Ксения вскочила с кресла и с криком "Сереженька" бросилась в спальню. Там упала, уткнувшись лицом в подушку, и зарыдала в голос. В первый раз после гибели друга она плакала слезами, которые облегчают душу.
* * *
Узнав, что ответ по поводу своей вакансии Василий получит завтра, Войтницкие радушно предложили ему переночевать у них еще одну ночь. Белорусский гость поборол смущение и согласился.
Сегодня за ужином его уже не стеснялись, и Лера подробно пересказала результат своего повторного разговора с секретарем Фигмана. Сегодня Эдик уделил ей больше времени и разговаривал куда доброжелательнее, но ничего нового не добавил. Рассказал, что Андрей Мальгасов выглядел подавленным и очень боялся ареста. "Сейчас несколько городских руководителей в регионах под следствием, а хуже всего попасть в компанию", - пояснил Эдик. Секретарь слышал, как Фирман советовал ему на время исчезнуть из поля зрения властей. Потом водитель босса отвез его в город. Больше они Мальгасова ни в загородном особняке, ни в городском офисе не видели.
Танцков старался не выдать своей заинтересованности, но слушал внимательно. Он помнил просьбу начальника личной охраны олигарха намекнуть Лере о возможной сопернице. Даже при вполне нормальных обстоятельствах подобное поручение джентльмена обрадовать не может. А когда дела в семье столь тревожны, сей "дипломатический" ход попахивает откровенной подлостью. Поскольку работать под начальством Амирова Василий собирался недолго, так сказать, до первого выстрела, то и поручением мог бы пренебречь. Но, поразмыслив над словами кавказца, он заподозрил нечто большее, чем удобную для компании Фигмана сплетню. Амиров явно хотел направить Леру по ложному следу. Важно было понять, почему? Если он просто заботится о покое босса, поскольку женщина в данной ситуации способна заколебать кого угодно, это одно. А если нет? Василий рассудил так. Амиров может владеть точной информацией - досто-верно знать, что супруг Леры сбежал за границу с другой бабой. Тогда его поведение понятно. Выдать мужика он не может, а возиться с обманутой женой не хочет. Но, судя по случайным фразам Леры, по ответам ее родителей, по той напряженной обстановке, что возникла в доме в связи с исчезновением Андрея, становилось ясно, для всей семьи Мальгасов близкий и любимый человек. Распутный гуляка такого отношения бы не добился. Оттого и просьба Амирова теперь казалась Танцкову, мягко говоря, странной.
После ужина Стефания уехала к портнихе. Та жила на другом конце Москвы, и добраться до нее без пробок раньше десяти вечера не представлялось возможным. Лера принимала школьную подругу, и молодые женщины уединились в ее комнате.
Казимир вставил в видеомагнитофон кассету с фильмом и предложил гостю устроить совместный просмотр. "Кинозал" располагался в кабинете хозяина, где ему разрешалось курить вонючие кубинские сигары. Василий решил воспользоваться случаем и поговорить с отцом Леры. Войтницкий беседу о зяте поддержал охотно. Он остановил просмотр и рассказал гостю, что любовь дочери и Андрея зародилась на его глазах и по его "вине". Они со Стефанией сначала сомневались, не станет ли в дальнейшем разница в возрасте жениха и невесты причиной недопонимания между супругами. К тому же мэр даже небольшого города, по сути, себе не принадлежит, и уделять много внимания жене не сможет. Что и произошло на самом деле. Лишившись столичных подруг и возможности посещать театр и концерты, молодая женщина основную часть времени проводила в ожиданиях. Но, как выяснялось, такой образ жизни ее не тяготил. По словам Казимира, его дочь и Андрей редкий пример по-настоящему счастливого брака.
- Казимир Станиславович, я ведь завел этот разговор не случайно, - выслушав собеседника, признался Василий.
- Что вы хотите этим сказать? - насторожился хозяин дома.
- Начальник охраны Фигмана настоятельно посоветовал мне намекнуть Лере, что ее Андрей сбежал за границу с любовницей. И поэтому не дает о себе знать.
- Полный вздор! - возмутился Казимир.
- Пожалуйста, потише. Я не хочу, чтобы Лера слышала, - попросил Танцков. - Я тоже не верю этому парню.
- Тогда зачем весь этот бред? - не мог успокоиться возмущенный тесть.
- Дело в том, что Фирман человек страшный. Ничего святого у него нет. Если представить, что арест Андрея грозит ему какими-то разоблачениями, он в состоянии пойти на самые крайние меры.
Казимир понизил голос до шепота:
- Вы имеете основание подобное утверждать?
