– А я предпочитаю спросить у вас, Зинаида Борисовна. И не советую утаивать от органов
Госбезопасности все, что вам известно о последних контактах с дочерью.
И на этот раз, даже получив слабенькую порцию "деликатного предупреждения", хозяйка
хоть как-нибудь не выявила своего беспокойства. Наоборот – без заминки и обиды ответила:
– Уходя, сказала, что уезжает в командировку. Алексей провел ее к поезду.
"Железная дама", – сделал вывод Федор.
– Так, наконец, мне стало теплей. Теперь давайте по порядку. Когда это было?
– Да вот уже две недели, как они ушли.
– Дальше. Алексей…
101
– Алексей пришел утром. Посидели, о чем-то поболтали. Меня их разговоры совершенно
не интересуют, если вы хотите знать, о чем они говорили. Я была в другой комнате.
– Хорошо, дальше.
– А дальше собрали чемодан Риты. У двери сказала, что уезжает в командировку в другой
город. В какой – не сказала. Повернулась и ушла.
– Как он одет, как выглядел?
– Высокий молодой человек, одетый в костюм, жилетка… Знаете, сейчас стали появляться
чехословацкие импортные костюмы "тройка"… Был при галстуке. Зовут Алексеем
Николаевичем.
– Ясно. Я понял. А Евгения, ее подруга, когда в последний раз была у вас?
– Давно. За день до Ритиного отъезда.
– Вы, я вижу, с дочерью не в очень приятных отношениях, Зинаида Борисовна. Давно это у
вас?
– Месяца три, – теперь она опустила голову, и Федор почувствовал нутром, что
несправедливо сходу составил о женщине мнение, тем более – не было причин.
– Вы меня извините за дотошность, но мне кажется, я вам тоже нужен, как и вы мне. Ваша
дочь, по некоторым предположениям попала в плохую историю и ей нужно помочь. Пока не
поздно. Вы согласны, Зинаида Борисовна?
Она покивала, не поднимая головы.
– Тогда, почему вы не откровенны со мной?
Она подняла голову, и Федор был поражен преображением ее лица. Оно стало болезненно
искаженным. Левая сторона сжалась от нервного тика, глаз сузился. В орбитах заблестел
прозрачный ободок.
– Я боюсь с вами разговаривать, товарищ майор.
– Вам ничего не угрожает после того, как мы взяли вас под свою опеку, поверьте. Если
хотите, мы вам обеспечим охрану.
Она отрицательно помотала головой.
– Не нужно. Я боюсь не за себя, Федор Пантелеевич.
И снова Федор ощутил неприятный холодок: хозяйка дома не такая уж простая, как на
поверхности кажется.
– Я боюсь за дочь. Вы правы насчет плохой компании. Но здесь что-то странное и
серьезное, чем… Она о своих делах не говорит, веселая, но я-то знаю – притворяется. Стали
появляться дорогие вещи, говорит, подарки от Алексея. Нет, это не воровство, не грабеж, ей
действительно дарят. Только за что? Что она такое делает, за что можно дарить такие
импортные дорогие вещи?.. Я вам сейчас покажу. .
– Не надо, Зинаида Борисовна, я вам верю. Дальше.
– И теперь… – она испуганно посмотрела на Федора, – я вам расскажу, и ее я больше не
увижу.
– Почему вы так решили? – Федор возмущенно взмахнул руками.
– Она меня предупреждала, не говорить никому об отношениях ее с Алексеем. Видно, он
ее запугал. Сказала, если стану интересоваться – уйдет из дому навсегда. Вот так и живем.
– Давно?
– С полгода будет.
– Вы одни с ней в доме?
