- Она что-то лепетала о том, что к ним залез взломщик, и все повторяла, как она напугана…
Фрёлик терпеливо ждал. Сюзанна вздохнула и продолжала:
- Дословно я не помню. Вроде бы она заподозрила, что к ним забрался вор. Правда, я особенно не прислушивалась. Они весь вечер говорили о ворах и кражах. Я имею в виду вечер накануне, когда мы ужинали у них.
- Они говорили о кражах?
- Да, вечер прошел ужасно - такая, знаете, была гнетущая обстановка… А разговоры… Обсуждали, какое нежное мясо, говорили о том, что магазин внизу могут ограбить.
- Такая обстановка была отклонением от нормы?
- В каком смысле?
- Ну… у них всегда было так скучно или в тот вечер особенно?
- В тот вечер особенно. Ингрид сидела как на иголках - обычно она не такая. Рейдар просто дулся. Но он всегда дуется.
- Что значит - "сидела как на иголках"?
Сюзанна задумалась и ответила:
- Она опрокинула бокал с вином на скатерть. Была особенно рассеянной и неуклюжей. В общем, нервничала.
Фрёлик записал ее ответ.
- Я еще подумала, что ночной звонок Ингрид… ну, ее слова насчет того, что она боится и к ним, возможно, забрался вор… все одно к одному.
- Почему?
- Она вела себя истерично. Как будто обрадовалась предлогу среди ночи вытащить Карстена из постели. Я сказала, что его нет дома, и нажала отбой.
- Хотите сказать, что Ингрид положила глаз на вашего мужа?
- Ну нет, этого я не говорила!
- Насколько я понял, у Ингрид лучше отношения с вашим мужем, чем с вами.
- Верно. Ценное наблюдение. Вот именно! Вы сами так сказали.
- И по какой причине они так близки?
- Вы меня спрашиваете?
- О чем разговаривают Ингрид и ваш муж?
- О книгах!
- Что вы говорите! О книгах?
- У Карстена талант, он, знаете ли, писатель. Раньше он даже писал для радио и газет. Ну а Ингрид просто обожает романы. И она вбила себе в голову, что у них есть что-то общее.
Фрёлик хладнокровно продолжал:
- Не заметили ли вы чего-то необычного в тот вечер, когда ужинали у Рейдара? Нас интересуют другие гости, телефонные звонки и так далее.
- Несколько раз кто-то звонил.
- Несколько раз?
- Да, подходил Рейдар. Я видела, что он с кем-то разговаривает, но я не подслушиваю чужие разговоры…
- Рейдар сам кому-то звонил или звонили ему?
- Понятия не имею. Я видела, как он разговаривал по телефону, вот и все.
- Сколько раз он разговаривал?
- Один раз, а может быть, два или три. Я не считала.
- Но вы наверняка помните, один раз он разговаривал или три?
- Больше одного раза, вот и все, что я запомнила.
- Отлично, - кивнул Фрёлик и, не давая ей продолжить, добавил: - Ингрид звонила вам среди ночи, но она звонила вам и позже - утром.
- Да, в половине восьмого. Но тогда к телефону подошел Карстен. О господи, жалею, что поехала следом с детьми: они увидели мертвого деда!
- Я даже видел вашего мальчика. Славный малыш.
Сюзанна только хмыкнула.
- Вы любили свекра?
- Да, - решительно ответила Сюзанна.
- Правда?
- Иногда я помогала ему составлять годовой отчет. Я разбираюсь в бухгалтерии. Я с удовольствием помогала ему, тем более что для меня это трудностей не составляло. Можете говорить что хотите, но Рейдар Фольке-Есперсен был порядочным и надежным человеком.
- Как по-вашему, у него было много врагов?
- У него были и друзья и враги. Я была его другом. А враги? Ну да, у него и враги имелись. Правда, я как-то о них не задумывалась. Лично у меня всегда были с ним прекрасные отношения.
- И вы считали его… - Фрёлик задумался, подыскивая нужные слова. - Как вам казалось, ваш свекор пребывает в добром здравии?
