- Завтра я собираюсь повидаться с распорядителями из обоих комитетов - юридического и по иностранным делам, сэр. Тогда, я предполагаю, и проблема и пути ее разрешения несколько прояснятся.
- Хорошо. Расспросите их как можно подробнее - на тот случай, если я что-то упустил.
- Да, сэр.
- Отдел дактилоскопии, не покладая рук, работает над двадцатью восемью банкнотами. Как только что-то станет известно, я тут же извещу вас. Теперь за дело: уже наступает день, а мы по-прежнему как в трясине. Не забывайте, что я жду вас завтра к семи. - Директор бросил взгляд на циферблат часов. - То есть сегодня. Мы встретимся в семь утра, и будьте точны, потому что у нас останутся только сутки.
* * *
Ему удалось несколько часов поспать. Проснувшись, он прошел в ванную, пустил холодную воду и стоял под душем, пока окончательно не продрог. Но даже и сейчас ему очень хотелось снова провалиться в сон. На следующей неделе, сказал он себе. До следующей недели еще надо провернуть уйму дел. Он включил телевизор, чтобы убедиться, не пропустил ли он что-нибудь из того, чем живет остальной мир. Ничего сверхъестественного в мире не случилось.
На ближайшей от дома станции он сел в метро и через полчаса был уже на Конститьюшен-авеню у здания Сената.
Он прошел мимо двух полицейских, которые у дверей просматривали портфели и сумки входящих, и нажал кнопку "вверх" лифта для посетителей.
- Четвертый, пожалуйста, - сказал он лифтеру и вытащил из внутреннего кармана пиджака лист, на котором была расписана сегодняшняя деятельность палаты представителей и Сената.
Просмотрев документ, Марк решил, что ему стоит обратиться прямо к Лестеру Кеннеку, распорядителю из комитета по иностранным делам. Марк позавчера звонил ему и представился студентом, собирающим материал для курсовой работы. Однако Кеннека на месте не оказалось.
- У кого еще я мог бы получить информацию о работе комитета?
Секретарша взялась за телефон, и через несколько минут из задней комнаты появился худой человек в очках:
- Чем могу быть вам полезен?
Марк объяснил, что ему хотелось бы послушать, как обсуждается билль об оружии. Человек протянул пропуск на галерею, порекомендовав по другим вопросам обратиться к Генри Лукхему, еще одному распорядителю.
Через несколько минут Марк уже был на месте. Он видел только часть зала. Сенаторы полукругом сидели вокруг места председательствующего. Хотя был слышен голос кого-то из выступающих и сенаторы и работники комиссии ходили по залу, давая понять, что самые важные вопросы решаются не в ходе драматических дебатов, а в кулуарах, на пониженных тонах.
Палату представителей билль уже прошел, и теперь предстояло утверждение в Сенате, если он будет принят.
Говорил сенатор Декстер. "Будущий мой тесть?" - подумал Марк. Убийцей он отнюдь не выглядел, но кто из сенаторов походил на преступника? Дочери достались от отца великолепные темные волосы, но у сенатора на висках уже пробивалась седина, хотя не так много, чтобы служить предметом тщеславия, отметил Марк. Дочь унаследовала и его темные глаза. Казалось, что, постукивая пальцем по кафедре, чтобы подчеркнуть наиболее выразительные места своего выступления, он относится ко всем окружающим с легким презрением.
Сенатор Декстер высказался, в общем, против принятия закона.
Его сменил на кафедре сенатор Дункан из Южной Каролины, изысканный, сдержанный человек. Суть его выступления была выражена в тезисе: "Если оружие будет объявлено вне закона, то только те, кто вне закона, будут владеть оружием".
Едва кончилась речь очередного оратора, как ожил светящийся сигнал над часами, висевшими недалеко от Марка. Зуммер прозвучал шесть раз, давая понять, что пора закругляться с утренними слушаниями.
Через минуту помещение опустело. Актеры, сыгравшие свои роли, покинули его, и остались только те, кто должен готовить зал к послеобеденному представлению. Марк спросил у стражника, где найти Генри Лукхема, с которым он собирался встретиться. Стражник в синей униформе показал ему невысокого толстенького человечка с тонкими усиками - тот, развалившись в большом кресле в дальнем конце галереи, просматривал бумаги, делая какие-то заметки. Марк подошел к нему, не обратив внимания на то, что пара глаз в темных очках контролирует каждое его движение.
- Меня зовут Марк Эндрью, сэр.
- Ах да, вы тот самый студент, о котором мне говорили. Я освобожусь через минуту, мистер Эндрью.
