смеяться.
Заявление было кратким, и Райан отснял мероприятие целиком. Ровно в одиннадцать Хейз вышел на подиум. Он был встречен дружелюбными улыбками; чтобы все выглядело тип-топ, Эй-Джей предусмотрительно заплатил массовке.
- Я замечаю, что сегодня в Америке царит атмосфера растерянности и разочарования, - вещал Хейз, - атмосфера загнанного вглубь раздражения. Для многих из нас американская мечта умерла. У нас больше нет общенациональной идеи. Мы похожи на отражения кривого зеркала. Мы деремся друг с другом, мы рвем в клочья плоть нации. Почему так происходит? - Хейз откинул вопрошающим взором притихшую аудиторию. - Цены растут. Производство падает. Черное и белое население бунтует. Наша продукция по всем показателям уступает импортной. Во время второй мировой войны перед нами была цель… и мы победили. Войну, которую мы ведем сегодня, даже и войной-то не назовешь… потому что речь не идет о сохранении американских ценностей. И все же мы проигрываем эту войну. Войну за экономическое выживание. Мне кажется, Америка не должна сдаваться. Я, как и вы все, негодую, потому что мы стали людьми второго сорта. Я негодую, потому что вижу, что в правительстве заправляют дельцы, которые лоббируют интересы узких групп. Я хочу вернуть Америку американцам. Я хочу заставить Америку работать на ваше благо. Это наша страна. Давайте отбросим гнев. Давайте бороться за перемены. - Он устремил исполненный решимости взгляд в обращенные к нему объективы телекамер. - Сегодня, движимый этой целью, я заявляю, что намерен баллотироваться на пост президента Соединенных Штатов.
Представители национальных телестанций и местные репортеры, подхватив оборудование, спешно разъехались по редакциям. Хейз Ричардс вернулся в свою резиденцию.
- Ну, что скажешь? - обратился он к Эй-Джею.
- По правде говоря, ты хватил лишнего. Бунтующее население, спад экономики… Не надо говорить то, о чем тебя никто не спрашивает. Держись главного. Впрочем, главное начать.
В принадлежавшем компании "Рипаблик Эйрлайнз" "Боинге-737" двадцать мест в задней части салона были забронированы специально для команды Хейза Ричардса.
Райан с Релликой едва успели на самолет. Чтобы сэкономить деньги, они отправили звукорежиссера домой. Райан сам мог справиться с магнитофоном "Награ". Реллика сказала, что освещение достанет на месте. Они ударили по рукам и пристегнули ремни безопасности.
Райан знал, что они держат курс на Де-Мойн, но весьма смутно представлял, что из всего этого выйдет.
Глава 17
Вечерние новости с Брентоном Спенсером
- Взгляни-ка, - сказала гримерша Брентону, подведя карандашом глаза. Они находились в его офисе в "Ободе". До эфира оставалось несколько минут.
Офис Брентона располагался в восточной части студии. Среди безликой мебели из стекла и хромированного металла в глаза бросались белые ковры с густым ворсом, отделанные под дуб стены и предметы абстрактного искусства. Внутренняя стеклянная переборка на случай, если Брентон желал уединиться, была снабжена дистанционно управляемыми гардинами. На дальней стене офиса была панель с телемониторами, по которым крутили информационные программы других станций. Там же был установлен компьютер с банком данных, куда по программе "Нексус" стекалась информация мировых агентств новостей. Обычно Брентон был приветлив с Крис, своей гримершей, и не упускал случая доброжелательно подшутить над ней, но в тот вечер ему было не до шуток.
Готовясь к эфиру, он просмотрел часть предоставленных ему материалов по Хейзу Ричардсу. Он уже видел отснятые тем утром кадры, где губернатор Род-Айленда официально объявлял о своем участии в предвыборной гонке, и отметил, что последний принадлежит к типу красавцев-мужчин, спрос на которых в Америке неуклонно возрастал. Избирательные кампании различного уровня все больше превращались в своеобразные конкурсы красоты, на которых мужчины с искусственными зубами и стрижками за двести долларов клялись, что они такие же простые парни, как и их избиратели - единственным, на взгляд Брентона, осязаемым результатом подобной практики стало то, что Америка могла похвастаться самыми фотогеничными президентами, у которых самые лучшие в мире прически. Губернатор Род-Айленда вполне подходил под стандарты. В послужном списке Хейза Ричардса не было ничего такого, что характеризовало бы его как крупного политика - хотя бы потенциально. Заседая в законодательном собрании штата, он проявил себя как совершенно беспринципный деятель; голосуя по одному вопросу с правоконсервативных позиций, он на другой день мог предстать левым радикалом. Став губернатором, он нисколько не изменился. Брентон подозревал, что этот человек всего лишь марионетка в чьих-то руках.
- Добавим немного блеска? - спросила Крис и, не дожидаясь ответа, принялась ватным тампоном напомаживать ему губы. Она уже заканчивала, когда дверь офиса приоткрылась, и из-за нее показалась совершенно лысая голова Стива Израела, вице-президента, курировавшего вечерние новости.
- Через две минуты эфир, - бросил он и исчез.