- Имею. Этот подонок изнасиловал и довел до самоубийства мою двенадцатилетнюю сестру. Он связан с минскими бандитами, на совести которых с десяток убийств, - так же очень тихо ответил Танцков. Казимир посмотрел ему в глаза и начал нервно мять в пальцах сигару: - Так вы приехали устраиваться к нему на работу или…
- Или. Надеюсь, вы меня выдавать не собираетесь.
- Это ваше право. Но…
Василий его перебил:
- Не волнуйтесь, я завтра от вас съеду, и больше вы обо мне не услышите.
- Я не об этом. Хотя лишних проблем не хочется. На мне жена и, пока не появится зять, еще и дочь. Но если Андрея, не дай Бог, убили, я ваш союзник и помощник. Как это выяснить?
- Когда меня возьмут на работу, я попробую.
Казимир смял сигару, так и не закурив ее, и неожиданно предложил:
- Пойдемте на кухню и выпьем водки.
- Я кроме пива ничего не пью.
- И пиво найдем. - Они перебрались на кухню. На столе оставался торт, часть которого Лера скормила подруге за чаем, и нарезанный в вазочке лимон. Казимир достал из холодильника водку, две бутылки пива и нарезку соленой семги в качестве закуски гостю. Сам ограничился лимоном. Быстро налил себе полную рюмку, залпом выпил и, не закусывая, признался:
- Вы меня как обухом по голове.
- Я бы промолчал, но мне сегодня показалось, что мы с вами, так сказать, коллеги по несчастью. Этот гад многим испортил жизнь. Нельзя такое оставлять безнаказанным.
Казимир пососал лимон и сморщился:
- Знаете, ваше предположение вовсе не так беспочвенно. Перед тем как взяться за Андрея, органы прихватили его помощника. Тот возвращался из Кипра через Москву и прямо в аэропорту был арестован. У них там с зятем фирма. Но деньги крутятся Фигмана, а официально директором числится Андрей. По закону он не имеет права совмещать государеву службу с бизнесом. Но Фирман ввел зятя в совет директоров своего завода и платил зарплату наличкой. За это Андрей согласился стать директором его офшорки. Раньше такое считалось обычной практикой, а теперь президент взялся наводить порядок. Я уверен, Андрюша даже не знает, какие махинации крутил Фирман через Кипр. Но отвечать ему.
- У вашего зятя нет в Москве других знакомых, способных его спрятать?
- Я лично не припоминаю, но возможно, и есть. Дело не в этом. Зная его отношение к Лере, уверен, Андрюша бы нашел возможность с ней или со мной связаться. Он очень обязательный человек и, поверьте, с молодой женой так бы не поступил.
В прихожей раздались женские голоса. Это Лера провожала подругу. Мужчины затихли. Но молодая женщина в кухню не зашла, а крикнув им: "Спокойной ночи", вернулась к себе в комнату.
Казимир тяжело вздохнул, наполнил рюмку, но пить не стал:
- Бедная девочка. Если ваши подозрения подтвердятся, она этого не переживет. Хотя я по-прежнему не верю. Ведь Фирман умница. Зачем ему опускаться до уголовщины? - Василий только усмехнулся. Казимир продолжил свою мысль: - Понимаете, он президент Еврейского фонда, видимо, вырос в набожной еврейской семье. Евреи вообще люди не злые. И потом, эта птица высочайшего полета. Он вовсе не походит на этих так называемых новых русских, одноклеточных существ с одним инстинктом хватать. Фирман человек высокообразованный, можно сказать, ученый. Его экономические проекты сделали бы честь любому академику…
- По тем делам, что он творил в нашем городе, это законченный негодяй, у которого только один Бог - деньги. Вы можете себе представить, чтобы набожный человек зарабатывал детской проституцией? И неважно, какой он веры - иудейской, мусульманской или православной.
- Такого я представить себе не могу, - согласился Казимир и, услышав, как в прихожей хлопнула дверь, молниеносно спрятал бутылку в холодильник, выпил водку, а рюмку засунул в карман халата. - Стефания вернулась, а врачи мне пить запрещают, - виновато сообщил он гостю и подвинул к себе остатки торта.
* * *
Ровно в девять часов утра, бледный от бессонной ночи, Борисевич вошел в кабинет начальника управления. Генерал Леденько проглядывал свежую газету. Увидев следователя, снял очки и натянуто улыбнулся:
- Поздравляю, подполковник. С тебя кабак, звездочку обмыть положено. Хотя самоубийство свидетельницы факт прискорбный.
- От кабака не отказываюсь, Вадим Савельевич, но сначала дело.
- Дело так дело… Садись, рассказывай, с чем пришел?
Борисевич сел в кресло перед генералом и протянул ему два листа. Леденько снова одел очки:
- Что это у тебя?
- Рапорт об исчезновении из моего кабинета документов, относящихся к расследованию деятельности братьев Сумановых, и ордер на арест господина Фигмана. Я хочу, чтобы ордер у прокурора подписали вы.
