- Я говорил с нашими людьми в Род-Айленде. У нас там были кое-какие операции со скачками, и они хотели зацепить Ричардса еще до его избрания губернатором. Тигарден вел его избирательную кампанию. Наши люди устроили большую вечеринку в одном из отелей в Провиденс. Были девки и много выпивки. В разгар вечеринки вошел один малый с кейсом и вывалил на кровать двести пятьдесят сотен. Пачки были запечатаны букмекерской лентой. Тигардену намекнули, что деньги предназначены для покупки эфирного времени на рекламу, ну и что он может распоряжаться ими по своему усмотрению. Этот недоносок стал набивать карманы, словно мальчишка на раздаче подарков в День всех святых. Кроме того, у нас имеется видеозапись, где он трахается с какой-то шлюхой. Словом, он по уши в дерьме.
В коротком списке кандидатов имя Хейза Ричардса теперь стояло на первом месте. Его нашел Малкольм Рашер, который прежде организовывал избирательную кампанию Пола Аркетта. В день, когда было найдено тело Пола, Мики устроил встречу с Кеном Венэйблом и Ги Вандерготом, двумя функционерами, которых семейство Ало посадило в штаб Аркетта. Те одобрили этот выбор.
Они сидели в отдельном кабинете в одном из принадлежавших Джозефу Ало ресторанчиков под названием "Мистер А" в Атлантик-Сити. Отдыхающие из соседней курортной гостиницы как раз начали стекаться на ужин. Сидя за перегородкой, они не обращали внимания на нараставший в общем зале гул. Кен Венэйбл разглагольствовал на политические темы, отчаянно жестикулируя при этом ножом, точно в воображении он разделывал на части демократических кандидатов. Тучный и неторопливый Ги Вандергот согласно кивал и хмыкал, не поднимая головы от тарелки.
- Мики, ты должен уяснить одну вещь, - вещал Кен, - а именно - демократы раздроблены. Они никогда не были едины. Их раздирают противоречия. На севере - либералы, на юге - консерваторы. На западе - вонючие интеллектуалы; на Среднем западе - работяги и те, кто рассчитывает только на пособия. Идеологический ералаш - и Малкольм считает, что в подобных условиях у нас есть реальный шанс… и я с ним согласен.
- Поясни, - сказал Мики.
- Да потому что при должном финансировании мы можем быстро вмешаться в гонку, особенно, когда в ней участвуют четыре-пять лошадей и нет реального фаворита… Пока остальные будут драться каждый за свой кусок пирога, мы сорвем весь банк. - Кен посмотрел на Ги Вандергота, словно ища его поддержки, затем продолжал: - Ладно, давай посмотрим, что происходит в стане демократов после ухода Пола. Все эти ребята уже заявили об участии в гонке и через неделю-другую все они будут околачиваться на ячменных полях Айовы и, оседлав трактора, рассуждать о дотациях фермерам - как будто им и в самом деле есть до этого дело… Словом, если мы хотим что-то поиметь, пора ввязаться. Возьмем Лео Скатини, переизбранного на второй срок сенатора от штата Нью-Йорк. У него хорошая репутация, крепкие организации на местах, к нему благоволит пресса. Пока он в лидерах. Он особенно голосист, когда речь идет о правах женщин. Думаю, Национальный демократический комитет теперь сделает ставку именно на него. Скорее всего, НДК рассчитывает, что он сможет противостоять вице-президенту Паджу Андерсону, кандидатуру которого - как нам известно - собираются выставить республиканцы. Далее мы имеем сенатора-демократа из Флориды Питера Дехэвиленда. Известный защитник окружающей среды, это его конек - подводное бурение, загрязнение атмосферы, ядерные отходы и все такое. Кроме того, он выступает против неконтролируемой иммиграции. Он завянет - разве что ему чудом подфартит в Айове и Нью-Гэмпшире. Малкольм того же мнения.
- Продолжай. - Мики достал блокнот и начал делать заметки.
- О'кей… Эрик Галлифорд по прозвищу Гиллиган, потому что похож на Боба Денвера. Демократ со стажем. Хьюберт Хемфри, конгрессмен из Огайо. Проповедует традиционный демократический вздор: профсоюзы, социальные гарантии, работа для всех, увеличение расходов. Обложит налогами даже покойников. Популярен в среде партийных ветеранов. Может представлять опасность лишь в том случае, если демократы - по каким-то причинам - предпочтут его, а не Скатини. Последний из заявленных кандидатов Бенджамин Сэвидж. Либерал из Калифорнии. Уже три срока в сенаторах. Как и все западные либералы зациклен на одном и том же: перестроить производство, как того требуют интересы общества; ужесточить наказание за сексуальные домогательства, защита животных, права "голубых", права женщин, бесплатное здравоохранение для каждого, легализация наркотиков…
Мики поморщился, однако его собеседники этого не заметили.
