Узнав о готовящемся "Аль-Каидой" чудовищном по своим масштабам и последствиям террористическом акте, британские и американские спецслужбы мгновенно начинают действовать, но… Им не известно ничего: ни когда, ни где, ни что это будет за удар. Источников в "Аль-Каиде" нет, а внедрить агента невозможно. Если только…
Они похожи друг на друга - Измат Хан, узник тюрьмы в Гуантанамо, бывший командир армии Талибана по прозвищу Афганец, и полковник Майк Мартин, ветеран десантных войск, - смуглый, худощавый, родившийся и выросший в Ираке. В попытке предотвратить катастрофу спецслужбы пытаются совершить невозможное: выдать Мартина за Измат Хана…
Содержание:
-
Часть первая - Операция "Скат" 1
-
Часть вторая - Воины 11
-
Часть третья - Операция "Лом" 23
-
Часть четвёртая - Путешествие 29
-
Эпилог 58
-
Примечания 59
Фредерик Форсайт
Афганец
Часть первая
Операция "Скат"
Глава 1
Знай молодой телохранитель-талиб, что звонок по сотовому станет для него смертельным, он никогда бы не взял в руки телефон. Он не знал, а потому погиб.
7 июля 2005 года четыре бомбиста-самоубийцы взорвали себя на Центральном вокзале в Лондоне. Погибли пятьдесят два человека, более семисот получили ранения, по меньшей мере сто остались калеками на всю жизнь.
Трое из этой четвёрки родились и выросли в Британии, но их родителями были пакистанские иммигранты. Четвёртый, натурализованный британец и приверженец ислама, родился на Ямайке. Ему и ещё одному террористу не исполнилось и двадцати, третьему шёл двадцать третий, а старший, руководитель группы, едва шагнул за тридцать. Радикальными исламистами их сделали не где-нибудь за границей, а в сердце Англии, где им промывали мозги в известных мечетях и где они слушали призывы придерживающихся крайних взглядов проповедников.
В течение двадцати четырех часов после взрывов полиция установила личности всех четверых. Выяснилось, что проживали они в северной части Лидса и около него и даже говорили с йоркширским акцентом. Старший группы работал в школе для детей-инвалидов. Звали его Мохаммед Сиддик Хан.
В ходе обыска полиция сделала весьма ценную находку, о которой предпочла не распространяться. В доме одного из террористов нашли четыре квитанции, указывавших на покупку сотовых телефонов с предоплаченной сим-картой стоимостью в двадцать фунтов стерлингов. Все телефоны приобрели за наличные, и ни один из них отыскать не удалось. Полиция, однако, установила номера и взяла их на заметку - вдруг где-то всплывут.
Выяснилось также, что Сиддик Хан и другой член группы, ближайший его помощник, молодой пенджабец по имени Шехзад Танвир, побывали в ноябре 2004 года в Пакистане, где провели три месяца. Где именно они находились и с кем встречались, осталось неизвестным, но через несколько недель после взрыва арабская телекомпания "Аль-Джазира" продемонстрировала видеозапись, на которой сам Сиддик Хан рассказывал о планируемой операции. Изучение видеозаписи показало, что сделана она была во время его пребывания в Исламабаде.
Во второй половине 2006 года спецслужбы выяснили, что один из членов группы взял купленный в Лондоне телефон в Пакистан и подарил там своему инструктору из "Аль-Каиды". (К тому времени британская полиция уже знала, что никто из террористов-самоубийц не обладал техническими знаниями, позволявшими самостоятельно собрать взрывное устройство.)
Инструктор "Аль-Каиды" - личность его осталась неустановленной, - в свою очередь, преподнёс телефон в знак уважения некоему члену узкого элитного комитета приближённых Усамы бен Ладена, скрывавшегося в тайном убежище в мрачных горах южного Вазиристана, тянущихся вдоль пакистано-афганской границы к западу от Пешавара. Воспользоваться телефоном предполагалось только в крайнем случае, поскольку все оперативники "Аль-Каиды" относятся к данному виду связи с чрезвычайной насторожённостью. Разумеется, даритель и предположить не мог, что британский фанатик по глупости оставил квитанцию в своём письменном столе в Лидсе.
