Детектив засунул руки в накладные карманы дождевика тайванского производства, который он купил за 16,83 доллара, включая и налог, в универсальном магазине Фиггса, и пересек холл, мягко ступая дешевыми мокасинами, приобретенными в мелочной лавочке. Остальное его одеяние было приобретено у "Сирса" - белая рубашка "Эрроу" с короткими рукавами и белье. Сеттлс любил одеваться подешевле, и поэтому все, что сейчас было на нем, включая белые носки, купленные в аптеке, стоило не дороже, чем ремешок из крокодиловой кожи, поддерживавший плоские золотые часы на левой кисти седого мужчины.
Продолжая держать руки в карманах дождевика, Сеттлс остановился как раз у него за спиной, сделав вид, что занял очередь. Звонивший уже говорил в трубку хрипловатым приятным голосом, который казался слишком молодым для его лет. Сеттлс узнал северный акцент и вспомнил, как легко говоривший может переходить на мягкие южные интонации, звучащие точно как в Чарльстоне.
- Да, в холле, - сказал человек в трубку. - Думаю, что за минуту-другую я смогу рассказать тебе нечто интересное.
Наконец, почувствовав за спиной присутствие другого человека, он повернулся лицом к Сеттлсу, который продолжал стоять с руками в карманах, покачиваясь на пятках взад и вперед. Нахмурившись, человек кивком головы показал на другой телефон в холле. Чуть улыбнувшись, Сеттлс отрицательно покачал головой.
Человек опять повернулся спиной к детективу и заговорил в трубку.
- Давай продолжим минут через пять. Мне надо сделать еще один звонок. - Повесив трубку, человек опять повернулся к Сеттлсу и спросил: - Вам нужно звонить именно по этому телефону, приятель?
- Он может и подождать, Вояка, - сказал Сеттлс.
Человек снова свел брови, на этот раз пытаясь изобразить удивление. Он может и преуспел бы в этом своем намерении, если бы не блестящие зеленые глаза, которые не смогли скрыть хитрого выражения.
- Сомневаюсь, чтобы я встречался с вами, - сказал он подчеркнуто холодным голосом.
- Даллас, - напомнил Айви Сеттлс. - Февраль семьдесят третьего. - Я прихватил тебя и засунул в автобус "Грейхаунда" до Хьюстона, когда вдова биржевого маклера отказалась выдвигать против тебя обвинение.
- Моя невеста, - поправил человек. - Эдвина Виккерман.
- Та, которой ты должен деньги.
- Вернуть заем, вы хотите сказать. - Седоголовый человек внимательно изучил Сеттлса с головы до ног, начиная с истоптанной обуви и кончая лицом, украшенным тонким носом и упрямым подбородком, хитрым тонкогубым ртом и всезнающими серыми глазами.
- Ты пополнел, Айви, - заметил человек. - И похоже, пережил нелегкие времена - хотя это тебе всегда было свойственно. Кто ты теперь - гостиничная ищейка?
- Кому ты звонил, Вояка? - спросил Сеттлс.
- Вот уж не твое собачье дело, не так ли?
Сеттлс кивнул, словно соглашаясь, пододвинув к себе один из внутренних телефонов и набрал три цифры. Когда ему ответили, он бросил трубку:
- Это Сеттлс, снизу, из холла. Вам только что звонил Вояка Слоан? - Послушав ответ, он бросил взгляд на Слоана и сказал: - Нет, ничего особенного. Просто проверка. Я его тут задержал.
Когда Сеттлс повесил трубку, Вояка Слоан одарил его мягкой, почти застенчивой улыбкой и спросил:
- Как тебе нравится работать на Сида Форка, Айви?
- Здесь тихо и спокойно, почему нам с Сидом тут и нравится.
Слоан обвел взглядом почти пустой холл.
- Да на кладбище не бывает так тихо.
- На следующей неделе пройдет парад в честь Четвертого Июля.
- Сомнительно, чтобы тут была особая суматоха.
- Я провожу тебя до лифта, Вояка. Дабы убедиться, что ты нажмешь ту кнопку, что надо, и все такое.
