* * *
Не торопись - времени хватает - не стоит являться слишком рано - и когда все время мира в твоем распоряжении, машины словно исчезают с улиц - надеюсь, что розы уже при были - долог путь до Джорджтауна; мимо мемориала Линкольна и по бульвару вдоль Потомака - как здесь красиво - да смотри же в конце концов на дорогу. Не рви на желтый свет, пусть даже водитель сзади отчаянно жестикулирует. Уважай закон - возьми себя в руки - тебе кажется, что ты опаздываешь, и ты уже готов ехать на красный свет. Осторожней с трамвайными путями в Джорджтауне, не забывай притормаживать на них. В конце улицы поверни направо и ищи место для парковки. Не торопясь обследуй квартал. Еще раз - и моли бога, чтобы поблизости не оказалось полицейского. К дому подойти небрежно, как бы между прочим. Посмотри на часы. 20.04. То, что надо. Теперь звони.
В синем платье она выглядела просто изумительно.
- Привет, Марк. Не зайдете ли на минутку?
- Нет. Думаю, нам лучше двинуться. Моя машина перекрыла дорогу.
- Хорошо, я только накину пальто.
Открыть для нее дверцу машины. Почему бы не взять ее за руку и не признаться в сжигающей меня безумной страсти? Она предложила бы мне бутерброд. Нет, на такое можно пойти, если знаешь, что этого хотят оба, и тогда удастся сберечь массу времени и нервов.
- День был удачен?
- Очень хлопотный. А как у вас, Марк?
- Все то время, что я работал, мне думалось о вас, и это было нелегко. Крутился как белка в колесе, еле успел.
Машина на ходу, направо с М-стрит. Припарковаться негде.
- О, повезло.
Проклятье, откуда вывернулся этот "фольксваген"?
Место нашлось, но в четырехстах ярдах от ресторана.
- Тем приятнее будет пройтись.
Получила ли она розы? Честное слово, если эта девчонка-цветочница не успела их доставить, я ее утром… в тюрьму посажу.
- Ох, Марк, как ужасно с моей стороны, что не сказала вам раньше: какие прекрасные розы! А вы - это белая роза? И Шекспир?
- Стоит ли говорить об этом?
- Лжец. Значит, вы любите Шекспира?
- Прошу - самый фешенебельный французский ресторан. Рив Гоше. (Гоше - именно так. Самый лучший в Америке. Здесь обдерут до нитки. Так и вижу этого паршивого официанта, который тянет руку. Какого черта - ведь это всего лишь деньги.)
- Столик на имя Эндрью.
- Добрый вечер, мистер Эндрью. Как приятно снова видеть вас.
(Этот плут никогда не видел меня и скорее всего никогда не увидит. Что за столик он приготовил? Годится. Она и в самом деле поверит, что я бывал здесь раньше. Сунуть ему пять долларов.)
- Благодарю вас, сэр. Приятного аппетита.
Они заняли места в глубоких креслах красной кожи. Ресторан был заполнен народом.
Появилась первая смена блюд и вслед за ней виночерпий с бутылкой. (Если думаешь, что тебе удастся сплавить нам две бутылки, то ты глубоко ошибаешься.)
- Разрешите налить вам вина, сэр?
- Благодарю вас, пока не надо. Откройте и оставьте, пока не подадут горячее.
- Слушаюсь, сэр. Ваше авокадо, мадемуазель…
* * *
- Добрый вечер, Халт. Как вы там поживаете в вашей фирме?
- Стараемся не прогореть, сэр.
Они обменялись еще парой банальных реплик.
Директор обвел взглядом сине-золотой интерьер комнаты. В дальнем конце ее одиноко стоял глава Секретной Службы. Около окна, рядом с софой, Генеральный прокурор беседовал с сенатором, сменившим президента на посту главы юридического комитета.
- Что вы предпочитаете выпить, Халт?
- Коктейль с шотландским виски.
- Скоч для Директора и апельсиновый сок для меня. Приходится следить за весом.
(Неужто он не знает, что апельсиновый сок категорически не рекомендуется, если следишь за весом?)
- Как обстоят дела с предстоящим голосованием, мистер президент?
- Ну, в настоящий момент сорок восемь "за" и сорок семь "против", но к десятому марта положение должно выправиться. В противном случае мне придется отложить эту затею до следующей сессии. Не считая поездку по европейским странам и первичные выборы в Нью-Хемпшире, которые состоятся меньше чем через год, это сейчас тревожит меня больше всего. Мне придется отложить голосование по биллю до второго срока президентства, если я снова буду избран.
- Будем надеяться, что десятого все пройдет как нельзя лучше.