Внутренний комитет бен Ладена состоит из четырех подразделений: оперативного, финансового, пропаганды и по вопросам доктрины. Глава каждого направления подчиняется только бен Ладену и его правой руке Айману Аль-Завахири. В сентябре 2006-го начальником финансового отделения всей террористической организации был приятель Завахири, египтянин Тофик Аль-Кур.
По причинам, которые прояснятся позднее, 15 сентября Аль-Кур находился в пакистанском городе Пешаваре, возвращаясь в горное убежище после опасной и продолжительной поездки. Здесь он ожидал прибытия проводника, который и должен был провести его в горы Вазири и передать самому Шейху.
Для охраны столь важного гостя во время его недолгого пребывания в Пешаваре были выделены четверо местных фанатиков, принадлежавших к движению Талибан. Как и подобает уроженцам северо-западных гор, где проживают воинственные, никому не подчиняющиеся племена, формально они считаются пакистанцами, но сами себя называют вазирами. Разговаривают они не на урду, а на пушту и подчиняются не правительству в далёком Исламабаде, а пуштунским вождям.
Все они с малых лет находились в медресе - религиозной школе-интернате крайней ориентации, приверженной учению ваххабитов, самой жёсткой и нетерпимой секты ислама. Ничего не зная и не умея, кроме как цитировать Коран, они, подобно миллионам других воспитанных в медресе юношей, не имели никакой работы. Однако, получив задание от племенного вождя, выполняли его на совесть, готовые при необходимости умереть. В сентябре 2006-го им поручили охранять средних лет египтянина, говорившего на нильском арабском, но сносно владевшего и пушту. Гордостью и радостью одного из четвёрки телохранителей, которого звали Абдельахи, был сотовый телефон. К сожалению, в телефоне сел аккумулятор - Абдельахи забыл его подзарядить.
Всё случилось в послеполуденный час. Поскольку идти в ближайшую мечеть было слишком опасно, Аль-Кур помолился вместе со своими охранниками в их квартире на четвёртом этаже. Потом перекусил и отправился передохнуть.
Брат Абдельахи жил в нескольких сотнях миль к западу от Пешавара в столь же фундаменталистском городе Кветта. Их мать давно и тяжело болела. Беспокоясь о её здоровье, юноша попытался позвонить по сотовому. То, что он собирался сказать, ничем не отличалось бы от миллионов других разговоров, заполняющих ежедневно эфир всех пяти континентов. Но телефон не работал. Один из товарищей обратил внимание Абдельахи на отсутствие чёрных столбиков в окошечке и объяснил насчёт подзарядки. Огорчённый парень огляделся и увидел лежащий на кейсе египтянина сотовый телефон.
Этот был заряжён как надо. Без всякой задней мысли Абдельахи набрал номер брата и услышал ритмический рингтон в далёкой Кветте. В этот же самый миг на пульте в одной из подземных клетушек, составляющих отдел прослушки пакистанского контртеррористического центра, замигал красный глазок индикатора.
Многие из живущих в Гемпшире считают его приятнейшим из английских графств. На южном его побережье, выходящем к проливу Ла-Манш, находятся огромный порт Саутгемптона и судоверфи Портсмута. Административным центром графства является старинный город Винчестер, знаменитому собору которого почти тысяча лет.
В самом центре графства, вдалеке от автострад и шоссе, расположилась тихая долина реки Меон, на берегах которой рассыпаны городки и деревушки, берущие своё начало с саксонских времён.
