- Начать можно с его сына - владельца ремонтной мастерской в Турсхове, - предложил Фрёлик, отпивая глоток и морщась. - Кто туда пойдет - ты или я?
- Я, - сказал Гунарстранна, поднимая голову. - Ну а что ты думаешь о братьях? По-твоему, у них был мотив? - Он сложил газету.
Фрёлик, который до сих пор думал об Анне и о том, как ночью четыре недели назад ее волосы щекотали ему нос, попытался прогнать ненужные воспоминания и с сосредоточенным видом посмотрел на Гунарстранну. Тот косился на него как-то подозрительно.
- А что?
- Рейдар и Ингрид владели всем совместно, - сдержанно заговорил Фрёлик. - Никто ее прав не оспаривал. Их брачный договор хранится в отделе регистрации браков в Брённейсунде. Так вот, там ничего особо не оговорено. Завещание, как нам известно, Есперсен аннулировал. Так что, если Ингрид Есперсен будет держаться твердо, ей достанется все… - Он махнул рукой.
- Нет, - возразил Гунарстранна. - Карстен Есперсен тоже имеет право на долю наследства. Он не ее сын. У него есть право на долю имущества.
- Но, допустим, Ингрид может распоряжаться долей старика в его предприятии, - сказал Фрёлик. - Она дала понять, что магазин ее не интересует и она с радостью избавилась бы от него… Скорее всего, теперь, после смерти Рейдара, сделка все же состоится.
- Хочешь сказать, что мотив имеется у братьев?
- Я хочу сказать, что не обращать внимания на такой мотив глупо, - уточнил Фрёлик. - Рейдара, который не давал им продать магазин, больше нет. Каждому из братьев по закону принадлежит треть. Более того, все сходятся на том, что Карстен магазином не дорожит. Однако… - Фрёлик задумался. - Мы ведь не знаем, кому он достанется. Если и возникнет имущественный спор, то между Карстеном и вдовой, а они до сих пор прекрасно находили общий язык. Карстен, как законный наследник, имеет право на процент от всего имущества, который вычитается из доли Рейдара в совместной собственности. Поскольку Ингрид и Рейдар владели всем совместно, выгоду от смерти Рейдара получает скорее Ингрид, чем Карстен.
- Нам ничего не известно о покойной матери Карстена, - напомнил Гунарстранна.
- Что?
- Карстен также имеет право на ее долю наследства. Мы не знаем, сохранил ли он за собой такое право. Вообще, когда я думаю о том, чего мы еще не знаем, мне кажется, что наследственные споры окажутся гораздо сложнее, чем представлялось вначале. Я даже сомневаюсь… - Гунарстранна замолчал.
- В чем ты сомневаешься?
Гунарстранна покачал головой:
- Пока сам не знаю. Во всяком случае, трудно усмотреть мотив для убийства только в одном вопросе о наследстве.
- Может быть, нам стоит поскорее раздобыть опись всего, что было в магазине? - предложил Фрёлик после размышления.
- Зачем?
Фрёлик мечтательно посмотрел в пространство.
- Ну, этим займусь я.
- Как-то не представляю, что братья прикончили Рейдара, потому что он мешал им продать магазин, - с сомнением заметил Гунарстранна.
- Мешал?
- Да. Ведь братья составляли большинство. В случае голосования перевес был бы на их стороне.
- По-моему, ты не учитываешь их внутрисемейные отношения, - перебил его Фрёлик. - Тесный круг близких родственников… Три брата знают друг друга вдоль и поперек. Рейдар всегда играл главную роль. Он любил всем распоряжаться и заставлял остальных подчиняться себе. Вот им делают выгодное предложение. Результат: Арвид и Эммануэль радуются возможности уйти на покой и стричь купоны, а Рейдар против. Братья привыкли во всем уступать Рейдару. Разве не странно, что старший брат убит?
- Учитывая обстоятельства, в нашем деле странно все, - ответил Гунарстранна.
- И, кроме того, есть еще сын, Карстен, которому до чертиков надоело вкалывать на отца за гроши…
- За гроши ли? Об их отношениях нам ничего не известно!
