Глава 24
ДОМ В ЛЕСУ
"Рота, стой!" - мысленно скомандовал себе Фрёлик, вспомнив армейские марш-броски с полной выкладкой. Под моросящим дождем форма промокла насквозь, задубела, липла к телу. От холода сводило мышцы. Оставалось только одно: ждать, стоять неподвижно и ждать, пока небо или офицер не сжалятся над ними. Правда, теперь он не мок под дождем. Они с Евой Бритт ужинали в ресторане. Хотя они уже довольно давно поели, хотя у него была сотня дел, ему подобало хладнокровно ждать. Ева Бритт навязала ему своего рода ритуал, потому что сама она терпеть не могла спешить. Фрёлик ненавидел эту ее черту. Правда, вид он сохранял самый невозмутимый, однако внутри у него все клокотало. Он злился оттого, что ничего не может поделать, и раздражался на себя. Зачем он мучается? Неужели только для того, чтобы подольститься к ней? Он вытянул ноги, снял фольгу с третьей или четвертой зубочистки и огляделся по сторонам. За соседним столиком сидел моложавый, но уже лысый тип и слушал женщину своего возраста, которая активно помогала себе жестикуляцией. Вскоре Фрёлик понял, что она официантка. Она рассказывала своему лысому спутнику о том, какими невыносимыми бывают клиенты; тот с трудом подавлял зевоту и тоже возился с зубочисткой.
Оглядев весь зал, Фрёлик посмотрел на Еву Бритт. Она уже довольно долго болтала без умолку, Франк давно перестал прислушиваться.
"Как я дошел до жизни такой?" - раздумывал он, нарочито не спеша допивая остатки из бокала и глядя в лицо сидящей напротив женщины. Неужели когда-то ему не хотелось отрываться от ее губ? Неужели ее глаза он сравнивал со Средиземным морем? Следом за первым вопросом сам собой пришел второй: "Как мы дошли до жизни такой?" Еще несколько лет назад он бы, не задумываясь, прервал ее болтовню поцелуем. Сегодня она бы разозлилась, обиделась, ей стало бы стыдно за него. Помимо всего прочего, он боялся, потянувшись к ней, опрокинуть бокалы.
Фрёлик вспомнил, какой у Евы Бритт идеально круглый пупок, он становится особенно соблазнительным, когда она потягивается по утрам. Теперь ему приходилось заставлять себя вспоминать о ее прелестях, - они больше не бросаются в глаза.
"Куда подевалась искра?" - думал он, глядя на длинную ногу под столом. Ева Бритт обожала ботфорты, тем более что они ей очень шли. Ботфорты служили для нее своего рода пьедесталом, они подчеркивали ее красоту. Раньше Фрёлик очень любил смотреть на ее ноги…
Теперь он больше не чувствовал в груди прежней искры. Ему казалось, что и Ева Бритт мучается от сознания такой же пустоты внутри.
"Зачем мы притворяемся?" - подумал он.
Они оба заказали филе пинагора. К их столику подошел официант, чтобы забрать пустые тарелки. И пока официант убирал со стола, Ева Бритт вдруг замолчала - впервые за долгое время. На долю секунды Франку почудилось, будто в ее глазах мелькнул испуг. Как только официант отошел, она снова начала болтать. Теперь она рассуждала о телеведущих и о том, какие банальные эти новые сериалы.
- Разве не так? - спросила она, глядя на него в упор.
Фрёлику показалось, что она смотрит враждебно. Может быть, догадалась, что он ее не слушает?
- Мы ведь обсуждали все то же самое вчера вечером, когда говорили о телевидении, - осторожно ответил он. - Исчерпали тему до донышка.