Лишь одно-единственное шоссе класса "А" пересекает долину с юга на север, прочие же пути сообщения представляют собой сеть вьющихся узких дорог, по обе стороны которых высятся могучие деревья, тянутся живые изгороди и мелькают живописные поляны. Местность эта остаётся сельской, какой и была издавна, редкое поле превышает десять акров, и ещё меньше ферм могут похвастать тем, что их угодья занимают площадь более пятисот акров. Большинству усадеб, сложенных из старого дерева и кирпича и укрытых черепицей, уже более сотни лет, и многие окружены подсобными строениями, размеры, возраст и красота которых вызывают уважение.
Человек, взобравшийся на самый верх одного из таких амбаров, мог наслаждаться панорамным видом долины и наблюдать с высоты птичьего полёта соседнюю, не более мили в сторону, деревню Меонсток. В тот момент, когда в нескольких часовых поясах к востоку Абдельахи делал последний в своей жизни телефонный звонок, мужчина на крыше вытер пот со лба и возобновил прерванную ненадолго работу. Занимался же он тем, что снимал с крыши черепичные плитки, уложенные не одну сотню лет назад.
Вообще-то, ему бы следовало нанять опытных кровельщиков, которые возвели бы вокруг амбара строительные леса и сделали работу быстрее и без всякого риска для жизни. Но это было бы и намного дороже. В том-то и дело. Мужчина с молотком-гвоздодёром был отставным военным, оттрубившим двадцать пять лет службы, и большая часть его накоплений ушла на покупку того, о чём он всегда мечтал: деревенской усадьбы, которую можно было бы наконец назвать домом. Так он обзавёлся и старинным амбаром, и десятью акрами земли, и тропинкой до дороги, которая вела в деревню.
Но отставным солдатам не всегда хватает практичности в том, что касается денег, и когда профессионалы, специализирующиеся на превращении средневековых усадеб в загородные дома, представили свои расчёты, у него перехватило дух. Подумав, мужчина решил, что справится и сам, сколько бы времени на это ни ушло.
Местечко было почти идиллическое. Мысленно он уже видел отреставрированную в прежнем блеске надёжную крышу, крытую на девять десятых оригинальными, сохранившимися в целости плитами - недостающие десять процентов можно докупить в магазине, торгующем артефактами старых, пришедших в упадок строений. Стропила и балки нисколько не пострадали от времени и выглядели так же, как и в тот день, когда их вырубили из дуба, а вот перекрытия требовали замены на более современный материал.
Мужчина представлял гостиную, кухню, кабинет и холл - они появятся внизу, там, где сейчас пол устилал мусор от хранившегося здесь прежде сена. Конечно, полностью без профессионалов не обойтись - электропроводкой и сантехникой будут заниматься специалисты, но зато он уже записался на вечерние курсы Саутгемптонского технического колледжа, чтобы пройти обучение по кладке кирпича, столярному и стекольному делу.
Со временем здесь появятся вымощенное плитами патио и огород, тропинка превратится в гравийную дорогу, а на поляне будут пощипывать травку овцы. Каждый вечер, устраиваясь на ночь в старом загоне - если природа дарила тёплую и тихую летнюю ночь, - он снова и снова производил расчёты, приходя в итоге к выводу, что, набравшись терпения и трудолюбия, справится с задачей и даже сможет протянуть дальше на весьма скромном бюджете.
Мужчине было сорок четыре, у него были тёмные глаза и волосы, смуглая, с оливковым оттенком кожа и поджарое, крепкое тело. Он знал, что с него хватит. Хватит пустынь и джунглей, малярии и пиявок, пронизывающего ветра и стылых ночей, отвратительной пищи и выворачивающей суставы боли. Здесь он найдёт работу, заведёт лабрадора или пару терьеров и, может быть, даже встретит женщину, с которой разделит оставшуюся жизнь.
Мужчина на крыше снял ещё с дюжину плиток, отложил в сторону целые, бросил вниз куски разбившихся, и в это время на пульте в Исламабаде запульсировал красный сигнал.