Сюзанна наклонилась вперед и пылко ответила:
- Да он бы нас всех пережил! Во всяком случае, многих.
- Скажите, имеет ли для вас какой-то смысл число сто девяносто пять?
Сюзанна пожала плечами.
- Вам ничего не вспоминается в связи с ним - ни целиком, ни по отдельности? Один - девять - пять… Может быть, цифры имели какое-то значение для вашего свекра? Номер счета… размер налога… Все что угодно!
Сюзанна задумалась, а потом тряхнула головой:
- Понятия не имею!
- Как Рейдар относился к вашему мужу? Отец с сыном были в хороших отношениях?
Фрёлик сразу же пожалел, что задал этот вопрос. Как только он произнес последнее слово, в глазах свидетельницы зажглись подозрительные, заговорщические огоньки.
- Разумеется, - ответила Сюзанна и добавила: - Неужели нельзя поручить дело кому-нибудь поумнее? В конце концов, произошло убийство, и его необходимо раскрыть!
- Спасибо. - Фрёлик встал и протянул ей пальто. - Пока у меня к вам больше вопросов нет.
Глава 21
ОТБЛЕСК
Эммануэль Фольке-Есперсен жил в Хаслуме. У оград стояли машины, припаркованные как попало; почти все были покрыты толстым снежным одеялом. Снегоуборщикам приходилось перемещаться зигзагами. Инспектор Гунарстранна с трудом втиснулся в проем между двумя легковушками, заваленными снегом, и посмотрел на красный дом ленточной застройки. В доме было четыре квартиры. Перед каждой имелся палисадник размером с носовой платок. На ступеньке крыльца в живописной позе сидел черно-белый кот. Крыльцо недавно тщательно подмели; метла из пальмы стояла у входной двери. Древко метлы украшал орнамент в норвежском стиле: розы. Как только Гунарстранна поставил ногу на ступеньку и позвонил в звонок, кот встал и потерся о его левую брючину.
Дверь открыла круглолицая и кудрявая молодая женщина в очках.
- А, вот ты где, разбойник! - Она улыбнулась, впуская в дом кота. - Это вы тот человек из полиции? - продолжала она, придерживая дверь для Гунарстранны.
Тот кивнул.
- Дедушка в гостиной.
Из дома неслись звуки скрипок. Гунарстранна повесил пальто на крючок, который показала ему женщина.
- Я скоро ухожу, - сказала она. - Приехала специально, чтобы помочь.
Следом за ней инспектор зашагал по узкому коридору. Они миновали лестницу, ведущую на второй этаж, и вошли в небольшую комнату. В глаза бросались пианино и кожаная мягкая мебель в английском стиле: диван и два кресла. Скрипичная музыка доносилась из старой радиолы, стоящей у окна, неподалеку от хозяйского кресла. Эммануэль Фольке-Есперсен с трудом поднялся на ноги и протянул гостю руку.
Глаза у Эммануэля Есперсена немного косили; на круглом лице выделялась тяжелая нижняя челюсть. Его белоснежные волосы были тщательно расчесаны и напоминали рождественский серебряный дождик.
Молодая женщина разлила кофе в две чашки и обратилась к Эммануэлю:
- Ну, тогда я пошла.
- Иди, - ответил тот, глядя на стол, где стояли цветастый кофейник, чашки и тарелка с печеньем. Есперсен достал тонкую сигариллу из нагрудного кармана розовой рубашки. - Вы не возражаете, если я закурю?
- Нет, нисколько, - ответил Гунарстранна, с облегчением доставая кисет с табаком. Он неодобрительно покосился на окно, в которое ярко светило зимнее солнце. - Извините, здесь мне ничего не видно, - сказал он, передвигаясь в противоположный угол дивана.
Эммануэль обернулся к уходящей молодой женщине и помахал ей рукой. Та закрыла за собой дверь.
- Внучка, - объяснил он. - Кристин. Славная девочка. Она мне очень помогает. - Он щелкнул зажигалкой и закурил. Музыка в динамиках достигла крещендо.
