…А вот буду ли помалкивать я? С одной стороны, испытательный срок, и раскрытие убийства, да еще совершенное сотрудником, - это зачет в ведомости и перспектива роста. Но с другой - это не просто левый сотрудник, а друг Глеб, спасший, на минуточку, мою не сказать что несчастную жизнь. И, возможно, у Глеба есть смягчающие вину обстоятельства. Кто такой этот потерпевший? Законопослушный гражданин? Ни фига. Козел, по которому последних лет пять точно стенка плакала.
"Ну и работку я себе выбрал… Нашел где поспокойней… А если завтра снова какой-нибудь друг-приятель влетит? Их прилично за пять лет накопилось".
Подойдя к невысокому парапету с предупреждающей табличной "Прыгать и кидать стеклотару категорически запрещено", Рома долго смотрел мрачным взором на бегущую внизу воду, словно Петр Первый на невские болота. Только вместо думы - заложить ли город, думал другую - заложить ли друга. И надумал.
Да, выбор очевиден…
Оглядевшись по сторонам и убедившись, что никто его не видит, он достал из кармана добытую с риском для здоровья улику и, размахнувшись, зашвырнул ее далеко в реку. Это не стеклотара, значит, можно. Как сказали бы плохие литераторы и моряки - концы в воду.
Однако нельзя забывать и про профессиональный долг.
Рома доехал на маршрутке до дома. Жены и дочки не было, первая на работе, вторая в школе. Стикер на компьютере с надписью "Игру не удалять! Убью!" означал, что в семье порядок и никаких перемен.
Он по-быстрому принял душ, сменил повязку и пластырь, перекусил, выпил чашечку турецкого кофе. Ушибы еще беспокоили, и неплохо бы заглянуть в поликлинику. Но пока не до того.
Надо решить еще одну проблему - что сказать Гориной. Спасибо стукачу Копейкину. Пока в голову ничего вменяемого и достоверного не приходило.
Машину, слава богу, не угнали. Стекло старенькой "Дэу Матис" покрылось плотным слоем липкой пыльцы с деревьев. Еле отмыл. Пора бы сменить аппарат. Не пристало борцу с оборотнями ездить на живопырке. Купить, к примеру, "рендж ровер". Новый. В дорогой комплектации. В салоне. Эх!
Дорога отняла пятьдесят минут драгоценной жизни. Свернув с шоссе на грунтовку и проехав метров тридцать, Рома остановился. Достал с заднего сиденья тяжелую спортивную сумку и потащился обратно к перекрестку. Ничего не поделать - конспирация.
Фанерный гаишник по-прежнему торчал на своем посту и пугал радаром лихачей. Списанный "жигуль" продолжал верой и правдой служить людям. Плотные кусты скрывали кирпичи, на которых он стоял. Если смотреть на инсталляцию со стороны трассы, даже у самого придирчивого критика не останется сомнений - перед вами настоящий полицейский пост. И уж тем более у генерала Моржова. К сожалению, аккумулятор садился быстро, раз в два дня приходилось его менять, чтобы мигалка исправно крутилась, распугивая своим светом хулиганствующий элемент. Именно свежий аккумулятор и привез добросовестный Роман Данилович.
- Привет, Васисуалий, - поздоровался он с фанерным другом, окрещенным так из-за любви к ильфо-петровской классике, - не скучал? Я вот тоже развлекся. Дилемму, блин, решал. Или мокруху раскрыть, или друга сдать. Ты б что выбрал?
- Ну я б напился, наверно… - ответил Васисуалий.
Рома вздрогнул, чуть не выронив сумку, затем осторожно заглянул в салон "жигуля" через приспущенное стекло. Днище кузова было устлано соломой, на которой, подложив под голову засаленную матерчатую сумку, уютно устроился бомжеватого прикида мужичок в давно вышедшем из употребления пиджаке. Сбоку от него стоял невысокий дощатый ящик, накрытый куском картона. На импровизированном столе - темная бутылка с ободранной этикеткой, заткнутая пробкой, и пластиковый стакан. Аромат прелости и пота убивал все живое в радиусе пяти метров. Даже слепней и комаров.
