* * *
Моя бабушка говорила, что пить печаль глотками тяжелая физическая работа. Она еще верила, что жабы вызывают бесплодие, но это уже другая история.
Следующие шесть дней наша команда глотала мегадозы этого бабушкиного эликсира. Мы работали от заката до рассвета, таская вверх и вниз по тропе инструменты, просеивали и перетирали, спускали и поднимали ведра земли.
По вечерам мы брели из нашей гостиницы в один из ресторанов, расположенных вокруг озера Атитлан. Я наслаждалась этими краткими передышками. Темнота уже скрывала воду и скрадывала очертания далеких вулканов, но я все же слышала запах рыбы и водорослей, шелест волн, бьющихся о деревянные причалы. По пляжу гуляли туристы и местные. Проходили женщины майя с невообразимыми головными уборами, завязанными в узлы. Издалека слышались звуки ксилофона. Жизнь текла своим чередом.
Иногда мы ужинали в полной тишине, не имея сил для беседы. В другие вечера мы обсуждали нашу работу, вспоминали Карлоса и Молли, город который на время стал нам пристанищем.
История Панахачеля столь же красочна как текстиль, продающийся на его улицах. Давно, еще когда воинов племени цутуджил победили испанцы, это было поселение индейцев какчикели, основанное предками нынешних жителей. Позже, францисканцы построили в Пана церковь и монастырь, и использовали эту деревню как центр миссионерства.
Дарвин был прав: жизнь полна случайных возможностей. Одна группа теряет, другая находит.
В шестидесятых и семидесятых городок стал приютом для всевозможных гуру, хиппи, и прочих отщепенцев. Слухи о том, что озеро Атитлан было одной из немногих "энергетических воронок" в мире, привели к притоку космических целителей и ясновидящих.
Сегодня Панахачели это смесь коренных майя, современных гватемальцев и выходцев с Запада. Здесь есть роскошные отели и дешевое жилье, европейские кафе и забегаловки, супермаркеты и уличные базары, традиционные платья майя и майки европейцев, мексиканская народная музыка и Мадонна, колдуны майя и католические священники.
К вечеру среды мы закончили копать в Чупан-Йа. В целом, мы нашли двадцать три тела. Среди костей мы так же обнаружили тринадцать патронов и два сломанных лезвия мачете. Каждая кость и предмет найденный нами был запротоколирован, сфотографирован, упакован и запечатан, и ждал отправки в лабораторию Фонда в Гватемала-Сити. Антрополог записал двадцать семь историй и взял образцы ДНК у шестнадцати семей.
Тело Карлоса было направлено в морг Гватемала-Сити, где вскрытие трупа подтвердило мнение местной полиции: смерть произошла от выстрела с близкого расстояния.
Молли все еще оставалась в коме. Ежедневно один из команды ездил в больницу Сан Хуан де Диос в Сололе, дежурил у кровати и возвращался с сообщением что никаких изменений в ее состоянии не происходит.
Полиция не обнаружила ни одной улики, не выявила ни одного свидетеля, не нашла никаких подозреваемых. Расследование продолжалось.
После ужина в среду я сама поехала к Молли в больницу. Два часа я сидела держа ее за руку и поглаживая по голове. Я очень надеялась что сам факт моего присутствия поможет ее душе выплыть в реальность из того места куда она ушла. Иногда я разговаривала с ней, вспоминая проведенное вместе время в прошлые годы, до того как Гватемала снова нас свела. Я рассказывала ей о прогрессе в Чупан-Йа и говорила о том, как важна она для продолжения работы. А иногда я просто сидела молча, слушая приглушенный гул ее сердечного монитора и молясь за нее.
В четверг утром мы загрузили грузовики и джип под безразличным взором сеньора Амадо и отправились по крутой дороге из Панахачеля в столицу. Небо было безоблачным, озеро блестело как синий атлас. Солнечный свет проникал сквозь прозрачные листья и блестел в паутине на ветвях.
Когда мы уже были высоко над озером Атитлан, я пристально смотрела на горы на противоположной стороне.
Вулкан Сан-Педро. Вулкан Толиман. Вулкан Атитлан.
Закрыв глаза, я про себя прочитала еще одну молитву любому богу, который ее услышит.
Позвольте Молли жить.
* * *
Штабквартира Фонда располагалась в Зоне 2 Гватемала-Сити. Построенная на полоске земли между крутыми ущельями, окруженная прекрасными лесами, когда-то это была территория богачей. Однако старая главная площадь здесь знавала и лучшие времена.