– Одна. С мужем разошлась. Иногда приходит. Мы с ним по мирному, не подумайте. Он
неплохой человек. Просто так получилось. Это прошлое, так… – она махнула рукой и
неожиданно замерла. Прислушалась. В наступившей паузе послышался слабый звонок у
102
входной двери. С ее лица вмиг слетела скорбная тень. Она посмотрела тревожно и в то же
время, повеселев, на Федора:
– Это она! – тихо произнесла. – Приехала, – она встала, – только, Федор Пантелеевич, я вас
умоляю…
– Зинаида Борисовна, будет все в строжайшей тайне! В этом, как вы понимаете, я не
меньше вашего заинтересован.
Звонок повторился.
– Пойду, открою.
Федор встал вслед за Зинаидой Борисовной и предусмотрительно сунул пистолет за пояс.
Дверь открылась, и на пороге возник рослый мужчина с хорошо развитым крепким телом.
Это было видно по его облегающей спортивной футболке и импортным джинсам. У левого
виска выразительная родинка. Первое, что остро хотел сделать Федор – немедленно
выхватить оружие и направить его в лицо прибывшего, скомандовать "Руки! Ни с места!", но
не смог шевельнуть ни одним своим мускулом. Его рука так и зависла у пояса, не добравшись
к прохладной стали.
Может быть, он так и сказал, этого он не помнил потом, и не слышал собственного голоса,
но незнакомец действительно поднял руки и произнес:
– О! У вас тут гости!
Зинаида Борисовна обрадовано вскрикнула:
– Ритка! Наконец… Приехала. А я тут с моим знакомым, Федором Пантелеевичем. О тебе
беспокоимся, что долго не являешься. Он меня утешает, что все в порядке с тобой. Спасибо
ему, – она благодарно обернулась к Федору. На ее лице сияло само торжество. – Знакомься…
Незнакомец протянул руку навстречу Федору и скрепил крепким пожатием:
– Гуру Наоки Саяро. Но вижу – я не вовремя. И Риты, вижу, нету. Так что пойду. В
следующий раз, – повернулся и в еще не закрытой двери исчез так же внезапно, как и
появился.
– Куда же ты, Ритка! Дочь. Вернись. Не бойся, Федор Пантелеевич свой человек. Вот
увидишь. Он тебе поможет… Куда же она? – растерянно обернулась она за помощью к Федору.
– Зинаида Борисовна, успокойтесь, – Федор медленно приходил в себя, – не волнуйтесь.
Это была не Рита. Вам показалось. Давайте пройдем в комнату, и вы меня угостите чем-
нибудь прохладненьким. Не возражаете?
Зинаида Борисовна внимательно окинула его лицо, будто он чужой человек, только что
пришел, и не было длинного разговора о Рите и ее знакомом Алексее, и он, мужик, оказался
наглым настолько, что прямо с порога стал что-то у нее требовать. И она, пораженная этим
его поведением, не смогла ему отказать, и пошла на кухню за прохладным напитком, какой не
выводился у нее в холодильнике.
Федор, воспользовавшись паузой, вернулся в прихожую к телефону и набрал номер
Екатерины. По голосу в трубке был Кузьмичев.
– Здравия желаю, товарищ майор! – сходу узнал его дежурный. – Я слушаю вас
внимательно.
– Тебе того же, брат-Кузьмичев. Во-первых, тебя благодарю за содействие. С начальством
улажу твое заслуженное продвижение по службе.
– Рад стараться, товарищ майор. А иначе не могло и быть. Просто никак не ожидал, что
рядом могут быть такие сволочи. Жене рассказал, поверьте, товарищ майор, она несколько
ночей не смогла пол ночи спать. Я уже и так и сяк, товарищ майор. У нас ведь дочурка. Такого
же возраста, понимаете?
103
– Понимаю, приятель. Передай привет, Кузьмичев своей
жене от меня и пусть не
беспокоится. Пока мы с тобой есть, все будет в порядке. А теперь найди мне мою подругу. .
Кстати, ты там ее оберегай от всякой нечисти.
– За это не беспокойтесь, товарищ… У меня новый напарник. Мы… Я возьму это под свой
контроль, не беспокойтесь. Я вызвал. Идет она. Вот.