- Тогда ваша работа значительно облегчится.
- Сегодня через этот дом прошли пять тысяч человек, - сказал глава Секретной Службы. - И никого, в сущности, не волнуют проблемы обеспечения безопасности. Дом предназначен для обитания президента, но, по сути, он принадлежит всем, и это доставляет массу трудностей.
(Знал бы он…)
Президент сел во главе стола, Генеральный прокурор и сенаторы заняли места по одну сторону стола, а напротив них - по другую - разместились Директор и глава Секретной Службы. Подали авокадо с креветками.
(Меня всегда мутит от креветок.)
- Как приятно видеть стражей закона за одним столом, - сказал президент. - Я хотел бы использовать эту возможность, чтобы обсудить билль о контроле над продажей оружия, который, в чем я уверен, пройдет 10 марта. Именно поэтому я и пригласил всех вас сюда…
- Это будет чертовски сложная операция, - сказал Генеральный прокурор, - учитывая, что у нас примерно семь миллионов членов Национальной Стрелковой Ассоциации и пятьдесят миллионов единиц огнестрельного оружия по всей Америке.
Все кивнули.
Появилось второе блюдо.
(Вареное мясо. Поистине, президент серьезно относится к своей диете.)
* * *
- Кофе или бренди, сэр?
- Не стоит, - сказала Элизабет, мягко коснувшись руки Марка. - Оставьте это до дома.
- Прекрасная идея.
Он улыбнулся, глядя ей прямо в глаза, и попытался представить, о чем она сейчас думает…
- Нет, спасибо. Будьте любезны, счет.
Официант мгновенно повиновался.
Они всегда быстры и исполнительны, когда ты просишь у них счет. Она так и не выпустила его руки.
- Прекрасный обед, Марк. Огромное спасибо.
- Да, когда-нибудь мы снова придем сюда.
Появился счет. Марк взглянул на него в тихом ужасе.
- Всего вам хорошего, мистер Эндрью. - Многочисленные поклоны и бесшумная уборка стола. - Я надеюсь, что мы скоро увидим вас с мадемуазель.
- Да, конечно.
Тебе придется хорошенько напрячь свою память, чтобы узнать меня в следующий раз. Открыть для Элизабет дверцу машины. Интересно, придется ли мне это делать, когда мы поженимся? Господи, я уже думаю о женитьбе!
- Похоже, что мы явно переели. Меня клонит в сон.
Что бы это значило? Слова ее можно понимать на двадцать различных ладов.
- Нет, в самом деле, я не отвечаю за себя.
Похоже на легкую двусмысленность. Опять приходится искать место для парковки. Так. Есть местечко справа перед домом, и "фольксвагены" не суются под колеса. Открыть дверцу для Элизабет. Она возится с ключом от входной двери. Идет в кухню. Хорошенькие дела.
- Какая прекрасная кухня!
Глупое замечание.
- Я рада, что она вам нравится.
Ответ не умнее.
В гостиную.
Господи, вот они, розы!
- Саманта! Подойди поздоровайся с Марком.
Боже всемогущий, у нее и горничная есть! Конец света.
Саманта потерлась о ноги Марка и замурлыкала.
Фф-фу! Саманта - сиамка, а не американка.
- Куда я могу сесть?
- Куда хотите.
Нет, она не идет навстречу.
- Черный или со сливками, дорогой?
"Дорогой". Мои шансы растут, они уже лучше, чем пятьдесят на пятьдесят.
- Черный, пожалуйста, и чуть-чуть сахара.
- Займите себя чем-нибудь, пока не закипит вода. Я буду через несколько минут.
* * *
- Еще кофе, Халт?
- Нет, благодарю вас, я должен, с вашего разрешения, собираться домой.
- Я провожу вас до машины. Есть пара вещей, которые я хотел бы обсудить с вами.
- Да, конечно, мистер президент.
Морские пехотинцы у Западного входа взяли на караул. Человек в вечернем костюме нырнул за колонну.
- Чтобы добиться стопроцентного успеха билля, мне нужна ваша поддержка, Халт. Комиссия ориентируется на вашу точку зрения, и это связывает ее. И хотя в палате представителей общий баланс голосов по-прежнему складывается в нашу пользу, я бы не хотел, чтобы в последний момент произошла какая-то осечка; время поджимает.
- Я - за, сэр. Я ждал этого двадцать с лишним лет!
- Вас что-то беспокоит, Халт?
- Ни в коем случае, сэр. Занимайтесь политикой, добивайтесь принятия билля, а все остальное мое дело.