- Красиво, - заметил Гунарстранна.
- Новая восходящая звезда, - объяснил Есперсен, выпуская кольцо дыма. Кольцо, дрожа, поднялось вверх по солнечному лучу и медленно растаяло под потолком. Эммануэль показал гостю конверт от CD-диска, лежащий между ними на столе. - И выглядит тоже неплохо - невероятно красива, как многие молодые скрипачки. Иногда кажется, что на свою красоту они рассчитывают больше, чем на технику исполнения!
Гунарстранна взял конверт и принялся разглядывать фото темноволосой красавицы, которая позировала вместе со скрипкой на зловещем фоне - ночной индустриальный пейзаж с резкими тенями. Одежда ее была вызывающей, а макияж - чувственным; она смотрела на него, чуть раздвинув влажные губы.
- Несколько лет назад я бы принял ее за гламурную фотомодель, но сейчас уже ни в чем нельзя быть уверенным. - Он жестом показал на динамики. - Она на самом деле еще и играть умеет?
Эммануэль Фольке-Есперсен кивнул, довольный, и покрутил сигариллу в пальцах.
- На самом деле, и не только. Говорят, на концертах она выступает в купальнике… Вы только представьте себе! Играет в купальнике… Да, вот как сейчас делаются дела. Одаренной скрипачке приходится надевать бикини, чтобы публика ходила на ее выступления!
Гунарстранна кивнул.
- Со мной была похожая история… - начал он, но замолчал, когда Есперсен замахал сигариллой, чтобы подчеркнуть особенно удачное место в исполнении скрипачки. Из вежливости Гунарстранна послушал, пока не вступил оркестр. Тогда он продолжал: - Когда я был еще молодым полицейским, то есть… даже не помню точно когда, но давно, я служил на севере. В наши края переехала одна дама из Осло. В подвале своего дома она открыла парикмахерский салон, но клиентов у нее не было. И тогда она придумала стричь посетителей в купальнике.
- Ничего себе… Кофе хотите? - Есперсен поднял кофейник.
Гунарстранна кивнул.
- К ней выстраивались целые очереди из холостяков, школьников и хиппи, - всем мужчинам вдруг захотелось постричься. Некоторые приходили к ней по нескольку раз на неделе! И ничего удивительного, дамочка была пикантная. Но когда на стрижку зачастил священник, все женщины в округе решили действовать.
Есперсен громко расхохотался.
- И вы тоже у нее стриглись?
- Нет, меня послали туда проверить кое-какие факты. Дело в том, что на нее поступил донос. Утверждали, что в своей парикмахерской она не только стрижет - и не только в купальнике… - Гунарстранна вернул хозяину конверт от диска. - Так что ничего нового в купальниках я не вижу, - добавил он, вытягивая ноги и одобрительно кивая в такт музыке. - А играть она определенно умеет!
- Шуберт, - сказал Есперсен. - Кстати, Шуберт был любимым композитором Рейдара.
- Что вы говорите!
- Да, о его любви к Шуберту знали немногие. Как бы получше выразиться? Он почти никому не показывал свои слабые места.
- Но от вас он их не скрывал?
Есперсен, вместо ответа, пожал плечами и выпустил к потолку новое кольцо дыма. Оно вышло не таким удачным, как первое.
Гунарстранна поднес чашку к губам.
- Позавчера вы виделись с братьями… Мне сказали, что вы встретились в квартире вашего брата Арвида. - Он отпил кофе и поставил чашку на стол.
- Да, и встреча оказалась совсем нерадостной. Подумать только, расстаться на такой ноте…
- На какой ноте?
- Мы немного повздорили, и Рейдар ужасно разволновался. Очень жаль… что мы не сумели договориться до того, как он умер.
- Повздорили?
- Одна супружеская пара… их зовут Иселин и Херманн… так вот, они выразили желание купить наш магазин. По-моему, это просто замечательно. То есть мы… все трое, не молодеем, и приятно было бы на старости лет получить кругленькую сумму и больше не думать о делах.