- Ты не можешь отрицать, что Карстен вырос в тени властного отца. На него всю жизнь давили… Уверен, когда он в детстве боялся темноты, теней за дверью, его жестоко наказывали…
Гунарстранна откинулся на спинку стула и стал ждать продолжения. Но продолжения не последовало.
- Что? - спросил Гунарстранна.
- Ты же видел его собственными глазами. Карстен - настоящая развалина!
- Ну и что?
- Братьям известно, что на их пути к счастью есть только одна преграда - Рейдар. Ни Карстен, ни Ингрид против продажи магазина возражать не станут. Что же касается братьев…
- Им только и нужно было, что проголосовать на совещании, - возразил Гунарстранна. - В конце концов, они находились в большинстве!
- Нам известно, что Рейдар, по-видимому, сам впустил убийцу в магазин, - не сдавался Фрёлик.
- Он мог впустить в магазин и кого-то другого, не обязательно братьев.
Гунарстранна задрал голову и посмотрел на своего более высокого коллегу:
- Ты забываешь еще об одном обстоятельстве. Ты ведь сам рассказывал о Сильви, собачке Арвида. Разве наличие домашнего любимца не предполагает некоторой мягкости характера?
- Наоборот! Если учесть еще и собачку, у Арвида появляется дополнительный мотив. Ведь Рейдар чуть не убил ее!
- Я так не думаю. Собачка, кажется, миниатюрная, породы папильон?
Фрёлик сдвинул брови. Гунарстранна поднял руки и стал подыскивать нужные слова:
- Да, такая мелкая… размером с крысу. По-моему, таких собачек обожают стареющие проститутки и гомосексуалисты…
Фрёлик пристально посмотрел на шефа и нехотя сказал:
- У моей бабушки была такая собачка.
- Ну ладно, - сдался Гунарстранна, поджимая губы и морщась, как от зубной боли. - Скорее всего, Арвид вполне нормальный тип. И все же мне не кажется, что мы должны зацикливаться на наследстве Рейдара Фольке-Есперсена. Интерес для нас должно представлять лишь то, что он аннулировал свое невыразительное завещание перед тем, как его прикончили. - Инспектор кашлянул и несколько секунд смотрел перед собой в одну точку. - Во всяком случае, сейчас подозревать братьев еще рано. Эммануэль, с которым беседовал я, еще мог бы нацарапать на теле покойника странные знаки, но он по натуре не боец. И приподнимается с трудом даже для того, чтобы стряхнуть пепел с сигары. - Он снова покосился на Фрёлика. - Боялся темноты, говоришь? Теней за дверью? - спросил он.
- Все дети боятся темноты.
- Но почему теней за дверью?
- Я имел в виду неизвестность… Ее тоже боятся многие.
- Но почему тени за дверью? Разве можно разглядеть тени за закрытой дверью?
Фрёлик бросил на шефа непонимающий взгляд.
- Под кроватью - разве так не лучше? - Гунарстранна развел руками. - Ладно! - Он откашлялся и встал. - Ладно, пора брать след, - буркнул он, хватая пальто.
Глава 23
СТАРЫЕ ЗНАКОМЫЕ
Гунарстранна шел по Вогтгате и искал мастерскую сына Стокмо. Проходя мимо какого-то магазина, отвел рукой несколько кусочков пластика, болтавшихся на уровне лица, - смысла изобретения, появившегося в последние годы на улицах города, он так и не понял. Может быть, полоски о чем-то извещают или предназначены для слепых, чтобы им легче было ориентироваться зимой? Поскальзываясь на тротуаре, он прижался к стене дома, пропуская трамвай. Наконец он увидел нужный номер. Не найдя вывески, Гунарстранна немного потоптался на месте и направился во двор. Прошел мимо грязного вилочного погрузчика с бензобаком за сиденьем и остановился перед ржавой металлической лестницей, наискосок поднимающейся по стене трехэтажного здания. Каждая ступенька состояла из трех параллельных полосок, облепленных круглыми ледяными сосисками.
