Открытая поддержка палестинского сопротивления и других радикально антиизраильски настроенных арабских группировок, военно-политическое сотрудничество с арабскими государствами создавали все условия для возможной блокады важнейшей транспортной артерии - Суэцкого канала.
Сотрудничество с Кубой и поддержка коммунистических режимов в Никарагуа и Сальвадоре создавали плацдарм для нанесения удара по Панамскому каналу, что привело бы к блокированию кратчайшего пути из Атлантического океана в Тихий.
Таким образом, сухопутная по своей природе армия СССР на суше обеспечила себе стратегически выигрышное положение в предстоящем конфликте против армии США, которая предназначена для проведения широко масштабных десантных морских операций. Исход Третьей мировой войны при исключении массированного применения ядерного оружия был предопределен в пользу СССР. Обмен массированными ядерными ударами был исключен, т.к. обе стороны уже обладали арсеналом, в восемь раз превышающим уровень взаимного уничтожения.
К концу ХХ века западная цивилизации во главе с США оказались в патовой ситуации. Дальнейшее развитие без использования природных и человеческих ресурсов, находящихся под контролем СССР, включая его собственную территорию, оказалось невозможным, а военное решение проблемы исключалось, при том, что дальнейшее накопление военного потенциала без его реализации в военном конфликте на фоне исчерпания ресурсов развития угрожало коллапсом социально-экономической системы западной цивилизации.
* * *
Солнце уже жгло нещадно. Еще немного и, поднявшись в зенит, оно растечется по небу раскаленной ртутью, убивающей своим жаром все живое.
Стоило остановить машину, как к телу сразу же прилип изнуряющий зной. Черная "баранка" уазика моментально впитала жар, и его горячие иголки принялись покалывать ладони.
Максимов на секунду замер, уставившись на дымку пыли, оседающую на перегретый капот "уазика". На душе камнем лежало предчувствие чего-то безысходного и необратимого, словно под лопатку вошел шальной осколок: хлоп - и все в прошлом, а что впереди, черт его знает, но точно - ничего хорошего. На гнет усталости списать было нельзя, Максимов уже научился их отличать. Сейчас было именно оно - чувство сжимающегося кольца, не продохнуть, не вырваться.
Максимов покосился на сидевшего рядом майора Трофимова, для всей группы - просто Батя. Судя по мрачному виду, мысли у Бати были те же.
- Не раньше и не позже, - проворчал Трофимов вслух.
- Бать, прорвемся, - попробовал подбодрить его Максимов.
- Жопу бы при этом не порвать, - вяло и явно не в его адрес огрызнулся Трофимов.
По периметру площади стояли грузовики. Немецкие "ЭФки" и советкий "шестьдесят шестые". Установленные на крыше кабин пулеметы стволами смотрели вверх по перекресткам. Над крышей двухэтажного здания вяло трепыхался выцветший ангольский флаг. Из распахнутых дверей, когда-то выкрашенных голубой краской, доносились возбужденные визгливые голоса. Из здания то и дело показывались люди с ящиками, грохали их в кузов и с сонмы видом отправлялись за новым грузом. От спешной погрузки, отрывистым истеричным выкрикам, взбитой пыли все вокруг наполнилось предгрозовой тяжестью.
В администрации спорили, на улице, залитой солнечной патокой, безразлично ждали, когда власть начнет командовать. Взвод "афан"* в полном составе залег в тени, как стая бродячих собак на солнцепеке. Негры в сонном полуобмороке, с легким недоумением поглядывали на двух белых, жарящихся в своем открытом "уазике".
Со всех сторон, как тараканы на корку хлеба, к машине потянулись чернявый дети. Одеты кто во что, многие вообще голые. Дети тоже, похоже, почувствовали грозящие перемены. Раньше бы налетели и облепили, как слепни быка, сейчас подходили с опаской, настороженно сверкая черными глазами.
- Ю, уан бырр!* - выкрикнул самый крепкий, к которому липли бесенята помельче.
- Батя, с нас мзду требуют, - перевел Максимов
-------
* - денежная единица Эфиопии, дословно, по-Ильфу и Петрову: "Дядь, дай десять копеек!"
Трофимов достал из нагрудного кармана несколько местных медяков, прицельно бросил под ноги тому, в ком опознал вожака оборванцев.
Монетки не успели упасть в пыль. Ловким, обезьяним движением мальчишка подхватил их на лету. Стая только шмыгнула носами от такой сноровки вожака.
- Беспризорщина, мать твою, за машину отвечаешь лично! - командным голосом изрек Трофимов.