Пока они ждали у лифта, Сеттлс сказал:
- Я слышал, что ты произвел себя в бригадные генералы.
- Ты не думаешь, что было самое время?
Улыбнувшись, Сеттлс с удовольствием кивнул, но не столько отвечая на вопрос Слоана, а словно бы придя к какому-то долгожданному выводу.
- Во всяком случае, твои новые усики мне нравятся, Вояка. Напоминают мне о некоем римском цезаре, который предпочитал облачаться во все белое. И еще эти усики… Ручаюсь, тебе не пришлось красить их. И эта белоснежная грива. Черные брови. Соответствующие усы. Я бы сказал, что у тебя в самом деле благопристойный вид… и что мне сказать Сиду, когда он спросит, сколько ты собираешься оставаться у нас?
- Вечером отбываю.
- Сид будет огорчен, что не смог встретиться с тобой, - сказал Сеттлс, когда створки дверей лифта разошлись. Он наблюдал за действиями Слоана, который, войдя в лифт, повернулся и нажал кнопку четвертого этажа. - Был рад повидаться с тобой, Вояка.
- С неизменным удовольствием, - кивнул старик как раз перед тем, как дверь сомкнулась.
Поскольку Айви Сеттлс провел полжизни в общении с мошенниками и жуликами, он не спускал глаз с указателя движения лифта, в котором Вояка должен был подняться на четвертый этаж, - просто дабы убедиться, сказал он себе, что тот не выкинет какого-то финта. Лифт приостановился было на третьем этаже, а потом двинулся до четвертого, где и замер.
Второй лифт, справа от Сеттлса, спускался вниз. Он тоже приостановился на третьем, и Сеттлс решил расспросить его пассажира или пассажиров, все ли в порядке на четвертом этаже.
Дверь лифта справа разошлась, и из него вышел очень коротенький и очень коренастый человек. На нем была потрепанная каскетка, рекламирующая нюхательный табак из Копенгагена, большие солнечные очки и темно-синий комбинезон, над левым нагрудным карманом которого красным было вышито "Френсис". В правой руке пассажир лифта держал большой черный ящик с инструментами, старый и потертый.
- Что случилось с другим лифтом? - спросил Сеттлс.
Остановившись, человек посмотрел на Сеттлса, перевел взгляд на указатель этажей и снова на Сеттлса.
- Понятия не имею.
- Где вы входили в лифт?
- На третьем.
- Так вы не из ремонтной службы лифтов?
Коротышка повернулся спиной к Сеттлсу. Двухдюймовые красные буквы, которые дугой шли через всю спину, гласили "ФРЕНСИС. ВОДОПРОВОДЧИК." Под названием был номер телефона. Человек снова повернулся лицом к Сеттлсу.
- Я и есть Френсис. В триста двадцать втором засорился туалет, а сегодня суббота, я и так уже переработал. Так что если кому-то хочется потрепаться со мной об испорченном лифте, ему придется за это платить по двойной ставке.
- Подождите здесь, - приказал Сеттлс.
- Чего ради?
Сеттлс вытащил свой значок и сунул под нос водопроводчику.
- Потому что я так сказал.
Подскочив к нише, где стояли внутренние телефоны, Сеттлс подтащил к себе один из них и набрал три цифры. После двух звонков ему ответил мужской голос.
- Мистер Эдер? - спросил Сеттлс.
- Это Винс.
- Это опять Сеттлс… я внизу в холле. Вояка Слоан еще не показывался?
- Еще нет.
- Можете ли бросить взгляд на лифт на четвертом этаже - кабина справа от вас - после чего спуститься вниз и сообщить мне, что там такое.
- Спуститься в холл и рассказать вам?
- Будьте любезны.
- Хорошо, - сказал Винс и повесил трубку.
Сеттлс торопливо вернулся к лифту, но водопроводчик Френсис, не дождавшись его, уже ушел. Повернувшись, детектив кинулся через холл ко входу в гостиницу. Он выскочил из него как раз, чтобы увидеть розовый "Форд"-фургон, который делал правый поворот, выруливая со стоянки. На одном его борту были большие буквы на магнитных присосках "Френсис. Водопроводчик", крупные и черные. Под оповещением - буквы поменьше "Ночью и днем".