В трубке послышался шорох и родной голос разлился в микрофоне:
– Феденька! Наконец!
Голос был на срыве, но она взяла себя в руки и сурово понеслась:
– Ну, погоди, придешь, я тебе дам!
– А я в этом не сомневаюсь. Не дашь, сам возьму, – сообщил он, улыбаясь в трубку.
Услышав последнее, она немного подумала, и, сообразив, что он имел в виду, спокойно
отметила:
– Пошляк ты, Феденька. Я тут разрываюсь, все ли с тобой нормально, а он про это.
– Ну да, дорогая не только про это, но и про то.
Екатерина насторожено спросила:
– Федя… Ты про что?
– А то, дорогая. Забираю я тебя.
– Ой, как я рада! Куда поедем, Федь, надолго?
– Навсегда, Екатерина. Навсегда.
– Не поняла. Так что я должна делать? – спросила растерянно.
– Вначале зайди в ателье пошива. Закажи из шифона длинное предлинное платье с такой,
как ее… накидкой на голову. Ну, ты поняла меня, Екатерина? – уже начинал злиться на себя
Федор.
– Федя, а ты это серьезно? – таинственно прошептала она. – Ты это… подумал, милый? Не
я ли в этом виновата?
– Ты, а кто же еще!
– Нет, ты не понял. Я тогда со злости сказала, чтобы ты сперва женился на мне, а потом
уже…
– Потом что? – улыбаясь, невинно спросил он. – Ты про что?
– Федор! – категорически взорвалась она. – Про то и про это, что ты сказал вначале, –
пошляк! – добавила. – Так ты, значит согласен?
– Нет, это ты согласна или нет, дорогая? – он прислушался к наступившей паузе. – Я жду,
Екатерина Шеврова. Стало быть, Дмитриевна.
Затянувшаяся пауза, наконец, прорвалась, и в трубке раздался неимоверный писк, на какой
только была способна его любимая женщина, когда была в шоке.
– Все понятно. Я тебя люблю и мне пора. Сделай, что попросил. Целую, – он положил
трубку, заметив промелькнувшую мимо в комнату хозяйку дома с блюдом чего-то
кулинарного и кофейником.
Потом они пили не напиток, который остался в холодильнике, а чудесный краснодарский
чай с наполеоном, изготовленный собственноручно Зинаидой Борисовной к приезду дочери.
Говорили о всякой чепухе, о том как …
Глава 26
Кафе
104
Зал со столиками и шикарным баром у стены слева возле входа в административную
половину оказался копией того, что по описанию Роберта, представил себе Федор. За стойкой
профессионально прохаживался бармен, одетый в элегантный рабочий костюм с галстуком и
бросал короткий оценивающий взгляд на входящих. Сразу с порога Федор посмотрел в
сторону дальнего угла возле окна, отыскал столик, за которым, по словам Роберта, они с
Женечкой сидели, он был свободный, в то время как зал не пустовал и все столики, где одним,
где несколькими посетителями были заняты. "Их столик" и сейчас был свободен, но
отталкивал своей забронированной неприкосновенностью: на нем стояли три очень крутых
фужера и расписной кувшин с цветами. Впечатление, словно кому-то это все было
приготовлено.
Федор подошел к бармену и, не сводя глаз со свободного столика, спросил:
– Начальник, я займу этот столик?
Бармен внимательно посмотрел на Федора и, не глядя, куда показывал посетитель,
произнес:
– Нет. Там сидят, разве не видно?
