- И это нельзя исключать. Тем более что Богарт весьма привлекательная дама. - Джонсон улыбнулся. - Кто знает, а вдруг ты ее решишь трахнуть, после чего она с удовольствием пополнит список обиженных на тебя женщин.
- Да, тут ты, пожалуй, прав. От женщин все, что угодно, можно ожидать. Хорошо, Андрис, ты действуй по своему плану. Я согласен с тобой, скандал начинается. Я подумаю, что смогу предпринять, чтобы снизить его накал. Благодарю тебя!
Адвокат, пожав руку Президенту, удалился. Макоули остался один. Его рука непроизвольно потянулась к газетам. В каждой из них он нашел злополучные статьи. Швырнув газеты на стол, он откинулся на высокую спинку кресла и глубоко задумался. Он попытался понять, почему в его стране все устроено так, что любой гражданин должен знать о Президенте все: и сколько раз он спит с женой, и с кем спит на стороне. Подавай им все, даже сообщи габариты своего члена. Почему человек, созданный Богом для размножения, должен быть под таким жестким, постоянным контролем других людей, которые чаще всего ведут себя так же? Не слишком ли увлеклось американское общество поиском любовных утех Президента?
Макоули вспомнил одну статью в журнале, которая его насторожила. Описывалось, как один журналист брал интервью на улицах Нью-Йорка. Он спрашивал прохожих, при какой температуре кипит и замерзает вода, сколько планет в Солнечной системе. Ни один из тридцати опрошенных не смог правильно ответить хотя бы на один вопрос. Правда, тридцать первым прохожим оказался европеец, он ответил правильно про планеты и воду. Малолетних янки обучают правилам дорожного движения, простейшим навыкам труда, элементарному счету. К концу школьного курса американец усваивает, что такое биссектриса. И мы после этого хотим, чтобы они были терпимы к чужим слабостям?
Мы довели вопросы половых сношений до абсурда. У нас же есть штаты, закон которых запрещает некоторые фантазии в отношении мужчин и женщин. Если застукают хотя бы с собственной женой, посадят в тюрьму. Так там американцы борются за нравственность друг с другом. Такие мы демократы. "Я думаю, что это безнравственно, поэтому тебе это делать нельзя" - вот неотъемлемый принцип их нравственности. Почему отношение к сексу стало лакмусовой бумажкой демократичности страны? Почему у нас в стране слово "секс" смыслово находится в одном ряду со словом "грязь", "непристойность"? Наши люди с детства вырастают тормознутыми на этом деле. Только этим можно объяснить тот факт, что в США на сто тысяч населения приходится почти в 10 раз больше серийных сексуальных маньяков-убийц, чем в других странах. Это не случайное совпадение. Это уже по-другому объясняется: дети с детства видят на экранах кровь, насилие, отрубленные головы. Все это - везде: и в документальных съемках, и в художественных фильмах, и в мультфильмах. А сиськи голой не видят - нельзя! Поэтому и сублимируется в насилие сексуальное желание, которое подсознательно воспринимается как нечто более стыдное, неприличное и грязное, чем убийство. Серийный маньяк борется за чистоту нации и общества, убивая женщин, которые все поголовно - грязные шлюхи.
Макоули непроизвольно улыбнулся, вспомнив, как по телевизору показывали фильм о вскрытии мертвого инопланетянина. Американская цензура нравственности "прикрыла" половые органы пришельца позорными квадратиками.
- Господи, - воскликнул вслух Президент, - если это целомудрие, то что такое идиотизм? - Он потянулся к переговорному устройству и промолвил: - Миссис Мискури!
- Да, мистер Президент.
- Вы бы не могли приготовить чашечку кофе?
- Конечно, мистер Президент. Через несколько минут я принесу.