Смущенный и раздосадованный из-за своей оплошности, Айви Сеттлс вытащил очки из нагрудного кармана и нацепил их. Но к тому времени, даже в очках, он уже был не в состоянии прочесть номер розового фургона.
Глава двадцать четвертая
Лифт находился по коридору и за углом от номера Келли Винса на четвертом этаже. Когда Келли добрался до площадки, то увидел, что в лифте справа, на пороге, лицом кверху лежит Вояка Слоан и створки автоматических дверей каждые три-четыре секунды легонько смыкаются на талии старика.
Винс тут же понял, что Слоан мертв. Зелень глаз потеряла блеск, и они, не мигая, уставились в подвесной потолок коридора. Встав на колени, Винс приложил руку к шее старика в поисках пульса, которого, как он знал, уловить ему не удастся.
Но если смерть и была вызвана какой-то посторонней причиной, обнаружить ее Винсу не удалось. На глаза ему не попалось ни ран, ни крови, но он обратил внимание на странное положение тела Слоана. Словно бы старик повернулся спиной к дверям лифта, а затем рухнул плашмя, не давая дверям сомкнуться.
Винс обыскал карманы трупа, почти не задумываясь о последствиях своих действий, хотя ему пришлось напомнить себе, что он больше не имеет отношения к правоохранительным органам. Часовой кармашек он оставил напоследок, поскольку не сомневался, что именно там обнаружит.
В других карманах он нашел гребенку, перьевую авторучку "Монблан", бумажник страусиной кожи, в котором хранилось 550 долларов в пятидесятидолларовых банкнотах. Из других карманов он извлек ключ зажигания с эмблемой "Мерседеса", что, впрочем ничего не означало, небольшой перочинный нож в золотом футлярчике, носовой платок ирландского льна и записную книжку, представляющую собой комбинацию телефонной, адресной и карманного дневника. Один раздел был почти полностью заполнен именами и номерами телефонов, но адресов тут почти не было. Дневник был не тронут, но страничка этой июньской субботы, двадцать пятого числа, была вырвана.
В часовом кармашке, как Винс и предполагал, он нашел сложенную тысячедолларовую купюру, выпушенную в 1934 году - она несла на себе выгравированный портрет Гровера Кливленда и подпись Генри Моргентау-младшего, секретаря государственного казначейства. На тыльной стороне старой банкноты было несколько хитрых гравировок, чтобы обескуражить фальшивомонетчиков.
Выдранная страничка дневника тоже была в часовом кармашке, сложенная, подобно тысячедолларовой купюре, до размера почтовой марки. Винс осторожно развернул ее, отметив, что большая часть отведена под деловые записи и только снизу подраздел "для памяти". В верхней части странички были инициалы и несколько цифр: "КВ 431" и "ДЭ 433", и Винс немедленно расшифровал, что то были его и судьи инициалы и номера их комнат.
В самом низу странички, в месте, отведенном под записи для памяти была еще одна строчка, состоявшая из набора букв "П О Э О В С Д В". Винс ничего из них не смог выжать и вернул все находки на место, включая вырванную страничку дневника и тысячедолларовую купюру, аккуратно сложив и ту и другую. Поднявшись, он отправился сообщить Айви Сеттлсу, что Вояка Слоан мертв.
Сеттлс, первый из полицейских, который оказался у тела Вояки Слоана, наблюдал, как младший помощник управляющего гостиницей пустил в ход специальный ключ, после чего створки дверей лифта остались на месте, перестав толкать тело мертвеца. Опустившись на колени рядом со Слоаном, Сеттлс попытался найти признаки жизни и поднял глаза на Винса, который, как и Эдер, стоял, прислонившись к стене по другую сторону от лифта.
- Он мертв, - сказал Сеттлс. - Как вы и говорили.
Поскольку Винс ничего не мог добавить к этим словам, он промолчал. Через несколько минут появился Сид Форк, который, кивнув Эдеру и Винсу и бросив взгляд на мертвого Вояку Слоана, принялся опрашивать Сеттлса. Он по-прежнему задавал ему вопросы, когда появились два специалиста по расследованию убийств. Уэйд Брайант и Джой Хафф включились в разговор с Айви Сеттлсом.
