- А, мистер Хаммер, конечно же, я помню вас. Жаль, что вы прокололись с женой Макоули. Но хочу сказать, что лично я верю вам. Я уверен, вы стали жертвой большой провокации.
- Мистер Баррет, а не моши бы мы встретиться с вами?
- Можем, но только через две недели. Дело в том, что через десять минут я выезжаю в аэропорт и вылетаю в Канаду. По возвращении я готов встретиться с вами, мистер Хаммер.
И ему ничего не оставалось, как пожелать Баррету счастливого пути и попрощаться. Затем он набрал номер офиса Элизабет Богарт. Ответила секретарь. Она узнала Хаммера и сообщила, что миссис Элизабет Богарт появится в офисе только через три-четыре дня.
С тяжелым сердцем Хаммер позвонил брату. Тот был на месте, и Хаммер спросил:
- Том, мы бы могли где-нибудь встретиться? Мне очень надо с тобой срочно поговорить.
- Подъезжай ко мне - поговорим.
- А может, где-нибудь в другом месте? Мне что-то не хочется вести разговор в твоем офисе.
- Майкл, нам никто здесь не помешает. Мне надо дождаться очень важного звонка из Лондона.
- Хорошо, я еду.
Брат Хаммера был не в настроении. Не прошло и получаса, как он буквально взбесился. Хаммер, ничего не скрывая, рассказал все: и как познакомился, и как склонил Сару к сожительству, и как попал на удочку Райка, и как проиграл в суде.
- Идиот! Кретин!! Как ты мог поверить в эти штучки с фотографиями?! Зачем полез на президентшу?! Что, тебе женщин не хватает?!
Чуть поостыв, брат произнес:
- Знаешь, Майкл, теперь я за твою жизнь ни цента не дам. В любой момент тебя могут пристрелить, взорвать вместе с автомобилем или подстроить автокатастрофу.
- Не должны они этого сделать. Все газеты об этом пишут, а в делах, которые получили огласку, они действуют осторожно. Кстати, ты читал об этой истории?
- Когда? Я же только сегодня приехал.
- Почитай, у тебя волосы встанут.
- А там что, наша фамилия упоминается?
- Конечно.
- О черт! Ты же нанесешь удар и по моему бизнесу, и моему имиджу! Я еще не знаю, как моя жена к этому отнесется? Она же тоже со мной была в Европе и, конечно же, ничего не знает!
- Моя тоже ничего не знает, - уныло произнес Майкл.
- Как - не знает? А газеты она читает?!
- Она, как и ты со своей, вместе с детьми была в Европе. - И Майкл рассказал о том, как он, обманув жену, отправил ее и детей в Европу, что в какой-то мере рассмешило брата.
- Ни фига себе! Он получил санкцию от жены трахаться с женой Президента!
- Мне не до смеха, брат! - угрюмо воскликнул Майкл. - Ты лучше скажи, дашь мне денег или нет?
- Сколько?
- Пятьсот.
- Пятьсот долларов?
- Пятьсот тысяч долларов.
- Слушай, Майкл, а не лучше ли тебе признаться во всем жене? Она же не дура и хорошо соображает, что если ты и изменил ей, то, как говорится, с королевой. Это добавит ей гордости.
- О чем ты говоришь! - воскликнул Майкл. - О какой гордости ты ведешь речь?! Она, если узнает правду, расквасит мне морду, не постесняется и за нож схватится, чтобы хрен отрезать. Она не пойдет ни на какие уговоры. Учинит вселенский скандал и тут же разведется, а всю оставшуюся жизнь посвятит травле детей на меня. Прошу тебя, помоги мне, мы же братья!
После долгого раздумья брат посмотрел на Майкла.
- Хорошо, Майкл. Я переведу на твой счет в банке эту сумму, но при одном условии: ты дашь мне слово, что не снимешь ни цента моих денег без моего разрешения.
- Я согласен! Я будут искать этого Райка и выбью у него свои деньги.
С огромным облегчением и нескрываемой радостью Майкл попрощался с братом и вышел на улицу. Он решил повстречаться с Гордоном и потом ждать возвращения Джима Баррета.
"А пока буду искать этого мошенника Райка Гинзбурга. Я из него вытрясу свои деньги, и пусть молит Бога, чтобы остаться живым!"
Он сел в машину и направился к специальному прокурору Гордону. Майкл был уверен, что Гордон не откажется от его услуг, а это значит, что можно будет заработать немного денег. Майкл был уверен и в другом - прокурор поможет ему в розыске Райка.