Макоули снова потянулся к газетам, но передумал и продолжил свои размышления:
"Да, взрослым американцам с большим трудом, но удается выздороветь от такого "воспитания", но как легко у них, особенно у женщин, восстанавливаются уроки воспитания, когда они пожелают унизить и отомстить мужчине, с которым когда-то с удовольствием ложились в постель и трахались с огромным наслаждением…"
Его размышления прервала миссис Мискури, которая внесла в кабинет небольшой поднос с чашкой кофе. Она поставила кофе на стол перед Президентом и, услышав "благодарю", повернулась и направилась к выходу. Но ее вдруг остановил Президент.
- Миссис Мискури, вы читали сегодняшнюю прессу?
- Да, мистер Президент.
- Ну и как вам нравится атака на меня?
- Это атака не только на вас, мистер Президент, это атака на нашу страну, - она повернулась лицом к Президенту и, держа поднос в левой руке, правой притронулась к подбородку. - Я не представляю себе женщину, которая могла бы снизойти до такой низости.
- Но они же убеждают, что они занимались любовью с будущим Президентом.
- Ну и что? Если это и было у них когда-либо, то дело их двоих, а не прессы. По-моему, вы, мистер Президент, должны просто игнорировать этот бред, - она вдруг смутилась и, опустив глаза, произнесла: - Простите меня.
- Спасибо, Ева! - прочувственно сказал Президент и неожиданно добавил: - Возьмите для себя кофе и приходите сюда, поболтаем.
Глава 18
Когда президент фонда Элизабет Богарт оказывалась в кругу своих ближайших сотрудниц и подруг - Магдалены Кристол, Барбары Декарт и Элеоноры Линдрос, то шутила: "Ну, вот генштаб в сборе!" Иногда они "назначали" друг друга на "должности". Самой Элизабет Богарт, конечно же, отводилась роль верховного главнокомандующего и по совместительству председателя объединенного комитета начальников штабов, Элеонора Линдрос получила "пост" директора ЦРУ, Магдалена Кристол - главнокомандующего сухопутных войск, а Барбара Декарт "должность" государственного секретаря.
В этот осенний день "верховным главнокомандующим" было назначено секретное заседание "генерального штаба" на два часа дня. В офисе кроме "членов штаба" находилась только одна миловидная девушка, приехавшая год назад в Вашингтон из провинции и считавшая, что она очень удачно устроилась: получала большую зарплату, которая позволяла ей снимать небольшую квартиру, хорошо питаться и одеваться.
Объявив заседание открытым, миссис Богарт сразу же предоставила слово "государственному секретарю". Миссис Декарт начала доклад:
- Считаю, что мы достаточно хорошо подготовлены к тому, чтобы начать процесс в суде против мистера Президента. Необходимые документы собраны, наши партнеры - Кэт Бредли и Илона Сталлер, находятся в хорошей форме и готовы давать показания по искам. С прокурором Гордоном нам удалось распределить роли. Думаю, что руководителю группы адвокатов, мистеру Джонсону, придется вступить с нами в переговоры о выплате соответствующих сумм с целью не допустить импичмента.
Миссис Богарт спросила:
- Как ты считаешь, Барбара, неужели Гордон не заподозрил, что мы не очень заинтересованы в импичменте?
- По-моему, он, как опытный юрист, хорошо понимает, что свалить Президента за его прошлые, еще допризидентские любовные утехи, невозможно, и он ведет с нами игру для того, чтобы создать запас свидетелей и фактов, которые ему очень пригодятся в самый решающий момент.
- Что ты имеешь в виду?
- Он нацелен на Монику Левин и, по-моему, ведет колоссальную работу по сбору материалов как против Президента, так и самой Моники Левин. Я считаю, что пока он решает эту задачу, он - наш союзник.
- Значит, сколько мы успеем найти себе клиентов из окружения Макоули до того момента, пока Гордон не возьмется за Левин, он будет нашим сторонником?
- Несомненно. Поэтому и нам следует спешить.
- Точнее, побольше найти его бывших подружек и использовать в наших целях, - уточнила адвокат Декарт и повернулась к Линдрос: - Элеонора, тебе удалось встретиться с Левин?
- Да, вчера она была у меня на приеме.
- Ну и что говорит? - спросила Богарт.
