- Я не владею информационными технологиями. Следовало бы, но не владею. В полицейском списке дискет тоже нет, - добавляет он, рассчитывая на их помощь.
Роб откликается.
- То, что хранилось на дискетах, наверняка есть и в лаптопе. Если только она не стирала с жесткого диска все перенесенные на дискеты файлы. Но обычно этого никто не делает.
- Как я вам уже говорил, Тесса придавала секретности первостепенное значение. Вновь долгая пауза.
- Так где сейчас ее бумаги? - грубо спрашивает Роб.
- На пути в Лондон.
- В мешке с дипломатической почтой?
- Я отправил их, как счел нужным. Форин-оффис всегда готов помочь своим сотрудникам.
Возможно, воспоминания о допросе Вудроу заставляет Лесли в крайнем раздражении сдвинуться на краешек стула.
- Джастин.
- Да, Лесли.
- Тесса проводила какое-то расследование. Так? Забудьте про дискеты. Забудьте про лэптоп. Где ее бумаги… все ее бумаги… в этот самый момент? - желает знать она. - И где листочки с доски?
Укрывшись за дипломатической маской, Джастин хмурится, показывая, что всеми силами старается помочь, пусть она и ведет себя неразумно.
- Среди моих вещей, без всяких сомнений. Если вы спросите, в каком именно чемодане, я скорее всего затруднюсь с ответом.
Лесли ждет, пока дыхание придет в норму.
- Мы бы хотели, чтобы вы открыли нам все свои чемоданы, пожалуйста. Мы бы хотели, чтобы вы отвели нас вниз и показали все, что вы взяли из вашего дома во вторник утром.
Она встает. Роб следует ее примеру, даже отходит к двери, готовый открыть ее. Джастин сидит.
- Боюсь, это невозможно.
- Почему? - рявкает Лесли.
- По той же причине, которая заставила меня взять бумаги. Они - личные и не предназначены для чужих глаз. Я не собираюсь показывать бумаги вам или кому-то еще, пока не получу возможности прочитать их сам.
Лесли багровеет.
- Если б мы были в Англии, я бы уже вручила вам ордер на обыск.
- Но мы не в Англии, увы. У вас нет ордера, и здешняя территория не подпадает под вашу юрисдикцию.
Лесли пропускает его слова мимо ушей.
- В Англии я бы перерыла этот дом с подвала до чердака. И конфисковала бы каждую безделушку, каждый клочок бумаги, каждую дискету, которые вы унесли из кабинета Тессы. И лэптоп.
- Но вы уже обыскали мой дом, Лесли, - спокойно замечает Джастин, не поднимаясь со стула. - Я не думаю, что Вудроу понравился бы обыск в его доме, не так ли? И я определенно не разрешу вам проделать со мной то, что вы проделали с Арнольдом без его согласия.
Лесли, красная, злая, не сводит с него глаз. Роб, очень бледный, смотрит на свои сжатые кулаки.
- Насчет этого поговорим завтра, - уходя, зловеще бросает Лесли.
Но завтра не приходит. Вернее, не реализуется ее обещание вернуться и поговорить. Всю ночь и утро Джастин сидит на краю кровати, ожидая появления Лесли и Роба с ордерами на обыск и когортой местных полицейских, которые и будут выполнять за них всю грязную работу. Так же, как в прошлые дни, думает о том, что ему делать, куда что спрятать. Потолок, пол, стены: куда? Привлечь Глорию? Пустой номер. Мустафу и слугу Глории? То же самое. Использовать Гиту? Но Лесли и Роб так и не появляются. Зато звонит Милдрен, чтобы сообщить, что они срочно понадобились в другом месте. А вот об Арнольде ничего нового сказать не может. Потом подходит черед похорон, а полицейские все заняты где-то еще. Во всяком случае, на кладбище, среди друзей, пришедших проводить Тессу в последний путь, Джастин их не видит.