Марк присел и стал ждать. Человек в темных очках вышел с галереи через боковую дверь.
- Итак, мистер Эндрью, как насчет ленча?
- Идет, - ответил Марк. Они спустились на нижний этаж, в зал, где обычно завтракали сенаторы, и разместились за свободным столиком у боковой стенки. Марк выразил сочувствие неблагодарной роли распорядителя, на долю которого падает вся тяжелая работа в то время, когда лавры славы и известности пожинают другие. Генри Лукхем охотно согласился с его точкой зрения. Оба они взяли комплексный обед; то же сделали и три человека, сидящие поодаль и внимательно наблюдающие за ними. Марк объяснил распорядителю, что, если билль станет законом, он хотел бы посвятить свои тезисы этому вопросу, и посему он нуждается в некоторой конфиденциальной информации, которая не попадает в прессу. - Поэтому, мистер Лукхем, - завершил он свое вступительное слово, - мне и посоветовали обратиться к вам.
Толстяк кивнул. Как Марк и рассчитывал, он был польщен и сразу же приступил к делу.
- О том, что касается этого билля, я могу вам рассказать все, так же как и о компании политиканов, что крутятся вокруг него.
Марк улыбнулся, вспомнив заявление Антони Уласевича на уотергейтском процессе. Марк изучал его на факультативном семинаре в Йеле. Уласевич сказал: "Чего ради ставить им "клопов"? И политики, и чиновники скажут вам все, что вы хотите знать, даже по телефону, даже по почте - кто бы вы ни были". Сенатор Сэм Ирвин из Северной Каролины, глава комиссии, слегка попенял ему за такое отношение к комиссии и обратил все дело в шутку. Но шуткой это не было. Уласевич говорил чистую правду…
Марк слушал Лукхема, а тот явно наслаждался ролью эксперта, человека, который знает все и вся.
- …Вот, скажем, Коннектикут. Декстер ведет умную игру - хитрая личность, это точно. Он обошел парня, метившего на место Рибикоффа, которого президент сделал послом по особым поручениям. Темная лошадка. Кто мог подумать, что Коннектикут будут представлять в Сенате два республиканца. Словно все эти богатые ньюйоркцы перебрались в Стамфорд. Но, строго между нами, Эндрью, я сомневаюсь в чистоте его принципов. Знаете ли, сколько оружейных компаний расположено в Коннектикуте? "Ремингтон", "Кольт", "Олин", "Винчестер", "Марлин", "Штурм-Рюгер". Сенатора Рибикоффа они не могли заставить голосовать против билля, а Декстера… Не секрет, что он получил от них солидный куш. Что-то его сейчас беспокоит, и он чертовски мрачен. Может быть, это связано именно с биллем, потому что он еще не прошел сессию.
Марк почувствовал легкую тошноту в желудке. Боже мой, отец Элизабет? Он просто не мог поверить в это.
- Значит, вы считаете, что билль пройдет? - спросил Марк доверительным тоном.
- Пока демократы в силе, обязательно! Меньшинство рвет и мечет, но большинство скажет свое слово десятого марта. После того как он прошел палату представителей, в этом не может быть сомнений. До среды его уже ничто остановить не сможет. Лидер большинства озабочен только тем, что президент придает этому биллю такое значение. Н-ну вот, мое время истекло. Я должен возвращаться. Надо успеть все привести в порядок, а то эти сенаторы уверены, что мы вообще не бываем в зале!
Марк поблагодарил его. Лукхем выписал чек и подписал - рассчитался за ленч.
- Как только вам понадобится еще какая-нибудь информация, сразу же ко мне.
- Обязательно, - сказал Марк.
Толстячок-распорядитель покатился к выходу с максимальной для себя скоростью. Марк задумался, сидя над чашкой с кофе. Люди, сидевшие за три столика от него, окончили обед и теперь ждали, что предпримет Марк. Его вывел из задумчивости звонок.
Снова он оказался около комитета по иностранным делам и осведомился, где можно увидеть мистера Кеннека.
Регистратор, выслушав его легенду, указал на помещение, которое было в нескольких шагах отсюда.
- Итак, Эндрью, чем могу быть вам полезен?
Марк был несколько ошарашен внезапностью вопроса.
- Я пишу работу, мистер Кеннек, о деятельности сенаторов, и мистер Лукхем посоветовал мне побеседовать именно с вами. Скажите, кто из этих семи сенаторов в среду, 3 марта, примерно в десять тридцать присутствовал на заседании комиссии по иностранным делам?