Ева Бритт обиделась. Фрёлик понял, что поступил с ней жестоко. С другой стороны, почему он должен терпеть, слушать одни и те же разговоры день за днем и притворяться, что ему интересно? Раздражение поднималось из глубины его души. Нашла на что обижаться! Он ведь всего лишь осторожно намекнул на то, что ему жаль тратить время на пустую болтовню и ничегонеделание. Да, Ева Бритт обиделась. Она никогда не злилась демонстративно, напоказ. Нет, она уходила в себя - пряталась в укрытие, где ее не задевали никакие внешние перемены. Можно сказать, Ева Бритт уходила в собственную демилитаризованную зону. Там она старалась как можно быстрее разоружиться и найти нейтральную тему. Как обычно, такой темой послужила еда.
- Я так наелась, - сказала Ева Бритт, надувая щеки и становясь похожей на мяч. - Сейчас лопну. - Она еще сильнее надула щеки. - Как воздушный шар!
Франк Фрёлик мрачно кивнул.
- Эта рыба прямо взрывает вкусовые сосочки!
Фрёлик снова кивнул. Официант принес кофе и ликер. Отпив глоток, Ева Бритт облизнулась:
- М-м-м, как вкусно! Мне кажется, мои вкусовые сосочки сходят с ума.
Фрёлик кивнул.
- В последний раз, когда мы здесь были, мы ели на закуску улиток. Помнишь? И равиоли с шалфеем и маслом… ужасно жирно, но так вкусно! А на горячее - филе-миньон!
Фрёлик кивнул.
- Я тогда так наелась… Сидела как… - Ева Бритт снова надула щеки. Фрёлик заранее предчувствовал, что она скажет дальше: - Как шар!
Он снова кивнул.
Потом он стал смотреть в окно, потому что знал: она еще больше обидится, если он будет то и дело посматривать на часы. На той стороне улицы мерцали часы на ювелирном магазине. Они показывали десять минут одиннадцатого.
Ему удалось еще на час отпроситься у нее на работу, но при условии, что потом он вернется к ней. Приехал он только в полночь. Ева Бритт как раз вышла из ванной. Поскольку она была в ночной рубашке, Фрёлик понял, что Юли уже легла спать. Он устал и тоже отправился в душ. Когда он вышел из душа, Ева Бритт уже ждала его в постели. Она лежала под пуховым одеялом, разомлевшая от тепла и совершенно голая. Едва он лег рядом, она тут же обеими руками ухватила его за мужское достоинство. Они долго занимались любовью в разных позах, но Фрёлику грезилась Анна. Потом он крепко заснул. Во сне он тоже видел Анну. Ему снилось, что она лежит сверху, как в то утро, когда они были вместе, - почти месяц назад. Во сне она села и посмотрела на него в упор, но оказалось, что у нее лицо Ингрид Есперсен. Фрёлик вздрогнул и проснулся. За окном было еще совсем темно. Сон настолько возбудил его, что он снова разбудил Еву Бритт и они снова занимались любовью. Утром Ева Бритт принесла ему завтрак в постель. Нежно улыбаясь, она сказала: ничего, что они живут раздельно, главное, что их отношения развиваются позитивно.
Он отвез Юли в школу и отправился к шведской границе. Занимался новый суровый зимний день. Темные пятна леса и дороги перемежались белыми, покрытыми снегом эстфольдскими полями. Небо над головой напоминало синий пергамент. Деревья протягивали вверх толстые ветви; если бы не мороз, они бы, наверное, были похожи на китайские иероглифы. Зимой же они казались статуями, облаченными в прочные кольчуги из инея и ледяных кристаллов.