- Вы не сошлись в цене?
Есперсен с серьезным видом кивнул.
- Рейдару не хотелось продавать магазин.
- Почему?
- Понятия не имею.
- Он передумал в последний момент или с самого начала был против продажи?
- Рейдар давно знал о наших планах, но открыто против не высказывался, он только тянул время. Именно поэтому мы и решили встретиться с покупателями и обо всем договориться.
- По вашим словам, вы не знаете, почему он вдруг отказался от сделки. Может быть, он действовал в интересах сына? Карстен, кажется, много лет работает в магазине?
Есперсен склонил голову набок и задумался.
- Конечно, может быть и так… - пробормотал он. - Хотя лично я в такое не верю. Почему? Не знаю. Видите ли, Рейдар часто бывал непредсказуемым. Он… - Есперсен снова покачал головой. - Жаль, что вы не были знакомы с Рейдаром. Тогда вы бы поняли, почему я сомневаюсь. - Эммануэль, тяжело дыша, прикрутил звук.
Хозяин и гость переглянулись. Есперсен наклонился вперед.
- На Карстена Рейдару было наплевать, - заявил он. - Рейдар… - Он наклонился еще больше, словно создавая доверительную обстановку.
Гунарстранна последовал его примеру.
- Рейдар был очень старомодным, - сказал Есперсен. - Вы понимаете, о чем я?
Гунарстранна ничего не ответил.
- Во время войны Рейдар занимался такими вещами, о которых трудно даже рассказывать… Рейдара нельзя было назвать особенно мягкосердечным. И с Карстеном он обходился довольно жестко. Кстати, это заметно. Парень почти все время подавлен и дрожит, как щенок в грозу. Сейчас-то, конечно, он вырос и удачно женился. Сюзанна неплохо зарабатывает - она старший бухгалтер. Ну а Рейдар… он никогда не заботился об интересах Карстена. Кстати, самого Карстена магазин особо не волновал. Он работал там много лет не из любви к искусству, а потому, что боялся отца. На самом деле у него совсем другие интересы в жизни. Карстен всю жизнь мечтал зарабатывать литературным трудом.
Есперсен выпрямился и затянулся.
- Ну и как, добился он успеха?
- В чем?
- В журналистике.
- Не знаю… Он писал статьи на разные темы. Если писал о том, в чем он разбирается, выходило даже занятно. Помню, он сочинил несколько материалов о лондонском аукционе "Сотби"… Интересно было почитать о драгоценностях королевы-матери. Уже не помню, где напечатали его статью. Кажется, в "Афтенпостен".
- Да что вы говорите!
- Да, но статья вышла уже довольно давно. В основном он переводит комиксы. - Есперсен ухмыльнулся, не вынимая изо рта сигариллы. - "Брось пушку, злодей! Бах! Трах!"
Последний возглас оказался слишком громким для Есперсена. Лицо у него побагровело, и он зашелся в приступе кашля.
Гунарстранна вежливо ждал.
- У меня то же самое, - сочувственно проговорил он, когда старик немного успокоился. - Наверное, все из-за курения.
- Да, возможно, - согласился Есперсен. - Правда, когда тебе за семьдесят, бросать уже нет смысла! Я перестал затягиваться, зато перешел на крепкие сигариллы.
- Хм… а я еще затягиваюсь, - ответил инспектор.
- Да и я иногда жульничаю.
- Вернемся к Карстену, - сказал Гунарстранна. - Не могли он расценивать продажу магазина как угрозу для себя? Я имею в виду - ведь он много лет посвятил магазину, а вы лишали его дела всей жизни…
Есперсен удивленно нахмурился, чтобы показать, что читает мысли полицейского, разгадал его методику. Потом он снова покачал головой.
- Нет, я так не считаю. По-моему, он видел в продаже магазина… своего рода освобождение.
- А вы? - осведомился инспектор.
- Я?!
- Наверное, вы расстроились из-за того, что сделка вылетела в трубу.
