Они подошли к её столу, и Наталья Фёдоровна достала из ящика заключение экспертизы. К листу была приклеена фотография, какой-то морщинистый, белёсый листок и тёмные, плохо разборчивые буквы на нём, три неровных, коротких строчки.
- Хочешь своими глазами посмотреть? - спросила Наталья Фёдоровна.
Она осторожно достала из стоявшей на соседнем столе небольшой муфельной печи два сложенных стёклышка и показала Откаленко.
- Видишь? В эксикаторе комок пепла увлажнился, и тогда его удалось на стекле расправить и другим прижать. А потом в печь. Температура там огромная. Пепел белеет, а текст выступает, в чернилах-то или шариковой краске содержится металл, он не сгорает. Да знаешь ты всё это, чего я тебе повторяю! Привыкла понимаешь, всё объяснять.
Откаленко молча и жадно всматривался в проступивший под стёклышком текст. Чудо, что ни говори. Ведь из комка пепла, из дотла сгоревшей бумаги возник вдруг текст. Но сразу понять и прочесть такой текст было невозможно. И тогда Игорь перевёл взгляд на протокол экспертизы, который держал в другой руке. Он пропустил несколько первых, вводных строк. Ага, вот эксперт приводит сохранившийся в записке текст: "…уюсь… долю Бориса за… в мае полн… Поте…". А дальше в протоколе следовал предполагаемый полный текст с логически заполненными пропусками: "Обязуюсь вернуть долю Бориса за (такой-то месяц) в мае полностью. Потехин".
- Интересно, - медленно произнёс Откаленко, потирая подбородок. - Это не воры писали. Это хозяин квартиры писал. Расписка это, обязательство.
- Безусловно, - кивнула Наталья Фёдоровна. - Как думаешь, пригодится?
- Возможно. Когда-нибудь. Но к краже отношения не имеет. А вот записочка, которую я вам передал, точно имеет.
- С записочкой проще, - махнула рукой Наталья Фёдоровна. - Вернее, со штампиком на обороте. Прочесть его труда не составило.
- Вам - конечно, - улыбнулся Игорь. - А я…
- Само собой, - поспешно согласилась Наталья Фёдоровна и достала из ящика стола ещё один лист. - Вот заключение. Блокнот изготовлен цехом ширпотреба типографии в городе Орджоникидзе. Я, кстати, сразу же и справку навела, чтобы быстрее было. У вас же всегда пожар. Так вот, вся продукция цеха реализуется в пределах Северного Кавказа.
- О! - поднял палец Игорь. - То, что требуется.
- Поможет?
- Ещё как! Спасибо вам огромное.
Откаленко забрал оба протокола экспертиз и направился к себе.
Взглянув на часы, Игорь убедился, что было всего половина одиннадцатого. Помедлив, он снял трубку и набрал короткий номер.
- Фёдор Кузьмич, это Откаленко говорит. Разрешите часа на два-три машину… Да… Слушаюсь. Буду… Доложу.
Он кончил говорить и схватился уже за другой телефон, городской. Нужный номер он отыскал в лежащей перед ним папке, на одном из листков.
- Будьте добры Илью Васильевича… Илья Васильевич? Откаленко из МУРа беспокоит. Доброе здоровье. Да, хотелось бы всё-таки повидаться. Новенькое? Ну, как сказать. Видно, будет. Что, если сегодня, в конце дня? В семнадцать? Отлично, жду. Да, ко мне прошу. Вы у меня в гостях ещё не были, а я уже два раза был. Да, пожалуйста, запишите… - Игорь продиктовал адрес и повесил трубку.
После этого он достал толстый справочник по Москве, некоторое время сосредоточенно возился с ним, выписал несколько адресов и, вздохнув, снова взялся за телефон. На этот раз он лишь вызвал машину.
Первый из магазинов, куда приехал Игорь, был огромный новый салон в Замоскворечье. Игорь пошёл к директору, представился и изложил свою просьбу. После этого к директору были вызваны товароведы и кое-кто из продавцов.
- Товарищи, - обратился к ним Игорь, - вы работаете здесь и вообще в этой сети не первый год. К вам большая просьба. Посмотрите на эти фотографии и постарайтесь вспомнить, проходили когда-нибудь через ваши руки эти вещи. Внимательно только посмотрите.