Федор удивленно взглянул на человека в пиджаке:
– Ты чего, парень, гонишь?! Брызги* промой – там пусто, – и, сделав мрачную мину,
посмотрел на бармена. Его глаза показались ему знакомыми. Где-то, совсем недавно он их
видел, хотя не запомнил ни цвета, ни разрез, ни форму их. Парень усмехнулся и показал
раскрытой ладонью на указанный столик в углу. Федор обернулся. Сквозь муар сигаретного
дыма, какой теперь стоял в пивном зале, угадывались сидящие за столиком двое – мужчина и
женщина. Хорошенько присмотревшись, он отметил себе, что откуда-то появившаяся пара –
точь-в-точь Роберт и его жена, Женечка! Они подняли бокалы, и Роберт что-то сказал, может
быть, тост, за что пили, и, не коснувшись рюмками, выпили. Федор огорченно махнул рукой и
направился по коридору в полутьму, читая надписи на дверях. Превращение за столиком
оставило угнетающее чувство и, обрадовавшись надписи на двери "Туалет", он зашел,
нетерпеливо открыл кран, подставил лицо прохладной воде и минуту остывал под струей,
успокаиваясь. Нехорошие картины и мысли лезли в голову. Нагло заполняли освободившиеся
извилины. Волевым усилием выбросил из памяти видения. Последние события и встречи с
"непонятным" сбивали уверенность и намекали на неудачу. Как подумал утром, что везет ему
не зря, так и выходило теперь. Вопрос – продолжать или остановиться вовремя? Решить его
по логике невозможно. Для этого, по крайней мере, нужна самая малость – причина, по
которой следует сегодня отойти в сторону. И тут же, Федор поймал себя на мысли: а что если
этого хочет тот или то, что или кто его к этому склоняет? Значит, он или оно и есть то, ради
чего он здесь, что его интересует. Значит, Федор на правильном пути. Значит, ему предлагают
битву.
– Ну, что ж, – сказал он кому-то в пустом туалете, – раз ты этого хочешь, значит, получишь,
– он заткнул за пояс пистолет, запахнул его полами пиджака и вышел в коридор.
На противоположной стороне коридора, ближе к выходу в хозяйский двор, фонарик
высветил банальную надпись "Директор". Федор, не раздумывая, грубо пнул дверь ногой.
Ему повезло. Развалившись на диване по-американски положив ногу ступней кверху на
колено другой, и смоля дорогой сигарой, сидел мужчина лет пятидесяти в футболке и
джинсах. При вероломном вторжении незнакомца-Федора он нервно вскочил и открыл рот,
чтобы мгновенно выплеснуть в лицо наглецу уничтожающую административную фразу. Но
что-то у него застряло в горле, и он только прохрипел и уставился на кагебиста безумными
широко раскрытыми глазами. Федор тоже не спешил представиться и тоже смотрел на него
нагло и требовательно. Наконец, директор смягчился, осел, с примирительным возмущением
105
всплеснул руками и, бросив свое тело на прежнее место, где сидел, уже не глядя на
вошедшего, заметил:
– Да оставь ты свои штучки, Наоки Саяро. Я устал от тебя… Нашел перед кем
выпендриваться! Экстрасенс хренов. Тренируйся у себя на своих братьях…
– А я хочу потренироваться на тебе, подонок, – обрубил, не вытерпев, Федор.
Директор снова вскочил и теперь с растерянным испуганным лицом уставился на
кагебиста.
– Комитет Государственной Безопасности. Майор Лоухов. Гражданин Ряженков Геннадий
Борисович, вы арестованы в подозрении на убийство Воловича Юрия Владимировича, – с
наслаждением объявил он, тыча директору в одну из его широких ноздрей еще не пахнущий
порохом ствол пистолета.
Минуту Ряженков не мог произнести ни слова. Но, убедившись, что пистолет разрядил
первую злобную вспышку, и смертельное отверстие смотрело теперь несколько в сторону от
головы, у него появилась надежда на временную паузу и возможность для улаживания
щепетильной ситуации.
– Я его не убивал, – выдавил он, глядя на Федора убедительными глазами.
– Я тебя замочу, как при попытке к сопротивлению, если прямо сейчас ты не начнешь
планомерно и правдиво раскалываться. Усвоил?
– Усвоил, – автоматически повторил директор. – Я все расскажу. Я не виноват. Я не убивал.