Кен отложил нож в сторону и откинулся на спинку стула.
- Такова диспозиция, - заключил он. - Дай каждому из этих ребят в руки по компасу - они не смогут договориться о том, где север. Малкольм считает, что всех этих "инсайдеров" надо свалить в кучу и рассматривать их как одного противника. Все они одного поля ягоды. Следовательно, нам надо постараться найти такого кандидата, который не работал на высоких должностях, не успел засветиться в Конгрессе и не требовал увеличения жалованья. Мы остановились на кандидатуре Хейза Ричардса, губернатора Род-Айленда. У него за спиной нет опыта пребывания в законодательных органах, и к нему трудно придраться. Он фотогеничен. Кстати, у нас есть снимок…
Ван открыл портфель и извлек оттуда глянцевую фотокарточку, с которой на Мики смотрел обаятельный мужчина пятидесяти с лишним лет, точно сошедший с рекламного ролика - тронутые благородной сединой коротко остриженные волосы, волевой подбородок, голубые глаза.
- Второй срок губернатором. Все что от нас требуется - это найти человека, который бы наставил его на ум, чтобы он делал то, что нужно нам.
Мики понимал, что все упирается в этого человека. Именно это они и обсуждали с отцом два дня спустя. Похоже, что этим человеком должен был стать Эй-Джей Тигарден.
Мики вгляделся в лицо отца. Тот день ото дня терял силы… Глаза его по-прежнему излучали живую энергию, но он уже с трудом держал голову, и его донимали приступы кашля.
- Мики, завтра отправляйся туда. Поглядим, какой выйдет толк из этого губернатора.
Глава 6
Соломон Казоровски
Клуб был самым что ни на есть низкопробным, похуже иного вегасского подпольного притона. Издаваемый игорными автоматами звон и бесконечные реплики крупье сливались в один монотонный гул.
Тузди Ромер начинала танцовщицей в отеле "Звездная пыль". Она была семнадцатилетней длинноногой блондинкой. Однако с тех пор многое изменилось. Тузди имела неосторожность спутаться с владельцем одного игорного зала; с его легкой руки она сначала пристрастилась к наркотикам, а затем и вступила в союз жриц любви. Ей потребовалось лишь однажды прокатиться в такси, чтобы из дорогой экстравагантной проститутки превратиться в дешевую шлюху, которая промышляет в захудалых гостиницах по пятьдесят долларов за ночь. В бытность Соломона Казоровски шефом специального подразделения ФБР по борьбе с организованной преступностью в Лас-Вегасе, Тузди была его осведомителем в отеле. Правда, в этом качестве ей так и не удалось оправдать его надежд, но со временем между ними установились добрые приятельские отношения. На Рождество Каз - как его называли - неизменно подносил ей бутылочку "Дом Периньон". "Вот это класс", - неизменно замечала Тузди по этому поводу.
В Тузди угадывалась какая-то трагическая обреченность, и Каз не мог заставить себя особенно давить на нее.
Тузди родилась в бедной семье в одном из тех фермерских штатов, что непременно начинаются с гласной. Она пала жертвой собственных красивых ног, роскошной груди и нелюбознательности. И в свои сорок лет она по-прежнему проводила выходные валяясь в постели и разглядывая комиксы.
Однажды они с Казом сидели у него дома - с тех пор прошло лет десять, - выпили лишнего и со скуки - не столько повинуясь зову страсти, сколько будто бы желая продемонстрировать друг другу свою нормальную сексуальную ориентацию - занялись любовью под недремлющим оком старика Эдгара.
Это было ошибкой, и больше они никогда не позволяли себе этого, договорившись, что будут просто друзьями… и они по-прежнему оставались друзьями, невзирая на то, что девять лет назад Каза поперли из ФБР за то, что он слишком активно раскручивал связи клана Ало с губернатором Аркеттом и игорными заведениями Вегаса.