Поднимаясь, Гунарстранна крепко держался за перила. На втором этаже свет не горел. Он посмотрел внутрь и разглядел стоящую на козлах старую швейную машинку "Зингер". За ней на полу валялись детские салазки, вдоль стен выстроились картонные коробки, заполненные всяким хламом. У дальней стены он разглядел очертания дверного проема.
Гунарстранна подергал ручку входной двери. Она оказалась запертой. Он выпрямился и огляделся. Двор напоминал колодец; видимость со всех сторон закрывали дома - старые, с облупившейся штукатуркой. Первые этажи были обиты деревом. По улице прогрохотал трамвай; какой-то автомобилист нажал на клаксон. Внизу, на куче труб, стояли две сломанные стиральные машины. Широкая дверь на первом этаже вела в мастерскую; Гунарстранна заметил у входа газовые баллоны для сварочного аппарата и огромные кусачки, которые валялись на мотке проводов. Гунарстранна поежился и осторожно принялся спускаться. У стен намело высокие сугробы. Снег облепил старые стены, как будто жильцы целый день играли в снежки. Гунарстранна подошел к приоткрытой двери и заглянул внутрь. Никого! Он повернул за угол. Сразу стало понятно, почему снег прилип к стенам на такой высоте. Под окошком, затянутым проволочной сеткой, стоял снегоочиститель. В окошке горел свет.
Когда он вошел, к нему повернулись три головы. За столом у стены сидели двое работяг в промасленных комбинезонах. На столе стояли их коробки с обедом и термосы. Третий работяга, усач весьма агрессивного вида, сидел напротив. На голове у него красовалась бейсболка, надетая козырьком назад, с надписью "Страхование Самвирке".
- Я ищу Юнни Стокмо, - сказал инспектор Гунарстранна.
- А его здесь нет! - добродушно ответил усач, поднося ко рту чашку и шумно отхлебывая кофе. Чашка была украшена той же надписью, что и бейсболка.
- Но имя его вам знакомо? - осведомился инспектор.
Один из работяг ухмыльнулся, продемонстрировав торчащие передние зубы. Когда он наморщил нос, то стал похож на мышь, которая нюхает воздух. Линзы его очков казались непроницаемыми.
Усач не спеша поставил чашку на стол и переглянулся с двумя товарищами. Затем он тоже расплылся в улыбке.
- Вот ведь невезуха, - сказал он, обсасывая кофе с кончиков усов. Услышав его слова, третий приятель как будто проснулся и громко заржал.
- Поджарить! - завопил он. - Поджарить со специями!
Усач не обратил на него никакого внимания.
- Хотите кофе? - спросил он у Гунарстранны. - А Мозеса не слушайте. - Он кивком указал на ржущего товарища. - Он псих.
- Совсем спятил, - сказал мышеподобный очкарик.
- До хрустящей корочки, - продолжал Мозес.
Усач внимательно посмотрел на Мозеса:
- О чем ты там бормочешь? Никто ни слова не понимает! - Он жестом указал на Гунарстранну.
Последний решил, что не мешает и представиться.
- Инспектор полиции Гунарстранна, - сказал он. - Отдел убийств.
- Ах ты, дьявол! - ответил усач, снова ухмыляясь.
- Сварить в кипящем масле, - как ни в чем не бывало продолжал Мозес.
Мышеподобный громко захихикал и хлопнул себя по бедру.
- Сварить в кипящем масле, ну надо же! - повторил он. - С макаронами!
- Нет, - возразил Мозес, - лучше замариновать! Положить в бочку с рыбьим жиром и засолить в позиции "шестьдесят девять".
- Мозес тут придумывает самые невероятные рецепты приготовления трески, - пояснил усач. Обратившись к Мозесу, он приказал: - Возьми себя в руки, полудурок!
- Придумай на обед что-нибудь еще, - посоветовал мышеподобный.
- Кто-нибудь из вас знает Юнни Стокмо?
- Юнни Стокмо - мой отец, - признался усач, снимая бейсболку. Под ней оказалась блестящая плешь, окаймленная венчиком седых волос, стянутых сзади в конский хвост.
- Мне нужно срочно переговорить с вашим отцом, - сказал Гунарстранна.