Сейчас это район где государственные учреждения и частные фирмы, соседствуют с жильем, построенным на присосках. В конце Кале Симеон Каньяс виднелся Национальный бейсбольный стадион. Автобусная остановка была вся изрисована граффити. Уличные торговцы предлагают фаст-фуд с ручных тележек и из вагончиков. В одном найдешь Пепси, в другом - Колу. Тамала, чучитос, простые хот-доги, хот-доги чуко. Грязные. С авокадо и капустой.
Лаборатории и офисы Фонда находились в бывшем частном доме на Симеон Канас. Двухэтажное здание с бассейном и огороженным внутренним двориком, стоит на перекрестке четырех улиц недалеко от похожего здания, где располагается Отдел похищений и борьбы с организованной преступностью.
Подъезжая к участку, Матео притормозил и посигналил. Через секунду вышла молодая женщина с совиным лицом и длинными темными косами. Она распахнула ворота. Мы въехали и остановились справа от входной двери. За нами остановились еще один грузовик и джип. Женщина закрыла и заперла ворота.
Вся команда выбралась из машин и начала разгружать инструменты и картонные коробки, каждая из которых была помечена надписью даты, места и номером захоронения. На протяжении недель мы проверяли каждую кость, каждый зуб и любой найденный предмет. Идентифицировали и устанавливали причину смерти жертв в Чупан-Йа. Я очень надеялась что мы закончим здесь до того как в июне мне нужно будет возвращаться. Я как раз возвращалась уже за третьей коробкой, как меня отвел в сторону Матео.
- У меня есть к тебе просьба.
- Конечно.
- "Чикаго Трибьюн" планирует сделать статью о Клайде.
Клайд Сноу один из великих людей в моей профессии, основатель специализированной отрасли судебной медицины.
- Да?
- Один журналист хочет взять у меня интервью о том, как работа старика помогла нам здесь. Я пригласил его несколько недель назад и начисто забыл.
- И? - обычно я отказывалась от общения с прессой.
- Он в моем офисе. Очень взволнован от того, что ты здесь.
- Откуда он узнал, что я в Гватемале?
- Наверное, я упомянул об этом.
- Матео!
- Ладно, я ему сказал. Иногда мой английский не очень хорош.
- Ты вырос в Бронксе. Твой английский великолепен.
- Твой лучше. Ты с ним поговоришь?
- Что он хочет?
- Все как обычно. Если ты с ним поговоришь, то я сам начну регистрировать дела из Чупан-Йа.
Я бы предпочла слечь в постель с корью нежели опекать "взволнованного" журналиста, но я здесь для того, чтобы делать то, что могу.
- Я твой должник, - сжал мою руку Матео.
- Ты мой должник.
- Спасибо.
- Не за что.
Однако интервью не состоялось.
* * *
Я нашла журналиста в офисе Матео на втором этаже, ковыряющим в носу. Когда я вошла он прекратил свое занятие и притворился будто причесывается. Сделав вид, что только сейчас заметил меня, он подскочил с протянутой рукой.
- Олли Нордстерн. Вообще-то Олаф, но друзья зовут меня Олли.
Я сложила руки на груди, не желая касаться к тому, что недавно было в его носу.
- Я разгружала машину, - извиняясь, сказала я.
- Да, грязная работа, - согласился он, убирая руку.
- Да, - и жестом пригласила его снова присесть.
Нордстерн был одет в полиэстер, буквально весь - от лакированных волос до горных ботинок и вытягивал голову вперед как черепаха. Я предположила, что ему где-то двадцать два года.
- Итак, - начали мы одновременно и я махнула ему рукой, чтобы он продолжал.
- Это так потрясающе встретить вас здесь, доктор Брэннан! Я столько слышал о вас и вашей работе в Канаде! И я читал ваши показания в Руанде.
- Суд вообще-то находится в Аруше, Танзания.
Нодстерн вспомнил о моем присутствии на заседании Международного уголовного трибунала ООН по делу Руанды.
- Да, да, конечно! И это дело про "Дьявольских ангелов" Монреаля. Мы в Чикаго следили за ним очень пристально. В Городе Ветров тоже, знаете ли, есть свои байкеры.
Он мигнул и потер нос. Я наделась, что он не станет снова лезть внутрь.
