- Что ж, я запросил сведения об уплате налогов Теодорой Лански за семьдесят второй год. Их доставят сегодня утром из темной Пещеры Корыстолюбцев, известной как подвал налогового управления.
- Позволь мне спросить тебя кое о чем… Ты можешь раздобыть мне внутреннюю информацию из Министерства юстиции о сделке, которая могла быть заключена в семьдесят первом году между Гавриэлем Бахом и кем-то из Госдепа?
- Кто такой Гавриэль Бах?
- Он был государственным обвинителем на процессе "Мейер Лански против государства Израиль" и выступал против его возвращения на родину в 1971. Так как насчет этого? - снова спросил Коул.
- Ну, может быть, только у меня маловато друзей в этом здании. А зачем это тебе?
- У меня появилось предчувствие. Я скажу тебе, если это ни к чему не приведет. Все всегда только к лучшему.
Но Коул Харрис ошибался. Все стало еще хуже…
Глава 52
Большая удача
К десяти тридцати Каз уже вернулся в Министерство юстиции и ждал сведений об уплате Теодорой Лански налогов за 1971 год. Он сидел в маленьком кабинетике с приколотой к лацкану пиджака карточкой посетителя. Крошечный серый закуток без окон того типа и размера, который обычно отводят самым скромным служащим. Каз начал листать телефонный справочник служащих министерства, пытаясь найти старого однополчанина Абеля Макнэйра.
Макнэйр перешел в службу внешней разведки после войны, и Каз подумал, что тот имел связи с Министерством юстиции во время ближневосточных операций в семидесятые годы. А. Макнэйр числился в справочнике как заместитель руководителя ближневосточного сектора. И Каз набрал номер внутреннего телефона.
- Кабинет Абеля Макнэйра, - произнес мужской голос.
- Скажите ему, что звонит Солли Казоровски.
Ему пришлось довольно долго ждать, потом в трубке раздался тот же самый голос.
- Боюсь, что мистер Макнэйр не сможет переговорить с вами сейчас.
- Не могли бы вы передать ему кое-что? - вежливо спросил Каз.
- Разумеется, я слушаю.
- Не могли бы вы передать ему, что я собираюсь пойти и приобрести полосатые презервативы "Крутой ездок", как он и предлагал, вместо французских щекотунчиков из кожи ягненка. И если он купит шампанское, то я встречусь с ним у "Лэнса и Тимми" около шести.
Повисла долгая пауза.
- Возможно, вам лучше самому сказать ему об этом… Одну минуту, - отозвался наконец мужчина, и в трубке раздался голос Макнэйра.
- Каз, я сейчас действительно очень занят. Предполагается, что через двадцать минут я должен быть на брифинге. Чего ты хочешь?
- Я хочу знать, слышал ли ты когда-нибудь о парне по имени Гавриэль Бах?
- Звучит знакомо, но не могу вспомнить…
- В семидесятых он был прокурором в Израиле. Бах заключил сделку с кем-то в Министерстве юстиции, когда шел процесс "Мейер Лански против государства Израиль".
И снова повисла долгая пауза.
- Да, да, я помню. Высокий такой… Я думаю, что он умер. На самом деле, я в этом просто уверен. Рак, кажется. Я получал об этом сообщение по факсу.
- Кто проводил сделку?
- Что-то подобное происходило при Дэвиде Роббе.
- Где он сейчас? Он все еще работает?
- Черт, да ему должно быть что-то около восьмидесяти пяти, если он все еще среди нас.
- Спасибо, Эйб.
- Я слышал, тебя уволили.
- Точно.
- Очень плохо. Ну, я должен идти.
- Раз должен идти, иди, - сказал Каз и повесил трубку.
Спустя десять минут мальчик-посыльный протолкнул в дверь тележку, полную государственных дел.
- Вы Казоровски?
- Да.
- Распишитесь вот здесь, - парень указал на конверт на самом верху груды. - Это нельзя выносить из здания. К шести тридцати вы должны вернуть документы обратно.
Каз расписался и открыл конверт, а паренек выкатил свой груз важного международного дерьма из кабинета и двинулся дальше по коридору.