Роскошные фотографии пошли по рукам. Пожилые, солидные люди, с сединами и заметными брюшками, разглядывали их внимательно, некоторые с живым интересом, другие небрежно, с нарочито утомлённым, равнодушным видом, обменивались замечаниями, вспоминали, некоторые пытались эти вещи оценить, тут возникали лёгкие разногласия. Однако никто не узнал ни одной из вещей.
Подобная картина повторилась и в следующем комиссионном магазине. Ни одна из вещей через этот магазин не проходила в последние годы. Однако один из товароведов, пожилой, очень полный мужчина с огромной глянцевой лысиной, сдвинув на лоб очки, внимательно рассмотрел Откаленко и вдруг спросил:
- Я полагаю, вам это очень надо знать или нет?
- Очень, - подтвердил Игорь, с надеждой глядя па толстяка.
- Тогда я вам скажу, чтоб вы знали. Вот этот самый ларец лет восемь назад прошёл мимо меня из рук в руки, это так же точно, как то, что я Абрам Фёдорович Скворечня. Его продала пожилая дама, а купил один товарищ.
- А почему мимо вас, вы говорите? - поинтересовался Игорь.
- Потому что даму, видимо, не устроила предложенная мною цена, а тот…
- Ах, Абрам Фёдорович, - лениво махнул рукой другой товаровед. - Говорите же товарищу, как это делается, и всё такое. Ну, смешно же…
- Пожалуйста, - охотно согласился толстяк, словно только и ждал, чтобы его об этом попросили, и, обращаясь к Игорю, пояснил: - Если быть точным, чтоб вы знали, то у них просто договорённость была: она оценивает при нём, а он даёт, допустим, на тридцать или пятьдесят процентов больше. На этот раз было пятьдесят, не меньше, я по глазам видел.
- Неужели вы так хорошо запомнили эту сцену? - удивился Игорь.
Сосед толстяка, который предложил ему говорить всё, как есть, лениво усмехнулся в пышные усы и снисходительно пояснил:
- Когда, молодой человек, цена связана с вещью, у нас особая память.
- Тем более такая вещь! - темпераментно воскликнул толстяк. - Да ему сейчас цены нет, этому ларцу, не будь я Абрам Фёдорович, чтоб вы знали.
- Положим, цена есть всему, - спокойно поправил усатый.
- А скажите, Абрам Фёдорович, - снова вмешался Игорь, - вы смогли бы сейчас узнать того человека, который купил ларец?
- Смешной вопрос, - пожал плечами толстяк. - К вашему сведению, я могу забыть кого хотите, сестру, брата, свата, но только не такого покупателя.
- И какой же он был из себя?
- Какой? - Толстяк секунду помедлил, сняв очки и разглядывая потолок. - Так вот. У него была чёрная борода, очень светлые глаза, он был в канадской дублёнке - дело происходило зимой - и в шапке из скунса. Надеюсь, вам достаточно, а? - спросил он, победно взглянув на Игоря сквозь очки.
Вскоре Игорь распрощался и направился в третий магазин.
Здесь картина внезапно изменилась: товароведы узнали сразу две вещи: трость с костяным набалдашником и шахматы.
- Вы поймите, - сказала Игорю немолодая женщина-товаровед, удивительно румяная, с гладкими, чёрными волосами. - Поймите! По существу, это музейный экспонат, его не следовало отдавать в частные руки. И как их схватили, вы бы видели! Это же ужас! - Она драматично всплеснула пухлыми руками. - Всего день стояли, несмотря на цену! Можно подумать, люди сами печатают деньги.
- Давно это было?
- Ну, год назад. Ну, полтора.