Есперсен кивнул и осторожно ответил:
- Ну да, расстроился… но не настолько.
- Что вы хотите этим сказать?
- Не настолько я расстроился, чтобы из-за магазина обижать брата.
Гунарстранна кивнул, словно самому себе, и огляделся по сторонам. Над черным старомодным пианино фирмы "Брюкнер" висела картина в раме - летний пейзаж. Луг с ромашкой посередине. На противоположной стене висел еще один пейзаж, морской. В волнах барахталась лодка; она отставала на полкорпуса от парохода, спешащего к берегу.
- Какие у вас были отношения с братом? - спросил он.
- Близкие и вместе с тем далекие, - хрипло ответил Эммануэль Есперсен, водя сигариллой в пепельнице, чтобы стряхнуть пепел. - У всех нас были семьи, но мы регулярно виделись. "Близкие и вместе с тем далекие" - вполне точное описание.
- Значит, вы договорились встретиться в квартире вашего третьего брата, Арвида?
- Да. Мы пригласили и покупателей. Они произвели на нас хорошее впечатление. Отлично разбираются в антиквариате, особенно жена, знаете ли… Нам с Арвидом уже казалось, что дело на мази, и тут появляется Рейдар… Как только я увидел его лицо, я сразу понял, что ничего хорошего от него ждать не приходится. Он был в ужасном настроении.
- Он удивился?
- Что вы имеете в виду?
- Удивился ли он тому, что… вы пригласили к Арвиду и покупателей? Разве он не участвовал в предварительных переговорах?
- Видите ли, он знал в общих чертах о том, что мы хотим продать магазин, но на самом деле сделку затеял Арвид. - Есперсен задумался, подыскивая нужные слова. - Он был движущей силой.
- Движущей силой?
- Да, он вел предварительные переговоры.
- Значит, ваш брат Рейдар остался в стороне от подготовительной работы?
Есперсен покачал головой:
- Нет, так нельзя сказать. Просто мы с Рейдаром поручили Арвиду провести всю подготовительную работу.
- Значит, Рейдар был не против продажи?
- Нет, и вот что самое странное! По-моему, в тот день с ним что-то случилось. Его что-то расстроило, у него испортилось настроение, и он уперся.
Гунарстранна достал табакерку и начал скручивать сигарету.
- У него был сварливый характер?
Есперсен всплеснул руками:
- Да нет же… Наверное, в тот день что-то произошло. Как только он вошел, я понял, что он вне себя. Кроме того, жаль, что покупатели явились раньше… до Рейдара. Ведь получилось, что он пришел самым последним. Мог подумать, что мы обо всем сговорились у него за спиной, вот и разозлился… - Есперсен едва заметно улыбнулся. - Нет, я не думаю, я точно знаю, ему это совсем не понравилось! - Он сокрушенно покачал головой. - Он терпеть не мог, когда его, как ему казалось, отодвигали на задний план.
- Как по-вашему, отчего он в тот день был в таком дурном настроении?
- Не имею ни малейшего понятия. Может быть, поссорился с Ингрид. Правда… - Есперсен покачал головой. - Такое случалось довольно редко. Нет, не знаю!
- Какими вы видите их отношения? Я имею в виду их брак. Ведь ваш брат был намного старше своей супруги.
- Хотите спросить, не…
- Да, не флиртовала ли она с другими.
Есперсен с серьезным видом покачал головой.
- Вы ее видели?
- Конечно. Но вы знаете ее лучше меня.
- Ингрид верная жена, - сказал Есперсен. - Всегда была веселой, любила, знаете ли, танцевать, но женой была образцовой.
- Значит, вы не думаете, что у нее кто-то есть?
Есперсен лукаво улыбнулся:
- Нет, что вы… - Он покачал головой и более решительно повторил: - Нет!
- Ну а Рейдар? Как он вел себя на встрече у Арвида? Открыто злился на вас?
- Нет. Он почти ничего не говорил… во всяком случае, пока покупатели не ушли, но, как только за ними закрылась дверь, он спустил на нас всех собак.
- Каким образом?