подругой, сел, не отрывая от нее немигающего взгляда.
Подруга сорвалась с места и юркнула в кухню.
Он несколько минут отхлебывал кофе, слегка с наслаждением морщась, изредка
посматривал на нее и только пару раз – на подругу. Создавалось впечатление, словно
присматривался, выбирал будущую партнершу на ночь… а может и на все двадцать четыре
часа, а может и на все дни пребывания в этом теперь уже их сне. Только неизвестно, в
качестве какой роли останется подруга, если он выберет ее, в чем, кстати, она почему-то и не
сомневалась. А раз подумала в свою пользу, то по закону сна, так и будет.
– Ты заканчивай и пошли, – сказал он, все так же, не отрывая своих пронзительных глаз от
нее, и кивнул в сторону спальни. Она насторожено посмотрела на подругу, в ответ получила
согласительный едва заметный кивок и на секунду прикрытые веки, кто-то внутри нее в знак
согласия с готовностью вытер ей салфеткой губы. Уловив взгляд в сторону подруги, Геркулес
произнес:
– У нее другие обязанности. Пока мы там с тобой займемся, она все уберет, приготовит к
обеду и будет на стреме, если понадобится. Пошли. – Он легко поднялся, протянул ей
широкую мускулистую руку, мощность которой без малейшего труда обеспечила бы ей
посадочную перекладину качели в лесопарке, наскоро привязанной к деревьям. Она отдала
ему свое узкое запястье и покорно пошла за ним. Ее поведение ей было странным, за нее кто-
то все делал, как хотел этого Геркулес.
Прикрыв за собой дверь, даже не провернул торчащий в скважине ключ, он подошел к
платяному шкафу, открыл половинку, где на плечиках висели различные модели легкой
одежды.
– Сними с себя всю эту дрянь, – он сексуально провел рукой от плеча к ее бедру,
задержавшись на ягодице, что означало "все", – надень халат, какой понравится. Работать
118
будем Prolongatus* – долго и утомительно. Вспотеешь. А я ненавижу потливых женщин, – и
усмехнулся.
Она направилась к шкафу, по пути подошла к двери, чтобы закрыть ее на ключ.
– Не надо, – сказал он спокойно, как о пустяке, – твоя подруга тогда не сможет зайти.
Возможно, и она мне понадобится. А мы в это время будем заняты, – и подошел к другому
отсеку шкафа, открыл его, достал раскладное деревянное приспособление. Конструкция была
непонятна, немного напоминала раскладной стол или приспособление для сексуальных игр
или… в общем, ничего хорошего. Только почему-то ее нисколько не пугало что будет с ней в
ближайшие минуты и часы. На то, что будет с ней еще дальше, фантазии у нее не только не
хватало, она просто в голове не возникала.
Он перенес приспособление поближе к окну, несколько движений оказалось достаточным,
чтобы непонятное превратилось в очень знакомую конструкцию. Где-то она это уже видела:
кусок серванта, где предположительно должна стоять посуда. Но здесь посередине на полке
лежала толстая общая тетрадь Роберта с записями. Полкой ниже лежал ее фотоаппарат "Зенит
Е" с насадками, каким-то образом готовый к съемке. Теперь ей стало понятно, зачем все
"это": на столе во время секса третий… это, безусловно, будет ее подруга… начнет снимать
весь процесс на обратимую пленку для диапозитивов. Значит у Геркулеса такой бизнес.
Запрещенный в Советском Союзе. Поэтому они с подругой здесь, на "курорте"… в Турции?
Геркулес показал на стол ладонью вверх, что, как она догадалась, ей надлежало снять халат
и лечь. Она подошла, стеснительно глянула на огромного звероподобного мужика и,
расстегивая халат, хладнокровно подумала: "Сейчас уляжется на меня и раздавит…"
– Нет, это не понадобится, – сказал он, насмешливо скривив улыбку.
– А что, прямо в халате? – недоуменно спросила.