- Вы же здесь не из-за меня, - поглядывая на часы, сказала я. - Простите, но у меня мало времени.
Нодстерн выудил из своих многочисленных карманов на камуфляжном жилете блокнот, раскрыл его и, деловито держа ручку, сообщил:
- Я хотел бы знать все, что можно о докторе Сноу и о Фонде.
Но я не успела ответить, так как в дверях показался мужчина. Темнокожий, с лицом боксера: кустистые брови, шрам на левой брови, сломанный нос. Невысокий, мускулистый, ни грамма лишнего жира. В голове замаячила фраза: "Спасайтесь - хулиганы!".
- Доктор Брэннан?
- Да.
Мужчина показал удостоверение отдела уголовного розыска Гватемальской полиции. У меня желудок от предчувствий куда-то провалился.
- Меня к вам направил Матео Рейс, - мужчина говорил совершенно без акцента. Тон его голоса не предвещал ничего хорошего.
- Да?
- Сержант-детектив Бартоломи Гальяно.
О, Боже! Неужели Молли умерла?
- Вы по поводу стрельбы у Сололы?
- Нет.
- Что случилось?
Гальяно взглянул на Нордстерна потом на меня.
- Это конфиденциально.
Ох, не хорошо это, Брэннан. Какое дело ко мне может быть у уголовного розыска?
- А может это подождать пару минут?
Глава 3
Олли Нордстерн неохотно освободил стул на который тут же уселся сержант-детектив Гальяно. Он закинул ногу на ногу и внимательно на меня посмотрел.
- В чем дело, детектив? - я постаралась, чтобы голос не дрожал, хотя в голове буквально проносился Полночный экспресс.
Его глаза были прикованы ко мне.
- Мы в Национальной полиции осведомлены о вашей деятельности, доктор Брэннан.
Я молча опустила руки на бедра и на моих джинсах остались два отпечатка от влажных ладоней.
- И по большей части это благодаря мне, - произнес он.
Маленький настольный вентилятор шевелил его волосы, а в остальном мужчина оставался неподвижным.
- Вам, - пробормотала я.
- Да.
- Почему?
- В молодости я долго жил в Канаде и до сих пор интересуюсь новостями оттуда. Все ваши исследования не проходят незамеченными.
- Мои исследования?
- Пресса вас любит.
- Пресса любит свои продажи, - он наверняка услышал раздражение в моем голосе. - Зачем вы пришли, детектив Гальяно?
Он вынул из кармана коричневый пакет и положил его на стол передо мной. На нем был напечатан номер полиции или коронера. Я посмотрела на конверт, но не прикоснулась к нему.
- Взгляните, - попросил Гальяно.
В конверте оказалось несколько цветных фотографий размером пять на семь. На первой был некий сверток на столе патологоанатома. Из него на стальной стол вытекала жидкость, образуя коричневые лужицы.
На втором снимке этот сверток был размотан и оказалось что это джинсы, из которых торчала длинная кость. На третьем снимке были наручные часы и то, что, видимо, было содержимым карманов: расческа, резинка для волос, две монеты. На последнем фото были запечатлены крупным планом большая берцовая и две плюсневые кости.
Я взглянула на Гальяно.
- Это нашли вчера.
Я изучала фото костей. Хоть они и были покрыты шоколадного цвета слизью, я все же различала на них остатки плоти.
- Неделю назад в "Параисо", маленьком отеле в Зоне 1, стали чистить туалеты. Это хоть и не "Ритц", но клиенты есть и они стали жаловаться, так что владельцы вызвали ассенизаторов. И они нашли эти джинсы Levi's в выходном отверстии канализационного коллектора.
- Когда в последний раз проверяли систему?
- Вероятно, владельцы немного ленивы по части содержания отеля. Но большая проверка прошла в прошлом августе, так что тело попало в канализацию после.
Я согласилась, но не произнесла ни слова.
- Жертва возможно молодая женщина, - сказал он.
- Я не могу утверждать этого по фотографиям.
- Я бы вас и не просил.
Мы уставились друг на друга. В комнате было жарко. У него были просто удивительные глаза - карие с красными проблесками, как янтарь на солнце. Ресницы такие густые, что будь он женщиной, ему точно предложили бы контракт с фирмой "Maybelline".
- За последние десять месяцев в этом городе пропали четыре молодые женщины. Семьи в ужасе. Мы считаем, что эти исчезновения связаны между собой.
В коридоре раздался звонок телефона.