- Очень нервничает. Моника подавлена тем, что на суде по делу Люси Бриттон она дала ложные показания, заявив, что никаких отношений с Президентом, кроме сугубо служебных, у нее не было. По-моему, если бы Гордон проявил большую настойчивость, то она могла расколоться еще тогда.
- К счастью, этого не произошло, - заметила миссис Богарт и спросила:
- А что удалось выяснить в отношении дружбы Левин и Анжелики Мор?
- Да, мне удалось удачно построить наш разговор, и Левин рассказала, что Анжелика Мор ее лучшая подруга, и я поняла, что у них, скорее всего, тайны друг от друга нет.
- А насчет встреч с агентами ФБР Моника не говорила?
- Ну почему же, - улыбнулась Элеонора. - Когда клиентка сидит у меня в кабинете в соответствующем кресле, то у нее открыта не только определенная нижняя часть, но и рот тоже. Она подтвердила, что с ней разговаривали два агента ФБР и предложили сотрудничество, просили ее записывать свои разговоры на специальный магнитофон.
- И что она ответила?
- Сказала, что отвергла их предложения, - миссис Богарт обратилась к Кристол: - Магдалена, тебе не удалось что-либо выяснить?
- Мне еще надо пару дней для установления фамилий этих агентов. Мне кажется, я уже нащупала, кто они.
- Хорошо, дорогая, действуй, но будь осторожна.
- Я понимаю.
Миссис Богарт посмотрела на Декарт:
- Барбара, а Гордону удалось встретиться с Кэт Бредли?
- Да, он с ней встречался уже пять или шесть раз. Он мне сам об этом рассказал. Гордон действует достаточно активно. Он уже работает, как я сказала, и с Илоной Сталлер. Та под моим воздействием дала Гордону согласие на сотрудничество в суде.
- Ты заключила с ней контракт?
- Конечно.
- На какую сумму она рассчитывает?
- На двести пятьдесят тысяч, я ей гарантировала триста.
- Согласна?
- С горящими глазами сказала "да".
- Хорошо. Значит, Гордон готов идти в суд против Президента сразу по двум обвинениям. А у нас хватит сил, чтобы обеспечить одновременно интересы Кэт Бредли и Илоны Сталлер?
- Да, я считаю, что смогу даже выделить одного адвоката для сбора материалов по "Джейн Доу № 4" - Кароле Цайс.
- А это кто еще такая?
- Дама, которая утверждает, что более пяти лет назад в своем кабинете к ней приставал Президент. Но я хотела бы просить тебя, Лиз, встретиться с ней. Дело в том, что по моему совету прокурор Гордон вызвал ее в Вашингтон, но встречаться сегодня не будет. Он попросил меня, чтобы я или кто-либо из моих людей обязательно поговорил с ней и заинтересовал ее. После этого он готов встречаться с ней.
- Когда можно с ней встретиться?
- Я уже разговаривала с ней по телефону. Она разместилась в том же отеле, где останавливалась и Люси Бриттон. Я от имени Гордона принесла извинения за перенос времени встречи и предложила встретиться с представителем нашего фонда.
- Ну и как она отреагировала?
- Нормально. Чувствуется, что она, как провинциалка, волнуется и нуждается во внимании и поддержке.
- Хорошо, чуть попозже, когда закончим наше совещание, позвони и договорись, что я подъеду к ней. А теперь расскажи о встрече с Хаммером. Кстати, нашли удобное местечко для свидания?
- Вполне приличное - кафе у отеля, в котором ты сегодня побываешь. Я ему заплатила за предыдущую информацию, но хочу заметить, дорогие мои, и сволочь же он! Если такого поместить в клетке зверинца, на клетке надо было бы обязательно написать: "Гад редкий!" Он сегодня решил мне продать информацию о том, как мистер Макоули, будучи еще губернатором Арканзаса, увлекся некой Мэрилин Энкильс, которой звонил порой по двадцать раз в день.