Эфиопские пацаны, естественно, слов не поняли, на это он и не рассчитывал, но интонацию ловили, как бродячие собаки. Были случаи, когда некоторые из "русских специалистов" из жадности или по слабоумию пренебрегли местными обычаями, за что были жестоко наказаны. Машины не угоняли, нет, воровать целиком - это возмутительное преступление. А вот за пять минут разобрать по винтику, оставив лишь скелет кузова, - это святое. Пацаны не хулиганили, а кормили семьи, как могли. Тут только идиот, видя местную нищету, стал бы возмущаться.
Трофимов цыкнул зубом, что означало крайнюю степень раздражения. Потянул за ремень автомат, лежавший под ногами. Вороненая сталь от поездки в открытом "уазике" успела раскалиться до предела, даже деревянные накладки на цевье пропитались солнцем и неприятно покусывали пальцы.
"Уроды, блин", - проворчал Трофимов. Это он адресовал спецам из ВПК, державших свое изделие только в момент сдачи его госкомиссии. А как он жжет пальцы в сибирский мороз или здесь, под африканским солнцем, их, похоже, не волновало.
Трофимов рывком выбросил себя из уазика. Потопал ногами, выбивая образовавшуюся во время поездки немоту в суставах.
- Ладно, Юнкер, бди, изображай из себя, тьфу, блин, геолога. Я скоро.
Максимов только кивнул в ответ. Батя был явно на грани закипания, как радиатор их "уазика".
Голопузые черти уже облепили "уазик" со всех сторон. Вожак с хозяйским видом прицеливался на освободившееся сиденье.
Трофимов смазал его ладонью по курчавой голове и пошел к дому, на котором красовалась выцветшая вывеска "Совгеологоразведка". Контора, судя по названию, ко всему прочему еще и разведкой занималась.
- Держись! - скомандовал Максимов, отпуская ручной тормоз.
Клацнула передача, машина плавно покатила в косую тень дома. Малышня завизжала от восторга. Вожак впрыгнул на командирское сиденье, одарил Максимова белозубой улыбкой.
Тени едва хватило, чтобы накрыть "уазик", Максимов прикинул, что если Батя задержится дольше получаса, жариться им на сиденьях, как на раскаленных сковородках.
Вытащил из-за сиденья свой автомат, выбрался из машины. Как Батя, потопал ногами, восстанавливая кровоток. Кисло улыбнулся в ответ на незатухающие улыбки черномазой малышни. Не хотелось думать, что ждет этих мальков через несколько недель. А может, даже дней. Война уже змеей вползла в их городишко.
На крыльце под навесом не так ощущалось пекло. Максимов присел на ступеньки, смахнул с лица солнцезащитные очки. Марево сразу же плеснуло в глаза.
В этом мареве, как сквозь плохо протертое стекло, он увидел Марию.
Тонкая фигурка девушки, казалось, вынырнула из расплавленного воздуха. Вылинявший до белизны комбинезон, перетянутый в талии офицерским ремнем, красный берет "афан" заправлен под погон. Автомат, такой же, как у Максимова, короткорылый АКМСУ, висел на правом бедре удобно и правильно, чуть потяни ладонь вверх, и пальцы сами найдут предохранитель и спусковой крючок.
Волосы пострижены "горшком" и заплетены в косички, как принято у ахмарских женщин.
- Ты? - сипло выдохнул Максимов.
В горле вдруг сделалось сухо от двойного действия неожиданности и невероятной красоты Марии. Привыкнуть к красоте женщин Эфиопии невозможно. Любая пастушка здесь легко затмит Мисс Мира.
Мария радостно улыбнулась.
- Ты что здесь делаешь? - спросил он.
Мария кивнула на дверь за его спиной.
- Часовой у особого объекта. - по-русски сказала она, забавно пропевая гласные. - Правильно? - Еще шире улыбнулась.
Подошла ближе, скользнула взглядом по автомату на коленях Максимова. Села на ступеньку, слегка коснувшись его горячим плечом.
Он посмотрел в ее черные глаза, в которых плавали веселые искорки. И вдруг вспомнил любимый тост Витьки Кульбакова: "Чтобы пересекались наши пути, а не наши интересы!"
"Правильно, - подумал он. - Не дай Бог… Убивать друг друга будем, как зверюги, красиво и яростно".
Машинально отметил, что автомат она положила под правую ладонь, и так ее не убрала с приклада. Левая лежала на колене. Скользнет вниз, и пальцы выхватят нож из ножен, притороченных к голенищу левого бутса.
"Не зря учил", - подумал он.