- Ни хрена себе… Ты чего тут делаешь?
- Живу, - простодушно ответил бомж. - А что? Лучше, чем в подвале-то. Сквозняков нет… И охрана, опять же. Не обидит никто.
- А дверь как открыл?
- Ну ты спросил… Чего проще-то?
- Понятно, - Рома решительно распахнул дверцу. - Давай отсюда! И поживей… Давай-давай!
Мужичонка загрустил.
- А чего, жалко? Мешаю, что ли? Я ж не свинячу, не ломаю ничего, аккуратно живу…
Рома не ответил, лишь кивком головы категорично указал на выход. Бомж встал на карачки и, ворча, принялся собирать свои нехитрые пожитки.
- Только и слышно: давай отсюда, давай отсюда… Все кому не лень. Власть хотят показать. Хоть в лес иди, к зверям… Эх, люди!..
Выбравшись наружу, он, прихрамывая, двинулся в сторону проселка. Жуткая повязка на ноге больше походила на паклю, обмотанную вокруг палки.
- Эй!.. Ладно. Живи пока… Заодно последишь, чтоб аккумулятор не стырили. В порядке квартплаты. Только компании не води! И помойся где-нибудь… И шмотки постирай. Вонь, хоть топись.
- Да какие компании? - обрадованно засуетился бомж, возвращаясь к машине. - Один я.
Он достал из котомки бутылку и торжественно водрузил ее на капот.
- Будешь портвешка?
Фокин, занимавшийся заменой аккумулятора, отрицательно мотнул головой.
- Как знаешь… Хорошее вино. Не бодяга. Меня, между прочим, Вовой кличут. Как президента.
- Роман.
- А его, значит, Васисуалий, - бомж кивнул на картонного мента, - что ж… Тогда за знакомство…
Мужичок налил себе полстаканчика мутной жидкости, неторопливо, со смаком, заглотил ее и громко, с поистине русским размахом, рыгнул.
- Я гляжу, ты тоже один.
- С чего ты взял?
- Ну раз с чучелом за жизнь советуешься. Выходит, не с кем больше… Слушай, а то, что ты ему рассказывал, - правда? Про мокруху.
- Нет.
- Да-а-а… - не поверил новоиспеченный квартирант. - Ситуация… У меня была похожая. С брательником, со старшим. Набедокурил он как-то, ножичком помахал до крови. Не со зла - оборону держал. А я присутствовал. В ментовке потом правду сказал - так и так, они первые начали… "А брат ножом их тыкал?" - спрашивают. "Тыкал", - отвечаю. Врать-то какой смысл? В итоге брательнику - восемь лет… А на зоне тоже с кем-то повздорил, ну и отколошматили его. Капитально отколошматили… Помер, в общем. И меня родня - за порог. Иуду, типа, воспитали, брата родного продал… Прикинь, а? Продал… Ну и все! С тех самых пор, считай, и бомжую.
- Ерунду не говори. Только за это не выгоняют. Бухал небось?
- Не без этого. Так поэтому и бухал, что брата погубил…
- Угол всегда найти можно. И работу.
- Вот - нашел… Так и отсюда гонишь.
- Сказал же - живи! - поморщился от портяночной вони Рома.
- Ну раз так… - тезка президента вылил в стакан остатки содержимого бутылки, - тогда - твое здоровье! И за жизнь без подлостей…
Отточенным за годы движением он опрокинул стакан, занюхал засаленным рукавом пиджака, кивнув на Васисуалия.
- А на хрена вам это все, ежели не военная тайна?
- Реформа в органах идет. Борьба за чистоту рядов… Всех запятнанных вычистили, и теперь работать некому. Приходится изыскивать внутренние резервы.