У него до сих пор не укладывалось в голове, как это произошло. Он повел свою мать ужинать в ресторан в отеле "Фламинго", и метрдотель - желая засвидетельствовать свое почтение - прислал ему на столик бутылку шампанского и баночку икры. Каз, который никогда в жизни не получал ни цента от мафии, дал маху - неожиданно для самого себя он принял презент. Возможно, ему просто хотелось покрасоваться перед матерью - выглядеть в ее глазах значительной шишкой. Так или иначе, он подставился, и преступный мир не преминул воспользоваться этим - Казу инкриминировали получение взятки в размере пятисот долларов. Ласвегасская пресса смешала его с грязью: в газетах появились разгромные статьи - его карьера оказалась утопленной в злополучной бутылке шампанского. Всю жизнь Каз мечтал быть "федом" (федеральным агентом) - неподкупным борцом за справедливость. Он понимал, что это наивно, и все же верил в правоту своего дела. Расправой дирижировал клан Ало - это они уговорили губернатора Пола Аркетта накапать на Каза его руководству. Он был вынужден сказаться больным и прежде срока подать в отставку, чтобы сохранить хотя бы половину пенсии. Жизнь пошла прахом. Все последующие годы в душе Каза тлела обида. Ведь хотя к отставке и приложил руку всемогущий Гувер, в жилах Каза по-прежнему текла кровь агента ФБР - он оставался начеку, а следовательно, был опасен.
- Управляющий, поганец, вечно норовит тебя потискать - у этого типа такой вид, будто он вырос в банке из-под майонеза, - ворчала Тузди. - Вонючая дыра, чтоб она провалилась. Костюмы не моего размера, трико врезается в задницу, а туфли приходится одалживать у Клоринды - а у нее нога на два размера меньше.
Тузди жаловалась на судьбу, коротая время в обществе Каза. Глядя на него, она не могла не отметить про себя, как он постарел за последние годы. Он продолжал носить чудовищной расцветки гавайские рубахи и выглядел лет на десять старше своих пятидесяти четырех. Руки у него были покрыты пигментными пятнами, свидетельствовавшими о больной печени. Видимо, он действительно тяжело переживал увольнение со службы.
- Что ж, Туз, тут ничего не поделаешь, верно?
- Точно, - с кислой миной согласилась она. - Ну да ладно, а ты-то как поживаешь? Слышала, тебе снова отказали в разрешении открыть практику.
Каз пытался получить лицензию частного детектива, чтобы иметь возможность вести дела, связанные с разводами, число которых в городе становилось все больше. К тому же всегда попадались подонки, на которых висело по несколько угонов. Как правило, это были молокососы, которые раздевали автомобили и продавали запчасти, чтобы купить наркоту. Казу отказывали в лицензии уже четыре раза - за годы, что он боролся с игорной мафией, у него появилось множество недоброжелателей.
- Собираюсь заняться торговлей подержанными автомобилями, - ответил он.
- Слушай, я, собственно, вот зачем хотела тебя увидеть, - сказала Тузди или просто Туз, как он ее называл. - На днях мне сказали одну странную вещь.
- Что же?
- Словом, у меня есть подружка, Синди Медина, мы с ней вместе выступаем в шоу. Ее сестра работает в офисе коронера. Так вот, она говорит, что когда сделали анализ крови покойного сенатора Аркетта, реакция на ВИЧ-инфекцию была положительной.
В памяти Каза всплыли события десятилетней давности. Он всегда подозревал, что Пол Аркетт предоставлял клану Ало "крышу". Когда-то Каз обыскал апартаменты в отеле "Пески", в которых останавливался губернатор. Он не нашел ничего такого, что могло бы подтвердить его подозрения, однако в куче белья возле "джакузи" валялись скомканные мужские трусики. Бирка на них свидетельствовала, что они были приобретены в гостиничном магазине сувениров. Там Казу удалось выяснить, что трусы приобрел некто по имени Уоррен Сакс, а счет оплатил Пол Аркетт. Уоррен оказался консультантом губернатора по связям с прессой. Оба - Пол и Уоррен - погибли на Багамских островах на прошедшей неделе. Каз подозревал, что Пол находился в интимной связи с Уорреном, однако подтвердить или опровергнуть, что губернатор Аркетт бисексуал, никто не мог, поэтому дело замяли. Может, теперь ему следовало бы покопаться в этом - просто так, ради интереса. В конце концов, времени у него было полно, а в офисе коронера остались кое-какие старые связи.
- Спасибо, Туз. Ты прелесть и с каждым днем все хорошеешь, - сказал он, про себя отметив, что она выглядит изможденной и потрепанной.
- А ты с каждым годом все благороднее, как бутылочка доброго "Дом Периньон", - солгала она, подумав, что ему было бы неплохо сбросить вес и постричься.
Они перегнулись через стол и поцеловались, почувствовав исходивший друг от друга запах пота и виски. Когда они расстались, обоим взгрустнулось.
Каз вышел в холл; лишь на четвертый раз ему повезло - на его звонок ответил Чак Амато, судебно-медицинский эксперт. Он играл в гольф и ответил Казу по сотовому телефону.
- Это Каз.
- Черт, Каз, я играю в гольф. Я тебе перезвоню.