- Подожди, подожди, - воскликнула миссис Богарт. - А ведь такой случай действительно был. Эта связь была реальной угрозой браку губернатора. Я помню этот случай. Макоули имел с Энкильс серьезные отношения, дело запросто мото дойти до развода. Так что на этот раз не ругай Хаммера. Интересно только, где и как он откопал этот случай.
- Ты зря меня не дослушала, Лиз, - остановила подругу Барбара. - Он сначала рассказал мне об этом и протянул уже подготовленную справку с информацией. Я уже начала интересоваться суммой за эту услугу, как увидела в справке, казалось бы, ничего не значащую запись о том, что Энкильс восемь лет назад умерла от рака.
- Ни фига себе! - воскликнула Элизабет. - И он, несмотря на это, продает нам информацию. Действительно, гад! Что он еще сообщил?
- Ничего интересного. Мне кажется, что он уже выдохся и сейчас совершенно пустой.
- Хорошо. Тогда будем заканчивать. Ты, Барбара, сейчас должна сосредоточиться на подготовке к суду. Надо постараться, чтобы Президент на сей раз заплатил еще больше. Я постараюсь предпринять соответствующие шаги, чтобы понудить его не жалеть денег и хорошенько потрясти своих друзей-толстосумов. Ну а сейчас, дорогая Барбара, звони Кароле Цайс и договорись о встрече. Я готова ехать хоть сейчас. А ты, Магдалена, не забудь мне напомнить после встречи с Цайс о Хаммере. Я дам тебе одно интересное задание.
Декарт повезло, она с первого же звонка не только дозвонилась до Каролы Цайс, но и договорилась о встрече с ней через час.
Элизабет Богарт не стала мешкать и, попрощавшись с "членами генштаба", в сопровождении Магдалены Кристол вышла из офиса и села в автомобиль.
Улицы города были забиты транспортом, было ясно, что на дорогу уйдет не менее сорока минут, и Элизабет Богарт решила завести с Магдаленой разговор о Хаммере.
Девушка умела владеть собой, но то, что она слышала из уст своего шефа - Элизабет Богарт, заставляло ее то краснеть, то покрываться потом или же отрываться от дороги, посматривать на миссис Богарт расширенными от удивления глазами.
Когда подъехали к отелю, миссис Богарт достала из сумочки небольшой конверт и протянула его Магдалене:
- Возьми, здесь все, а сейчас я выйду и пойду к Кароле Цайс. Ты найди местечко на стоянке и жди меня в холле отеля.
Элизабет вышла из машины и скрылась за стеклянными вертящимися дверями. Лифтом поднялась на пятый этаж и, пройдя по длинному коридору, отыскала дверь с нужным номером и постучала. Дверь открылась, и миссис Богарт увидела неприветливое сморщенное лицо женщины, которая выглядела гораздо старше своих пятидесяти одного года.
- Миссис Карола Цайс?
- Да, миссис Богарт, - ответила хозяйка номера и пригласила войти.
Богарт вошла в небольшой однокомнатный номер и украдкой осмотрела Цайс. Тонкие ноги, худая грудь, ровная, как доска, фигура вместе с уже описанным лицом симпатий не вызывали. "Черт возьми этого Макоули, - подумала Элизабет. - Неужели у него может встать хрен при встрече с такой уродиной?!" Но на лице миссис Богарт светилась улыбка. Она села в предложенное кресло и, представившись, сразу же перешла к делу:
- Как вам уже известно, я - президент фонда "За свободу женщин". Одно из главных направлений деятельности фонда - это защита женщин Америки от посягательств на их честь и достоинство мужчин, от которых женщины зависят по службе. Обидно, что даже Президент нашей великой страны проигнорировал высокие принципы главы нации и гаранта Конституции. Он плюнул в душу не только отдельным женщинам и таким образом в души всех женщин Соединенных Штатов, но и на моральные устои нашего общества. Вы, конечно же, слышали об иске миссис Люси Бриттон к Президенту?