- Понимаю… Сам делал?
- На шоколадной фабрике… Слушай, Вова! Раз уж ты тут обосновался, то и о нем позаботься, ладно? Ну там, если дождь пойдет - спрячь под машину. А то намокнет и облезет до срока… И переставляй иногда с места на место, чтоб не примелькался.
- Не вопрос, - ухмыльнулся бомж, - он меня охранять будет, а я - его. Плохо только, что не пьющий. Но хорошо, что не жрущий.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
В отличие от своего великого тезки Гоголя, Николай Васильевич Бойков писать не любил. Да что там не любил. Ненавидел. Поэтому предпочитал не безликие справки, а живое общение. Даже с руководством.
Фотографии на мониторе служебного ноутбука служили прекрасными иллюстрациями к страшному рассказу.
- Какой русский не любит быстрой езды? Еле поспевал. Вот… Это они у ресторана "Эллада". Греческая кухня. Дзадзыки, сиртаки, сувлаки, сузуки… Шатунов остался в машине, Звонарев беседовал в зале с хозяином, беженцем с кризисного Кипра.
На мониторе появилась фотография шатуновской машины возле упомянутого ресторана. Кто такой Звонарев, Царев не уточнял. Прекрасно знал. Непосредственный шеф Шатунова. Когда-то служил в спецуре, недавно перебрался в ОБЭП. Еще тот ухарь. Это он организовал наезд на издательство журнала.
- Я прикинулся голодным, сел за соседний столик. Удалось подслушать часть разговора. Так вот. Звонарев объяснял хозяину, что теперь тариф на лояльность увеличился, потому что придется делиться с… - Коля умолк, обдумывая, как бы потактичней сообщить Царю-батюшке об измене.
- С кем?
- С вами, Борис Дмитриевич. И в качестве аргумента он продемонстрировал фото на смартфоне. Я, конечно, вижу хуже африканских аборигенов, но разглядел, что на фото были вы, так сказать, в семейном кругу.
Спасибо, Тамара! Приспичило тебе… Фото в день знакомства. А оно теперь во где всплывает.
- Поганец!
- Потом они поехали в… Казино… Вот, беседуют с администратором. Есть запись разговора, если хотите - поставлю.
Коля щелкнул мышкой, на экране появилась небольшая комната. Перед блондинкой, сидящей за столом, - упомянутый Звонарев.
- Погоди… Это же…
- Да. Светка… Извините, что не поставили вас в известность, но… Скорей всего, вы бы не одобрили.
- Что ты тут удумал?! Какое казино?! - Царь Борис походил на другого царя - своего тезку Ельцина, - что за бред?!
- Никакого бреда. Исключительно реализм. Не волнуйтесь так, Борис Дмитриевич. Гнев везде неуместен, а больше всего в деле правом, потому что затмевает и мутит его. Это из Гоголя… Все просчитано с психологической точки зрения. В районе открылось новое подпольное казино, в котором есть даже игровые автоматы. Об этом тут же становится известно полиции, ибо шила в мешке не утаишь, особенно когда рекламу разместить в Интернете. И что в таких случаях предпринимают настоящие полицейские?
- Накрывают…
- Это киношные полицейские. А настоящие идут ставить крышу, говоря бандитским языком. И, увы, наши юрьевские - настоящие.
- Вы что, казино подставное открыли?
- Ничего сложного. Договорились с чистовской сестрой. Она заведующая в Доме культуры. Сейчас каникулы, места полно. Перевезли за пару часов изъятые автоматы. Светка за администратора, Гриша за крупье… Формально - танцевальная студия. А неформально - блек-джек, рулетка и покер.
- А… Играете по-настоящему?
- Не… Массовка из народа. Да там и надо человек пять…
- И что?