- Понятно, - кивнул Стокмо-младший. - Вот только жаль, он не может. Что скажешь, Мозес?
- Он у себя на хуторе засел, - хихикнул Мозес.
- Ну ты и псих. - Усач покачал головой и повернулся на стуле в сторону Гунарстранны. - Как говорится, что у трезвого на уме, то у пьяного и психа на языке.
- Где находится этот хутор? - негромко спросил Гунарстранна.
Стокмо-младший взял со стола газету.
- А на фото вы выглядите моложе, - заметил он, тыча пальцем в первую полосу.
Гунарстранна задумчиво разглядывал свой снимок.
- Здесь вы еще с волосами, - продолжал Стокмо-младший.
Гунарстранне ужасно не нравился тот снимок, который вечно помещали в газетах. Его сфотографировали сразу после отпуска, который он проводил на юге Европы. На снимке он насупился, как идиот. Лицо обгорело, он был красный как рак, с большими мешками под глазами. Из-за невысокого роста приходилось смотреть в объектив снизу вверх.
- Где тот хутор? - властно повторил он.
- Знаете Бендика Флеминга? - поинтересовался усач, вместо ответа.
Гунарстранна медленно кивнул.
- Он передает вам привет, - сообщил усач.
Гунарстранна немного оживился:
- Да, давненько мы с ним не виделись… Когда же… В девяносто втором? А потом он вроде сел на пару лет…
- С памятью у вас все в порядке, - похвалил его мышеподобный, доставая из своих запасов бутерброд. Он откусил большой кусок и принялся задумчиво жевать.
- Ну и как там Бендик? - спросил Гунарстранна.
- Много пьет.
Гунарстранна покачал головой:
- Нехорошо!
- Зато он больше не буянит, когда напивается. Он смеется.
- Уж лучше смеяться, чем убивать людей, - заметил Гунарстранна. - Вы тоже передавайте ему привет… - Он откашлялся. Все трое посмотрели на него в упор. - Разве у вашего отца нет телефона? - спросил он у усача.
- Есть мобильник, но он его выключил.
- Почему он выключил мобильник?
- Наверное, боится, что вы позвоните. - Усач ухмыльнулся.
- Где находится тот хутор? - повторил Гунарстранна, приказывая себе держаться.
Человек по имени Мозес соскочил со стола, на котором сидел, и ткнул пальцем в застекленную фотографию на стене - вид с высоты птичьего полета:
- Вон там. - Он ухмыльнулся своему начальнику, сидящему за столом.
Гунарстранна посмотрел на часы. Совсем скоро он идет в ресторан. Опаздывать неприлично… Для экономии времени он попросил Стокмо-младшего, если тот не против, нарисовать ему карту.
* * *
Два часа спустя он входил в ресторан "Ханскен". Туве Гранос уже сидела за столиком и в ожидании читала книгу.
Впервые они с Туве встретились совсем не наедине; они познакомились на заседании местного общества садоводов. Согласно объявлению на листовках, рассылаемых жителям их квартала, темой заседания должны были стать лилии. Гунарстранна лично знал докладчика, - ему не хотелось лишний раз видеться с ним. Кроме того, он сомневался, что тот способен научить его чему-то новому. Наверное, в тот вечер он бы остался дома, если бы за несколько часов до начала ему не позвонил председатель и не напомнил о заседании. Старый Бёрен, который должен был читать доклад о лилиях, раньше служил в министерстве юстиции и потому держался очень надменно. Ему нравилось провоцировать Гунарстранну на мелкие стычки из-за растений и приемов агротехники.
Гунарстранна пытался отказаться. Сказал, что плохо себя чувствует; напомнил, что уже подписался на журнал, издаваемый обществом. Его уже давно пытались уговорить вступить в общество садоводов, но он сразу дал понять, что об этом не может быть и речи. Правда, месяц назад он согласился выступить перед садоводами с лекцией о растениях - индикаторах известковых почв и даже показал слайды.