– Ну, как хотите… снимите потом, если станет жарко, – иронично приподняв брови, нехотя
заметил он, неожиданно перейдя на "вы". – Сейчас только начало дня.
– Тогда…
– Не понятно? Ты мне нужна для дела, а не для тела, – раздраженно сообщил он. – Можно
на "ты"?
Она безупречно пожала плечами:
– "Ты" уже был.
– Тогда внимательно слушай условия нашей работы и твоего выживания в этом диком
месте.
– А разве это не сон?
Геркулес откровенно улыбнулся:
– Ну конечно. Для тебя это настоящий сон от грустного к радостному и наоборот. В
зависимости на что заработаешь.
– Что я должна делать и для чего?
– На первое отвечу. На второе – пошлю. Согласна?
Она обидчиво пожала плечами.
– Ничего не поняла.
– Учитывая твои небольшие навыки фотографа, проведем профессиональное обучение
скрытой съемки в условиях бдительного наблюдения хозяина за своим объектом. Ты будешь
фотографировать то, что в этом, – он взял тетрадку и потряс ею перед самым ее носом, –
талмуде. Каждый день в нем будут появляться все новые записи, и ты их должна
систематически незаметно от хозяина фотографировать, а пленки тайно передавать своей
лучшей подруге. Если хозяин заметит или застанет тебя за этой преступной шпионской
работой, вывезу в местные джунгли и брошу там на россуд зверья и охотников за ведьмами.
Кстати, самые опасные из них для тебя – охотники за ведьмами. Они быстры и стреляют без
119
промаха. Поняла? Вот так. А как ты хотела? Иначе скрытной съемке тебя никогда не научить.
И еще. Охотники иногда будут тебя обучать некоторым приемам выживания в экстремальных
условиях. Потому, как не верю в гениальную способность Штирлица-2 в твоем лице, и тебе
все равно придется спасаться в качестве дикого зверя от охотников. Короче! Твою наработку
будем проверять на практике. Малейший промах – смерть, справишься – жизнь. Надеюсь,
теперь все поняла.
Теперь она впервые почувствовала свое небезразличное отношение к обстоятельствам.
Такое бывает только в реальной жизни… или в жутком потливом сне.
– Прямо сейчас?
– Прямо сейчас. Начинай пока что при мне. Посмотрю, на что ты способна.
– Но у меня там нет пленки. Нужна малочувствительная. Выдержка очень длинная… –
показала она на фотоаппарат.
– Не суетись. Я заменил.
Она взяла тетрадку, раскрыла, привычным движением взвела рычаг камеры.
– Начинать с первой страницы?
– Титульный лист разрешаю пропустить, – издевательски заметил он.
В окошке зеркальной камеры, наведя на резкость, она прочла заголовок: "Исследования
воздействия установочных мантр на психику в состоянии просоночного сна пациента". Она
нажала на спуск. Приятный шипящий звук продолжительной выдержки обозначил первый
кадр.
Она положила камеру на стол и посмотрела на Геркулеса.
– Правильно. Умничка. Теперь извлекла пленку, тетрадку положила на место, как лежала и,
не замечая меня, как будто меня нет, отнесла подруге. Она сейчас на кухне. Впрочем, можешь
завтра. Давай!
Она положила тетрадку на место, перемотала пленку, открыла крышку фотоаппарата.
Наконец пленка в руке. Она быстро спрятала ее в карман халата. Оглянулась. Геркулеса не
было… А вместо утреннего света в окне, на потолке теперь уже горела люстра. Она удивилась
этому и выключила ее. В щелях двери в комнату, где спал муж, просвечивался свет. Вначале
послышался шорох, затем дверь открылась…
В проеме стояла тень Роберта.
Он подошел, щелкнул выключателем. Щурясь от внезапного света, возмущенно спросил:
– Дорогая, ты что, ночью фотосъемками занимаешься? Дня мало?