- Только за сегодня наведалось четверо. Участковый, вневедомственная охрана, разрешительная система и Звонарев с Шатуновым. Предлагали примерно одно и то же. Платить подоходный налог. Светка поясняла, что денег пока не наиграли, и всем предлагала прийти ровно через десять дней, к четырем часам. Чтобы накрыть, так сказать, оптом…
- Коля, вы в своем уме? Это же в чистом виде провокация!
- Не соглашусь… Провокация, это когда я говорю вам - давайте пойдем, ограбим ювелирный магазин. Вы идете, а вас ловят. А здесь никто никого не подначивает. Наоборот. Создаем условия для раскрытия преступления! И то, что вы моральный урод, пардон, не вы лично, а эти, в том нашей вины нет.
- А если кто-то действительно накроет?! Ты представляешь, как прогремим?! Отдел собственной безопасности организовал подпольное казино! Никто же операцию не санкционировал!
- Это никогда не поздно. Вон, под любую разработку обставить можно. Но могу побиться об заклад, никто наше маленькое предприятие не накроет, пока будем обещать долю. Если, конечно, информация о подставе не просочится от нас самих. Ничего не поделать. О, как отвратительна действительность! Что она против мечты? Это тоже Гоголь.
- Заканчивай с Гоголем… Подготовь документы, я подпишу у Моржова. Хоть какое-то прикрытие.
Царев хотел по привычке потереть больную спину, но она не болела. Не врал остеопат.
- Да, так что там Шатунов?
- Звонарев его снова до разговора не допустил, оставил в предбаннике. И опять демонстрировал фото на смартфоне. Мол, если собираетесь жаловаться, то не имеет смысла. С ОСБ родственные связи.
- Вот прохиндей! - Борис Дмитриевич не удержался и заехал кулаком по столешнице. - Я говорил, говорил, что никакой любви там и в помине нет. Я ему нужен, а не Вера! А она и слушать не хочет! Я про Тамару.
- Не переживайте так… Не исключено, Шатунова используют втемную. Оба раза его не было при разговоре.
- А фото?
- Перекачать - дело пяти секунд. Шатунов мог оставить где-нибудь мобильник, кто-то воспользовался. А что за Верой ухаживает, он и не скрывает.
- Мне от этого не легче… Завтра весь город будет говорить, что Царев ставит крыши! Царев! Который ни копейки за двадцать лет не взял!
"Так возьмите", - хотел сострить Николай Васильевич, но удержался. Осторожно уточнил:
- Мне продолжать?
- Да!!! И еще… Пусти среди наших слух, что я ухожу на пенсию. Мол, нечаянно видел рапорт.
- А вы на самом деле уходите?
- Нет, но ты дезу пусти… И в отделах тоже. Посмотрим, как он отреагирует. Прохвост.
* * *
Что сказать Гориной, Рома так и не решил. Заменив аккумулятор, сразу вернулся в отдел и спрятался в кабинете, благо соседа - Гриши Жукова на месте не было. Но недолго прятался. Через пять минут Ольга Андреевна уже стучала в дверь.
- Открывай-открывай, Ром… Ты же здесь.
Пришлось открыть. Горина еще и заявилась не одна. А с этим стукачом Копейкиным. Блин, совсем не комильфо.
- Да я и не прячусь. Дверь захлопнулась… Привет.
- Здравствуй.
Ольга прошла в кабинет и уселась за Гришин стол. Копейкин остался стоять в дверях.
- Ну как съездил? - спросила она. - Рассказывай.
"Так откуда, Штирлиц, в чемодане русской пианистки могли взяться ваши трусы?.."
- Нечего рассказывать. Не он это… Ну в смысле, не тот человек, на которого думал. Пустышка.
- Уверен?
- Абсолютно…
- Так, может, расскажешь тогда, кого подозревал и почему?
- Оль… Я же объяснил. Вышла ошибка. Человек даже не знает, что я на него думал. И зачем ему нервы портить?