Кеннек склонился над записной книжкой в переплете красной кожи.
- Вот этих двух вычеркните, - после паузы сказал он. - Что-нибудь еще, мистер Эндрью?
- Нет, благодарю вас.
Марк направился было в библиотеку, но по дороге свернул к лифту, спустился на нижний этаж, где в холле находились таксофоны.
Он справился с сердцебиением и позвонил в больницу Вудро Вильсона. Как обычно, ему пришлось невыносимо долго ждать, пока они искали Элизабет. Что он скажет ей относительно прошлой ночи? Что, если Директор окажется прав и ее отец…
- Доктор Декстер.
- Когда вы кончаете сегодня работу, Лиз?
- В пять часов, милый мой любовник, - насмешливо ответила она.
- Можем ли мы встретиться?
- Если вам угодно. Во всяком случае, теперь я уверена, что ваши намерения относительно меня чисты и благородны.
- Зачем вы так? Я хочу вам кое-что объяснить…
- До встречи в пять, Марк.
- До встречи в пять, Лиз.
* * *
Теперь их осталось только пятеро. И всего два дня на то, чтобы они превратились в одного. Где они находились во время ленча 24 февраля? Ответь он на этот вопрос, четверо были бы выведены из-под подозрений и он бы знал, кто опустился до того, что вступил в заговор с целью убийства президента. "Но если даже нам удастся найти человека, который стоит за этими событиями, - думал он, поднимаясь и отряхивая брюки от травинок, - как остановить убийцу? Ясно, что сенатор будет действовать не своими руками. Надо, чтобы президент держался подальше от Капитолия". Впрочем, это решать не ему. Марк захлопнул папку и отправился к метрополитену.
Дома он переоделся, сел в машину и неторопливо поехал к больнице Вудро Вильсона. По пути он взглянул в зеркало заднего вида. Теперь за ним следовала другая машина, черный "бьюик". "Кто-то опять следит за мной", - подумал он. Около больницы он был в 16.45. Элизабет еще не освободилась, и поэтому он вернулся к машине и углубился в вечерние новости.
Элизабет вышла из дверей больницы и села рядом с ним. Она выглядела расстроенной.
- Я хотел бы вам кое-что объяснить, - сказал Марк.
- Не надо, - прервала его Элизабет. - Сомневаюсь, чтобы я могла вынести еще одну такую историю. Мне всю ночь снились кошмары. И не надо мне ничего объяснять…
Элизабет была задумчива и немногословна, и Марк с трудом поддерживал разговор. Он повернул направо по Индепенденс-стрит и остановил автомобиль на обочине рядом с мемориалом Джефферсона, так, что в салон попадали лучи заходящего солнца.
- Нельзя исчезать таким образом, - сказала Элизабет.
- Но…
- Давайте кончим этот разговор и поедем перекусим. - Элизабет отвернулась.
Он двинул машину с места. Одновременно с ним набрали скорость и две другие машины: синий "форд-седан" и черный "бьюик". Сегодня они работают в открытую, подумал он. Хотя, возможно, одна из них просто ищет место для парковки. Он посмотрел на Элизабет: заметила она их тоже? Нет, ничего похожего, в зеркало заднего обзора они видны только ему. Он направился к небольшому уютному японскому ресторанчику на Висконсин-авеню. Официант-японец подал им креветки, сервировав на металлическом подносе в центре стола. Каждый кусочек креветки надо было обмакивать в небольшой изящный соусник. Элизабет раскраснелась.
- Простите, что я так резко отреагировала. В тот момент мне было о чем подумать.
- О чем же именно?
- Боюсь, что не смогу объяснить. Это сугубо личное… Да и мой отец просил меня ни с кем не говорить об этом.
Марк похолодел:
- И со мной?
- Да. Нам обоим придется еще не раз все взвесить…
Расставаясь у ее дома, они условились встретиться назавтра в восемь часов утра в холле "Мейфлауэра". Конечно, никто его там узнать не сможет, но все же он удивился, почему Элизабет избрала такое несколько странное место для свидания.
СРЕДА - 9-е
Сенатора разбудил ранний телефонный звонок. Это был босс. Он сообщил, что их встреча в полдень, на которой будут окончательно обговорены все детали, состоится в отеле "Шератон". Сенатор выразил свое согласие, положил трубку и в утреннем одеянии кругами стал ходить по комнате.
* * *
- Кофе на троих, миссис Макгрегор. Они оба здесь? - спросил Директор, проходя мимо нее.
- Да, сэр.