Он не сразу нашел нужный поворот; несколько раз пришлось возвращаться. Наконец он увидел впереди покрытое льдом озеро. На поле из-под снега там и сям торчали пучки желтой соломы; вокруг пучков громко ссорилась стая ворон. Судя по их ленивому карканью, ссориться им давно надоело. На ярком солнце искрился и переливался снег. Если бы не холод, самая подходящая погода для лыжной прогулки! За холмом виднелась труба, из которой шел дым. Фрёлик решил, что там и обитает Юнни Стокмо. Он въехал на пологий склон, увидел впереди постройки. По пути к дому пришлось проехать мимо низкого коровника. Под мостом, ведущим к коровнику, стоял трактор "Беларусь" со снеговым плугом. Очевидно, сальник прохудился, потому что на снегу под моторным отсеком натекла черная лужа. Рядом с ржавым пикапом "мазда" стояла бочка солярки. Фрёлик повернул к дому и заметил за окном какое-то шевеление. Едва он затормозил, дверь распахнулась и на крыльцо вышел мужчина в клетчатой рубашке; концы его вислых усов доставали до подбородка.
Внутри пахло по́том, смолой, табачным дымом и прогорклым жиром. Фрёлик огляделся. Стены голые, на полу линолеум. Юнни Стокмо нагнулся и приоткрыл дверцу цилиндрической дровяной печи - не пора ли подбросить поленьев. Заметив, что хозяин ходит по дому в зимних сапогах, Фрёлик с облегчением решил не разуваться.
- Сволочи они последние, - ответил Стокмо, когда Фрёлик спросил, хорошо ли он знаком с Фольке-Есперсенами.
Хозяин уселся в кресло-качалку перед телевизором. Фрёлик направился к дивану, перед которым стоял журнальный столик, заваленный газетами и заставленный грязными пепельницами. Стокмо продолжал бурчать:
- Они последнюю рубашку снять готовы! О Рейдаре я, может, раньше и был высокого мнения, да только с тех пор много воды утекло. Он стал совсем такой же, как они.
- Как кто? - уточнил Фрёлик, доставая свой старый, потрепанный блокнот.
- Как его хамоватые братцы и его сынок Карстен. Они ведь родня! Мой отец хорошо знал Рейдара, а я нет. И теперь они убили беднягу. А вы поинтересуйтесь, из-за чего они грызлись? Из-за углового магазинчика. Да ведь его и магазином-то не назовешь… так, будка, доверху заваленная старым хламом! Подумать только! Их хваленый магазин - просто гора лома, если не считать нескольких приличных вещей, которые Рейдар стибрил у других. В основном они торгуют хламом, который приличные люди выкидывают на помойку. Понимаете? Сволочи они последние, вот что! - Стокмо поморщился, встопорщив свои длинные, как у дальнобойщика, усы. - Наверное, не следует так говорить, ведь вы полицейский, но я человек честный и ничего скрывать не намерен. Знаете, какого я был мнения о Рейдаре? По-моему, он был самым обыкновенным тряпичником, старьевщиком, которому крупно повезло в жизни. Он ухитрился жениться на молодой красотке и отхватил роскошную квартиру в Западном Осло. Кроме как от меня, вы ни от кого не услышите правды. Для большинства Рейдар Фольке-Есперсен был уважаемым бизнесменом, столпом общества, героем Сопротивления. Он с самим Максом Манусом был на "ты", а в День независимости надевал черный берет! Вы бы видели, как он пыжился от гордости, отпирая свою лавку древностей! А как он старался поддерживать форму! Два раза в неделю крутил педали на велотренажере - наверное, думал, что будет жить вечно! Я собственными глазами видел его. А в их так называемом магазине работал один я. Скупал старье у родственников новопреставленных, торговался на распродажах по случаю ликвидации разных предприятий… Вывозил на своем горбу старые столы, угловые шкафчики, дровяные печки, а потом приводил их в более-менее пристойный вид к очередному аукциону…
- Но ведь ему надо было содержать семью. Должно быть, его сын получал какой-то доход…
- Карстену уже под пятьдесят. Как вы думаете, чем он занимается целыми днями в этом их магазинишке? Ведь туда в лучшие дни заходят по два покупателя, не больше! Так вот, он уходит в подсобку и строчит там порнографические романы и так называемые "истории из жизни" для дешевых журналов. Карстена содержит вовсе не магазин, Карстена содержит его женушка. Она главный бухгалтер в какой-то крупной фирме в Оппегорде.