Каз взглянул на сведения об уплате налогов Теодорой Лански. Это едва ли было бы интересно само по себе, ведь она не была связана делами с Мейером Лански… Вероятно, по причинам, известным только давно умершему финансовому стратегу мафии. Каз посмотрел в конец федерального формуляра и на месте, где должна была стоять подпись бухгалтера, он увидел напряженный неразборчивый росчерк.
Блекло-голубые чернила и два слова: Уоллис Литман.
Райан и Люсинда пригласили Джерри Парадайза подняться на борт их яхты ровно в час пополудни. Джерри помог Люсинде вытащить Райана из резиновой лодчонки. Потом они все уселись в рубке рядом с большим, сверкающим рулевым колесом. Они улыбались друг другу в лучах солнца, открывая холодное пиво. Всего в тридцати ярдах от них стояло пятидесятифутовое рыболовное судно с командой человек в двадцать. Призрак понял, что рыбаки подошли слишком близко, чтобы он смог "реализовать контракт". Так что он сидел, потягивая пиво, заполняя воздух бессмысленной чепухой.
- У вас чертовски симпатичный маленький ял, - растягивая слова произнес наемный убийца.
- Это кеч, - поправила его Люсинда.
- Не возражаете, если я спущусь вниз и посмотрю? - Призрак хотел взглянуть на планировку судна на тот случай, если придется возвращаться в темноте. - Мне нравится, как все устроено. Я рыбак, и в основном плаваю на калошах. Но мне хотелось бы походить под парусом.
- Идите. Люсинда, покажи ему все, - улыбнулся Райан.
Джерри поднялся и пошел за молодой женщиной в носовую каюту.
Что-то в Джерри Парадайзе беспокоило Райана. Возможно, этот его добродушный полуюжный акцент. Или совсем невеселая улыбка и свинячьи глазки. А может то, как быстро он двигался по пристани, бросая гарпун в мексиканца. И тут Райан увидел что-то на сиденье. Должно быть, выпало у Джерри из заднего кармана. Он протянул руку. Это оказался билет на самолет. Райан слышал, как Люсинда и Джерри все еще разговаривают в трюме. Боулт открыл билет. Там значилось имя - Гарри Микс. Цифры и буквы сообщали, что он прибыл накануне из Атлантик-Сити рейсом 1628. Вылететь обратно этот человек должен был в шесть вечера сегодня. И такие траты ради того, чтобы разбить палатку на берегу. Райан закрыл билет, положил его обратно туда, где сидел Джерри, и отодвинулся на несколько футов. Атлантик-Сити - вотчина Мики Ало. Райан был абсолютно уверен, что это человек Мики.
- Боже, какая же симпатичная обстановка. - На трапе появился Призрак и прервал размышления Райана. Он сел, заметил свой билет на сиденье, потом бросил взгляд на хозяина яхты, который прилежно рассматривал рыбаков. Призрак мысленно обругал себя за допущенную промашку, но, судя по всему, Райан сидел не так близко, чтобы увидеть билет. Призрак убрал билет в карман и улыбнулся молодым людям.
- Какую приманку вы используете? - спросил Райан, поворачиваясь к нему.
- Что?
- Когда ловите рыбу…
- А… В основном живую наживку. Это лучше всего, когда ловишь скальную треску.
- Вам надо попробовать глубоководную наживку. У меня есть стальная наживка с перьями. На нее отлично ловится длинноперый тунец.
- В самом деле? - спросил Призрак, глядя на Райана бледно-голубыми глазами.
- Ага, тунец чуть ли не прыгает на крючок. В этой приманке есть такая вибрирующая штука. Когда вы забрасываете ее, то под водой идет определенный шум, который привлекает рыбу, - сказал Райан.
- Надо и мне такую приобрести. - Джерри смотрел на рыболовное судно. Там поднимали якорь, готовясь сменить позицию. Райан тоже не сводил с него глаз.
- Дорогая, принеси мою коробку с рыболовными снастями. Это около шкафчика береговой охраны, прямо перед койкой V.
- В этом нет необходимости.
- Нет, вы должны это увидеть. - Люсинда почувствовала настойчивость в голосе Райана, но не могла понять причины. - Давай же, принеси.