Новые серьги из бирюзы придавали миссис Макгрегор особую изысканность, но Директор не обратил на них внимания. Он направился прямо в свой кабинет.
- Доброе утро, Мэтт. Доброе утро, Марк.
Сначала он дал слово Эндрью:
- Ну-с, послушаем, что вам удалось обнаружить.
- Мой список сократился до пяти имен. Все эти люди против билля о контроле над оружием, который, как мы знаем, сэр, 10 марта должен стать законом. И остановить его принятие может только убийство президента.
- Не думаю, - сказал Мэттью Роджерс, - скорей подобный акт как раз и обеспечит принятие закона.
- Объясните это обоим Кеннеди, Мартину Лютеру Кингу и Джорджу Уоллесу и послушайте, что они вам ответят, - резко откликнулся Директор. - Продолжайте, Марк.
- Сегодня я предполагаю провести день в Сенате, постараюсь найти достаточно приемлемый способ узнать, где все пятеро были во время ленча 24 февраля.
Директор поднялся и отошел к окну.
- Спасибо, Марк. Теперь вы должны проявить мужество. У меня неприятные новости для вас… Мы начинаем убеждаться, что человек, которого мы ищем, - это Декстер.
Марк застыл.
- Почему вы так считаете? - выдавил он из себя.
Помощник Директора наклонился к нему.
- В Джорджтауне мы опросили работников ночных служб и наткнулись на одного портье, который совершенно уверен, что видел сенатора Декстера 24 февраля, шедшего по улице от отеля, примерно в четырнадцать тридцать.
- Почему он уверен, что это был именно сенатор Декстер?
- Этот человек родился и вырос в Уилтоне, штат Коннектикут, и хорошо знает Декстера в лицо. Боюсь, что есть еще кое-что: с ним была молодая женщина, описание которой полностью совпадает с внешностью его дочери.
- Это не доказательство, - сказал Марк. - Это может быть только совпадением.
- Может быть, конечно, - сказал Директор, - но, к сожалению, оно не в пользу сенатора Декстера. Вспомните, что он имеет отношение к торговле оружием и немало потеряет в случае принятия билля. Так что мотив налицо!
- Но, сэр, - возразил Марк, уже не думая об Элизабет, - неужели вы считаете, что сенатор может вступить в заговор с целью убийства президента только для того, чтобы сохранить на плаву одну из своих кампаний? Да у него на выбор масса не столь сильнодействующих средств! Он мог организовать проволочки в комиссии. Или устроить обструкцию…
- Он уже пытался это сделать, Марк. И безуспешно, - прервал его Мэттью Роджерс.
- Но у остальных четырех сенаторов могут быть не менее убедительные мотивы, о которых мы пока просто ничего не знаем. Так что не только Декстер, - продолжал настаивать Марк, чувствуя, как жалко звучит его голос.
- Хорошо, Марк. При иных, не столь экстремальных обстоятельствах я бы с большим вниманием отнесся к вашей точке зрения, но, согласитесь, в данном случае мы должны основываться на объективных данных, пусть даже они не очень убедительны и смахивают на совпадения. Но я не сказал вам главного. В ночь на третье марта, когда были убиты Казефикис и почтальон, имени доктора Декстер не было в списке тех, кто должен был дежурить. Ее работа заканчивалась в пять часов, но по каким-то непонятным причинам она осталась еще на два часа, осмотрев грека, а он, представьте, отнюдь не был ее пациентом! Что-то чертовски много совпадений, Марк! И при всей беспристрастности я должен сказать, что на сенатора Декстера и на его дочь ложится очень большая тень.
Марк ничего не ответил.
- Когда вы сегодня встречаетесь с девушкой? И где?
Марк поднял голову:
- В восемь часов в "Мейфлауэре".
- А почему именно там?
- Не знаю, сэр. Просто она предложила, а я согласился.
- Будьте крайне осторожны, Эндрью.
- Хорошо, сэр.
- Уже без десяти восемь, так что вам лучше отправляться. Кстати, с банкнотами нам по-прежнему не везет. У нас остались последние восемь, но нужных отпечатков обнаружить пока не удалось.
* * *
Марку в данный момент было глубоко наплевать на все двадцатидолларовые банкноты в мире. Он покинул здание в куда большей растерянности, чем входил в него. Оказавшись на улице, он решил пройтись до отеля пешком, в надежде, что голова его несколько посвежеет. Он не видел, как двое мужчин проследовали за ним по Пенсильвания-авеню, мимо Белого дома и вплоть до отеля.