- 10 марта исполнится почти два года, как этот проклятый билль ходит по кругу, несмотря на молчаливую поддержку лидера большинства. Но я не очень беспокоюсь. Я думаю, что 10 марта принесет нам удачу. Не вижу ничего существенного, что может помешать нам. А вы, Халт?
Директор помедлил.
- Я тоже, сэр.
"Первая моя ложь шефу. И если через три дня президент будет мертв, поверит ли моим доводам комиссия по расследованию?"
- Спокойной ночи, Халт, и благодарю вас.
- Спокойной ночи, мистер президент, и спасибо за прекрасный обед.
Директор сел в машину. Специальный агент, сидевший на месте водителя, повернулся к нему.
- Только что для вас получено важное сообщение. Можете ли вы немедленно вернуться к себе?
- Могу, конечно… Мне вообще было бы проще переселиться туда совсем, но, боюсь, налогоплательщики обвинят меня в том, что я за их счет экономлю на квартплате.
Водитель засмеялся: чувствуется, что Директор в самом деле неплохо пообедал, а ведь это не так часто выпадает на его долю.
* * *
Элизабет принесла кофе и села рядом с ним.
Смелость города берет. Рука поднялась как бы невзначай, легла на спинку дивана, коснулась ее волос.
Элизабет встала.
- Ох, чуть не забыла. Не хотите ли бренди?
Нет, бренди я не хочу. Я хочу, чтобы вы вернулись.
- Нет, спасибо.
Она нагнулась над плечом Марка.
Нет, пока она держит в руках кофейник, поцеловать ее невозможно. А, вот она и поставила его. Черт, опять встала.
- Давайте включим музыку?
Боже милостивый, что следующее?
- Прекрасная идея.
- Как насчет "В память Синатры"?
- Великолепно.
"…И в тот момент мы были так близки друг к другу…"
Песня никуда не годится. Элизабет возвращается. Попробовать поцеловать ее еще раз. Проклятье, она снова наливает кофе. Наконец ставит чашку на место. Осторожно. Очень, очень важно. Господи, как она прекрасна. Долгий поцелуй - глаза у нее открыты? - нет, закрыты. Она наслаждается - какое блаженство - еще, еще…
- Не хотите ли кофе, Марк?
Нет, нет, нет, нет, нет.
- Нет, спасибо.
Еще один долгий поцелуй. Рука ползет ей за спину - она все еще очень далека от меня…
- Марк, я должна кое-что сказать вам.
Нашла самое подходящее время. То, о чем я мечтал.
- Я тебя обожаю.
- Я тоже обожаю тебя, дорогой.
Они не сразу услышали телефонный зуммер. Телефон надрывался.
- Это вас, Марк.
- Юлиус…
Проклятье!
- Еду.
ВТОРНИК - 8-е
Человек, стоявший на углу около церкви, пытался согреться в стылости раннего мартовского утра, хлопая себя по плечам и спине.
В сущности, по пятам за Эндрью ходили двое: специальный агент Кевин О'Мейли и старший оперативный работник Пирс Томпсон. Оба они были "наружниками" с высоким чувством ответственности. Никто из них не выразил удивления, получив от Директора приказ присмотреть за работником ФБР и обо всем докладывать лично Эллиоту. Они понимали, что Марк далеко не сразу выйдет из дома Элизабет, но у них не было к нему претензий. Покинув свой пост около церкви, Пирс присоединился к коллеге.
- Слушай, Кевин, ты не заметил что еще кто-то сидит у Эндрью на хвосте?
- Это Маттсон. Я узнал его. Ну и что?
- Я думал, он давно уволился.
- Так оно и есть. Но предполагаю, что старина Халт решил подстраховаться.
- Наверно, ты прав. Интересно, почему нам не сказали об этом?
- Да вся эта операция достаточно непонятна. Похоже, что никто никому ничего не говорит. Можешь осведомиться у Эллиота.
- "Осведомиться у Эллиота"… С таким же успехом я могу обращаться к памятнику Линкольна.
Прошло несколько минут.
- Может, поговорим с Маттсоном?
- А приказ: никаких контактов? Ни с кем. У него наверняка такой же приказ, и он может, не моргнув глазом, заложить нас. Он же подонок, ты знаешь.
О'Мейли первым увидел, как Марк выскочил из дома в полуодетом виде. Прямо как на пожар, подумал О'Мейли. Если Марк его увидит, он поймет, что О'Мейли из ФБР. Марк остановился у таксофона, а его "тень" скрылась в подворотне, делая все те же тщетные попытки согреться. Тень была благодарна судьбе за то, что оказалась за кирпичной стеной, которая хоть немного защищала ее. Марк набрал личный номер Директора в Бюро.
- Юлиус?