- Настырный ты мужик, Коля, - проворчал генерал и углубился в изучение рапорта. - Видишь, и свидетельские показания не сберег.
- Вы же понимаете, Вадим Савельевич, что их мог похитить только кто-то из наших сотрудников.
- Будем разбираться. Но должен тебя огорчить. После того как ты ночью уехал из СИЗО, эксперты нашли записку гражданки Могилец, где она сообщает, что именно ты довел ее до самоубийства. Почерк проверили, он принадлежит ей. Так что до выяснения обстоятельств я должен тебя от дела отстранить. Ты же сам в курсе - форма. Прихвати семью и вали недельки на две куда-нибудь на природу. Лето проходит…
- Напрасно вы это делаете. Ход расследования отслеживает сам президент.
- Об этом не волнуйся. Я доложу наверх, что случилось, и постараюсь тебя выгородить.
- Я понимаю, что кто-то очень не хочет трогать московского олигарха. Но должен вам доложить, у меня сохранились копии похищенных документов и пленка с допросом гражданки Могилец. Так что убедительно вас прошу разрешить мне продолжать расследование. Иначе я буду вынужден снова обратиться на площадь Независимости.
- Ну что же, ты волен обращаться куда угодно, а я обязан выполнять инструкции. Копии передашь мне, а отстранить тебя мне все равно придется.
- Это ваше право, Вадим Савельевич, но я вас предупредил.
Вернувшись в кабинет, Борисевич достал из кармана мобильный телефон и набрал номер помощника президента.
- Технович слушает, - раздалось в трубке. Подполковник коротко рассказал об отстранении и высказал предположение о его причинах.
- Вас понял. Продолжайте работать. Я немедленно свяжусь с генералом Леденько.
Через пять минут в кабинет следователя явился сам генерал. Борисевич вскочил со стула.
- Сиди, Коля, - разрешил начальник и, выложив на стол листок с ордером, присел рядом. - Мне велели дать тебе возможность продолжать следствие. Но хочу тебя предупредить как мужик мужика. Ты ввязался в опасную игру, а у тебя жена и еще несовершеннолетний сын. Помни о них. Боюсь, что защитить тебя не смогу. Думаешь, я бы не хотел прижать эту гниду? Но у нас для такой войны нет снарядов. А у него есть. Ты задумал прикрыть своей слабой грудью не ту амбразуру. Мне же ясно, Могилец убили. Даже если медэксперт подтвердит версию самоубийства в экспертизе, мое мнение не изменится. Саша Гринько тоже хочет жить.
- Я в общих чертах ситуацию просчитываю, - вздохнул Борисевич. - И если честно, боюсь. Но поверь, Вадим Савельевич, хочется себя уважать.
- И это понимаю. Скажу больше, подполковник, мне даже перед тобой стыдно. Но бить бетон головой не могу. Бог тебе в помощь, - Леденько виновато улыбнулся и сутулясь пошел из кабинета. На пороге остановился: - Ты хоть табельный пистолет носи. Знаю, не поможет, но все-таки спокойнее.
Оставшись в одиночестве, следователь подумал, что за десять лет, пока Леденько возглавляет управление, так по-человечески он перед Борисевичем ни разу не раскрывался. Чтобы пойти на такой разговор с подчиненным, тоже надо быть достаточно мужественным человеком. И еще он понял, что остался один в своем порыве добиться справедливости. Помощи от начальства можно не ждать. Подполковник взял со стола неподписанный ордер и отправился к прокурору.
* * *
С балкона дворца открывался вид на Темзу. Здесь все дышало покоем вечности. Вязы и ивы, растущие по берегам реки, помнили еще короля Ричарда Третьего, который прогуливался под их кронами, замышляя очередное злодейство.
Дворец в Вестминстере, одном из престижнейших предместий Лондона, год назад купил Марик Садовский, хороший приятель Фигмана. Садовский специализировался на ввозе в Россию битых иномарок, прогонял их через Литву и затем продавал в Москве, Питере и в республиках бывшего Союза. Его клиентами становились бизнесмены средней руки, артисты, бандиты и другие граждане, в меру преуспевшие, но желающие выглядеть на порядок выше своего истинного материального положения. Подобной публики развелось на пространстве СНГ предостаточно, и бизнес Садовского процветал. Но в последнее время законы в России ужесточились, таможенных чиновников сильно потрясли, и дела предпринимателя перестали приносить баснословные прибыли. Содержать дворец стало накладно, и бизнесмен решил, пока не поздно, срочно его продавать.
Служанка подала на стол лед, виски для хозяина и тоник для гостя. Марик хлопнул девушку ниже спины и подмигнул Фигману:
- Заметил, Яшенька, какая сладенькая? Купишь мою избу, отдам в придачу.