- И если это так, то ситуация чрезвычайная.
- Много людей пропадает в Гватемала-Сити.
Я вспомнила о площади Конкордиа, где собираются беспризорники, чтобы понюхать клея и переночевать. Я вспомнила истории об убийствах детей. В 1990 году свидетели рассказывали о том, как вооруженные мужчины схватили восемь уличных мальчишек. Несколько дней спустя были найдены их трупы.
- Здесь все по-другому, - голос Гальяно вернул меня в действительность. - Эти четыре девушки не из нищих. Они не вписываются в обычную картину.
- Какое это имеет отношение ко мне? - я прекрасно знала ответ на этот вопрос.
- Я рассказал свои коллегам о вашей работе и о том, что вы в Гватемале.
- Можно спросить, как вы об этом узнали?
- Скажем так, SICA нас информирует, когда иностранцы приезжают чтобы откопать наших мертвых.
- Понятно.
Гальяно указал на снимки.
- Я был послан, чтобы просить вашей помощи.
- У меня другие обязательства.
- В Чупан-Йа раскопки закончены.
- Анализ только начинается.
- Сеньор Рейс согласился отпустить вас.
Сначала этот журналист, теперь еще и это! Матео был чертовски занят после возвращения в город.
- Сеньор Рейс может сам изучить эти кости для вас, - раздраженно сказала я.
- Опыт и навыки сеньора Рейса не сравнятся с вашими.
Это правда. Исследовав сотни массовых жертв, Матео и его команда очень редко были связаны с криминальными делами.
- Вы были соавтором статьи о трупах в канализации.
Гальяно выучил домашнее задание на "отлично".
Три года назад один мелкий торговец наркотиками был арестован в Монреале при попытке продать товар не тому, кому надо. Не выдержав долгой разлуки с очередной дозой, он признался как избавился от своего партнера в канализационном резервуаре. Местная полиция обратилась за помощью к моему боссу доктору Пьеру ЛаМаншу, он в свою очередь, пригласил меня. Я узнала много больше того что хотела бы знать о разложении тела и мы с ЛаМаншем несколько дней руководили извлечением останков. Затем вместе написали статью в журнал "Судебная медицина".
- Это дело местных, - ответила я. - Его должны вести местные эксперты.
Вентилятор вертелся в разные стороны и вихор у Гальяно выписывал пируэты.
- Вы слышали когда-нибудь имя Андрэ Спектер?
Я отрицательно покачала головой.
- Это канадский посол в Гватемале.
Эти слова вызвали четкие воспоминания.
- Его дочь, Шанталь, одна из пропавших.
- Почему это не решается по дипломатическим каналам?
- Спектер настаивает на полной секретности.
- Иногда огласка может помочь.
- Есть некие… - Гальяно запнулся, подыскивая нужное слово, - смягчающие обстоятельства.
Я ждала продолжения. Он молчал. На улице хлопнула дверца грузовика.
- Если есть канадские связи, то связь между юрисдикциями будет полезна.
- И я знаю, что такое канализационные резервуары.
- Редкая специализация. К тому же вы работали с канадским министерством иностранных дел.
- Да.
Он, и правда, отлично подготовился.
И тут Гальяно разыграл свой последний козырь.
- Мой департамент связался с вашим министерством в Квебеке и запросил разрешения привлечь вас в качестве специального консультанта.
Он вынул из кармана факс со знакомой мне эмблемой геральдической лилии. Бумага была передана мне через стол.
Серж Мартино, министр безопасности и доктор Пьер ЛаМанш, глава лаборатории судебной криминалистики, давали разрешение, в случае моего согласия, на временное сотрудничество с Отделом уголовного розыска национальной полиции Гватемалы.
Мои боссы в Монреале просто закрыли мне все пути отступления.
Я взглянула на Гальяно.
- Ваша репутация всегда говорит о том, что вы находите правду, доктор Брэннан. - Его глаза, как из рекламы "Maybelline", неотступно смотрели на меня. - Родители мучаются, не имея никаких сведений о том, что случилось с их детьми.
Я подумала о Кэти, и о том какой страх я бы испытывала, какой абсолютный ужас охватил бы меня, если бы моя дочь исчезла в незнакомой стране, не зная языка, законов, окруженная незнакомыми людьми, которые если и будут искать, то не станут прилагать чрезмерных усилий для ее поиска.
- Хорошо, детектив. Я вас слушаю.