- Немедленно сюда.
Голос звучал не очень дружелюбно. То ли он вернулся от президента с какой-то новой важной информацией, то ли после обеда у него случилось несварение желудка.
Ему хватило нескольких минут, чтобы добраться до места. Движение почти замерло, улицы опустели, и он летел по "зеленой волне", которую ему обеспечивала новая автоматическая система управления светофорами.
Марк поставил машину в подземный гараж ФБР, и тут же рядом с ним оказался безликий человек, тот, который обычно ждал его. Спит ли он когда-нибудь? На лифте они поднялись на седьмой этаж. Безликий человек провел его в кабинет Директора. Интересно, что у него за хобби, подумал Марк. Скорее всего он завсегдатай Национального Театра для глухих.
- Мистер Эндрью, сэр.
Директор с ним не поздоровался. Он был по-прежнему в вечернем костюме и выглядел мрачнее тучи.
- Садитесь, Эндрью.
Снова Эндрью, подумал Марк и почувствовал, что голос Директора пугает его больше, чем все опасности последних дней.
- Вы скомпрометировали нас, - сказал Директор. Марк слышал только стук своего сердца. Он не мог сосчитать пульса, но он был не менее ста двадцати. Тайсон чуть повысил голос. - Сколько сенаторов осталось у вас, Эндрью?
- Семь, сэр.
- И среди них тот, чья фамилия Декстер… Не так ли?
Марк побледнел.
- Диплом Йеля, а вы наивны, как бойскаут. Когда мы впервые увидели вас с доктором Элизабет Декстер, мы с нашей наивностью, зная, что третьего марта она была дежурным врачом в больнице Вудро Вильсона, мы, с нашей наивностью, - он еще более подчеркнуто произнес эти слова, - решили, что вы напали на какой-то след, а теперь мы выяснили, что она не только дочь одного из семи сенаторов, подозреваемых в попытке убийства президента, но еще и ваша любовница!
Марк хотел возразить, но губы плохо повиновались ему.
- Можете ли вы отрицать, что спали с ней, Эндрью?
- К сожалению, могу, сэр, - очень тихо сказал Марк.
- К сожалению? - Директор на мгновение онемел. - Молодой человек, мы прослушиваем ее квартиру и знаем все, что там происходило.
Марк вдруг почувствовал, что теряет контроль над собой. Он поднялся.
- Послушайте… Что все это значит?! Что это за дурацкие вопросы, на которые мне приходится отвечать?! И как вы смеете… Вы, наверно, забыли, что значит любить человека, если вы вообще когда-либо знали, что это такое! Да плевал я на такую работу! Вы хотите, чтобы я по шестнадцать часов в день копался в бумагах, бегал по городу как собака и еще докладывал вам, с кем я собираюсь спать! К слову, я бы ответил на ваш вопрос положительно, если бы ваши люди не вытащили меня от этой женщины! А они еще, оказывается, следят за каждым моим шагом. Нет уж! Я бы предпочел иметь дело с самыми отъявленными мафиози!
Никогда в жизни он так не бесновался. Он рухнул обратно на стул и в изнеможении отвернулся. Больше ему не о чем беспокоиться - это единственное, что придавало ему силы. Директор тоже молчал. Он подошел к окну и посмотрел на улицу. Затем медленно повернулся; тяжелые плечи, большая голова были обращены к Марку. Это все, подумал Марк.
Директор остановился примерно в метре от него и посмотрел ему прямо в глаза - точно так же, как и при первой их встрече.
- Ладно, - сказал Директор. - Когда я возвращаюсь к этому делу, я чувствую, что сам схожу с ума. Но вы должны понять: только что я расстался с президентом, здоровым, умным, полным сил и планов о будущем нашей страны. И что же я узнаю? Что наша единственная надежда, от которой зависит осуществление всех этих планов, завела роман с дочерью одного из семи человек, планирующего, возможно, в этот момент убийство президента! Могу ли я думать сейчас о чем-нибудь еще?!
Все это ужасно, промелькнуло в голове у Марка.
Директор не сводил с него глаз.
- Будем молить бога, чтобы это оказался не Декстер. Потому что в противном случае вам, Марк, будет угрожать такая же опасность. Он снова помолчал. - Кстати, люди, которые день и ночь ходят за вами, тоже работают по шестнадцать часов в сутки без перерыва, и главная задача у них - ваша охрана. А кое у кого есть и жены, и дети… - Слова падали медленно и устало. Чувствовалось, что этот человек на пределе своих сил. Марк никогда не видел его таким и сомневался, видел ли его в таком состоянии кто-нибудь еще.
- Каковы ваши планы?