- Можно установить точно, - вмешался директор, молодой фатовый человек с длинными волосами и аккуратными усиками. - Я только хотел бы уточнить, простите, что музейные вещи мы не пропускаем. Это вы, Маргарита Освальдовна, я бы сказал, художественно преувеличили в пылу рассказа. Так, конечно, бывает. Но товарищ из сугубо официального учреждения, и он может подумать…
- Анатолий Иванович, - поджала губы Маргарита Освальдовна, - когда речь идёт о вещах, я не ошибаюсь. Не было случая, как вы знаете, несмотря на…
- Вы меня не так поняли… Вернее, я не то хотел сказать… - покраснел Анатолий Иванович, и чёрные глазки его вдруг забегали, словно его поймали за чем-то нехорошим. - Я хотел сказать… Словом, если угодно, - он обратился к Игорю, - мы сейчас можем уточнить, когда эти шахматы были проданы.
- Да, прошу вас, - сухо ответил Игорь.
Молодой человек ему решительно не понравился.
Тем временем занялись тростью. Её узнал другой товаровед. Куплена она была всего, оказывается, месяца четыре назад. Вызвали продавца. И тот вспомнил и трость, и её покупателя. При этом Потехина он описал весьма точно. "Хоть бы бороду сбрил, - насмешливо подумал Откаленко. - Лезет всюду со своей бородой, и все его помнят".
Вернувшись к себе в отдел, Игорь некоторое время задумчиво сидел за столом, вяло покуривая и заставляя себя собраться с мыслями. Стол напротив выглядел пусто и уныло, Виталий за него сегодня даже не присел.
Вот и вырисовывалась конкретная цель предстоящей беседы. Выходит, Потехина следует заставить раскрыться, а для этого припугнуть, соблазнить, запутать, дезориентировать, как обычно с такого рода людьми. Тут Игорю уже было легче соображать и ориентироваться. В противоположность Лосеву, он вовсе не был склонен заранее настраиваться на благожелательный лад и представлять человека хорошим, пока тот сам не разрушит это представление. Эта лосевская манера вызывала у него только ироническую усмешку. Игорь смотрел на людей куда более критически и ко всяким сентиментальностям склонен не был. Пусть они ещё докажут, что они лучше, чем он о них думает. Вот и Потехин тоже.
Игорь посмотрел на часы. Пожалуй, он успеет ещё сходить и пообедать, пока явится уважаемый Илья Васильевич.
Ровно в семнадцать часов в кабинет Откаленко постучали, и на пороге возник Потехин. В тёмном добротном костюме, белой сорочке с полосатым галстуком спокойных тонов, он белозубо улыбался сквозь густую чёрную бородку, и светлые глаза прямо-таки источали приязнь и симпатию. В руке у Потехина был большой красивый портфель. Словом, производил он самое солидное и приятное впечатление. И Игорь подумал, что свежий человек может тут легко обмануться и принять Потехина за самого что ни на есть порядочного человека.
- Разрешите? - осведомился Потехин и, улыбаясь, добавил: - К вам не просто попасть, но ещё труднее, наверное, от вас выбраться!
- Что вы! - беспечно махнул рукой Игорь. - Обычно не знаешь, как скорее расстаться. Прошу, прошу. К вам это не относится, как вы понимаете.
- Будем надеяться, - засмеялся Потехин, усаживаясь возле стола и ставя у ног свой объёмистый портфель.
- Закуривайте, - предложил Игорь, придвигая Потехину пачку сигарет, и, усмехнувшись, добавил: - Хотя это уже считается штампом. Но с другой стороны, как не закурить перед серьёзным разговором?
- Совершенно с вами согласен.
Они не спеша закурили, и Игорь перешёл к делу.
- Так вот какое положение на сегодняшний день, Илья Васильевич. Можно считать установленным, что кража у вас произошла не случайно. Ваш адрес был вручён грабителям, именно вручён, не сами они его узнали. Остаётся доискаться, кто именно его вручил.
- Дело, словом, за пустяком, - иронически усмехнулся Потехин.
В иронии этой мелькнула насмешка, и это Игорю не понравилось.
- Вот этим пустяком, - сдержанно сказал он, - мы сейчас и займёмся, если не возражаете.
- Не возражаю, - кивнул Потехин, и лицо его стало серьёзным, только в светлых глазах ещё таилась усмешка. - С какого только конца начинать, не представляю.
- Я вам сейчас помогу.
Игорь достал длинный список лиц, которых назвал Потехин как своих знакомых, интересующихся его коллекцией.