Люсинда кивнула и двинулась вперед. Райан и мужчина, посланный убить его, смотрели, как отчаливает рыболовное судно. Призрак уже решил, что убьет их голыми руками. Он не хотел оставлять за собой никаких пуль. Все должно было выглядеть как несчастный случай. Он предполагал, что легко справится с Райаном, так как тот практически не может двигаться из-за простреленной ноги. Когда оба будут мертвы, он разольет бензин из двигателя и оставит провод. Потом спустит кабель за борт и заведет мотор с маленькой лодки. Это взорвет кеч. Для береговой охраны все будет выглядеть так, словно два яхтсмена, отправившиеся отдохнуть на выходные, забыли проветрить трюм, прежде чем завести двигатель. Никакого преступления, никакого расследования, никакого риска.
Призрак смотрел, как Люсинда принесла зеленую металлическую коробку для рыболовных снастей из трюма и протянула ее Райану. Тот открыл ее, но так, чтобы Джерри не увидел содержимого. Под снастями лежал армейский кольт сорок пятого калибра. Он купил его в Сент-Томасе, потому что наслушался историй о пиратах в Карибском море, нападающих на яхты и убивающих владельцев, чтобы вырвать с корнем всю электронику.
- Эта крошка очень забавна. - Он достал наживку с перьями и протянул ее Джерри.
Рыболовное судно уже почти обогнуло мыс. Призрак знал, что именно теперь он должен начать действовать, поэтому он взял приманку и улыбнулся Райану, а потом, без предупреждения, бросился на него через кокпит.
Рука Райана нырнула в коробку, и холодный зрачок пистолета уставился в лицо Джерри еще до того, как тот сумел приблизиться. Призрак застыл, захваченный на полпути между мишенью и вечностью.
- Кто вы такой, мистер, черт бы вас побрал?
- Я же вам говорил…
- Мики прислал вас сюда… Верно?
- Кто такой Мики?
Люсинда не поняла, почему Джерри бросился на Райана и почему Райан наставил на него пистолет. Все произошло так быстро.
- Райан? - спросила она.
- У этого парня авиабилет из Атлантик-Сити. И он намеревался вернуться обратно сегодня вечером. Он нигде не разбивал палатку. Я полагаю, что его прислал твой брат.
- Откуда Мики мог узнать, что мы здесь?
- Не знаю, но он прислал этого парня.
- Я спас тебе жизнь, - сказал Призрак.
- Неужели? Или ты нас подставил, прислал этого мексиканца, чтобы мы потеряли бдительность? А теперь убирайся с моей яхты!
Призрак посмотрел на Райана и попытался понять его взгляд. Броситься на него? Или он выстрелит? Некоторые могут убить, другие - нет. Но все-таки Призрак испытывал непреодолимое уважение к автоматическому оружию большого калибра в руке Райана.
- Если еще попадешься мне на глаза, я тебя убью, - сказал Райан.
- Я простой рыбак. Я каждый год приезжаю сюда рыбачить, вот уже пятнадцать лет…
- Да неужели? Тогда тебе следовало бы знать, что скальная треска здесь не водится. Убирайся отсюда, Джерри, или клянусь, я тебя вскрою, как банку с сочной кукурузой.
Джерри наконец двинулся к поручням, диковато, как сумасшедший, улыбнувшись Райану. Потом неуклюже перевалился через поручни и свалился в воду. Райан и Люсинда смотрели, как он плывет прочь от их яхты.
- Поднимай якорь, я заведу мотор.
Люсинда отправилась к якорю и включила кнопку. Она видела, как Джерри Парадайз выходит на берег в двадцати футах от их левого борта и смотрит на них. Якорная цепь змеей выползла из воды, и якорь звякнул о крепительные планки под бушпритом.
Райан завел двигатель, и они вышли из Тойон-бей. Когда яхта разворачивалась, Люсинда снова взглянула на Джерри Парадайза. У него на лице все еще блуждала та самая кошмарная улыбка.
Люсинда вернулась в рубку к Райану и тихо села рядом.
- Он будет продолжать попытки, - сказал Райан. - Мне просто повезло, что у него из кармана выпал билет. Мне следовало пристрелить его.
- Тогда почему ты этого не сделал?
- Пистолет не был заряжен. Я вынул все пули год назад, когда мне в голову стали приходить мысли о том, чтобы с его помощью покончить со всеми моими проблемами.
Они сидели в тишине, пока маленький мотор уносил их прочь от острова.
- И даже если бы кольт был заряжен, - продолжал Райан, - я не знаю, смог бы я это сделать или нет. Твой брат был прав… Мне нужна игра по правилам.
Глава 53
Стратегия достоинства
Математически предварительные выборы в Калифорнии возносили Хейза на вершину, но после "супервторника" он никоим образом не мог проиграть. Все остальные демократические кандидаты сошли с дистанции.
Предполагалось, что после победы в Калифорнии Хейз должен произнести речь. Сотрудники аппарата избирательной кампании остановились в Сан-Франциско в только что заново отделанном отеле "Фэйрмонт". Ричардс намеревался выступить с речью в зале для банкетов, ставшей на эту ночь штаб-квартирой комитета по выборам Хейза Ричардса на пост президента Соединенных Штатов.
Эй-Джей хотел, чтобы речь была короткой, потому что кандидат все еще оплакивал смерть жены, правда, траур включал в себя по меньшей мере один пересып с Сьюзан Уинтер каждый день.
Сьюзан стала неофициальной первой леди кампании, и это вызывало серьезную тревогу у Эй-Джея. И так достаточно плохо, что она спала с Хейзом, а теперь еще эта девица пыталась обращаться с остальными сотрудниками как с дерьмом. Она отказалась от поста "личного эскорта", чтобы получить полную свободу заниматься телом кандидата. Ирония судьбы, не вызывавшая веселья у Эй-Джея. Сьюзан вела себя холодно и высокомерно. Сотрудники в ответ прозвали ее Ядерной Зимой.
И что еще хуже, отношения между Эй-Джеем и Хейзом испортились после "супервторника". Это стало результатом ужасного криминального сговора, в котором они участвовали оба.
Друзья детства теперь просто не могли видеть друг друга.
Эй-Джей решил использовать это кошмарное событие, а не бежать от него. Он потребовал встречи с Хейзом в пять часов, оговорив, что они должны встретиться наедине.
В три часа дня в "калифорнийский вторник" опрос выходящих с участков для голосования в северном и южном графствах показал, что Хейз наберет по меньшей мере шестьдесят пять процентов голосов. Бен Сэвидж, с технической стороны выбывший из гонки, по-прежнему фигурировал в бюллетене для голосования в своем родном штате, но едва набирал жалкие двадцать процентов. Хейз станет номинантом от демократической партии.
Эй-Джею требовалось встретиться с Хейзом в спокойной обстановке, чтобы пробежаться по тексту победной речи. Они с Малкольмом Рашером проработали над ней два часа накануне вечером, пытаясь довести до совершенства три абзаца, в которых Хейз благодарил жителей Калифорнии за их поддержку в тяжелые дни после смерти Ниты и за то, что они отдали предельное число голосов, необходимых ему для победы. Тигарден и Рашер решили, что Хейз должен говорить о Ните, о ее памяти, о том, как много она для него значила, о том, как теперь его жена смотрит с небес на землю и улыбается в этот день, потому что она мечтала о победе так же, как и ее муж.
Встреча состоялась в назначенное время в гостиничном номере Хейза. Это были президентские апартаменты отеля "Фэйрмонт". Потолок уносился на высоту двадцати футов, его украшали сделанные от руки фрески. Зеркальные окна выходили на величественную бухту с красным пролетом моста "Золотые ворота", переносящего машины на другой берег, в Сосалито. Как далеки эти апартаменты от скромной фермы Сары и Бада Колфилдов в Гриннеле, штат Айова! Хейз и Сьюзан были одеты в одинаковые синие халаты с монограммой отеля.
- Что тебе нужно? - грубо спросил Хейз.
- Я принес твою речь победителя, - ответил Эй-Джей, протягивая ему станицы.
Хейз прочитывал их и, закончив, по одной передавал Сьюзан. К середине первой страницы она уже начала недоверчиво качать головой.
- Сколько, по вашему, времени вы будете еще разыгрывать эту патетическую чушь об Аните? - спросила Сьюзан, сверля Эй-Джея ледяным взглядом.