Глава 29
Визит Президента в Израиль прошел успешно. Руководители Израиля со всей серьезностью отнеслись к требованиям высокого гостя не идти на резкое обострение с Саддамом, если он начнет ракетные атаки на Израиль. Президент Макоули не скрывал, что требования к Израилю сводятся к главному: ни в коей мере Израиль не должен применить ядерное оружие. Именно этого добивались многие горячие головы в Израиле. Они словно не понимали, что применение оружия массового поражения сразу же объединят соседние страны с Ираком в борьбе против Израиля, который всему миру подтвердит, что тайно вел разработку ядерного оружия. Макоули пообещал поставить в Израиль новейшие ракетные системы "Пэтриот" с американскими расчетами, которые предназначались для ведения борьбы не только с самолетами, но и ракетами.
Уже в самолете, взявшим курс на Америку, директор Центрального разведывательного управления доложил Президенту, что Ирак обладает двумастами устаревшими ракетами советского производства "скад", которые могли достичь территории Израиля и Кувейта. Но если организовать эффективную противовоздушную оборону, то эти ракеты можно будет во время подлета к цели ликвидировать. Президент тут же приказал немедленно начать поставки систем "Пэтриот" в Израиль и прикрыть ими наиболее опасные направления. Министр обороны заверил Макоули, что армия готова выполнить его приказ незамедлительно, так как все подготовительные мероприятия проведены. Он прямо с борта самолета переговорил с главами большинства союзных стран и позвонил командующим всех родов войск. Командующие уверенно доложили - они готовы. Макоули был склонен к тому, чтобы по прибытии в Белый дом принять окончательное решение. Но не зря французы говорят: "Шерше ля фам".
Самолет ВВС-1 находился в воздухе чуть более часа, как позвонил адвокат Андрис Джонсон. Он сообщил, что Гордон настоял на рассмотрении иска Каролы Цайс через два дня. Это означало для Президента нерадужную перспективу вести войну на два фронта - против Ирака и Цайс с Гордоном одновременно.
Макоули скрипнул зубами: "Гордон, а не работаешь ли ты на Саддама Хусейна? Не случайно ли ты активизируешься так синхронно с нашими врагами?"
Президент посмотрел на карту Ирака, где были помечены объекты, по которым следует ударить в первую очередь. Мысленно представил эти дворцы, здания, где размещалось командование и центры боевого управления, позиции радаров и средств ПВО. Единственное, что смущало, - это то, что ряд объектов, где мог укрываться Хусейн, были расположены в жилых массивах Багдада. Любая неточность - и жертвы среди мирного населения будут неизбежны. Тогда шума в прессе многих государств не избежать.
Президент поднял трубку и пригласил к себе государственного секретаря. Кейс явилась через несколько минут.
- Я разговаривала с министром иностранных дел Великобритании. Он заверил, что они церемониться с Ираком тоже не собираются. Министр вчера сделал по этому поводу резкое заявление, где говорится, что Великобритания готова нанести удар по Багдаду в любой момент и делается предложение всем иностранным представителям и гражданам других государств покинуть Багдад.
- Наших граждан в Ираке нет?
- Нет, мистер Президент. Об этом я позаботилась еще почти месяц назад, когда у меня уже не стало никаких сомнений о наших действиях.
- Да, вряд ли стоит несговорчивость Багдада связывать лишь с личной неприязнью к членам специальной комиссии ООН. Я уверен, что Хусейну есть что прятать.
- Несомненно. Ведь стоило бы Саддаму доказать миру, что Ирак больше не занимается разработкой оружия массового поражения и что он не прячет ранее произведенное такое оружие, и бремя восьмилетних санкций было бы снято.
- Откуда у Саддама такая самоуверенность, даже наглость? Неужели он не понимает, что мы сотрем его в порошок? - задумчиво глядя на карту, спросил Президент и, подойдя к столу, по внутреннему переговорному устройству пригласил к себе Еву Мискури. И пока она не пришла, спросил у Кейс:
- Христина, какое у вас мнение о миссис Еве Мискури?
- Я думаю, что вы не ошиблись в своем выборе. Она очень образованная и прекрасный специалист, особенно в вопросах Восточной Европы и стран бывшего Советского Союза. В последние дни я ежедневно по нескольку раз беседовала с ней и убедилась в этом.
В кабинет вошла Мискури. На лице ни капли усталости. Безукоризненно одетая, свежая, она излучала деловитость и привлекательность.
- Миссис Мискури, - обратился к ней Президент, - в случае нашего удара по Ираку, какова будет реакция России?