Фирман уже осмотрел дворец и на покупку решился. Но он обладал чутьем момента и понимал, что в своем теперешнем положении Садовский сможет изрядно уступить. А своего Фирман не упускал никогда. Поэтому, оглядев удаляющуюся спину прислуги взглядом усталого кобеля, о своем решении умолчал. Выложив на мраморный столик мобильную трубку, тяжело вздохнул:
- Дорого просишь. Десять миллионов фунтов твой дом не тянет.
- Я же, Яшенька, золотце ты мое, сам заплатил столько. Не веришь, родненький, можешь поднять документы. Ты же знаешь, я не лыгнэр какой-то. Я его приобрел на аукционе. Все чистенько.
- Год назад деньги были другие, - заметил Фирман и отхлебнул из хрустального стакана.
- Да, Яшенька, да, роднуша, работать стало труднее, - согласился Марик, выковыривая специальными щипчиками лед. - Но я тут многое довел до ума. Крутился как форц ин эсек. Фонтанчики, конюшеньку, флигелечик для гостей. Считай еще гелдов около лимончика.
- Кого неймет чужое горе… - усмехнулся Яша. - Для меня это дорого.
Марик опустил лед в высокий стакан и поболтал им в воздухе:
- Ты веришь, Яшенька, нутром прирос к этому гнездышку. Есть в нем таки что-то родовитое, значительное. Если бы не удавка, мамой Фирой клянусь, Яшенька, оставил бы. Пусть будет избушечка на Темзе…
Фирман обтер лоб полотенцем, презрительно хмыкнул и подумал: "Местечковый жиденок, ты в своей Жмеринке еще пятнадцать лет назад об отдельной квартире с душем и ватерклозетом не мечтал. А теперь "прирос" к родовому замку! Как быстро наглеют пархатые". Но, естественно, мыслей своих озвучивать не стал. Ответил просто:
- Не хочешь, не продавай.
- Бекицер, Яшенька, нужны бабульки. Оттого и продаю.
- Раз бекицер, значит, надо опускаться. Восемь лимонов кое-как наскребу. И ни цента выше. И то не знаю, на хера мне эта музыка? Дом в Лондоне у меня уже есть. Иду тебе навстречу как еврей еврею.
Марик покраснел и тут же утерял нежность в тоне:
- Поц, ты чего? А отсосать не хочешь? Да поцелуй меня в тухес, у меня, блядь, его за девять с половиной с руками оторвут!
- Пену не гони, я тебе не швитцер. Я таких домов, знаешь, сколько видел?! И не залупались, кто продавал. Не хочешь восемь, засунь его себе в тухес вместе с конюшней и фонтанами.
Удивленная прислуга, заслышав крики владельца "родового гнезда" и его солидного приятеля, робко выглянула на балкон.
- Что вылупилась, сука?! Пошла отсюда, - шугнул ее хозяин. Девушка исчезла. Марик залпом осушил стакан и хлопнул донышком о мраморную столешницу с такой силой, что хрусталь едва не раскололся:
- Мне говорили, Фирман жадный на гелт. Теперь вижу, люди правы. Да ты, поц, не просто скупердяй, ты скряга и бандит. Пользуешься моим положением, грабишь брата по крови. Падлой буду, лучше о тебе думал.
- Восемь с половиной, - совершенно спокойно предложил олигарх.
Марик тут же налил себе еще полстакана виски и, не охлаждая льдом, влил в глотку:
- Черт с тобой. Девять.
- Лошадей оставишьвосемь шестьсот.
- Да у меня, Яшенька, золотце ты мое, каждая лошадочка по сто штук. А в конюшеньке их десять. Один Флэшик на прошлом Аскоте девятьсот штук принес.
- Давай без жидовских понтов. Во-первых, это было три года назад, а во-вторых, Флэш взял приз не в девятьсот, а в шестьсот тысяч фунтов, - поправил Фирман. Он следил за всеми соревнованиями, где присутствовали крупные денежные призы, и за Королевскими скачками в местечке Аскот в том числе.
- Хорошо, шестьсот, - тут же сдался Садовский и жалобно добавил: - Согласись, Яшенька, тоже денежки.
- Согласен. Только тогда ты хозяином конюшни не был.
- Но Флэшик сейчас-то у меня в стойле.
Фирман не успел ответить, зазвонил его мобильный. Определитель выдал номер телефона начальника службы безопасности.
- Привет, Руслан, чем порадуешь?
- Порадовать, Яков Моисеевич, пока нечем. Из Минска поступила негативная информация. В Белоруссии подписан ордер на ваш арест.
- Вот козлы. Мотивы?
- Девочка там с балкона выбросилась. У них что-то появилось о ваших связях с "Машей и Медведем".
- Пресса?
- Пока молчит. Там наши люди работают.
- Это хорошо. Своими силами погасить сможешь?
- Делаю все возможное, но и вы помогите.