Это он, этот проклятый экстрасенс. Я ему говорил, что это ничего не даст.
– Какой экстрасенс? – Федор пододвинул стул и сел вплотную к дрожащим коленкам
Ряженкова, положив себе на ноги руку с пистолетом, направленный в печень директора.
– Наоки Саяро. Он у них главное оружие. Я только выполнял основную задачу, и в
поставленные планы не входило убирать физически мешающий фактор. Но он был другого
мнения. Не согласен был и с Главным.
– Главный – это ваш руководитель "Кармы"?
– Да. Но я его и в глаза не видел. Он находится…
– Знаю, где находится.
– Товарищ майор, это легальная организация…
– Знаю. И теперь у властей будет прекрасный повод закрыть вашу скотобазу. Это я обещаю.
А если ты мне сейчас не поможешь, я тебя в наручниках отвезу в резиденцию КГБ. Ты
представляешь, какой подарочек будет моим шефам? И то, что тебе лучше умереть от моего
пистолета, а не попасть на Лубянку, откуда ты уже не увидишь синее небо, так это
медицинский факт. Выбирай…
– Я согласен. Я все расскажу. Спрашивайте. Только… – Ряженков окинул окружающую
обстановку и тихо, сделав остерегающие глаза, промолвил, – нам нужно выйти…
Федор понял без подробных объяснений и показал ладонью на выход.
Они зашли в зал.
"Пивной день" был в разгаре, и помещение заполняла угарная атмосфера посетителей до
отказа. За столиком, который ему отказал бармен, по-прежнему сидели мужчина и женщина,
ужасно напоминающие Роберта и его жену. Руки каждого держали рюмки, Роберт
произносил, наверное, тост. Создавалось впечатление, словно с момента появления Федора в
зале кадр был остановлен, и теперь действующие лица ожидали нажатия кнопки "play".
– Пойдемте туда, – сказал Ряженков и показал именно на этот столик.
– Там занято. Не видите?
– Там пусто. Идемте, – настоял Ряженков.
106
Федор не стал возражать. Последовал, лавируя между столиками, за директором. На пол
пути в дымном накуренном муаре по мере их приближения Роберт и Евгения начали таять и
вскоре исчезли совсем.
Они заняли те места, на каких несколько секунд назад сидели Роберт и его супруга.
Директор спиной к бармену, Федор – лицом. Федор внимательно следил за Ряженковым, ему
было интересно увидеть реакцию директора на то, как он, кагебист, спокойно отреагировал на
преображение столика. Но к своему удивлению вынужден был сделать вывод, что: либо
директор не видит то, что видит Федор, либо Ряженков профессионал, на которого ему,
Федору не повезло.
– На вас мне не повезло, – неожиданно для себя произнес Федор.
Ряженков вопросительно приподнял брови.
– А можно узнать – почему?
– Потому, что вы видите не то, что я.
– Ну, это естественно: вы власть, я подозреваемый.
– Не подозреваемый, – раздраженно заметил Федор, – а обвиняемый. Но я имел не это в
виду. Издали этот столик был только что занят. Это видел я. А вам он показался свободным.
На лице Ряженкова проскользнула невольная улыбка:
– Вы правы. Не удивляйтесь. Это штучки Наоки Саяро. Я к ним привык и уже вижу все,
так как есть. Вы новый человек и видно уже находитесь под его воздействием. Это пройдет,
не беспокойтесь.
Ответ директора Федор приблизительно так и предполагал. Он вспомнил, от кого впервые
получил "дозу" психического наркоза и посмотрел на бармена. Теперь на месте молодого
парня в той же одежде стоял человек, который явился вместо Риты к Зинаиде Борисовне.
Ряженков заметив его взгляд, сказал с беспокойством:
– Не смотрите на бармена. Это он. Я думал избежать его здесь, но мне не удалось.
Спрашивайте, что вас интересует поскорей…
Федор с трудом оторвал глаза от бармена.