* * *
Самолет влетел в предрассветный сумрак. За иллюминатором Джастин уже мог различить застывшие под крылом облака. Вокруг, укрытые одеялами-саванами, в неестественных позах мертвых спали пассажиры. Одна женщина вскинула руку, словно кому-то махала ею, когда ее застрелили. Мужчина распахнул рот в молчаливом крике, положив мертвую руку на сердце. Джастин, бодрствующий в полном одиночестве, повернулся к иллюминатору. Его лицо плыло в нем рядом с лицом Тессы, как маски когда-то знакомых ему людей.
Глава 9
Это же чертовски отвратительно! - воскликнул лысеющий мужчина в необъятном коричневом пальто, оттеснив Джастина от багажной тележки и заключив в медвежьи объятия. - Это абсолютно мерзко, ужасно несправедливо и чертовски отвратительно. Сначала Гарт, потом Тесс.
- Спасибо тебе, Хэм, - Джастин тоже попытался обнять его, с учетом того, что едва мог шевельнуть руками. - И спасибо, что встретил меня в столь неудобное время. Нет, это я возьму сам. Ты неси чемодан.
- Я бы прилетел на похороны, если бы ты мне позволил! Господи, Джастин!
- Я решил, что здесь ты принесешь больше пользы, - мягко ответил Джастин.
- Костюм у тебя теплый? После солнечной Африки здесь прохладно, не так ли?
Артур Луиджи Хэммонд был единственным старшим партнером юридической фирмы "Хэммонд и Манцини" с регистрацией в Лондоне и Турине. Отец Хэма учился с отцом Тессы в юридической школе Оксфорда, а потом в юридической школе Милана. Одновременно, под высокими сводами туринской церкви, они обвенчались с двумя итальянскими аристократками, сестрами, писаными красавицами. У одной родилась Тесса, у второй, чуть ли не в тот же день - Хэм. Дети проводили каникулы на острове Эльба, катались на лыжах в Кортине и, фактически брат и сестра, вместе окончили университет, Хэм - членом сборной команды по регби Оксфорда и с трудом добытой степенью бакалавра с отличием третьего класса, Тесса - первого. После смерти родителей Тессы Хэм отвел себе роль мудрого дядюшки, управлял доверительным семейным фондом, отдавая предпочтение исключительно консервативным инвестициям, пусть они и приносили минимальный доход, вовсю использовал авторитет своей преждевременно полысевшей головы, подавляя излишние порывы щедрости своей кузины, и забывал при этом брать вознаграждение за оказанные услуги. Поблескивающие глаза и толстые щеки этого крупного, розового, цветущего мужчины пребывали в постоянном движении, мгновенно переходя от радости к грусти и обратно. Тесса, бывало, говорила, что играть с Хэмом в карты одно удовольствие. По широте улыбки сразу становилось понятно, что у него на руках.
- Почему бы тебе не положить саквояж в багажник? - прогремел Хэм, когда они втиснулись в его маленький автомобильчик. - Ладно, тогда ставь на пол. Что у тебя в нем? Героин?
- Кокаин, - ответил Джастин, ненавязчиво оглядывая припаркованные автомобили. На паспортном контроле две женщины с подчеркнутым безразличием пропустили его. В багажном отделении двое мужчин со скучающими лицами интересовались кем угодно, но только не Джастином. За три машины от них мужчина и женщина застыли на первом сиденье бежевого "Форда", склонив головы вроде бы над картой. "В цивилизованной стране не скажешь, кто есть кто, - любил говорить инструктор курса основ безопасности при работе в зарубежных странах. - Наиболее оптимальный вариант - исходить из того, что шпионы всегда рядом".
- Можем ехать? - спросил Хэм, пристегнувшись.
Англия, как всегда, восхитила Джастина. Низкие лучи утреннего солнца скользили по схваченной морозцем сассекской пашне. Хэм вел машину в привычной ему манере, на скорости шестьдесят пять миль в час при разрешенных семидесяти, пристроившись в десяти ярдах за дымком выхлопа грузовика.
- Мэг шлет тебе наилучшие пожелания, - пробурчал Хэм, упомянув о своей беременной жене. - Раздувается, как пузырь. Я тоже. Скоро лопну, если не возьмусь за ум.