В конце концов Гунарстранна все же пришел в спортзал местной школы. Вдоль стен с деревянными станками расставили пластмассовые складные столы и стулья. Он вошел через пожарный выход, кивнул нескольким знакомым и устремился к свободному столику в самом дальнем углу. Почти все члены общества приходили на заседания парами. Одиночество не очень тяготило Гунарстранну; лишь бы очутиться подальше от Бёрена, напыщенного отставника, обожающего слушать собственный голос. Он встревоженно поглядывал в сторону входа, когда вдруг вид ему загородила чья-то рука с кофейником.
- Здесь свободно? - спросил женский голос. Не дожидаясь ответа Гунарстранны, обладательница голоса села рядом и улыбнулась: - Приятно снова вас видеть.
Инспектору тоже показалось, что он где-то видел свою соседку, только он никак не мог вспомнить, где именно. Она поспешила ему на помощь:
- Вы допрашивали меня по делу об убийстве… у меня на работе.
- Вы… Туве, - неуверенно проговорил Гунарстранна, отчего соседка снова улыбнулась. - Туве Гранос!
- Мне показалось, в прошлый раз, когда мы виделись здесь, вы меня не узнали.
Гунарстранна смутился, сообразив, что она слушала его лекцию об известковых почвах.
- Вы были на предыдущем заседании? - Ее рука снова пробудила его от раздумий. - А я все высматривала вас, - искренне призналась она. - Вы ведь детектив из отдела убийств и считаетесь местной знаменитостью!
Мужчина за соседним столиком поднял чашку, показывая Туве, что хочет добавки. Она проворно подхватила со стола термос и протянула ему. Гунарстранна уловил идущий от нее слабый аромат духов. Несмотря на то что она была одета в толстый вязаный свитер и джинсы, ее окружала какая-то летняя атмосфера. Руки у нее были маленькие, с сильными, крепкими пальцами и короткими ногтями. Он еще подумал: такие руки не чураются тяжелого труда. Когда он снова поднял голову, то поймал на себе ее пытливый взгляд. Она подперла щеку рукой и пожаловалась ему, что ей никак не удается вырастить у себя на участке приличные нарциссы.
- Я готовлю почву по всем правилам, луковицы сажаю под осень, но что-то идет не так, и они не всходят.
- Плохой дренаж. Выкопайте яму поглубже и заполните ее керамзитом или песком.
- Какой глубины?
- Примерно на три луковицы.
- Вас послушать, все так просто!
- И посадите в каждую ямку побольше луковиц, пятнадцать, двадцать… Тогда весной у вас получится красивая клумба. - В порыве воодушевления он перегнулся через стол и, не успев вовремя остановиться, предложил: - Я могу вам помочь.
Едва произнеся последнее слово, он разозлился на себя. Лучше бы он откусил себе язык!
- Ну, сейчас для нарциссов уже поздно, - заметила Туве Гранос. - Зимой их не сажают.
Гунарстранна едва не задохнулся от благодарности.
- Попробуйте прорастить их дома, а весной, когда пройдут заморозки, пересадите в открытый грунт, - посоветовал он ей.
Чуть позже вошел Бёрен. Вместо галстука он повязал на шею нелепый шейный платок. Опираясь на палку, он с высоты своего роста оглядывал зал с недовольным выражением на лице. Гунарстранна понимал, что Бёрен следит за ним. И все же, едва почувствовав на себе взгляд Бёрена, он отвернулся.
- Вон Бёрен пришел, - громко сказала Туве.
Бёрен вытаращился на них, но подходить не стал.
Гунарстранна издали небрежно кивнул Бёрену.
Тот ответил ему едва заметным кивком. Затем бывший начальник управления уставился в противоположную сторону.
- Надеюсь, я не заняла его место? - прошептала Туве заговорщическим тоном.
- Наоборот… не вздумайте вставать, - с той же интонацией ответил Гунарстранна.
Туве Гранос, в третий раз за короткое время, легонько сжала ему плечо.
С тех пор они больше не ходили на заседания местного общества садоводов. Зато успели три раза побывать в ресторанах.
Садясь и любуясь ее улыбкой, Гунарстранна понял, что не меньше, чем вкусного ужина, ждет предстоящего разговора.