- Всего один вопрос. Ты "резал" сенатора Аркетта, когда его тело доставили сюда… два дня назад… верно?
- Слушай, Каз, мне некогда. Меня ждут.
- Пол Аркетт был ВИЧ-инфицирован - это правда?
Амато явно был не готов к этому вопросу. Каз услышал, как он глубоко вздохнул… затем в трубке установилось молчание.
- Откуда тебе это известно? - наконец спросил Амато.
- Держу нос по ветру.
- Слушай, все-таки он был нашим губернатором и сенатором. Не лучше ли оставить его прах в покое.
- В покое, говоришь? То есть, рыльце у него было в пуху? Этот тип всю жизнь спал с "голубыми".
- Я должен идти.
- Это следует понимать, как утвердительный ответ?
- Каз, не наседай на меня. К тому же, какая теперь разница? Он все равно мертв.
- Я знаю то, чего не знает никто. Поверь мне, разница есть.
- Да пошел ты. Если я немедленно не вернусь на площадку, мне запустят мячом для гольфа в голову. - С этими словами Амато отключился.
Каз понял, что попал в десятку. Он был единственный, кто знал, что десять лет назад Амато нелегально установил в доме Пола прослушку. Тогда Пол Аркетт время от времени трахался с Пенни Ало. Каз приберегал эту информацию до удобного случая, чтобы подбросить Джозефу. Но не успел - его подставили раньше.
Соломон Казоровски забрался в старенький "Шевроле Нова" серого цвета и не спеша покатил к отелю "Лейзи Дейз". По существу, это была обыкновенная ночлежка, обходившаяся ему в десять долларов за ночь. Он поднялся по лестнице к себе на второй этаж, сунул ключ в замочную скважину и открыл дверь. На полу валялся счет от так называемого управляющего. Это было напоминание о том, что он задолжал с оплатой за неделю. Каз не представлял себе, как ему удастся расплатиться - разве что продать "шевроле"… Он скомкал счет и завалился на кровать. Заскрипели старые пружины. На губах Каза играла мечтательная улыбка.
Как бы мне теперь прижать этих раздолбаев? - думал он. Лежавший на постели его новый товарищ по комнате, пятнистый черно-белый кот по кличке Джо, вопросительно поднял голову.
- Любопытно, поделился Поли этой новостью с Пенни или нет? - уже вслух произнес он. - Вот что было бы интересно узнать. Что, если Джозеф узнал и решил его убрать? - Кот сел, облизал лапы и замурлыкал. - Что, если пресловутое нападение акул - дерьмо собачье? - Безответные вопросы вращались в его мозгу, подобно грязному белью в прачечной.
Глава 7
Поиски "Отважного ранчо"
Рассвет пролился на серую поверхность океана брызгами красного шампанского. У Райана стучало в висках, словно в голове у него трудилась бригада садистов. В желудке у него было пусто, как после путешествия экономическим классом. В восемь, когда он только-только почувствовал надежду на то, что ему, возможно, удастся дожить до полудня, позвонил его агент. Джерри Апшоу был в ярости.
- Слушай, Райан, не знаю, что там у тебя на уме, но я не могу представлять интересы человека, который обзывает заведующего отделом художественным вещанием еврейским педиком и угрожает пересчитать ему зубы. Что, мать твою, с тобой случилось?
Джерри был агентом Райана с тех самых пор, как последний написал сценарий знаменитого "Механика".
- Джерри, это начинает действовать на нервы. Я не называл его еврейским педиком. Я только сказал, что это он виноват в том, что картина не получилась.
- Это уже неважно. Суть в том, что я больше не смогу представлять твои интересы.
- Джерри, но послушай…
- Никаких послушай. Знаешь, приятель, у меня есть другие, которых я должен продать Марти Ланье. Если в этом списке останешься и ты, это все равно что заявить, что мне наплевать, что ты угрожал убить его и обзывал еврейским педиком. Тем самым я как бы вступаю с тобой в молчаливый сговор. Все, Райан, это конец фильма. Я пришлю тебе твои материалы. Желаю удачи.
Конец фильма…
Райан посмотрел на берег. В его сторону верхом на лошади приближался какой-то мужчина. Он ехал осторожно - лошадь то и дело вязла в зыбучем песке. Эта картина напомнила ему день, когда погиб Мэтт. Они с Линдой были в Санта-Барбаре, а Мэтт на выходные уехал в гости к друзьям в северную Калифорнию. Идея принадлежала Райану. Он сам настоял на этом.
Он отправил Мэтта на погибель.
Они с Линдой на выходные остановились в отеле "Билтмор" в Санта-Барбаре.