Женечка содрогнулась от мысли, что теперь ее осторожность провалилась, Геркулес
выполнит свои условия и отправит в дикие джунгли, где за ней будут охотиться как за
ведьмой в древние времена. Она нащупала кассету в кармане и успокоила Роберта:
– Извини. Я тебя разбудила. Мне что-то нехорошее приснилось. Все. Я ложусь. И потуши,
пожалуйста, свет.
Глава 30
Свет и тьма
Когда свет погас, она поняла – прокололась. Перед ней стоял Геркулес и его вид не обещал
ничего утешительного. Был яркий знойный день, но ей не показалось жарко, наоборот – ее
знобило. Глаза хищника на лице Геркулеса уничтожали. Кроме того, в них загорался огонь
страстного желания насладиться ее муками. Она это ощутила всеми своими фибрами. Озноб
медленно переходил в холод предстоящего испытания.
120
– Ты правильно поняла – за свои поступки нужно платить. Иди, тебя покормит твоя
подруга. И хорошенько подкрепись. Тебе твои силы сейчас пригодятся. Мы уезжаем в
джунгли. Там тебя оставлю. Приеду через сутки. Если окажешься физически способной
работать дальше – заберу, нет – оставлю на гостинец зверью. Все. Давай, – сказал и
повернулся к выходу.
– Но, пожалуйста… на первый раз… – взмолилась она, наконец.
Он остановился, смерил ее жесткими глазами.
– Допустим. Но все, на что я могу быть снисходительным – предложить тебе самой явиться
ко мне. Встретиться в кафе. В неформальной обстановке. Это тебе зачтется.
Он исчез в дверях комнаты, внезапно, как и появился.
Она пыталась кинуться ему в ноги, молить о пощаде и не смогла. Рук она не чувствовала,
ноги слились воедино как в ступе ведьмы, и передвигаться с их помощью было тяжело и
больно. Уж не помнит, как оказалась за столом, накрытым ароматно пахнущим обедом, где
сидела ее лучшая подруга. Вид у подруги был веселый. Похоже, она была не в курсе.
Говорить с ней не хотелось. Борщ был прекрасным возбуждающий аппетит, но рука не хотела
подчиняться и тяжело несла полную ложку ко рту.
– Да брось ты, тебе нужно хорошо поесть на дорогу, – сказала подруга, не меняя
настроения. – Все равно ничего не изменишь. Чему быть, тому не миновать.
– Ты знаешь?
– Да. Но ты не переживай. Это всего лишь сон.
– Нет, подруга. Это уже не сон. Сон был, пока меня не застал муж за съемкой. Вот я и
погорела. Теперь сон это или не сон – придется расплачиваться. Что мне делать, подруга?
– По-моему нужно расслабиться. Нервы и напряженка никогда не приносили успех.
Попробуй.
– Но я еще не передала тебе кассету. Кстати, муж не видел ее у меня и не знает, что именно
я снимала. Разве я нарушила условия?
– Вызвала подозрение. А подозрение дает повод для размышлений. И не известно, к чему
эти размышления приведут. Поэтому, не обольщайся…
– А может мне прийти к нему, как он сказал, в кафе?
– Может. Только зачем? Сыграть с ним в любовь?
– А может, ты возьмешь пленку у меня сейчас?
– Нет, дорогая. Здесь во сне мне негде хранить. Проснусь, и ее не будет. Приноси ко мне
домой. Договорились? – отказала подруга.
Она с сожалением вздернула плечиком:
– Ладно. Когда?
– Ну не сейчас же! – засмеялась подруга. – С утра буду весь день дома. Приходи.
– Если останусь жива, – тихо заметила она.
– Останешься. Даю гарантию. Потому, как это сон.
– Вот это я бы не утверждал с такой уверенностью, – злорадно улыбаясь, проговорил
неожиданно появившийся Геркулес.
Подруга в страхе вся съежилась. Веселое выражение на ее лице как метлой смело. Такой
фатально жесткой, безжалостной метлой, как у ведьмы.