И губы сами растянулись в улыбке.
Позывной "Юнкер"
Тюремный дневник
Мария ЗЗЗ окончила Институт дружбы народов. Педагог. Отец погиб в Огадене. Взяли переводчицей в контрразведку. Прошла подготовку на нашей базе. Дважды участвовала в рейдах групп, где я был советником. Ничего личного, как говорят американцы. Половые контакты с местным населением и подчиненными запрещены, так?
В городе оказалась, думаю, в составе подразделения "афан". Конечно, не случайно девочка со знанием русского сторожила крыльцо конторы. Но разговор Бати с полковником Ляшко она слышать не могла, за это я ручаюсь.
Содержание разговора Бати, майора Трофимова, с полковником Ляшко, мне не известно. Я уже давал показания об этом. Да, я, вообще, тогда не знал, кто такой полковник Ляшко!
Наша группа проводила закладку контейнеров длительного хранения севернее ХХХХ. Могу еще раз показать на карте. Да, схроны с оружием из расчета на отделение. Откуда известно? Глупый вопрос. Это только называется "контейнер". Обычный схрон. Места определяли сами, потом вертолетом на "точку" нам забрасывали оружие и снаряжение, мы проводили закладку, маскировали и выдвигались к новой "точке". И так две недели…
Эритрея прорвала фронт на нашем участке, начался бардак, и нам пришел приказ "три семерки". Прислали борт. Мы думали, что летим на Дахлак* , но сели в этой дыре. Батя сам ничего не знал, по рации передали, что задачу поставит ответственный офицер на месте. Получается, полковник Ляшко.
* - Архипелаг в Красном море, в конце 80-х на нем располагалась база подводных лодок, в том числе атомных, таким образом СССР полностью контролировал судоходство в стратегически важном районе мировых транспортных путей через Суэцкий канал и в Красном море.
* * *
В доме было пыльно и жарко. Двери всех комнат - на распашку. Повсюду следы спешных сборов. И никого.
Батя потянул носом воздух. Из директорского кабинета, помещавшегося в самом конце коридора, отчетливо тянуло табачным дымом.
- Уже легче, - буркнул Батя.
На месте секретаря сидел мальчишка-связист. Судя по короткой стрижке и тому, как он вздрогнул при виде явно старшего по званию, был он таким же "геологом", как и Трофимов. Одет он был в "гражданку", но до дембеля ему было еще далеко.
На столе перед ним стояла рация. Усик антенны упирался в книжную полку, плотно забитую пропыленными папками.
- Боец, старший где? - хриплым голосом спросил Трофимов.
Связист кивнул на дверь кабинета с надписью "директор экспедиции".
- Еще кто есть?
Связист отрицательно повертел головой на острой, обожженной солнцем шее. Отсутствие в доме людей его явно не воодушевляли. Вид у парня был затравленный.
- Оружие есть?
Боец пошевелил ногой, под столом что-то звякнуло металлом.
- Ну, тогда бди, - обронил Трофимов.
Батя постучал в дверь, толкнул ее ладонью и из жаркого предбанника окунулся в горных холод.
В директорском кабинете на полную мощность работал кондиционер, вдобавок Ляшко включил во всю дурь вентилятор. Сидел в самом эпицентре холодного циклона, вытирая платком испарину с лица.
Бросил недовольный взгляд на автомат в руке Трофимова, но промолчал. Оружия военным советникам не полагалось, а после объявления о выводе, тем более. Официально Трофимов и его группа теперь числилась геологами.
- Здравия желаю, Вадим Игоревич, - не совсем по уставу, но все же более-менее официально, поприветствовал временного куратора Трофимов.
Ляшко хмыкнул и протянул руку.
Рукопожатие Трофимову не понравилось. Ладонь Ляшко была влажной и слабой. Его, как тропическая лихорадка, изнутри источил мандраж.
Ляшко сделал сердитое лицо.
- Обстановка - хуже не придумаешь! А ты тут в красных партизан играешь, понимашь. Почему в форме? Почему демаскируешь?
- Мне в трусах ходить, что ли? - огрызнулся Трофимов.
Трофимов посчитал, что геологу вполне пристало носить линялые камуфляжные кубинские штаны и выцветшую от пота и солнца форменную рубашку с короткими рукавами. На голове такого же "убитого" цвета панама с темным кружком от недавно оторванной кокарды.
Ляшко, исполняя приказ маскироваться под гражданских специалистов, выглядел, как артист Пуговки на стройке: весь в белом и с песчаного цвета панамой, которую сейчас забросил на сейф.