- Тогда придется портить тебе, - ответил за Ольгу Копейкин, - потому что пулю ты привез…
"Вот система! Никому нельзя верить. Кругом стукачи! Просил же Крылова помалкивать!"
- На том стоит и стоять будет русская земля, - прокомментировал, угадав мысли Ромы, Кирилл Павлович, - эксперт себе не враг. Ладно б там хулиганство было. А то мокруха. Штука серьезная. С огнем лучше не играть… Время пожароопасное. Пуля-то где?
Рома решил держаться до последнего патрона. Сдаться никогда не поздно.
- А может, это я Якубовского и хлопнул?..
- Нет, - спокойно ответил Копейкин, - во-первых, незачем было бы тогда пулю на проверку тащить. Это все равно, что обворовать, а потом прийти к потерпевшему сбывать краденное. А во-вторых, ты в тот вечер играл в теннис. Проверили.
- Не знаю я ничего про пулю. Крылов напутал что-то.
- Рома, у него в компьютере остались фотографии, - холодно напомнила Ольга Андреевна тем тоном, от которого даже честные сотрудники вжимали голову в плечи, - ты прекрасно понимаешь, что варианты "ничего не знаю" или "эксперт напутал" не пройдут. Давай не будем усугублять ситуацию.
"Сам знаю, что не пройдут. Придумайте что-нибудь получше…"
- Ладно… Мне нужно еще три дня.
- Нет! - отрезала Ольга. - У тебя уже было три дня. И судя по твоему виду, не очень простых.
- Оступился… Короче… Я Якубовского не убивал. И действительно играл в тот вечер в теннис. Фотографии из компьютера эксперта - это ни о чем. Вы прекрасно понимаете, что предъявить следствию можно только саму пулю. Или ствол. Ни того ни другого у вас нет. А слова - это только слова.
- Ну допустим, - осторожно согласился Кирилл, прикинув, что резон в словах новобранца есть, - и что за три дня изменится?
- Пока не знаю… Но обещаю, если не изменится ничего - я дам расклад.
Копейкин переглянулся с Ольгой. Та еле заметно кивнула. Конечно, можно было упереться, доложить Цареву, вызвать Слепнева, следователя. Как минимум на обыск парнишка заработал. Но опыт подсказывал, что его не сломать. Скорей всего, здесь что-то личное. И она догадывалась - что. Копейкин установил, кому звонила Виола из автомата. Это оказалось несложно - в автомате установлен обычный сотовый телефон на дешевом тарифе, только большинство граждан об этом не догадываются. А с учетом показаний секретарши о незнакомце в полицейской машине окончательно становилось понятным, что номером певица не ошиблась. Из незнакомого полицейского тот превратился в Туманова. И, если бы не Фокин, за ним бы уже ходила "наружка" и телефон стоял бы на "кнопке".
- Хорошо, подождем, - согласился он, - Якубовскому все равно спешить некуда. Три дня.
Они вышли из кабинета.
- Ну что? - спросила Ольга.
- Сам нахал, поэтому люблю нахалов… Но ноги за ним поставить все равно не помешает. Завтра закажем, а сегодня придется самим. Кто-то за ним, кто-то за приятелем. Выбирай.
- Я попрошу Чистова с Колькой. Мы посмотрим за Тумановым. Это важнее. Они, кстати, сегодня играют. В теннис.
- Не вопрос… Между прочим, есть старая кавказская притча. Хозяин виноградников заметил однажды, что вино из бочек в его подвале потихонечку убывает, а работник постоянно навеселе. Он быстро смекнул, в чем дело, и нанял охранника - следить, чтобы работник не прикладывался к бочкам. Первое время все было нормально, а потом хозяин обнаружил, что вино убывает в два раза быстрее, а навеселе пребывают уже двое - и работник, и охранник.
- Это ты к чему?
- Да как тебе сказать, Оль, чтоб не соврать, но и не обидеть… Вот вы оборотней в погонах ловите. А кто ловит… вас?