Многие полагают, что при наличии в сотовом телефоне предоплаченной сим-карты за звонки платить уже не нужно. Это верно в отношении покупателя и пользователя, но не в отношении поставщика услуг. Если телефоном пользуются вне пределов зоны действия передающей станции, расчёты через свои компьютеры ведут между собой уже сотовые компании.
Позвонив в Кветту, Абдельахи начал использовать время радиоантенной мачты, находящейся в окрестностях Пешавара. Мачта принадлежала компании "ПакТел". В момент соединения компьютер "ПакТел" приступил к поиску первоначального продавца в Англии с намерением сообщить ему - на своём, электронном языке - примерно следующее: "Один из ваших клиентов использует моё время, так что вы мне должны".
Вот уже несколько лет все исходящие и входящие звонки клиентов "ПакТел" и соперничающего с ним "МобиТел" поступают на коммутатор прослушивающего отдела пакистанского контртеррористического центра. По договорённости с британцами подслушивающие компьютеры снабжены британскими программами, обеспечивающими перехват определённых номеров. Один из них внезапно ожил.
Сидевший у компьютера молодой сержант-пакистанец немедленно нажал кнопку вызова дежурного офицера. Выслушав короткий доклад, офицер спросил:
- Что он говорит?
Сержант знал пуштунский, а потому, послушав несколько секунд, ответил:
- Похоже, речь идёт о матери того, кто звонит. Те, что разговаривают, вроде бы братья.
- Откуда звонок?
Сержант послушал ещё несколько секунд.
- Сигнал идёт с пешаварского передатчика.
Больше от сержанта ничего не требовалось. Весь разговор будет записан автоматически для последующего изучения. Сейчас требовалось в первую очередь установить местонахождение звонящего. Дежурный майор сильно сомневался, что это удастся за короткое время одного звонка. Ведь абонент не дурак и долго на линии не задержится, верно?
Он протянул руку и нажал на три кнопки быстрого набора. Телефон зазвенел в кабинете начальника пешаварского отделения контртеррористического центра.
Несколькими годами ранее и определённо до событий 11 сентября, когда были разрушены башни-близнецы Всемирного торгового центра в Нью-Йорке, в пакистанскую межведомственную службу разведки (МСР) проникло из армии немало мусульман-фундаменталистов. Именно по этой причине на МСР нельзя было положиться в борьбе против Талибана и его гостей из "Аль-Каиды".
Но когда Соединённые Штаты весьма настоятельно "посоветовали" президенту Пакистана генералу Первезу Мушаррафу навести порядок в доме, тому ничего не оставалось, как прислушаться и заняться уборкой. Одной частью программы обновления стал перевод из службы разведки в армию экстремистски настроенных офицеров; другой - создание внутри МСР элитного контртеррористического центра (КТЦ), штат которого составили молодые офицеры, не питавшие ни малейшей симпатии к своим единоверцам-террористам. Одним из таких офицеров был полковник Абдул Разак, бывший командир танкового корпуса. Теперь он возглавлял отделение КТЦ в Пешаваре. Звонок поступил к нему в половине третьего.
Внимательно выслушав столичного коллегу, полковник спросил:
- Долго?
- Около трех минут. Пока.
Офис Разака, по счастью, находился в восьмистах ярдах от радиомачты "ПакТел", тогда как пеленгатор уверенно работает в радиусе примерно тысячи ярдов. Вместе с двумя техниками полковник взлетел на крышу административного здания, надеясь засечь источник сигнала, максимально сократив по возможности зону поиска.
В Исламабаде слушавший телефонный разговор сержант повернулся к начальнику:
- Закончили.
- Проклятье! Три минуты и сорок четыре секунды. Но спасибо и за это.
- Похоже, он забыл отключить телефон.
В пешаварской квартире Абдельахи совершил вторую ошибку. Услышав шум из комнаты египтянина, он торопливо оборвал разговор и сунул телефон под ближайшую подушку. Но забыл его выключить. Пеленгаторы полковника Разака подбирались все ближе.