Лысый черный Хафф с профессорским видом подкидывал отдельные вопросы, пока, орудуя "Минолтой", с разных точек снимал лежащее тело. Справившись со своей задачей, он прервал Уэйда Брайанта словами:
- Давай-ка перевернем его.
Когда Вояку Слоана положили на живот, на спине отутюженного пиджака увидели пятно крови размерами с блюдечко. С помощью Брайанта Хафф стянул пиджак и сделал несколько снимков кровавого пятна; на этот раз оно было размером с обеденную тарелку на спине светло-желтой рубашки Слоана.
Руководствуясь, скорее, любопытством, Келли Винс спросил:
- Никак вы, ребята, исполняете работу коронера?
- Потому что мы в девяносто двух милях от столицы округа, откуда надо вызывать доктора Джоя Эмори, помощника коронера, - сказал Хафф, выдергивая из-под пояса брюк подол рубашки Слоана и задирая ее до подмышек мертвеца. - Этот забавный титул ничего не значит, потому что округ платит Эмори лишь сдельно.
- Ему нравится делать вскрытия?
- Ему нравятся деньги, - сказал Хафф.
Когда рубашку подняли к подмышкам, открылась небольшая колотая рана. Кровоточила она не очень обильно, и, по словам Хаффа, диаметр ее был, как у "кончика пешки".
Поднявшись, Хафф заметил:
- Умер он почти мгновенно, - и прицелился "Минолтой" в голую спину Слоана.
- Если угол удара был точен и тот парень знал свое дело, - все еще не поднимаясь с колен, уточнил Уэйд Брайант, - то жертва воистину не успела ничего почувствовать.
- Что-то он ощутил, - возразил Хафф. - Во всяком случае, чтобы успеть повернуться, увидеть лицо своего убийцы и лишь после этого рухнуть на спину.
Помощник управляющего робко обратился к Форку.
- Не могли бы ваши ребята хотя бы вытащить его из лифта, Сид? Он вам понадобится?
- Пока нет, - сказал Форк.
- Когда мы можем начать пользоваться им?
- Через час-другой.
- Вот дерьмо, - ругнулся помощник управляющего и направился к лестнице.
Брайант в последний раз присмотрелся к мертвому Слоану и поднялся с колен.
- Пока мы будем дожидаться дока Эмори, шеф, я думаю, Айви сможет подробнее рассказать нам о новом персонаже, об этом Френсисе-водопроводчике.
- Я уже рассказывал.
- Мы бы хотели послушать еще раз, - Брайант за поддержкой повернулся к Хаффу, который укладывал свою "Минолту". Подняв глаза, черный детектив уставился на коллегу, кивнул и вернулся к своему занятию.
- Изложи-ка еще раз, Айви, - попросил шеф полиции.
- Ему было примерно около сорока, толстоват и невысок - пять футов один дюйм и, скорее всего, двести десять футов. Темно-синий комбинезон с красными буквами через всю спину "Френсис, водопроводчик" и номер телефона, который я не запомнил. В руках у него был старый обшарпанный ящик для инструментов. Очки с очень темными стеклами, за которыми сумерки превращаются в настоящую темноту, в зависимости от освещения. Мятая шапочка из Копенгагена. Узкие губы, выражение рта неприятное. Уехал в розовом фургоне, на борту которого были буквы на магнитных присосках "Френсис. Водопроводчик", - может, и на другом борту, но утверждать не могу. И увы, не успел засечь номер.
- Ты еще забыл и его нос, - напомнил Хафф.
- Ага. Точно. Его нос. Вид у него такой, словно его расквасили, о чем я и говорил, одна ноздря куда больше, но обе так и смотрят на тебя, обе глубиной с милю. И волосы торчат из них. У него там рос настоящий лес, большинство волосиков поседевшие.
- Уточни, как он от тебя ускользнул, Айви, - попросил Уэйд Брайант, вкрадчивым тоном давая понять, что он далеко не эльф.
- Я его не отпускал. Я показал ему значок и приказал оставаться на месте, пока я из холла позвоню Винсу. Этот парень был водопроводчиком и, возможно - только возможно - вполне добропорядочным горожанином. Конечно, вы бы, ребята, заставили его ползать по полу. При вашем опыте вы-то знаете, что водопроводчики автоматически становятся первыми же подозреваемыми. - Помолчав, Сеттлс глянул на Брайанта и добавил: - Ах, да. Еще кое-что.
- Что?
- Я следил за лифтом, в котором Вояка поднимался кверху. То есть, я видел, как зажигаются номера этажей. По пути наверх он приостановился на третьем, как и тот лифт, в котором спускался вниз водопроводчик. Так что я думаю, что он вошел в лифт Вояки на третьем, убил его, лифт поднимался на четвертый, вышел, сошел по лестнице до третьего этажа и спустился в другом лифте в холл, где мне не пришло в голову выбить из него всю информацию.
Глава двадцать пятая
С благодарностью проглотив порцию бурбона с содовой, которую протянул ему Келли Винс, шеф полиции посмотрел на Джека Эдера и спросил:
- Скажите, был ли когда-нибудь Вояка солдатом?
- На двух войнах, - ответил Эдер, отворачиваясь от окна в комнате Винса. - И Вояка, как ни странно, его подлинное имя.
- Не может быть.
- Несколько лет назад я видел его свидетельство о рождении. Это было в начале пятидесятых, когда некий мистер Шипли в государственном департаменте с подозрением относился почти к любому, кто просил выдать ему заграничный паспорт, но с особой подозрительностью - к тем, кто служил в батальоне Линкольна в Испании, а потом в УСС, Управлении стратегических служб, почему Вояка и обратился ко мне.
Форк даже не попытался скрыть свое удивление и недоверие.
- Что он, черт возьми, делал в Испании?
- По чистой случайности Вояке поручили перегнать девять машин скорой помощи "Додж" из Детройта до Мексики, а оттуда в Испанию. Они были закуплены для лоялистов некоторыми гражданами, которые несколько позже непродуманно объявили себя антифашистами, - улыбнулся Эдер. - Вояка всегда говорил, что помог распорядиться этими деньгами его старый приятель Хемингуэй.
- Сколько было Вояке тогда лет?
- Когда он направился в Испанию? Не больше двадцати. Он родился шестого апреля семнадцатого года, и я запомнил эту дату, потому что в этот день мы объявили войну Германии. - Эдер снова улыбнулся, на этот раз мягко и растроганно, и добавил: - Первую мировую войну.
Нетерпеливый кивок Сида Форка дал понять, что он осведомлен о ходе первой мировой войны.
- Поэтому родители и назвали парня Воякой.
Эдер кивнул.
- Его полное имя Вояка П. Слоан. "П" значит Першинг. Генерал… времен первой мировой.
- И доставив машины скорой помощи, он вступил в армию?
- Так он утверждал. Во всяком случае, он приобрел там некоторый опыт, который позволил ему получить звание второго лейтенанта в УСС сразу же после начала войны. - Эдер снова едва ли не с извинением улыбнулся Форку. - Второй мировой.
- И что он там делал… или утверждал, что делал?
- В УСС? Занимался всякими тайными делами - по крайней мере, в той степени, в которой они не мешали его операциям на черном рынке. - На этот раз улыбка Эдера была более всезнающей, чем извиняющейся. - Похоже, черный рынок и война всегда идут рука об руку.
Форк вежливо прервал все дискуссии на тему черного рынка своим вопросом:
- Почему в пятидесятых годах ему потребовался паспорт?
- Долги.
- Наверно, хотел улизнуть от них.
- Что-то вроде. Но я припомнил, что один из конгрессменов-республиканцев у меня в долгу, и Вояка получил свой паспорт. Когда через четыре года, в пятьдесят пятом, он вернулся из Европы, ему было тридцать восемь лет и неожиданно он оказался в звании отставного лейтенанта-полковника. С тех пор он еще дважды повышал себя в звании, производя впечатление на бесконечную серию податливых, но обеспеченных вдов, которые снабжали его нарядами, машинами, наличностью и остатками того обаяния, которые они еще могли пускать в ход.