- Хотя в этом списке чуть не сорок человек, - сказал Игорь, - он страдает одним существенным недостатком. Здесь нет людей, или почти нет, которые могли бы передать ваш адрес грабителям. Вы понимаете, это должны быть всё-таки особые люди.
- Да. Но… как бы это сказать… - замялся Потехин. - В душу ведь не заглянешь.
- Ну зачем же так глубоко? Достаточно знать помыслы и поступки. В этом списке люди одного плана: добропорядочные коллекционеры, музейные работники, специалисты всякие. Но вам, наверное, приходится иметь дело и с другими людьми. Вы покупаете, продаёте, ищете то, что вас интересует. А здесь уже действуют всякие… Ну, ловкачи, доставалы, спекулянты. Так ведь?
"Сейчас этот прохвост изобразит благородное негодование", - брезгливо подумал Игорь.
- Конечно, - неожиданно и просто согласился Потехин. - А как же без ловкачей? Хорошую колбасу так просто не достанешь, а уж антикварную вещь и подавно. Что поделаешь! Приходится, честно вам скажу, приплачивать, услуги всякие оказывать, мелкие взятки давать. - Он широко и доверительно улыбнулся. - Неудобно, конечно, в этих стенах такое говорить, вы уж извините. Но так жизнь устроена, сами знаете.
- Иначе коллекции не соберёшь, так, что ли?
- Именно так. Да что коллекции, дела серьёзного не сдвинешь, особенно в хозяйственной области, если инструкции или правила какого-нибудь не нарушишь. Мы же этими инструкциями со всех сторон обставлены, а их с каждым днём всё больше. И всё-то они или запрещают, или усложняют, или удорожают каждый шаг. Вот и крутись. А уж хорошую, антикварную вещь достать… Ну что вы…
"Смелый, однако, мужик, - без всякой симпатии, лишь озабоченно отметил про себя Откаленко. - И не дурак, надо сказать".
- Вот так и не знаешь, - наставительно заметил Игорь, - с какой стороны эти самые доставалы да всякие нарушения по тебе самому стукнут. Эк они вас огрели!
- Не говорите, - вздохнул Потехин. - Мне беда, и вам хлопоты.
- Вот и давайте вместе потрудимся. Этот список, - Игорь приподнял его со стола и даже слегка помахал в воздухе, - представляется мне чрезвычайно неполным. Вот, например, тех, с кем вы денежные дела имеете, тех считать надо? Скажем, Борис. Почему его нет в списке?
И тут Откаленко вдруг подумал, не совершает ли он промах. Надо было бы сперва хоть что-то узнать про этого Бориса, хоть среди сослуживцев Потехина его поискать. Тогда, возможно, стала бы известна его фамилия, должность, даже характеристика какая-то. Впрочем, не один Борис на свете, а вдруг это вообще не сослуживец? Тогда и вовсе уйдёшь в сторону. Нет, пусть уж будет так.
Потехин же испытующе посмотрел на Игоря своими светлыми, какими-то бледно-жёлтыми глазами. Неприятный это был взгляд, колючий, недобрый. "Порезаться можно об такой взгляд", - подумал Игорь. Видно, не уследил за собой Потехин.
- Простите, вы какого Бориса имеете в виду? - вежливо осведомился он.
- Сами решайте, - ответил Игорь. - Я же не уличать вас собираюсь, а только помочь. Есть у вас такой знакомый или нет? Может, я вообще ошибаюсь? А если есть, то его, возможно, следует тоже проверить.
Потехин задумчиво и привычно охватил рукой бороду, слегка потянул её, словно проверяя, крепко ли она держится, потом сказал твёрдо:
- Разрешите ещё разок подумать.
- Подумайте. А мы пока этих всех троих проверим. И кое-что ещё, конечно, предпримем. Надо искать, никуда не денешься.
- Да уж, будьте добры, - с прежней открытостью улыбнулся Потехин. - Я, признаться, как-то в вас поверил.
- Весьма польщён, - сухо ответил Игорь, нисколько не собираясь демонстрировать хоть минимум доброжелательства. - Но и вашего звонка я жду.
- Насчёт этого самого Бориса?
- Не только. Вообще насчёт этого круга людей.