– Хочешь убедиться? – продолжал он. – Тогда запоминай, – он поднес настольное зеркало,
стоявшее на туалетном столике, к ее лицу. Другой рукой приблизил зажигалку к ее
подбородку, нажал на рычаг. Вспыхнуло пламя. Дикая боль вырвала истерический крик из
легких. Она понимала, что кричит, но голоса не было слышно. В отражении зеркала, белея в
центре, возникло красное пятно. Оно горело. Геркулес тихо восторженно засмеялся, отвел
зажигалку и уверил:
121
– Если сон, то когда проснешься, этого не будет. Давай. Давай выпей, охладись, – добавил
он голосом мужа. И поднес к ее губам стакан воды.
Она подняла голову, в комнате уже серел рассвет, и с ненавистью посмотрела в лицо мужа.
– Выпей. Станет легче, – повторил он.
Она отхлебнула.
– Это сон, милая, – сказал Роберт, убирая от губ Женечки стакан.
– Нет, Роберт. Не сон, – бесцветным голосом проговорила она. – Дай зеркало. Там, –
Женечка показала трясущимся пальцем на туалетный столик.
– Оно здесь, дорогая, – разбито вымолвил он, поднимая зеркало с подушки. – Ты что, с ним
спала?
– Да… То есть, нет. Он мне показал в нем мое лицо.
– Он? Кто "он"?
– Геркулес.
Роберт минуту изучал лицо супруги.
– Это тот, что во сне?
– Нет. Он наяву, – скупо ответила.
Она коснулась пальцем подбородка. Недавняя боль снова обожгла то место, куда Геркулес
поднес зажигалку.
– Роберт, пожалуйста… посмотри. Что у меня здесь?
Он извлек очки из кармана пижамы и нагнулся к ее лицу.
– У тебя красное пятно, милая. Похоже на ожог. Где это ты успела. Ночью, когда я к тебе
зашел, этого не было.
Женечка в смятении схватила зеркало, поднесла к лицу. На подбородке и в самом деле
вспух эллипс ожога. Она отрешенно вернула зеркало Роберту, прошептала дежурную фразу:
– Не знаю откуда…
– Тогда вот что. Одевайся и пошли завтракать. Скоро шесть.
– Так рано? – безразлично сказала она.
– Ничего, сделаем исключение, выпьем по чашечке кофе с коньячком из кафе, по
бутербродику. Потом я тебя выведу погулять, проветрить мозги от дьявольских наваждений,
пока свежее утро, и ты мне расскажешь, что ты снимала, – говорил он, обнимая Женечку,
вздрагивающую в нервном ознобе.
– Я согласна. Но мне нужно съездить кое-куда. А после этого поеду к Рите, – поспешно
отговорилась она, испугавшись, что ее шпионская деятельность вот-вот может раскрыться.
– В таком состоянии?
– Но я же не сплю. И потом она мне кое-что, наконец, объяснит. Не такая уже я дурочка,
как вам кажется, – добавила она и подумала, что если бы он уехал… и лучше надолго, то это
был бы самый идеальный вариант сейчас избежать разоблачения, а в дальнейшем можно
было бы рассчитывать на снисходительное постепенное прощение ее грехов.
– Кому кажется? – насторожился Роберт.
– Всем вам, – со злостью выпалила. – Пошли, Роберт, – в голосе появилась фамильярная
энергия, – перекусим и я поеду, – как-то прохладно добавила она.
Роберт промолчал. Неожиданное Женечкино преображение – последняя капля. Нужно
было срочно что-то делать, например, звонить к Федору Пантелеевичу.
– Хорошо. Готовь. А я пока позвоню Федору Пантелеевичу, – сказал он и пошел в
прихожую.
Но звонить не пришлось. Пока подошел к аппарату, его встретил звонок. В трубке звучал
голос кагебиста. Это показалось странным.
– Ты мне, кажется, хотел позвонить? – похохатывая, сказал Федор Пантелеевич.
122
– Признаться да, – растерянно вымолвил Роберт.