Мискури мельком посмотрела на карту Ирака, словно прикидывая масштабность планируемой операции, и произнесла:
- Находящийся в Мадриде министр иностранных дел России вчера обвинил руководителя специальной комиссии ООН по контролю за разоружением в Ираке в превышении полномочий и призвал Совет Безопасности провести экстренное заседание, посвященное ситуации в Ираке. Но, как ни странно, я думаю, русские понимают, что нанесение нашего удара по Ираку отвечает и интересам России. Москва, во-первых, не может простить Саддаму его недавнюю выходку, связанную с опровержением заявления России о возможном разрешении кризиса вокруг Ирака и согласия на это Багдада. Во-вторых, Москва прекрасно понимает, что Багдад, обладающий оружием массового поражения, представляет опасность не только для соседних стран и, наконец, в-третьих, снятие с Ирака нефтяного эмбарго приведет к катастрофическому понижению и без того баснословно низких цен на "черное золото", оно, как известно, является для России основным поставщиком валюты. В связи с этим можно сделать вывод, что протесты России будут в рамках вежливости и показной озабоченности, не более. Правда, после некоторого времени, прошедшего после начала боевых действий, от России следует ожидать активизации шагов, направленных на прекращение ударов. В этом случае Москва постарается занять лидирующее положение среди стран, добивающихся этого, и таким образом утвердиться в глазах стран Ближнего Востока, да и мира тоже, в своем миролюбии и стремлении не допустить полного разгрома Ирака.
Мискури замолчала, и на некоторое время в кабинете наступила тишина. Наконец паузу прервал Президент:
- Миссис Кейс, ваше мнение?
- Я согласна с Евой Мискури, - и "железная" леди с легкой улыбкой ободряюще посмотрела на Еву.
Та слегка покраснела и глазами поблагодарила Кейс.
- Хорошо, благодарю вас, уважаемые дамы. Я сейчас же подпишу приказ о начале боевых действий.
Кейс и Мискури направились к дверям, но вдруг государственный секретарь остановилась:
- Мистер Президент, при подписании приказа следует учесть разницу во времени. Может случится так, что приказ будет подписан на следующий день после начала боевых действий.
Президент рассмеялся.
- Спасибо, Христина! Я действительно не учитывал этот фактор.
Президент, оставшись один, на листе бумаги четко вывел названия стран, чьим руководителям надо было позвонить немедленно. В столбике названий можно было прочесть: Великобритания, Германия, Франция, Италия, Канада и Израиль. Подумав, Макоули дописал: Турция и Испания.
После этого Президент приказал секретарю по очереди связать его с главами этих стран.
Когда самолет "Боинг-747" ВВС-1 приземлился на военно-воздушной базе "Эндрюс", мало кто знал даже из тех, кто летел в этом самолете, что Президент где-то над Атлантическим океаном подписал приказ о начале операции "Лис пустыни". Очередная военная экзекуция Ирака начиналась. И начиналась она потому, что в ближайшие дни была намечена моральная экзекуция Президента Соединенных Штатов Америки. Несмотря на позднюю ночь, Макоули прямо с базы позвонил лидеру демократического меньшинства в конгрессе и сообщил ему о принятом решении, а затем сразу же направился в Белый дом, где спустился в "ситуационную комнату". Началось заседание Совета национальной безопасности, которое продолжалось до утра.
В девять утра Президент поднялся в свой кабинет и сразу же позвонил спикеру палаты представителей Гринвичу и лидеру республиканского большинства в сенате Линдеру. Гринвич воспринял новость стоически, предложив тщательно взвешивать каждый свой шаг. Зато Линдер, выслушав его, буквально взорвался. Трудно было даже разобрать отдельные фразы, когда тот, словно пулемет, выстреливал в адрес Макоули резкие слова.
Президент положил трубку на аппарат и со злостью бросил:
- Оказывается - главная опасность не в Ираке, а здесь, в Вашингтоне.
Он подошел к большой карте, час назад повешенной на стене его кабинета, и попытался представить, как к Ираку приближаются "томагавки", как пилоты, подняв самолеты, нетерпеливо ждут момента, когда можно будет нажать на кнопку "пуск" и ударить по радарам ракетами "Харм".
Подали завтрак, и Макоули, быстро перекусив, снова спустился в "ситуационную комнату". Председатель объединенного комитета начальников штабов, стоя с лазерной указкой у огромной карты Ирака и прилегающих к нему территорий, начал докладывать:
- Мистер Президент, согласно вашему приказу наши вооруженные силы начали воздушную атаку на Ирак. С боевых кораблей в Персидском заливе запущено 206 ракет "томагавк". С наших баз в Бахрейне и Кувейте в воздух поднялись 196 американских и британских самолетов. Сейчас они наносят ракетно-бомбовые удары по намеченным целям.
- Результатов атак пока нет?
- От пилотов, перед которыми стояла задача ослепить противовоздушную оборону Ирака путем ударов по радарам, поступили доклады, что они выполнили задачу. Чуть позже мы будем иметь предварительные результаты ударов. Сейчас идут доклады по каждой цели.