- Хоть в трусах, но без оружия! - Поняв, что сморозил глупость, Ляшко сбавил обороты. - Положение, сам должен понимать.
"Так, твою губернию, началось", - мысленно выругался Трофимов.
- Ага, понимаю,- кивнул Трофимов. Добавлять, как это делал зубоскал Кульба, что положение интересное, скоро родим, он не стал. Должность не позволяла такой наглости.
Плюхнулся в продавленное кресло, пристроив автомат между ног.
По его наблюдениям, особым героизмом полковник Ляшко никогда не отличался, но сегодня растерял даже остатки наигранного пафоса.
Трофимов прикинул, чем он успел прогневить Господа, если тот послал ему под занавес такого куратора от резидентуры.
По его глубокому убеждению с такими личными характеристиками Ляшко мог геройствовать только в финчасти ГРУ. За какие заслуги родина зашвырнула Ляшко в Эфиопию да еще оставила после вывода основного контингента, оставалось делом темным. Опыт подсказывал, что такие места службы так просто не подбираются. В них не служат, а замаливают прошлые грешки. Африканское чистилище Ляшко проходил на последнем издыхании.
"Возможно, когда-то и был мужиком, да только здесь весь спекся. Это тебе, брат, не в Женеве шпионить, кофе по-венски попивая, тут информашку вместе с кишками из горла достают. Вот ты и потек юшкой, как пломбир на асфальте. Ничего, бывает, все мы не железные", - примирительно подумал он.
Ляшко солидно засопел носом в чашку, долго сербал чай. Отставил чашку, отдуваясь, стал вытирать пот с лица. На рубашке подмышками и на животе проступили серые влажные разводы.
- У тебя как, все в норме? - скорее для проформы поинтересовался он, знал, что докладывать ему о своем задании Трофимов не имеет права.
- Так точно, - коротко ответил Трофимов. Несмотря на усталость и гложущее изнутри предчувствие, постарался придать лицу соответствующее случаю выражение.
Опыт службы доказывал, что контакт с начальником всегда важнее боевого столкновения с противником.
- Ладненько.
Ляшко плеснул в чашку черного кипятка из термоса. Трофимову не предложил.
- Довожу обстановку, - сказал он, сербнув чай. - Карта с собой?
Трофимов достал из накладного кармана камуфляжных штанов карту. Развернул на столе.
Ляшко сосредоточенно рассматривал каракулевые разводы на карте. Пустыня она и есть пустыня, ничего не разобрать. Как давно выяснил Трофимов, Ляшко в военной топографии разбирался слабо. Тем не менее, смотрел, как Жуков на Зееловские высоты.
Палец Ляшко обвел квадрат юго-восточнее линии фронта, который недавно с треском обвалился. В образовавшиеся прорехи хлынули моторизованные части сил провинции Эритрея. Армия правительства превратилась в разрозненные подразделения, воющие сами за себя.
- Вот здесь находится сейчас группа наших связистов. Твоя задача - обеспечить эвакуацию. Людей и оборудование, что они укажут, грузишь на борт, что останется, вместе с машинами уничтожаешь. Причем так, чтобы оборудование на атомы разлетелось! Под личную ответственность. Взрывчатку я для тебя привез. На аэродроме получишь. Возвращаемся сюда, потому дружно - на Магадишо. Вопросы есть?
Трофимов прикинул в уме все варианты, в результате которых в головах начальства могла возникнуть потребность в его группе, причем такая, что пришлось сворачивать с маршрута и отменять "три семерки". Выбрал самый худший.
- Сколько до противника? - спросил он.
Ляшко тяжело засопел. Достал из конверта фотоснимок.
- Положение в районе точки на девять ноль-ноль сегодня. Точнее не имею. Судя по всему, они оказались в тылу наступающих эритрейцев.
Трофимов одним взглядом оценил обстановку. Вдоль дороги в юго-западном направлении скопом ползли черные букашки бронетехники, по косой отрезая "точку" от пути отхода к Абиссинскому нагорью.
- Плохо дело. - Он зло цыкнул зубом. - Вот тут, как я понял, откатывается бригада правительственных войск. Или что от нее осталось. Дай бог, будут драпать до самого Магадишо, но если упрутся рогом… Эритрейцы начнут разворачиваться в боевую линию против них и левым флангом аккурат зацепят "точку". Одно хорошо, у всех сейчас "тихий час" по поводу жары. Вот солнышко зайдет, тогда посмотрим, кого боженька больше любит.
- Это все, что ты можешь сказать?
- Если не матом, то - все.