- Выходит, на отца Карстен трудился бесплатно?
Стокмо покачал головой:
- Поймите, Рейдара нельзя было назвать нормальным человеком. Скоро восемьдесят, а он отказывался передать бразды правления даже собственному сыну. Вы только подумайте!
- Но почему? - спросил Фрёлик.
Стокмо с горечью ответил:
- Какая-нибудь шикарная шлюшка из Фрогнера с радостью выкидывает тысячу за прогнивший кусок дерева… Рейдар был из тех, кто трясся над каждой кроной. Предпочитал не платить налоги, обходился черным налом. Говорю вам, Рейдар был последней сволочью!
- Хотите сказать, что он был жадным?
- Его даже и жадным-то не назовешь, - буркнул Стокмо. - Вот вы оглянитесь. - Он обвел комнату своей сильной рабочей рукой. - Ничего особенного, так, домишко, здесь еще мой папаша жил. Но все, что имело хоть какую-то ценность, Рейдар выманил у папаши и продал как антиквариат. Как-то я привез сюда старые козлы из плотницкой мастерской в Гране, потом нашел по соседству похожий табурет. Думал приспособить у себя в сарае, но не тут-то было! Рейдар загнал козлы под видом старинного обеденного стола. Выручил целых десять тысяч крон, из которых мне не досталось ни одного эре! Помню, Рейдар при мне впаривал какому-то дураку старый мотоциклетный шлем под видом чаши для риса из Конго! Вот каким был Рейдар. Больше всего на свете он любил деньги и себя.
Фрёлик окинул Стокмо оценивающим взглядом. Несколько секунд оба молчали.
- Так что, сами видите, Рейдара и жадным-то назвать нельзя, - повторил Стокмо.
- Но вам, - медленно сказал Фрёлик, отрываясь от своего блокнота, - он все-таки платил жалованье.
- Да.
- За то, что вы привозили ему старые вещи?
- Ну да, всякое барахло… Предметы старины. Я ведь уже говорил - ездил к покойникам, интересовался, не отдадут ли родственники какое старье, и так далее. Если я был нужен Рейдару, он мне звонил, я садился в свой пикап и ехал куда надо.
- Значит, вы не работали каждый день от сих до сих?
- Нет.
- Но потом вас уволили?
- Три недели назад. Выкинул меня под зад коленом.
- За что?
Стокмо ненадолго замялся, а потом ответил:
- Дело касается только нас двоих.
- Поскольку Рейдар Фольке-Есперсен умер, дело уже не может быть личным.
- Скажу только, что спор у нас вышел из-за денег. Можете не сомневаться, если речь заходит о семейке Фольке-Есперсен, все рано или поздно сводится к деньгам!
- Вам не удастся отделаться общими словами.
- Он не заплатил мне старый долг. Вот я и не выдержал…
- И вы ушли?
- Ушел? Да ничего подобного! Этот мешок с дерьмом все время вызывал меня на работу!
- Некоторые говорят, что все было наоборот. Что Рейдар вас уволил.
Стокмо ощерился:
- Вы что же, не слышали, что я вам рассказывал? Все Фольке-Есперсены - последние сволочи, все до единого!
- То есть Рейдар вас не увольнял?
Стокмо сдвинул брови и сжал кулаки.
- Вы что, глухой?
Фрёлик невозмутимо смотрел на своего собеседника, дожидаясь, пока тот остынет.
- Вы получали регулярное жалованье или же вам платили аккордно?
Стокмо немного успокоился и закинул ногу на ногу.
- Рейдар Фольке-Есперсен не любил транжирить деньги, - проворчал он. - Бывало, увидит на той стороне улицы монетку в пятьдесят эре и бежит поднимать… Думаете, такой человек согласится добровольно делать отчисления в страховой фонд? Как бы не так! Со мной не заключали никакого договора. Я посылал им счета.