- Хорошо, мистер Бартон, я буду у себя в кабинете. Прошу вас, если не случится чего-либо неординарного, сообщать мне о ходе боевых действий каждый час, - и Президент направился к себе в кабинет. По пути подумал о предстоящем рассмотрении дела по иску Каролы Цайс.
"Надо будет позвонить друзьям. Джонсон наверняка ломает голову над доводами, которые убедят судью не тащить меня в суд. Черт бы побрал эту Цайс! Вынырнула из небытия, словно из ада".
Задумавшись, Макоули не пошел сразу в свой кабинет, а прошелся по коридорам Белого дома. Он машинально улыбался и отвечал на приветствия сотрудников. Они, конечно, видели, в какой озабоченности находится он, и считали, что причина этому Ирак.
"Кто же эта Карола Цайс? - Макоули мучил свою память, пытаясь вспомнить, как она выглядит. - Может, и ничего себе, если я ее полез целовать. Говорит, что я ее руку положил на свой член?.. А что ей давать в руку, авторучку, что ли? Собственно, чего мне ее бояться? У нее же нет никаких доказательств. А что, если?.." - и он развернулся и быстро зашагал к Овальному кабинету.
Он решил, что немедленно вызовет в Белый дом Джонсона и Беймса и предложит им план.
В приемной дежурный секретарь, молодой парень, четко доложил, что через пять минут по телевидению будет повторное заявление лидера республиканского большинства в сенате Линдера, который крайне отрицательно отнесся к ударам по Ираку.
- Хорошо, я посмотрю его выступление, - сказал Президент. - Мне сенатор Беймс или адвокат Джонсон не звонили?
- Звонили, мистер Президент. Они интересовались, не могли бы вы уделить им время.
- Позвоните им. Пусть приезжают как можно скорее.
Макоули прошел через Овальный кабинет в другой - личный - и включил телевизор. Поудобнее устроился в кресле и на минуту расслабился. Он понимал, что наступили для него очень напряженные дни. Сейчас важно не допустить потерь и довести дело до конца: уничтожить Саддама и заставить Ирак капитулировать. И вот на экране появилось одутловатое, круглое, как блюдце, лицо Линдера.
После первых же слов республиканца Макоули хотел встать и выключить телевизор, но усилием воли заставил себя дослушать его. Линдер, не жалея крепких слов, осудил Президента за авантюру, которую он предпринял для того, чтобы увернуться от судебных слушаний по иску оскорбленной и униженной им миссис Каролы Цайс. Сенатор откровенно пугал страну и гибелью сотен американских парней, и осуждением большинством стран этой агрессии, и падением имиджа Америки, и даже присоединением к войне на стороне Ирака многих стран, в том числе и России. Он не сомневался, что террористы воспользуются ситуацией и нанесут Америке серию ударов: будут взрывать американские здания и убивать граждан Соединенных Штатов.
Когда передача закончилась, Президент встал, выключил телевизор и громко произнес:
- Козел! Ты же ни хрена не понимаешь в том, о чем говоришь! Придурок и болтун!
Убедившись, что весь запас ругательств, пришедших на ум, иссяк, он направился в Овальный кабинет. Сел за стол и спросил по переговорному устройству у секретаря, удалось ли дозвониться до Джонсона и Беймса.
- Да, мистер Президент. Они уже на подъезде к Белому дому, - ответил секретарь.
- Когда появятся, пусть сразу же заходят ко мне.
Отключив связь с приемной, Макоули поднял трубку прямой связи с министром обороны. Кевин ответил сразу же.
- Как дела, Альберт? - спросил он.
- Пока нормально, мистер Президент. В первые минуты удара наши ракеты смогли поразить аэродромы, пусковые установки и их радары. Ракеты поразили шесть дворцов Саддама и девять объектов, где может производиться или храниться оружие массового поражения. По предварительным данным воздушной разведки, на аэродромах уничтожено не менее ста пятидесяти самолетов. Авиация продолжает налеты. Сейчас в Ираке ночь и мы усилили авиаудары. Наши самолеты над всей территорией Ирака, - Кевин вдруг запнулся и секунд через десять продолжил: - Мистер Президент, мне только что доложили, что у нас появились первые потери. Над Багдадом сбито два наших и один английский самолеты. Принимаются меры по спасению экипажей, если пилоты остались живы.
- Это плохо, Альберт. Ты, наверное, слышал заявление сенатора Линдера.
- Да, слышал. Я бы не назвал его выступление патриотическим.
- Но вой он поднимет еще больший.
- Но это война, сэр. Мы же прекрасно понимали и понимаем, когда идет бой, то даже самая современная армия несет хотя бы минимальные потери.
- Как только появятся сведения о сбитых пилотах, сразу же сообщите мне. И вообще, по каждой нашей потере, каждому погибшему или пропавшему человеку сообщайте мне незамедлительно.
- Есть, сэр! - четко ответил Кевин.