- Да-да. Постараюсь припомнить.
- Прекрасно. Разрешите ваш пропуск.
Откаленко отметил пропуск, и Потехин, простившись, вышел.
С облегчением закурив, Игорь откинулся на спинку кресла.
Вроде бы разговор ничего конкретного не дал. А всё-таки познакомился, узнал, увидел. Полезно это, весьма, кажется, полезно. Вот что вдруг с удовлетворением ощутил Игорь.
Но всё-таки как же дальше вести расследование? Потехин пока ничего больше не даёт, это ясно. Пока. Кажется, его встревожило упоминание о некоем Борисе. Потехин ведь, надо думать, понимает, что Борис этот может быть замешан в краже и, конечно, кипит от злости. Но и страшно "отдать" его уголовному розыску. Словом, Потехин пока думает.
Второй путь к грабителям - наган.
Странное дело. Чем больше думал о нём Откаленко, тем больше ему казалось, что в шайку эту входили какие-то разные люди. Один привычно и ловко открывал все замки, любые; у другого - безусловно, у другого в кармане болталась гильза, и к нагану имел отношение, конечно, только он; а вот третий написал ту наглую записку, именно кто-то третий её написал, первым двум это в голову прийти не могло. Да, действовала шайка минимум из трёх человек. Это было ясно ещё и по количеству унесённых вещей: двое, скажем, всё не унесли бы. Причём машина их у дома не ждала в это время, ни во дворе, ни на улице. Это удалось установить достаточно точно, ибо "вилка времени", когда могло совершиться преступление, между уходом в институт Лены и приходом домой Потехина, оказалась равной всего трём с половиной часам. В это время возле дома стояло в тот день всего пять машин, и все пять удалось быстро установить, некоторые из водителей даже видели друг друга. Между прочим, отсутствие у грабителей машины на таком серьёзном "деле" тоже свидетельствовало, что это скорей всего были люди приезжие.
Словом, в который уж раз мысленно перебирая все добытые материалы, Игорь снова мог убедиться, что пути к раскрытию преступления найти пока не удалось.
Группа Откаленко сейчас разделилась. Сам он вместе с Шухминым работал по краже из квартиры Потехина, совместно, конечно, с сотрудниками уголовного розыска местного отделения милиции и районного управления. Такую создали солидную бригаду во главе с Откаленко, ведь преступление было на редкость крупным и дерзким. Ну а Лосев и Денисов занимались происшествиями в парке, которые так беспокоили руководство.
Шухмин с группой сотрудников сейчас как раз проверял людей, на которых указал Потехин, и с каждым проверенным человеком всё больше таяла надежда найти того, кто дал "подвод" на квартиру Потехина и погрел на этом руки.
Словом, картина была безрадостной, путь к раскрытию этой проклятой кражи нащупать не удавалось, и настроение сотрудников, работавших вместе с Откаленко, да и самого Игоря, вполне соответствовало этой безрадостной картине, когда полковник Цветков вызвал их всех к себе.
- Ну, милые мои, давайте-ка вместе ещё разок помнём этот вопрос, - предложил он, вертя по привычке в руке сложенные очки. - А то что-то вы забуксовали, я гляжу.
- Это точно, - вздохнул Шухмин.
- Давай, Откаленко, доложи, что имеется на сегодняшний день, - продолжал Цветков. - Будем танцевать от печки, то есть от места происшествия. Ты тут первый специалист у нас, доложи, что там обнаружили, когда приехали и потом.
Откаленко мрачно откашлялся, привычно потёр подбородок, словно именно для этого природа создала его таким широким и тяжёлым, затем обстоятельно, даже педантично, без всяких отступлений, эмоций и фантазий, чётко обрисовал обстановку на месте происшествия. Ко всем известным уже обстоятельствам он добавил, что отпечатков пальцев нигде найдено не было, чужих, естественно, отпечатков, но в двух или трёх местах были обнаружены отпечатки одних и тех же нитяных перчаток.
- Ладно. Пойдём дальше. - Фёдор Кузьмич постучал очками по столу. - Нам пока не изобличать, нам пока искать надо. Какие у нас версии на этот счёт?