- О да. Когда я впервые прочитала в газетах об этой женщине, то удивилась ее смелости. И чем чаще я читала в газетах или слышала по телевидению о ее борьбе с самым могущественным человеком страны, тем больше думала: "А не попробовать ли и мне проучить Макоули за те оскорбления, которые причинил мне он?" И когда я услышала о том, что миссис Люси Бриттон смогла доказать Президенту, что он перед законом такой же гражданин, как и все мы, то наконец решилась.
- А вам известно, что интересы миссис Люси Бриттон защищали адвокаты нашего фонда?
- Я немного слышала об этом и подумала, что это, наверное, стоит много денег.
- Мы работаем несколько по другому принципу и делаем все, чтобы человек, на помощь которому мы пришли, не нес в отношении нашего фонда никаких материальных издержек. Но об этом мы переговорим позже, а сейчас я хотела бы, чтобы вы рассказали о своих претензиях к Президенту.
Карола Цайс устроилась поудобнее на диване, но рассказывать начала не сразу. Какое-то время она о чем-то раздумывала, и по ее лицу миссис Богарт без труда увидела, что дама волнуется. "Сомневается, наверное, никак не может решиться. А может, придумала всю эту историю и сейчас поняла, какую игру затеяла?" - подумала она, но торопить или ободрять собеседницу не стала - пусть сама решает.
Наконец Цайс заговорила:
- Конечно, мою историю, может, не назовешь любовными отношениями, но, поверьте, Элизабет, я действительно была оскорблена Президентом, и чувство стыда и унижения не покидает меня уже столько лет. Я вам расскажу все, что случилось, а вы сами сделаете вывод, стоит ли заниматься этим вопросом. Шесть лет назад, в один из ноябрьских дней, когда я работала добровольной помощницей в секретариате одного из департаментов Белого дома и активно участвовала в избирательной кампании Макоули, после долгих раздумий напросилась на прием к Президенту. Я находилась в сложном материальном положении и хотела попросить его об оплачиваемой должности в аппарате.
Президент принял меня в небольшой комнате рядом с Овальным кабинетом. Господи, как я тогда волновалась и боялась, входя, как мне казалось, в святое помещение к человеку, который для меня был Господом Богом! Дальше все происходило как во сне. Он выслушал меня, затем поднялся из кресла и подошел ко мне. Я тоже встала, посчитав, что аудиенция окончена. Неожиданно Президент крепко обнял меня и начал целовать в губы. Потом, продолжая держать мои губы своими зубами, он взял мою левую руку и положил ее себе на член. Я так растерялась и испугалась, что чуть не потеряла сознание. Я не могла поверить тому, что происходит в этом офисе. Кругом люди из охраны, стюарды, сотрудники, любой из них в любую секунду мог войти в кабинет, хозяин которого обнимает посетительницу, заставляя ее сжимать рукой его возбудившийся член. Это было так безрассудно. Прошло несколько минут, прежде чем я смогла освободиться от его объятий. Не помню, что я ему говорила, убеждая его прекратить. Я вышла из кабинета как во сне.
- Ну а работу он вам дал?
- Да, на следующий день меня пригласили в кадры, и я получила работу.
- И все это время молчали и никому не рассказывали о случившемся?
- Мне было страшно даже вспоминать о той встрече, но вдруг моя фамилия всплыла в материалах по делу Люси Бриттон.
- Но не мог же Президент сам рассказать об этом?
- Да. Я тоже так подумала, и теперь, кажется, я начинаю понимать, каким образом появилась моя фамилия в материалах специального прокурора Гордона. Дело в том, что два с половиной года назад, когда по Белому дому поползли слухи о любвеобильности Президента, я подтвердила их своим собственным примером в доверительной беседе с одной из своих подруг. А так, как это было только один раз и разговор происходил один на один, то я имею основание подозревать, что только она разболтала об этом.
- А как зовут эту вашу подругу? - спросила Элизабет.
Было видно, что Карола раздумывает, стоит ли называть имя подруги.
- Вы должны помнить, Карола, - мягко сказала миссис Богарт, - мы без вашего согласия не сделаем и шага, не произнесем ни слова в отношении кого-либо.
- Хорошо, я назову ее имя - это Анжелика Мор.