- Месяца четыре, плюс-минус один день. - ответил Тигарден, чувствуя, как поднимается желчь.
- Вашими стараниями Хейз выглядит слабым. Вот он стоит и что-то там лепечет об Аните перед лицом всего мира. Я думаю, он должен выглядеть сильным. Я думаю, что мы обязаны говорить о будущем, а не о прошлом.
- Фу-ты, ну-ты, я сейчас прямо побегу вниз и все переделаю.
- Мне кажется, Сьюзи права, - провозгласил Хейз.
В комнате повисла гробовая тишина. Эй-Джей начал сердиться.
- У меня внизу в номере лежат результаты опросов, из которых видно, что американцы всем сердцем сочувствуют твоей потере. Они хотят, чтобы ты оплакивал Аниту. Она была твоей женой, твоим партнером. Люди знают, что ты любил ее, и за это они любят тебя. Я дотащил тебя до этого момента, благодаря мне ты выиграл в Айове, я придумал решающее событие, состоявшееся в Нью-Йорке, нашел спонсоров, и, черт побери, я не собираюсь стоять здесь и смотреть, как ты тонешь в море вагинальной ерунды.
- Вот оно что… Хейз, уволь немедленно этот кусок дерьма, - прошипела Сьюзан.
- Ты не можешь меня уволить, Хейз, и знаешь, почему? Потому что мы с тобой оба знаем один страшный секрет. Хочешь, чтобы я рассказал Ядерной Зиме об этом?
- Прекрати, Эй-Джей.
- Я ей расскажу. Хочешь, я все выложу прямо сейчас, приятель? - Вина за смерть Аниты тяжелым камнем лежала на душе Эй-Джея. Он подошел опасно близко к тому, чтобы обо всем рассказать.
- Заткнись, - негромко приказал Ричардс.
- Тогда скажи ей, чтобы убиралась прочь! Мне есть еще, что тебе сказать.
- Оставь нас на минуту, Сьюзан.
- Что? - Женщина вскочила на ноги. Она терялась в догадках, чем это Эй-Джею удалось ее победить.
- Уходи, Сьюзан, - с нажимом произнес Хейз.
Она встала и направилась в спальню.
- Не туда. Скажи ей, чтобы отправлялась в свой номер. - Эй-Джей открыл дверь и проверил, нет ли в коридоре журналистов. Потом знаком велел Сьюзан выйти.
- Иди, - поторопил ее Хейз, когда та задержалась на пороге, чтобы наградить Эй-Джея ядовитым взглядом. Когда-то Эй-Джей спал со Сьюзан, когда она еще работала клерком в его офисе. Именно Тигарден дал ей работу в избирательной кампании, а теперь Сьюзан стала его заклятым врагом. Он закрыл за ней дверь.
- Хейз, ты вот-вот все погубишь, все разрушишь.
- Я так не думаю.
- Ты хоть проглядывал мою стратегию достоинства? Я послал ее тебе три дня назад. Ты не сказал ни слова. - Тигарден имел в виду разработанную им программу, направленную на то, чтобы поднять международный престиж Хейза после победы на праймериз. У Хейза не было никакого веса на мировой арене. Эй-Джей хотел, чтобы Ричардс отправился за границу и встретился с важными политическими деятелями - Джоном Мейджором или Миттераном… С Ельциным. Он хотел получить фотографию Ричардса с Арафатом и самыми влиятельными депутатами израильского кнессета. Идея состояла в том, чтобы показать, как Хейз решает мировые проблемы с главами государств Европы, на Ближнем Востоке и на Востоке.
- Я не хочу ехать за границу.
- Хейз, я не могу защищать тебя от прессы, пока ты здесь.
- Мне не нужна защита.
- Тебе нужна защита. Ты можешь сказать глупость, совершить грубейшую ошибку. Ты не привык к такому пристальному вниманию. Если я смогу перевезти тебя за океан, мы сумеем все сыграть по-другому. Хейз, послушай меня. За океаном тебе придется иметь дело с очень деликатными вопросами, будь они прокляты. Ты не можешь не обсуждать это. Ты не можешь не касаться этих тем, как мы делаем здесь. Кто-нибудь спросит тебя, какова твоя позиция по поводу сербов в Сараево, что ты ответишь?