- Мне очень жаль, что так вышло, Хэм, - вздохнул Джастин, понимая, что тот скорбит о Тессе ничуть не меньше, чем он сам.
- Мне очень хочется, чтобы они нашли этого говнюка, вот и все! - взорвался Хэм несколько минут спустя. - А вздернув его, покидали в Темзу этих мерзавцев с Флит-стрит. Они того заслуживают. Мэг сейчас у ее чертовой матери, - добавил он.
Какое-то время они ехали молча, Хэм смотрел на выхлоп едущего впереди грузовика, Джастин - на незнакомую страну, интересы которой он представлял половину своей жизни. Бежевый "Форд" обогнал их, его заменил мотоциклист в черной коже. "В цивилизованной стране не скажешь, кто есть кто".
- Ты, между прочим, богат, - сообщил Хэм, когда поля уступили место окраинам. - Не то чтобы ты и раньше нуждался в деньгах, но теперь ты в них просто купаешься. Наследство ее отца, ее матери, семейный фонд, все твое. Плюс ты - единственное доверенное лицо, ведающее ее благотворительными программами. Она сказала, ты знаешь, что с ними надо делать.
- Сказала когда?
- За месяц до того, как потеряла ребенка. Хотела уладить все дела, на случай, если умрет в родах. А что мне оставалось, скажи на милость? - воскликнул Хэм, приняв молчание Джастина за упрек. - Она была моей клиенткой, Джастин. Я - ее адвокатом. Мне следовало отговорить ее? Позвонить тебе?
Не отрывая глаз от бокового зеркала, Джастин нашел успокаивающие слова.
- И Блюм - второй чертов душеприказчик, - голос Хэма звенел от негодования. - Скорее палач.
Юридическая фирма господ Хэммонда и Манцини располагалась в перегороженном металлическими воротами тупике, звался он Эли-Плейс, на двух верхних этажах одного из зданий. Их встретили забранные деревянными панелями стены с портретами умерших знаменитостей. Через два часа помещения фирмы наполнял бы негромкий гул голосов клерков, говорящих на двух языках, но в семь утра на Эли-Плейс царили тишина и покой. Лишь с десяток автомобилей стояли у тротуара да горела лампада в часовне Святой Этелдреды. Сгибаясь под тяжестью чемоданов, мужчины поднялись сначала на пятый этаж, где находился кабинет Хэма, потом на шестой, в его монастырскую квартиру-мансарду. В крошечной гостиной-столовой-кухне висела фотография куда более стройного Хэма, забивающего гол под рев трибун. В миниатюрной спальне, куда Джастин прошел, чтобы переодеться, фотография Хэма и его невесты Мэг, разрезающих трехъярусный свадебный торт под фанфары итальянских музыкантов в трико. А в совсем уж маленькой ванной, где Джастин принял душ, - написанная маслом картина с родовым домом Хэма в холоднющей Нортумбрии на первом плане.
- Ветром с северного крыла снесло чертову крышу! - прокричал Хэм через кухонную стену, разбивая яйца и гремя сковородками. - С печными трубами, черепицей, флюгером, все подчистую. Мэг, к счастью, была у Розанн. Окажись она в огороде, ее бы раздавило.
Джастин включил горячую воду, отдернул руку, прямо-таки кипяток, добавил холодной воды.
- Только этого еще и не хватало.
- Она прислала мне эту экстраординарную маленькую книжицу на Рождество, - голос Хэма перекрыл шкварчание жарящегося бекона. - Не Мэг. Тесс. Она тебе показывала? Маленькую книжицу, которую прислала мне? На Рождество?
- Нет, Хэм. Насколько я помню, нет… - Не обнаружив шампуня, он воспользовался мылом.
- Какого-то индийского мистика. Рахми Какипуки. Ничего не напоминает? Фамилию я сейчас вспомню.
- Боюсь, что нет.
- Насчет того, что мы должны любить друг друга без преданности. Мне кажется, что все это чушь.
Ослепленный мылом, Джастин пробурчал что-то сочувственное.