Как британской Сикрет интеллидженс сервис (СИС), так и американскому Центральному разведывательному управлению (ЦРУ) работы в Пакистане хватает. Причины очевидны: в сражении с терроризмом эта страна стала одной из решающих зон боевых действий. Эффективность действий двух секретных ведомств во многом объясняется их способностью сотрудничать. Ссоры, конечно, случались, особенно в связи с повальной эпидемией предательства, охватившей Британию с 1951 года (Филби, Бёрджесс и Маклин). Потом американцы выяснили, что изменников, работающих на Москву, хватает и в их рядах, и межведомственная перебранка прекратилась. С окончанием "холодной войны" в 1991-м политики по обе стороны Атлантики пришли к чересчур поспешному и ничем не оправданному выводу, что мир наконец установился и что так будет и дальше. Как раз тогда в глубинах ислама неслышно и незаметно зарождалась новая "холодная война".
После 11 сентября ни о каком соперничестве не было уже и речи; закончились даже традиционные игры с перетягиванием каната. Установилось правило: если у нас есть что-то, мы, ребята, делимся с вами. И наоборот. Свой вклад в общую борьбу вносили, конечно, и другие разношёрстные иностранные ведомства, но сотрудничество с ними не шло ни в какое сравнение с уровнем близости англоязычных сборщиков информации.
Полковник Разак знал обоих обосновавшихся в его городе резидентов, но в личном плане поддерживал более тесные отношения с представителем СИС Брайаном О'Доудом. Да и всплывший вдруг телефон первыми нашли британцы. Поэтому, спустившись с крыши, Разак сразу же сообщил новость ирландцу.
В этот самый момент господин Аль-Кур отправился в ванную, и Абдельахи, достав из-под подушки телефон, положил его на "дипломат" египтянина. Обнаружив, к немалому для себя смущению, что аппарат включён, молодой пуштун тотчас нажал нужную кнопку. Думал он при этом не о перехвате, а о том, как бы не разрядить батарейку. Так или иначе, Абдельахи опоздал на восемь секунд. Пеленгатор успел сделать свою работу.
- Нашли? Что ты имеешь в виду? - спросил О'Доуд. Обычный день превращался в Рождество, а может быть, и во что-то позначительнее.
- Без вопросов, Брайан. Звонок сделан из квартиры на верхнем этаже пятиэтажного дома в старом квартале. Там сейчас два моих человека. Осматриваются, изучают подходы.
- Когда собираешься вступить в дело?
- Сразу же, как только стемнеет. Я бы подождал часов до трех ночи, но риск слишком велик. Птички могут улететь…
Полковник Разак провёл целый год в Кемберли-колледже по программе, финансируемой из бюджета Содружества, и гордился знанием английских идиом.
- Я могу подключиться?
- А хочешь?
- А папа римский католик?
Пакистанец рассмеялся. Ему нравилась такая дружеская пикировка.
- Я верую в единственного истинного бога, а потому ответить на твой вопрос не могу. Ладно, так и быть. У меня в шесть. Но всё будет по-нашему. Муфти.
Это означало - никакой формы, никакой западной одежды. В старом городе, особенно в районе базара Кисса Хавани, незамеченным мог остаться только человек в камисах - свободных штанах и длинной рубахе. Или в халате и тюрбане - так одевались горцы. Правило, разумеется, распространялось и на О'Доуда.
Британский агент прибыл на место за несколько минут до шести в чёрной с затемнёнными окнами "Тойоте Лендкрузер". Патриотичнее, наверно, было приехать на лендровере, но местные фундаменталисты предпочитали японские машины. С собой он прихватил бутылку солодового виски "Шивас Ригал", любимого напитка полковника Разака. Однажды О'Доуд в шутку упрекнул своего пакистанского друга в пристрастии к шотландской тинктуре.