- По вашим словам, Фольке-Есперсены ссорились из-за магазина, - продолжал Фрёлик, перелистнув страницу в блокноте.
- Ну да, верно. Грызлись они из-за своей жалкой лавчонки. Каждому хотелось иметь жирный кусок пирога. Они здорово нажились на старом хламе. А мне долг так и не вернули!
- Каким образом братья Рейдара зарабатывали на магазине?
- Они ведь всем владели, верно? Все втроем. Теперь их осталось двое. У них было товарищество с ограниченной ответственностью, поэтому Ингрид никакой прибыли не получала. Вот какие они ловкачи! Убив Рейдара, они одновременно избавились и от его женушки. Так что теперь остались Карстен, Арвид и Эммануэль. Вот погодите, прочитают завещание, и ваш убийца сразу покажет зубы. - Стокмо злобно ухмыльнулся, подошел к деревянному сундуку за дверью кухни, достал оттуда два березовых полена, приковылял к печке и опустился на колени.
Фрёлик наблюдал, как он раздвигает кочергой головешки, аккуратно кладет поленья в середину, закрывает дверцу и проверяет тягу. Одновременно Фрёлик пытался найти в доводах Стокмо хоть какую-то логику, но никак не получалось.
- Но если магазин ничего не стоил, как вы говорите, - сказал он, - ваша версия не выдерживает никакой критики.
Стокмо встал. Глаза у него сверкнули.
- Что еще за версия такая?
- Ведь вы считаете, что Рейдара мог убить один из наследников, чтобы заполучить его долю.
Стокмо снова сел в кресло-качалку, достал из кармана брюк кисет с табаком и скрутил себе самокрутку.
- В том-то и трагедия, верно? Они грызутся напрасно. Прямо как мои соседи в здешних краях. Если умирает владелец какого-нибудь хутора, братья и сестры сразу начинают ссориться. Не разговаривают друг с другом, дерутся не на жизнь, а на смерть, а из-за чего? Из-за клочка земли, на котором так и так ничего не растет. Вот погодите, через пару лет мы вступим в ЕЭС, и всем мелким хозяйствам придет крышка. Но сейчас наследники все равно из-за них готовы рвать друг другу глотки. Помните то дело в Скедсмо, несколько лет назад, когда из-за дома прикончили целую семью - отца, мать и дочь? Вот так же и здесь. У Рейдара была жалкая лавчонка, меньше пятидесяти квадратных метров. Да им не хватало денег даже на то, чтобы выплатить старые долги! А теперь они снова начнут грызню. И на убийство они пошли из-за того же самого.
- Сколько он был вам должен?
- Сколько он был должен, касается только его и меня.
- Но вы считаете, у него было достаточно денег, чтобы расплатиться с вами?
- Без комментариев.
- Что?
- Я сказал: без комментариев.
Фрёлик выпрямился.
- Стокмо, не забывайтесь! Здесь допрос, а не пресс-конференция.
Стокмо не ответил. Фрёлик кивнул:
- Ну а все-таки, как вам кажется: у Рейдара было приличное состояние?
- Вряд ли.
- Но счета в банке у него, наверное, есть, - задумчиво предположил Фрёлик.
Стокмо пожал плечами.
- Вы приезжали к нему домой в тот день, когда его убили?
Стокмо кивнул.
- Зачем?
- Хотел поговорить с Рейдаром.
- О чем?
- Напомнить о долге.
- Ну и как, поговорили?
- Нет.
Фрёлик записал ответы, поднял голову и стал ждать. Стокмо не с первого раза прикурил свою самокрутку, глубоко затянулся и задержал дым в легких. Потом наклонился вперед, зажав сигарету между ладонями и глядя перед собой ничего не выражающим взглядом.