- "Свобода, любовь и действие", так она называлась. Черт, чего она хотела от меня с этими свободой, любовью и действием? Я, в конце концов, женат. Вот-вот стану отцом. Плюс я - католик. Тесс тоже была католичкой, пока не открестилась от церкви. И напрасно.
- Думаю, она хотела бы, чтобы я поблагодарил тебя за все то, что ты для нее сделал, - сменил тему Джастин, стараясь, чтобы в голосе не слышалось заинтересованности.
С другой стороны стены что-то стукнуло, зашипело, запахло горелым.
- Ты насчет чего? - крикнул в ответ Хэм. - Вроде бы тебе не полагалось знать о том, что я для нее что-то делал. Согласно Тесс, все мои действия проходили под грифом "особой важности". "Джастину об этом знать не нужно". Фраза эта присутствовала в каждом письме, которое я получал по электронной почте.
Джастин нашел полотенце, начал вытирать волосы.
- Я не знал, что именно ты делаешь, Хэм, - объяснил он с подчеркнутой небрежностью. - Чего она от тебя хотела? Взорвать парламент? Отравить водопровод? - Молчание по другую сторону стены. Хэм слишком увлекся готовкой. Джастин потянулся за чистой рубашкой. - Только не говори мне, что она просила тебя раздавать листовки с требованием списания долгов странам "третьего мира".
- Чертовы регистрационные документы компаний, - услышал он. После очередного грохота сковородок. - Тебе два яйца или одно? Куры у нас свои.
- Одного хватит, благодарю. Какие документы?
- Они интересовали ее, как ничто другое. Стоило ей прийти к выводу, что я маюсь бездельем, и она отправляла мне очередное письмо насчет регистрационных документов. - Грохот сковородок. - Она жульничала, когда играла в теннис, знаешь ли. В Турине. Да, да. Нам противостояли очень серьезные противники. Так она врала, как могла. Попадание в линию, она - аут. Попадание на ярд в площадку, она - аут. "Я - итальянка, - сказала она мне. - Мне можно". "Никакая ты не итальянка, - ответил я ей. - Ты - англичанка до мозга костей, как и я". Уж не знаю, что бы я сделал, если б мы выиграли. Наверное, отдал бы приз. Нет, не отдал бы. Она бы меня убила. О господи. Извини.
Джастин вышел в гостиную, чтобы занять место перед яичницей с беконом, не слишком аппетитного вида, сосисками, гренками и помидорами. Хэм стоял, прижав руку ко рту, кляня себя за не к месту вырвавшееся слово.
- Каких компаний, Хэм? Не смотри на меня так. Ты отобьешь у меня аппетит.
- Владельцы, - ответил Хэм сквозь пальцы и сел напротив Джастина. - Ее интересовали владельцы. Кому принадлежали две маленькие паршивые компании на острове Мэн. Кто-нибудь звал ее Тесс, не знаешь? - спросил он. Потом добавил: - Кроме меня?
- В моем присутствии - нет. И в ее, несомненно, тоже. Право так называть ее принадлежало только тебе.
- Ужасно ее любил, знаешь ли.
- И она любила тебя. Что за компании?
- Интеллектуальная собственность. У нас с ней никогда ничего не было, будь уверен. Мы были слишком близки.
- На случай, что ты сомневаешься, то же можно сказать про Блюма.
- Ты серьезно?
- И он ее не убивал. Он такой же убийца, как ты или я.
- Ты уверен?
- Уверен. Хэм просиял.
- А вот у Мэг такой уверенности не было. Не знала она Тесс так хорошо, как я. Удивительный человек. Второго такого не сыскать. "У Тесс были приятели, - говорил я ей. - Друзья. О сексе речь не шла". Я передам ей то, что ты мне рассказал, если ты не возражаешь. Чтобы подбодрить ее. Вся эта грязь в прессе расстроит кого угодно.
- Где зарегистрированы эти компании? Как называются? Ты помнишь?
- Разумеется, помню. Как не помнить, если Тесс доставала меня с ними каждый божий день.