– Не волнуйся. Интуиция. Вопрос такой: в порядке ли пакет?
Роберт насторожился:
– Федор Пантелеевич, подождите, я пойду, гляну.
Пакет стоял, как и поставил, на всякий случай осмотрел положение ленточки со сделанной
им надписью, которой была перевязана коробка конфет.
– Все в порядке, Федор…
– Понял, – опередил кагебист. Ему неприятно было официальное обращение к нему
Роберта. Сказать об этом инженеру не решался. – Кроме пакета есть еще какая-нибудь
информационная деталь?
Роберт подумал и небрежно кинул:
– Есть, но сущий пустяк. Начал записи в тетрадке своих исследований. Пока что только
вступление.
– Так вот оно что! – буквально вскрикнул Федор. – Тогда все ясно. Скажи, она тебе очень
нужна?
– Не очень. А что?
– Ты можешь подарить ее мне?
– С удовольствием, Федор Пантелеевич. Без проблем.
– Тогда оставь эту тетрадку своей любимой теще для меня. На тот случай, если я зайду,
когда ты будешь на работе.
– Хорошо. А что… это из-за нее?..
– Так. Тише. Без комментариев, приятель. Без комментариев, хорошо? – радостно приказал
Федор.
– Ладно. Все?
– Нет. Теперь слушай внимательно. Психоаналитик говорит, что твоя супруга под
воздействием Оборотня. Похоже, она выполняет его задание. А иначе, зачем она ему нужна?
Ее состояние пройдет только после выполнения его поручения. Не переживай. Все наладится.
Попробуем сорвать. Нужно узнать источник, породивший это задание. И ты мне, кажется, дал
такую установку.
– Она не говорит вообще ничего. В трансе. Словно во сне. Как мне узнать источник?
– Это моя работа. Кроме того, она может попытаться с ним договориться о сроках, как
обычно это делают в безвыходном положении. Пойдет на контакт.
– Как это?
– Еще не знаю. Во сне или наяву. На самом деле, как сказал психолог, на телепатической с
ним связи.
– Федор Пантел…
– Так! Роберт, мне надоело быть Пантелеевичем. Ты меня понял?
– Понял, – усмехнулся Роберт. Виноват, товарищ майор! – совсем развеселился инженер.
– Вот это уже легче. Теперь запомни: она попытается вернуться в кафе, чтобы встретиться
со своим виртуальным хозяином – Оборотнем. На самом деле он существует. Опасный тип. Я
его видел. Будь на чеку, пока не скажу, когда можно расслабиться.
– Федор, ты мне не даешь сказать. Откуда тебе известно, что, во-первых, она нашлась, а во-
вторых, обо всем этом?
– Это военная тайна. Извини, брат, раскрыть не смогу никогда. Она согласна с тем, сколько
дней ее не было дома?
– Рассказывать отказывается. Говорит, что она отсутствовала всего лишь десять минут.
– Для нее так и есть, и не пытайся ее разубеждать. Бесполезно и вредно для нее. А пока
что, ты должен срочно сделать следующее. Немедленно уезжай в командировку или еще куда.
123
Если нужно уладить на работе с твоим начальством – без проблем. Или вот что… Переселись-
ка ты к Татьяне, к своей любимой дочери Наташе.
– А я и так там…
– Ну, вот и ладненько. Пока я все не улажу. Забери пакет, спрячь в квартире своей мамы в
трудно доступном месте. Она у тебя замечательная. Иначе, есть предположительная версия,
что Оборотень может овладеть и тобой. А это уже проблемы даже на моем уровне. Все.
Прощаемся, Роберт. Я тебя найду, и мы встретимся.
Глава 31
Последняя встреча
Федор вырос перед ней, как приведение, у ступеней кафе. В лицо она его не знала и
поэтому приняла его за обычного пивбаровского пропойцу.
Еще секунду и она прошла бы мимо, но проницательно смотрящий на нее кагебист шагнул
навстречу и произнес: