Марк сидел в приемной рядом с кабинетом директора. Рядом на журнальном столике лежали старые номера "Тайма" и "Ньюсуика" - точь-в-точь, как на приеме у зубного. Сейчас, в первый раз за всю жизнь, он предпочел бы оказаться у стоматолога. Марк снова принялся размышлять о событиях последних четырнадцати часов. Он был человеком, не обремененным никакой ответственностью и наслаждавшимся вторым годом из пяти богатых событиями лет в ФБР, а теперь смотрел в пасть тигра. До сих пор он всего лишь один раз побывал в штаб-квартире - на собеседовании. Никто не предупреждал его, что может случиться такое. С ним говорили о жалованье, преимуществах, отпусках, престижной, интересной работе, но ни словом не обмолвились о том, что может случиться так, что греческого иммигранта и почтальона-негра найдут с перерезанными глотками, а друзья утонут в Потомаке. Пытаясь сосредоточиться, он заходил по комнате. Вчера ему полагался отгул, но он решил, что деньги за сверхурочную работу не помешают. Быть может, другой агент быстрее бы подоспел в больницу и предотвратил убийства. Быть может, если бы вчера вечером за рулем "форда"-седана оказался он, в Потомаке бы нашли труп Марка Эндрюса, а не Стеймза и Калверта. Быть может… Марк закрыл глаза и почувствовал, как по телу поползли мурашки. Он постарался отогнать панический страх, не дававший заснуть ему ночью: быть может, следующая очередь - за ним.
Его взгляд остановился на висевшей на стене доске: надпись гласила, что за более чем шестидесятилетнюю историю существования ФБР при исполнении служебных обязанностей погибли лишь тридцать четыре человека, и лишь двое - в один и тот же день. Со вчерашнего дня эти данные устарели. Взгляд Марка продолжал скользить по стене и остановился на большой фотографии Верховного суда: торжественное единение правительства и закона. Слева были пять директоров - Гувер, Грей, Рюкельсхаус, Келли и нынешний гроза ФБР, Г. О. Л. Тайсон, известный всем в Бюро по первым буквам имени и фамилии, как Голт. Очевидно, никто, кроме секретаря директора, миссис Макгрегор, не знал его имени. В Бюро в связи с этим существовала давнишняя шутка. Когда в ФБР приходил новый сотрудник, он делал взнос в размере одного доллара миссис Макгрегор, верой и правдой служившей директорам Бюро уже двадцать семь лет, и с одной попытки старался угадать имя директора. Угадавший правильно забирал весь банк. Общая сумма ставок достигала уже 3516 долларов. Марк тоже решил попробовать - "Гектор". Миссис Макгрегор только рассмеялась, и в банке стало на один доллар больше. При второй попытке нужно было снова внести доллар, но если и тогда имя называли неправильно, проигравший платил десять долларов штрафа. Вторично счастья решили попытать лишь несколько человек, но с каждой новой жертвой банк только увеличивался.
Тогда в голову Марку пришла замечательная, как ему казалось, мысль - проверить досье отпечатков пальцев преступников. В ФБР данные об отпечатках пальцев делились на три категории: военные, гражданские лица и преступники. Отпечатки агентов ФБР были занесены в раздел "преступники". Таким образом, можно было установить личность любого агента ФБР, ставшего преступником, или сразу исключить отпечатки пальцев агента из прочих, оставшихся на месте преступления. Но отпечатки пальцев агентов извлекались на свет божий крайне редко. Марк был в восторге от собственной изобретательности. Он попросил заведующего отделением дактилоскопии показать ему карточку Тайсона, которая тотчас же была ему вручена. Она гласила: "Рост: 6,1; Вес: 180 фунтов; Волосы каштановые; Род занятий: директор ФБР; Фамилия: Тайсон, Г. О. Л.". Имя указано не было. Заведующий, очередной неизвестный Марку человек в синем костюме, кисло усмехнулся и, подойдя к досье, положил карточку на место, довольно громко пробурчав: "Еще один умник понадеялся урвать три "куска".
За минувшее десятилетие Бюро сильно политизировалось, поэтому назначение на должность директора человека, знакомого с охраной правопорядка не понаслышке, было с одобрением встречено в конгрессе. Стремление защитить закон было у Тайсона в крови. Его прадед служил в компании "Уэллс - Фарго" и с ружьем в руках охранял дилижансы, курсировавшие между Сан-Франциско и Сиэттлом, штат Вашингтон. Его дед был мэром Бостона и - редкое сочетание - начальником полиции города, а отец, пока не ушел в отставку, слыл одним из лучших адвокатов в Массачусетсе. Поэтому никого не удивило то, что правнук смельчака из "Уэллс - Фарго" последовал семейной традиции и дослужился до директора Федерального бюро расследований. О нем ходило невероятное множество всяких историй, но что из них правда, а что - вымысел, Марку выяснить не удавалось.
Не вызывало сомнений, что Тайсон действительно забил победный гол в финале чемпионата по регби между Гарвардским и Йельским университетами - об этом писали газеты, - как и то, что он был единственным белым боксером в американской сборной на Олимпийских играх в Мельбурне в 1956 году. Никто не знал, вправду ли он заявил покойному президенту Никсону, что скорее поступит на службу к дьяволу, чем возглавит ФБР в период президентства последнего, однако в лагере Флорентины Кейн эти слухи пресекать явно не собирались.
Жена Тайсона скончалась пять лет назад от рассеянного склероза. Двадцать лет он ходил за ней как нянька, с какой-то яростной преданностью.
Он был бесстрашен, и его репутация человека прямого и честного подняла его в глазах народа над большинством государственных чиновников. После периода нестабильности, последовавшего за смертью Гувера, Тайсон вернул Бюро престиж, которым оно пользовалось в 30-е и 40-е годы. Одной из причин, по которой Марк с готовностью решил посвятить ФБР пять лет жизни, была личность его директора.
Марк затеребил среднюю пуговицу пиджака, как это делали все агенты ФБР. За пятнадцать недель обучения в Куантико ему вдолбили в голову, что пуговицы пиджака всегда должны быть расстегнуты, чтобы в любой момент выхватить оружие из кобуры - на поясе, а не под мышкой. В телевизионных сериалах о ФБР агенты всегда выхватывали револьверы из кобуры под мышкой, и эта неточность всегда раздражала Марка. Всякий раз, когда фэбээровец чуял опасность, он начинал теребить среднюю пуговицу, чтобы убедиться, что пиджак расстегнут. Марк испытывал страх, страх неизвестности, страх перед Г. О. Л. Тайсоном, страх, от которого не могла избавить даже надежная близость "смит-вессона".
Вернулся молодой человек с бдительным взглядом в темно-синем блейзере.
- Директор ждет вас.
Марк встал. Ноги не слушались, но он собрался с духом и, вытерев вспотевшие ладони о штанины, направился вслед за молодым человеком через приемную в святая святых - кабинет директора. Директор был за столом и, даже сидя, производил внушительное впечатление: огромный, как бык, мужчина с большой головой, росшей прямо из мощных плеч. Кустистые брови были под стать непокорной каштановой курчавой шевелюре; будь это другой человек, можно было решить, что он носит парик. Широко разведенные руки лежали на столе, словно не давая ему убежать. А сам стол, изящный, эпохи королевы Анны, казалось, покорился железной хватке директора. Щеки были красны: но не тем цветом, который приобретается в результате обильных возлияний, а вызванным долгим пребыванием на свежем воздухе в разное время года. Чуть сзади кресла директора стоял другой мужчина, мускулистый, чисто выбритый и молчаливый - воплощенный защитник правопорядка.
- Эндрюс, - начал директор, - это мой заместитель Мэттью Роджерс. Я информировал его о событиях, последовавших за смертью Казефикиса: мы решили, что вместе с вами расследованием займутся еще несколько агентов. - Директор сверлил Марка взглядом серых глаз. - Вчера я потерял двоих из лучших своих людей, Эндрюс, и ничто - повторяю, ничто - не сможет помешать мне найти виновных, даже если это будет сама президент, понимаете?
- Да, сэр, - еле слышно ответил Марк.
- Мы распространили пресс-релизы, из которых ясно, что произошедшая автокатастрофа - не более чем несчастный случай. Ни один журналист не свяжет убийство в Медицинском центре Вудро Вильсона со смертью моих агентов. Тем более что в Америке убийство совершается каждые 26 минут.
Рядом с директором лежало полицейское досье, озаглавленное "Глава столичной полиции" - даже они были под контролем.
- Мы, мистер Эндрюс…
При этих словах сердце Марка наполнилось гордостью.
- …не собираемся их разубеждать. Я тщательно обдумал все то, что вы сообщили мне вчера вечером, и составил для себя следующую картину. Прошу вас, останавливайте меня, когда сочтете нужным.
При других обстоятельствах Марк бы просто рассмеялся.
Директор сверялся с досье.
- Греческий иммигрант хочет видеть главу ФБР, - продолжал он. - Знай я об этом, я, возможно, удовлетворил бы его просьбу. - Он взглянул на Марка. - Но ближе к фактам: Казефикис сделал вам устное заявление в Медицинском центре Вудро Вильсона, суть которого сводилась к следующему: готовится заговор с целью убить президента Соединенных Штатов 10 марта. Об этом он случайно услышал, когда обслуживал клиентов, собравшихся позавтракать в джорджтаунском отеле. По мнению Казефикиса, на завтраке также присутствовал сенатор США. Пока все правильно, Эндрюс?
- Да, сэр.
Директор снова посмотрел в досье.
- Когда полиция сняла отпечатки пальцев с убитого, выяснилось, что ни в наших досье, ни в досье столичной полиции он не значится. Следовательно, сейчас, после вчерашних четырех убийств, мы можем предположить, что все рассказанное греческим иммигрантом - правда, и действовать в соответствии с этим. Не исключено, что в его рассказе были какие-то неточности, но одно не оставляет сомнений: то, что он узнал, было настолько серьезно, что повлекло за собой четыре убийства за один вечер. И еще одно. По всей видимости те, кто стоит за всей этой дьявольщиной, теперь считают себя вне подозрений, поскольку убрали всех, кто мог знать об их планах. В общем, считайте, что вам повезло, молодой человек.
- Да, сэр.
- Наверное, у вас мелькала мысль, что, по мнению убийц, в синем "форде" сидели именно вы?
Марк кивнул. За последние десять часов он, по сути, только об этом и думал; он надеялся, что такая мысль никогда не придет в голову Норме Стеймз.
- Пусть заговорщики и дальше считают, что они вне подозрений. Чтобы утвердить их в этом заблуждении, я не буду вносить никаких изменений в расписание президента на эту неделю. Пусть все будет так, как запланировано, - по крайней мере на текущий момент.
- Но сэр, - отважился Марк, - разве в этом случае ей не будет угрожать серьезнейшая опасность?
- Эндрюс, кто-то где-то - и возможно даже, сенатор Соединенных Штатов - замышляет покушение на президента. Чтобы осуществить свой замысел, он хладнокровно убил двух моих агентов, грека, который мог его опознать, и глухого почтальона только потому, что он мог опознать убийцу Казефикиса. Если сейчас пустить в ход тяжелую артиллерию, мы наверняка их спугнем. На руках у нас сейчас практически ничего нет; навряд ли нам удастся установить их личности. А если и удастся, никаких улик против них у нас нет. Единственная надежда поймать эту сволочь - заставить их считать себя вне подозрений до самой последней минуты. Только так мы сможем их поймать. Возможно, их уже спугнули, хотя не думаю. Пытаясь сохранить все в тайне, они используют столь чудовищные средства, что становится ясно: у них есть веская причина, чтобы убрать президента с дороги в течение семи дней. Мы должны выяснить, что это за причина.
- Говорить ли президенту?
- Нет-нет, пока не надо. Бог свидетель - за прошедшие два года у нее было достаточно проблем с законопроектом о владении оружием, чтобы еще осложнять ей жизнь догадками, кто из сенаторов здесь Марк Антоний, а кто - Брут.
- Что же мы предпримем в эти шесть дней?
- Нужно найти Кассия. И совершенно необязательно, что им окажется тот, кто тощ и голоден.
- А если мы не найдем его? - спросил Марк.
- Тогда Господь да поможет Америке.
- А если найдем?
- Возможно, вам придется убить его.
Марк задумался. Он в жизни никого не убивал, такое просто не приходило ему в голову. Он не любил давить насекомых. Мысль о том, что первым человеком, которого ому придется убить, может оказаться американский сенатор, по меньшей мере страшила.
- Не надо так волноваться, Эндрюс. Возможно, до этого и не дойдет. Я сообщу Стюарту Найту, начальнику службы личной охраны президента, о том, что двое моих людей занимаются человеком, который утверждает, что в один из дней следующего месяца на президента Соединенных Штатов будет совершено покушение. Ни слова о том, что в этом может быть замешан сенатор. Не должен он знать и то, что из-за этого погибли двое наших людей, это не его забота. Может быть, сенатор не имеет к этому ровным счетом никакого отношения. Не нужно, чтобы люди таращились на избранных представителей и гадали, кто из них преступник.
Заместитель директора кашлянул и первый раз за все время вступил в разговор.
- Тем не менее некоторые из нас считают именно так.
- Сегодня в первой половине дня, - невозмутимо продолжал директор, - вы, Эндрюс, составите отчет, где изложите суть информации Казефикиса и обстоятельства его убийства. Отчет отдадите Гранту Нанне. Об убийствах Стеймза и Калверта упоминать не нужно - эти два события никто не должен связывать. Доложите об угрозе жизни президента, но не упоминайте о том, что, возможно, в этом замешан сенатор. Вы согласны, Мэтт?
- Да, сэр, - ответил Роджерс. - Поделившись нашими сомнениями с людьми, которым о них вовсе не нужно знать, мы рискуем спровоцировать операцию по обеспечению дополнительной безопасности президента, которая заставит убийц затаиться. Тогда нам придется собирать всю информацию заново и начинать все сначала - если, конечно, нам повезет и такой случай представится еще раз.
- Верно, - подтвердил директор. - Вот как мы поступим, Эндрюс. У нас сто сенаторов. И на заговорщиков нас может вывести лишь один из них. Вашей задачей будет выявить этого человека. Заместитель директора отдаст распоряжение двум младшим сотрудникам распутать другие ниточки. Нет нужды посвящать их в детали, Мэтт. Начнем с проверки ресторана "Золотая утка".
- И всех отелей в Джорджтауне, - добавил Роджерс. - Нужно выяснить, в каком из них устраивался завтрак 24 февраля. То же - с больницей. Возможно, кто-нибудь видел подозрительных лиц на автостоянке или в коридоре. Возможно, убийцы видели там наш "форд", когда Калверт и вы, Эндрюс, допрашивали Казефикиса. Пожалуй, в настоящий момент больше мы ничего предпринять не можем.
- Согласен, - сказал директор. - Спасибо, Мэтт, я не стану долее отнимать у вас время. Если что-нибудь выяснится, просьба сразу же сообщить мне.
- Разумеется, - ответил заместитель директора. Кивнув Марку, он вышел из кабинета.
Марк сидел молча. Ясность, с которой директор уловил все тонкости дела, произвела на него впечатление. Просто не голова, а картотечный шкаф!
Директор нажал кнопку селектора.
- Миссис Макгрегор, два кофе, пожалуйста.
- Хорошо, сэр.