Хэм разлил чай. Чайник он держал двумя руками, одной за ручку, второй - за крышку, чтобы не упала. Наполнив чашки, сел, не выпуская чайник из рук, наклонил голову, словно изготовился к рывку через все поле.
- Хорошо, - в голосе звучали агрессивные нотки, - назови мне, в какой области работают самые засекреченные, самые двуличные, самые загребущие, самые лицемерные компании, с которыми мне, к моему несчастью, приходится сталкиваться?
- В военно-промышленном комплексе, - без запинки предположил Джастин.
- Нет. В фармакологии. Бьют ВПК по всем статьям. Теперь я это точно знаю. Готов дать голову на отсечение. "Лорфарма" и "Фармабир".
- Как?
- Речь идет о каком-то лекарстве. "Лорфарма" открыла молекулу, а "Фармабир" владеет процессом. Хотелось бы знать почему. И откуда они взяли такие названия.
- Каким процессом?
- Производства этой самой молекулы, каким же еще?
- Какой молекулы?
- Бог знает. Та же юриспруденция, только хуже. Слова, которых я никогда не видел раньше и надеюсь не увидеть вновь. В этой науке черт ногу сломит.
После завтрака они спустились вниз и поставили "гладстон" в сейф Хэма, размером с небольшую комнату, примыкающую к его кабинету. Хэм набрал комбинацию на замке, открыл стальную дверь. В сейф Джастин вошел один. Опустил саквояж на пол рядом с обитыми кожей сундуками, формой похожими на коробки для шляп, с вытесненным на крышках названием туринской фирмы.
- И это было только начало, уверяю тебя, - мрачно предупредил Хэм. - Пробежка вокруг поля перед игрой. Потом потребовались фамилии директоров всех компаний, принадлежащих господам Карелу, Вита и Хадсону, с регистрацией в Ванкувере, Сиэтле, Базеле плюс в каждом городе от Ошкоша до Ист-Пиннера. Или "Что можно сказать о широко циркулирующих слухах о скором коллапсе почтенного и уважаемого холдинга "Боллз, Бирмингем и Бамфлафф, лимитед", или как его там, он же "Три Биз", возглавляемого пожизненным президентом и повелителем вселенной, неким Кеннетом К. Куртиссом, рыцарем?" Оставалось только гадать, иссякнут ли на этом ее вопросы. Не иссякли. Я сказал ей, чтобы она взяла все, что ее интересует, из Интернета, но она заявила, что половина этой информации засекречена или по крайней мере не афишируется. Я ей сказал: "Тесс, дорогая, ради бога, у меня на это уйдут недели. Милая моя, месяцы". Думаешь, ее это проняло? Черта с два. Так уж она была устроена, Тесс. Если б она сказала, я бы выпрыгнул из самолета без парашюта.
- И что ты выяснил? Хэм уже сиял от гордости.
- "КВХ Ванкувер и Базель" владеют 51 процентом акций этих паршивых биотехнологических компаний с острова Мэн, "Лор-херли" и "Фарма-жопа". "Три Биз Найроби" принадлежат эксклюзивные права на импорт и продажу этой самой молекулы плюс всех ее производных на африканском континенте.
- Хэм, ты просто чудо!
- "Лорфарма" и "Фармабир" принадлежит одной и той же банде троих. Или принадлежали, пока они не продали пятьдесят один процент акций. Один парень, две телки. Фамилия парня - Лорбир. Лор плюс Вир плюс Фарма и дают тебе "Лорфарму" и "Фармабир". Женщины - врачи. Переписка через швейцарского гнома, который живет в почтовом ящике в Лихтенштейне.
- Фамилии?
- Лара Какая-то. В записях есть. Лара Эмрих. Вспомнил.
- А вторая?
- Забыл. Нет, не забыл. Ковач. Имени нет. А вот Лара - мое любимое. Из песни. Как она мне нравилась. Из "Живаго". Тессе тогда тоже нравилась эта песня. Черт! - Пауза, Хэм сморкался и вытирал глаза. Джастин ждал.
- И что ты сделал с этими сведениями, когда добыл их, Хэм? - тактично полюбопытствовал Джастин.