- Отныне, Эндрюс, каждое утро в семь утра вы будете приходить ко мне в кабинет с докладом. В случае чрезвычайных обстоятельств звоните. Пароль - "Юлий". Тот же пароль буду использовать и я, когда буду звонить вам. Как только услышите слово "Юлий", немедленно откладывайте все свои дела. Вам понятно?
- Да, сэр.
- Теперь самое важное. В случае, если я вдруг умру или исчезну, суть дела изложите только министру юстиции. Об остальном позаботится Роджерс. А если умрете вы, молодой человек, решение придется принимать мне. - В первый раз за все время он улыбнулся, но Марку было не до смеха. - В досье указано, что вам полагается двухнедельный отпуск. Воспользуйтесь своим правом - возьмите отпуск прямо с 12 часов сегодня. Официально вас не должно быть на службе по крайней мере неделю. Грант Нанна уже информирован о том, что вы временно поступаете в мое распоряжение, - продолжал директор. - Вам придется терпеть меня целых шесть дней и ночей, молодой человек, до сих пор такая проблема стояла только перед моей покойной женой.
- А вам - меня, сэр, - не подумав, быстро ответил Марк.
Он ждал, что сейчас грянет гром, но вместо этого директор снова улыбнулся.
Появилась миссис Макгрегор с кофе в руках. Она поставила перед ними чашки и вышла. Директор выпил свой кофе залпом и начал расхаживать по комнате, словно тигр в клетке. Марк не двигался, но глаза его были прикованы к Тайсону. Все его огромное тело пришло в движение, мощные плечи поднимались и опускались, большая голова с густой шевелюрой наклонялась то вправо, то влево. В школе это состояние называют мыслительным процессом.
- Первым делом, Эндрюс, нужно выяснить, кто из сенаторов был 24 февраля в Вашингтоне. Поскольку это было накануне уик-энда, почти все эти мыслители разъехались по стране - выступали с речами или отдыхали со своими изнеженными отпрысками.
Директор заслужил любовь окружающих еще и потому, что высказывался о сенаторах откровенно и за глаза и в лицо. Марк улыбнулся и постепенно стал успокаиваться.
- Когда у нас будет этот список, мы попытаемся установить, что между ними общего. Отделим республиканцев от демократов и, рассортировав по партиям, распишем их по интересам - общественным и личным. Затем нужно выяснить, кто из них имел какие-либо связи с президентом, в прошлом или настоящем, дружеские или нет. Все это должно быть учтено в вашем докладе, и готово к нашей завтрашней встрече. Понятно?
- Да, сэр.
- И вот о чем еще вам необходимо помнить, Эндрюс. Как вы, конечно, знаете, в последние десять лет ФБР с политической точки зрения занимало крайне уязвимое положение. Эти церберы в конгрессе только и ждут, чтобы мы превысили наши юридические полномочия. Если мы бросим хоть тень подозрения на члена конгресса, не располагая при этом неопровержимыми свидетельствами его виновности, от нас живого места не останется. И, как я считаю, справедливо. В демократическом обществе полицейские учреждения должны уметь доказать, что они не пытаются помешать политическим процессам и что им можно верить. Как жена Цезаря, мы должны быть выше подозрений. Понятно?
- Да, сэр.
- В запасе у нас остается шесть дней. Завтра останется пять. А я хочу схватить этого человека и его дружков с поличным. И в кратчайшие сроки.
- Да, сэр.
Директор подошел к столу и вызвал миссис Макгрегор.
- Миссис Макгрегор, хочу представить вам специального агента Эндрюса. В ближайшие шесть дней он будет вместе со мной заниматься чрезвычайно щекотливым расследованием. Когда бы он ни захотел со мной увидеться, сразу же пропустите его ко мне. Если у меня кто-то будет - за исключением мистера Роджерса, - немедленно, без всяких проволочек сообщите мне.
- Хорошо, сэр.
- Буду вам признателен, если все вышесказанное останется между нами.
- Разумеется, мистер Тайсон.
Директор повернулся к Марку.
- Теперь возвращайтесь в отделение - и за работу. Жду вас у себя завтра в семь утра.